Этот омега заинтересован в тебе, покажи ему, что и ты тоже.
Немое бессилие окутывает с ног до головы, а тяжёлая ноша оседает в районе груди. В этой квартире, которую вы оккупируете последние пять лет, всё пропахло его одеколоном с бодрящей мятой. В такие моменты, учуяв такой родной шлейф аромата, ты на секунду представляешь себе, что вы были бы идеальной парой, если бы ты только родилась омегой. У вас наверняка уже был бы ребёнок, рождённый в любви, была бы собака и две кошки. А ещё хорёк. Хорьки — это слабое место такого серьёзного альфы. Он, как-то, когда слегка перевыпил после удачной сделки на работе, всё кичился тем, что зайдёт в этот зоомагазин и купит самого шикарного зверька с самыми шикарными апартаментами для него. От такого действа спасла табличка "закрыто" на дверях магазина и поздняя ночь. Ты облегчённо выдохнула тогда, подставляя своё плечо альфе, а тот, будто подросток, едва не расплакался от досады, допивая бутылку хорошего виски. На утро мужчина ничего не помнил, но ты долго ещё со смехом припоминала это ему, такому обычно невозмутимому. Слёзы мгновенно впитываются в простыни, когда ты бездумно смотришь в окно. Сегодня пасмурно. Погода будто знает, когда пора включать знойное солнце, а когда подрубать дожди с серыми тучами. В день вашего знакомства тебе было семнадцать, а ему девятнадцать. Ты тогда ругалась на автомат с содовыми, что никак не хотел отдавать тебе законную баночку со спасительной прохладой, а мимо как раз проходил он. Альфа собирался тогда пройти мимо, но вдруг осознал, что как-никак понимает тебя и твою злость на машину. С ним тоже случалось такое и не раз. Парень выудил из рюкзака бутылку минералки, ещё прохладной, только купленной, и вручил тебе. Ну, как, вручил? Просто поднёс бутылку под нос, напугав тебя неожиданностью. Тогда ты впервые ругалась и на незнакомого мужчину. Но неожиданный подарок приняла. А потом вы как-то разговорились, стоя под жарящем солнцем, и поняли, что, оказывается, учитесь в одном университете. Только он на факультете по бизнесу, а ты на факультете журналистики. Тогда вы и стали видеться, общаться. А потом ты незаметно для себя влюбилась в него. Но и не надеялась на ответные чувства: тебе было достаточно просто смотреть на него снизу вверх, улыбаться на шутки и помогать с отраслями, которые знаешь прекрасно ты. Когда этот альфа, популярный в своей среде, коснулся твоих губ своими, ты поняла, что... шанс есть. Мизерный совсем, но есть. Пускай эти отношения и не продлятся долго, а всю жизнь тем более. Ты тогда подрабатывала в цветочном магазине; шёл проливной дождь; солнце почти скрылось за горизонтом. И тогда мужчина ловко подхватил едва не разбившийся горшок из твоих рук. Совсем как в дешёвой мелодраме, но от этого было так хорошо на сердце. Всё-таки, порой чудеса случаются. И, несмотря на тяжесть в груди, ты улыбаешься. Улыбаешься сквозь пелену слёз, сжимая подушку в руках. Этот альфа, такой прекрасный, чистый человек, достоин лучшего. Достоин иметь лучшего омегу и красивых детей. И точно его не достойна бета. Вдали гремит гроза, небо озаряется яркой вспышкой. Замок двери тихонько скрипит. Ты спешно вытираешь глаза простыню, думая, что нужно будет состирать её позже. Приглаживаешь волосы быстрым движением руки и хлопаешь себя по щекам, приводя в более менее нормальный вид. Скрываешься в ванной, пока он не зашёл. И уже там смываешь с себя остатки пелены. На тебе его рубашка. Мятая, даже заляпанная у кромки утреннем кофе. Какая... ирония. Пока можешь, ты прижимаешь ткань к себе. В ней ещё теплится шлейф родного одеколона. Ты весь день пролежала в комнате, лишь утром попив кофе, и не сделала ни одного полезного дела. Даже не приготовила ужин. Да и сама не поела. Натягиваешь штаны до щиколоток, потому что отопление ещё не включили и в доме холод невыносимый. И, вздохнув полной грудью, выходишь. Комната пуста — что странно, так как обычно альфа первым делом идёт именно сюда. Но всё немного встаёт на свои места, когда ты слышишь два голоса, вместо одного. Голоса альфы и омеги. Как-то вмиг становится тяжелее гораздо, ведь ты не хотела, чтобы всё произошло так быстро. Ты хотела ещё немного понежиться в объятиях мужчины, но. Это даже к лучшему. Альфа довольно прижимает тебя к себе, как только ты высовываешься из комнаты. И видишь миловидное личико омеги: он тоже улыбается тебе, пока сам шарится в пакетах. Ты не понимаешь ничего, ровно до того момента, когда альфа объясняет: омега забыл дома зонт, и альфа решил любезно пригласить его к вам домой, чтобы подробнее обсудить детали работы. А по пути они заскочили в магазин. И он тихо спрашивает твоего разрешения. Тебе хочется засмеяться тихо, сорвать с губ "я уже готова съезжать" и расплакаться. Но вместо этого ты улыбаешься и киваешь. Не говоришь ни слова. Альфа с немым ужасом замечает твоё состояние. И тогда вы разговариваете по душам впервые на тему, что гложет тебя не меньше года. Ты вываливаешь ему всё, что в твоей голове, каждую мысль: и о том, что вы не можете быть вместе, о том, что ты не сможешь родить ему детей, о том, что обществу ещё рано признавать такие пары, о том, что только омега может быть с альфой. Он смотрит на тебя долго-долго, хмуря сурово брови, а ты плачешь навзрыд. Потому что не готова отпускать своего мужчину. Альфа обнимает тебя, позволяя выплакать всё, что копится уже немало времени. Он понимает тебя. Сам первое время считал, что из-за него ты напрасно тратишь свою жизнь, что тебе нужно найти парня-бету и зажить счастливой жизнью. Он даже знакомил тебя со своим лучшим другом, но ты в последнем видела только друга. Мужчина знает точно, что эти отношения не приведут ни к чему хорошему. И сейчас убеждается в этом сильнее. Но вместо того, чтобы оттолкнуть, сказать, что он уходит, альфа ближе прижимает к себе тебя, такую хрупкую в его больших руках. Ты цепляешься за его плечи и невольно царапаешь сквозь рубашку лопатки. В этих действиях нет страсти — только отчаянная боль и желание сделать хоть что-то, что поможет обоим. Только когда ты видишь в дверном проёме сложную мордашку омеги, понимаешь, что не винишь его. Нет, не так. Ты молишь его взглядом, чтобы он не бросал этого альфу. И парень не уходит. Лишь клонит немного голову в немом согласии. Но и не решается подойти ближе. Омеге нравится этот альфа, глупо отрицать обратное. Но и понравилась его спутница. Но он не уверен, что имеет права вступать на эту, такую интимную, территорию. Потому что он видит вас вместе и понимает: вы идеально подходите друг другу, а он в этой триаде может оказаться лишним. Омега не понимает причин твоих слёз, но на следующий день неловко заводит разговор с альфой, когда мужчина призывает нового работника в свой кабинет. Парнишка тушуется немного, всё ёрзая на диване в попытках усесться поудобнее. Но замирает, когда к нему выходит альфа. Высокий, статный, широкий в плечах и со сногсшибательным запахом. Свежая ледяная мята, которая чертовски подходит этому мужчине. Лёгкий румянец трогает щёки омеги, но тот быстро отгоняет ненужные мысли. Встаёт и говорит серьёзно, стойчески: — Я хочу попробовать. Альфе не приходится переспрашивать, а омеге повторять. Дома ты, слабо шевеля конечностями, готовишь ужин. Альфа должен придти через полтора часа, у тебя есть время немного удивить. С работой всё равно покончено — работаешь ты из дома, что удобно. Спасибо снова альфе — это он предоставил тебе такую возможность. На плите, в сковороде опасно журчит мясо, в соседней сковородке уже аппетитно пахнет гарнир, а новенькая кофемашина упорно варит кофе. Ты на секунду садишься за стул, кладя подбородок на ладони, когда входная дверь громко открывается. Вопросы не успевают даже завертеться в голове, как на кухню быстрым шагом заходит омега. Он даже куртку не стянул — поставил пакеты на столик перед тобой, гордо сияя улыбкой. Ты снова не успеваешь ничего сказать, когда он оказывается подле тебя, садится перед тобой на корточки и смотрит. Смотрит своими яркими глазами, пока ты не в силах и слова сказать. И тогда он сказал то, что окончательно ввело тебя в ступор. — Тебе не нужно уходить никуда. — осторожно кладя свои тонкие пальцы, ещё холодные — замечаешь ты —, на колени твои. — Мир меняется в лучшую сторону. На улицах даже пары омег или альф гуляют свободно, не стесняясь. Да и триад немало. Просто... если ты хочешь попробовать, то почему бы нет? Ты ведь любишь его по-настоящему, поэтому не нужно жертвовать собой. Он тоже влюблён в тебя. Мы можем узнать сначала друг друга получше. Если вас что-то не устроит — сразу прекратим. Прими верное решение, хорошо? Голос омеги мягок, успокоителен, и тебе вспоминается мама, которая тоже была омегой. Такое простое сравнение, но столько теплоты вмиг выбрасывается наружу к этому омеге. И ты не знаешь, что делать с этим: радоваться или отторгать. — Где же это видано, чтобы в паре альфа-омега затесалась девушка-бета? Самому-то не смешно? Омега смотрит на тебя серьёзно, чуть сильнее сжимает ладони. — Значит, мы будем особенными. И этой фразы хватает, чтобы согласиться. Где-то там альфа наконец-то улыбнулся спустя множество разговоров с омегой. Кажется, теперь в их жизни появилось новое солнышко. Теперь у альфы их два. Ну, пока что ещё формально не совсем, но скоро точно будет. Вот сто процентов. Да. Вечер вы провели втроём: омега, улыбаясь и рассказывая обо всём, что творилось и творится в его жизни, помогал тебе с готовкой, пока альфа за столом там мило уплетал мороженное за обе щеки. Что уж тут поделать — сладкоежка и любитель животных. Омега так мило посмеялся, когда узнал историю с хорьком, что заставило тебя состроить довольное лицо, а альфу немного заалеть. После совместного ужина вы смотрели различные фильмы до долгой ночи, пока не уснули. Перед телевизором, на холодном полу втроём, облокотившись о диван. Ты прижалась к тёплому, такому родному боку альфы, любовно положив тому голову на плечо. Омега же сидел немного в сторонке, пока альфа и его не подозвал жестом. Тот, немного неуклюже передвинувшись к мужчине, тоже устроился под боком. Но не позволял себе лишнего. На первое близкое знакомство и такого незамысловатого движения хватит. А утром проснулись почти одновременно: альфа пытался осторожно, но вышло наоборот, выбраться из тел, которые руками обхватывали торс мужчины. Ты сонно потёрла глаза, стараясь нащупать ладонью мужчину, но вместо него коснулась руки омеги. И это было... так странно. Нет, правда, очень странно. Потому что он уже не был чужим. Этот омега, этот солнечный парень кажется частичкой семьи. Той, которой раньше так катастрофически не хватало. Этот омега сможет родить альфе детей, а ты нянчиться с ними. На душе теплеет, тревожность совсем исчезает. Касаться руки парня приятно: его кожа мягкая, что на ум сравнение с персиком просится само, отчего ты улыбаешься. Проводишь осторожно линию до плеча, отмечая немного выраженный рельеф мышц. Не как у альф, но этого достаточно, чтобы понять — этот парень занимался спортом. А потом ты вспоминаешь, что он сам говорил об этом вечером и негромко смеёшься. Двигаешься к пареньку ближе, так бессовестно умещая голову возле его, и сплетаешь пальцы. В ответ чувствуешь, как он сжимает их сильнее. И от этого улыбка сама собой просится на лицо ещё шире. Держа в руках тёплое одеяло, альфа понимает, что эти двое бесстыдно заняли его место. Но сердце стучит его по-новому, необычно: осознание принадлежности, пускай и на словах только, этих двоих ему, дурманит похлеще всякой выпивки. Потому он укрывает одеялом двух спящих солнышек и неторопливо приводит себя в порядок. Надо будет ещё потом позвонить, узнать насчёт отопления. Походы в кино на различные фильмы, рестораны, кафе, коньки, канатная дорога и даже парочка клубов. Но последнее на крайний случай, когда выбора нет. Инициатива исходит именно от омеги: он останавливается возле неоновой вывески, немного отстав от вас, и задумчиво смотрит на неё. А потом вмиг догоняет вас и сходу тараторит: — Ты же будешь следить за нами, если мы немного выпьем? — игриво, приобнимая тебя за плечи. Ты краснеешь кончиками ушей. И подмечаешь одну деталь — омега выше тебя на пять сантиметров. Раньше это не было так заметно, но сейчас ты чувствуешь себя странно. И сердце в очередной раз набатом бьёт в груди, всё норовя выпрыгнуть. — Наш альфа. Ты видишь, как последняя фраза подействовала на альфу: тот как-то задумался резко, отчего-то скомкано выдыхая. А омега клонится к твоему уху, шепча совсем тихо: — Я научу тебя как-нибудь парочке приёмчиков, как заполучить своё. Ты краснеешь ещё сильнее, кивая на автомате болванчиком. Омега довольно скалится ещё сильнее, когда альфа соглашается. И вы разворачиваетесь, уверенно направляясь в ночной клуб. За время, проведённое вместе, — а это не меньше месяца — омега открывался вам с новой стороны: теперь он казался не только таким ярким, привлекательным солнышком, как иногда называл его альфа неосознанно, но и весьма привлекательной личностью. Шутит всегда, щурит глаза в предвкушении, рассказывает интересные истории, делает при каждой встрече увесистые комплименты и тебе и альфе и, сам того не замечая, облизывает часто пересохшие губы. Охрана встречает вас необычно. Оно и неудивительно — до этого вы гуляли по пляжу, так что одеты совсем не по стилю. Но надолго в головах это не задерживается. Ты никогда не была в подобных местах. Взгляд цепляется за всё абсолютно, жадно впитывая в себя это всё: беснующуюся толпу людей на танцполе, яркую стойку, горящую множеством неоновых огней, классического бармена, что профессионал своего дела — мастерски разливает напитки. И тянет омега именно туда. Он вообще тут как рыба в воде. Плавно протискивается меж тел, держа тебя за руку и всё время оборачиваясь — из-за чего твоё сердце вновь стучит громко-громко. И в выборе напитков разбирается неплохо. Ты тупо неотрывно смотришь на бармена, следя за его руками, пока омега уже болтает с каким-то бетой, советуясь насчёт напитков. Парень мигом отметает какой-то странный напиток "Лонг-Айленд", подзывает бармена и, перекрикивая музыку, заказывает не менее непонятные два "Пина Колада". Да, тебе за двадцать, а ты знать не знаешь, что это такое. Рядом плюхается тяжело альфа. Тот окидывает взглядом помещение и останавливается на тебе. Во рту пересыхает отчего-то. Он кричит тебе в самое ухо буквально: — Тебе необязательно пить! Но ты качаешь головой, в нетерпении играя костяшками пальцев. Омега двигает стул ближе. Просит жестом альфу подойти и кричит, перекрикивая музыку вновь, заставляя тебя покрыться приятными мурашками. — Займи столик в ВИП-зоне! — омега облизывает пересохшие губы. И ты автоматом повторяешь его действие. Тот замечает это краешком глаз и усмехается. Почему-то тебе кажется, что сегодня он откроется с новой стороны. Альфа кивает быстро, крича, если что, звать его. И уходит, оставляя тебя наедине с омегой. Тот придвигается к тебе совсем уж близко — ваши бёдра интимно соприкасаются. И от этого тебя в дрожь бросает в который раз. — Мы ещё даже не выпили, расслабься. — мурчит он довольным котом на ухо. И с удовольствием замечает, как ты снова краснеешь. "Чертовски привлекательно", — считает про себя омега. Да, чёрт возьми, он бы соврал, если бы сказал, что хочет только альфу. Ему в одинаковой мере хочется их обоих. Каждого — вместе и по отдельности. Он охуеть как хочет почувствовать в себе крепкий узел альфы, хочет расцарапать ему спину и сладко стонать на ушко. Но и втрахивать тебя в кровать тоже хочет. Хочет играть с грудью и отвязно целовать, слушая не менее сладостные стоны. Бармен коротко кивает, ставя два бокала с белой жидкостью и дольками ананаса и вишней, что сразу привлекает твоё внимание. Омега берёт бокал в одну руку, второй пододвигает к тебе. Руки потеют от ноющего чувства неизвестности. Ты поднимаешь бокал сразу двумя руками. Смотришь на сие творение, кажется, долго, потому что омега хмыкает громко очень и показательно делает большой глоток, даже не скривившись. Ты жадно следишь за ним: как изящные пальцы перекатывают стекло, как двигается кадык на его шее. На ней идеально бы смотрелся багровый засос. Вспыхиваешь пуще прежнего и, даже не думая, резко втягиваешь алкоголь. Горячая жидкость приятно греет. А потом ты кашляешь. Омега рядом смеётся так громко и заливисто, что невольно заставляет и тебя посмеяться в ответ. Алкоголь действенно выполняет своё предназначение — в груди довольно быстро теплеет, а обстановка становится не такой давящей. Спустя целый бокал, хотя себе омега надыбал ещё один, тебя уже не так сковывает. Хочется размяться немного, пошататься по этому клубу. Омега читает будто мысли твои — встаёт и тебя за собой за руку тянет. Ты не сопротивляешься от слова совсем. Переставляешь послушно ноги, и оказываетесь в самом эпицентре. Люди вокруг трутся, кто-то откровенно целуется и лапает друг друга. От жары вокруг тебе и самой становится жарко, а может это и алкоголь, не суть. Расстёгиваешь две верхние пуговицы рубашки, плавно двигая бёдрами под музыку. Омега рядом ведёт себя развязнее: стоит напротив и весело улыбается, активно танцуя под музыку. А глаза его смотрят только на тебя. Не отрываясь. Он ведёт ладонью по губам, очерчивая контур, проводит линию на шее и останавливается на груди. Оттягивает ворот футболки. И смотрит-смотрит-смотрит. Омега знает, что сейчас все смотрят на них. Знает, что альфы в радиусе километра чуть ли не рычат от удовольствия, а омеги похабно улыбаются, облизывая свои губки. И всё это смешалось в клубок феромонов, который никак не распутать. Оно и неудивительно: ты смотришь только на него, такого непростительно-стыдного, но не обращаешь внимания на себя. На то, что лямка лифчика соблазнительно выглядывает из-за распахнутого горла рубашки. Не обращаешь внимания на то, что третья пуговица расстёгивается сама. И на то, что взгляд твой, помутневший от алкоголя, чертовски горяч, а влажные губы уже порядком искусаны. Омега скалится ещё шире, когда видит их альфу. Он стоит хуже грозовой тучи позади тебя. И, прежде чем сделает тот шаг, парень хитрит. Притягивает тебя к себе за талию, бесстыдно шаря руками по спине, иногда спускаясь чуть ниже поясницы. Ты в районе чуть ниже губ так сладко стонешь, что омега делает ещё один решительный шаг. Притягивает твоё лицо к себе и с вселенским удовольствием крадёт поцелуй. Сминает чужие-родные губы, кусается, тут же зализывая ранки. И сам невольно стонет, когда ты касаешься его груди. Руки твои горячие он чувствует даже сквозь ткань футболки — и это просто крышу сносит. Если бы омега знал, что ты целуешься так страстно, отдавая целиком всю себя и забирая его без остатка, он бы давно уже испытал эти сладостные муки на себе. Люди в округе возбуждённо охают. Не каждый день ведь видишь парочку бета-омега. Да ещё и бета в роли девушки. Ты отрываешься первой. Скользишь мокрыми от поцелуя губами вниз, к шее, оставляя на ней быстрый поцелуй. И втягиваешь нежную кожу, оставляя багроветь засос на память. Омега испускает сладкий стон уже в голос. Альфа резко дёргает тебя на себя, прижав к груди и смотрит на омегу тяжёлым взглядом. А омега не дурак — видит, как тот возбуждён. И от этого только хочется плясать счастливо. Да, выбор клуба в качестве главного двигателя платонических отношений — отличный вариант. По-крайней мере, ты оценила. Цепляешься за рубашку альфы и тянешься к нему за поцелуем. Тот смотрит на тебя тяжёлым взглядом, но молчит. Потому что не знает, как реагировать. Он не только тебя видит первый раз в таком почти невменяемом состоянии, но и вообще в такой ситуации. Прижимает крепко к себе тебя, бету, а другой рукой омегу. Тот ластится словно кошка к руке старшего и едва ли не мурлычет. Омега выпил два бокала — он полностью себя контролирует. Ты выпила только один — но тебя уже развозит по стеночке. Дорога до дома остаётся в дымке полностью. Ты только помнишь, как омега сплетает ваши пальцы, как он скользит руками по груди и так остервенело вдавливает в сиденье машины. А альфа смотрит напряжённо через зеркало на эту парочку и сильнее сжимает руль. Доехать. Главное доехать, а там уже будет видно. Правда, едва вы перешли порог квартиры, ты первая наваливаешься на альфу. Тянешься на носочках за долгожданным поцелуем и получаешь его сполна. Альфа груб, остервенел и не сдерживается совсем. Сжимает твои ягодицы, заставляя сдавленно застонать. И ты стонешь вдвойне, когда чувствуешь ещё одни губы на затылке. Они целуют нежно, но лишь затем, чтобы потом больно до выкрика в поцелуй укусить чуть ниже. Альфа смотрит на омегу, который облизывается, довольный всем. Тот смотрит так блядски-невинно, хлопая ресницами. — Все должны знать, что она принадлежит нам. И он чертовски прав. Альфа мазнул поцелуем по метке омеги и сам же укусил рядышком. Не так сильно, как омега, но достаточно, чтобы метка не сходила полгода точно. А там можно и снова поставить. Ты в умелых руках совсем ослабла. Омега рядом довольно уходит в сторону ванной. И только альфа улавливает еле заметный шлейф цитруса. Принюхивается к шее твоей и удовлетворённо урчит. Его омега и его бета теперь пахнут одинаково. *** Омега сдавленно стонет, когда грубые пальцы альфы бесцеремонно ласкают его рот. Играются с язычком и пропускают его меж пальцев. Мужчина высится сверху, довольно скалясь. Потому что добрался до своего. Дорвался, вернее. И теперь творит всё, что хочет, пока любимая бета тихо посапывает в спальне. Парень даже не пытается хоть немного быть тише — знает, что бету и оркестром не разбудишь, а сейчас, налакавшись алкоголя, и подавно. Только потом он планирует отыграться на ней за то, что оставила его одного наедине с таким альфой. Альфой, от которого всё внутри сжимается в приятной неге. Альфой, которого хочется до дрожи в коленках. Стонет, выгибаясь, когда пальцы нетерпеливо надавливают на колечко мышц. Просит, вернее, скулит почти, чтобы альфа был аккуратнее. Тот обещает быстро и целует в губы коротко. Закидывает ножки себе на плечи, на секунду восхищаясь видом. И растягивает. Медленно, как и просил омега. У последнего звёзды в глазах от удовольствия и наслаждения. Он нетерпеливо ёрзает бедрами, пытаясь насадиться на пальцы, но альфа грубо фиксирует его на кровати, не давая и лишнего движения сделать. Вскрик вырывается из груди на пару с долгим, протяжным стоном. Альфа дышит тяжело где-то в районе шеи, с силой сжимает простынь по обе стороны омеги. Тот совсем разомлел: прикрыл глаза, часто-часто дыша и держа мужчину за плечи и не шевелится, позволяя привыкнуть себе к забытым ощущениям. Альфа проводит нетерпеливую дорожку мокрых поцелуев к груди от шеи: прикусывает сосок, проходясь шершавым языком по чувствительному месту. Омега под ним вновь испускает возбуждённый стон. И просит двигаться. Мелодично так, протяжно, что альфа думает, что сорвётся прямо сейчас. Но он входит и выходит медленно, неспешно. Омега на стоны щедрый очень — полушепчет-полувыкрикивает имя своего альфы. И сдаётся окончательно под напором такой дурманящей мяты. Она кружит голову, заставляя хотеть вдыхать больше такого желанного запаха. И, кажется, напрочь отрубает все мозги. Притягивает к себе альфу за шею, стараясь не впиться ногтями в оную, когда мужчина ускоряет темп. И, поддаваясь инстинктам, кусает с силой, до привкуса крови на языке. Альфа над макушкой низко стонет, протягивая имя омеги. У последнего от этого утробного, такого интимного рыка тело содрогается — и он кончает себе на живот. Запоздало понимает, что альфа вновь целует-кусает остервенело, и омега принимает, отдавая с удвоенной силой, когда альфа кончает следом. Правда, мужчина не даёт начаться сцепке, выходит из желанного тела, на что омега недовольно протяжно стонет, пытаясь зацепиться пятками за спину альфы. "Надо же, — думает довольный альфа, оглаживая изгибы тела. — он даже не в течке сейчас. — принюхиваясь к источнику цитрусового яркого феромона — шее, — Как же ты будешь петь, когда твоё тело будет молить меня о том, чтобы я уже выебал тебя, перестал мучить? Я бы делал это чертовски долго. Слушал бы твои блядские стоны круглыми сутками на пару с ней." Кажется, думает омега на задворках сознания, пока альфа вдыхает цитрусовый запах у шеи и прижимает своего омегу к спинке узкого дивана, он наконец-то нашёл своё место. Именно тут — в этой квартире на окраине города, именно в этой уютной обстановке, которую наводит его бета, именно на этом узком диванчике. И именно с этим альфой и с этой бетой, пускай она и отдыхает в комнате. Утром омега точно заявит об этом гордо. Теперь эти двое не денутся никуда. Омега — настырный донельзя. *** Утро встречает лишь намёками на едва выглянувшее солнце. Шторы распахнуты настежь, а свет тонкой полосой лежит на прикроватном коврике. На настенных часах время только-только перевалило за шесть утра. В голове твоей пустота, только отголоски каких-то воспоминаний вьются в мозгу. И правда. Постель пуста, только еле доносится с глубины квартиры тихое посапывание в унисон. Всё как-то на места встаёт. Щёлкает что-то в голове, наконец вставая на своё место. А до тебя доносятся перемешанные парфюмы альфы и омеги. Шлейф освежающей мяты вперемешку с кислинкой лимона. Вместо того, чтобы ревновать, метать молнии и устраивать истерики, ты откидываешься со всего размаху на пустую, большую кровать. Раскидываешь в стороны руки и громко, протяжно вздыхаешь. На губах ползёт такая глупая, но отчего-то счастливая донельзя улыбка. Нужно успеть насладиться роскошным одиночеством, пока оно не заполнилось двумя личностями, одна из которых потеснила особое место в сердечке со вторым. На кухню первым делом подтягивается альфа. Он даже не умылся и душ не принял — хотел водички выпить только. Но никак не увидеть тебя, рыскающую в поисках таблеток. Медленно, но верно небольшое похмелье дурманило голову. Мужчина лёгкой рукой достал из верхнего ящика блок таблеток и, выдавив одну, заботливо положил прямо на твой язык. Ты, ещё бы, смутилась. Этой ночью этот альфа занимался всякой непотребщиной, а сейчас так легко смотрит в твои глаза. Он говорит редко такое, но мысленно признаётся сотый раз.В твоих глазах я тону безостановочно.
Тебе это и без слов ясно. Тянешься, как только запила водой, к альфе. Тот без промедления перехватывает инициативу — большими ладонями обводит шею и притягивает к себе, заставляя встать на самые носочки. Хотя ему всё равно приходится наклониться к тебе. В этот раз всё иначе немного. Слишком много нежности. Слишком ласковые, почти ленивые поцелуи в уголки и губ и медленный, но глубокий поцелуй с языком. Тягучий, заставляющий все внутренности скручиваться в узел. Сравнивать в этот момент себя с течной омегой кажется тебе глупым неимоверное, но ты именно это и делаешь. Потому что прижимаешься к альфе и тянешь его ближе, углубляя поцелуй. Хочется до замирания сердца почувствовать его грубые ладони на своих бёдрах, хочется до потери сознания целоваться, хочется также обниматься под душем и хочется попробовать втроём. Это казалось таким диким первое время, что ты умело отбрасывала эти мысли долгое время, но вчерашний вечер перечеркнул многое. На подкорке сознания начинают всплывать упрямые картинки омеги: как он откровенно провоцирует, очерчивая собственное тело, как он незаметно, но слишком жарко проводит руками по твоему телу и как он целуется. Тот поцелуй был диким. Будто два человека, дорвавшихся наконец до заветной мечты. Этот омега твоей мечтой не был никогда, но сейчас всё переменилось кардинально. — Он, наверное, так красиво стонал... — в самые губы, опаляя их дыханием. — У меня есть шанс показать, на что способна я? Обещаю, я многому научилась. Всё-таки, целый месяц прошёл. Альфу хватает лишь на томное до хрипотцы "блять". Душ вы принимаете вдвоём. Пускай, на традиционное принятие душа это и вообще не похоже. В душе не трахаются ведь нормальные люди. Вы точно к ним не относитесь. Холодный кафель врезается в кожу спины, немного проясняя разум, но сейчас на это как-то совсем плевать. Твои ладони цепляются, проезжаясь ноготками по коже, за лопатки альфы. Тот рычит, оставляя засос около двух меток. Слишком громкий стон срывается с губ и эхом разносится по ванной. Просишь на выдохе быстрее. Из проёма восхитительный вид открывается: прижав бету к стене и закинув её ноги на свою талию, альфа не сдерживает себя совсем, пока вдалбливается в её тело, на что она, уронив голову на его плечо, хнычет от невозможности ощущений, а пальцы на ногах судорожно поджимаются. У омеги во рту пересыхает как-то разом; он стоит, глядя на развернувшуюся картину. Чего-чего, но вот секса с девушкой-бетой у него не было ни разу. Поэтому стягивает с себя подрагивающими руками ночную рубашку под пристальным, изучающим взглядом альфы. Тот будто манит его одними только глазами. Омега делает первый шаг к парочке, и его тут же втягивает в поцелуй бета. Грязно донельзя, мокро слишком и нереально сильно. Их языки сплетаются ненадолго — бета очерчивает кромку зубов и стонет гортанно в поцелуй. Её руки повсюду шарят: проводят линии от пухленьких губ до яремной впадины и острых ключиц и останавливаются в волосах, оттягивая отросшие пряди назад, заставляя запрокинуть голову. С пошлым полустоном бета припадает к кадыку, возводит в реальность то, что планировала давно — засасывает кожу, легонько кусая и отпускает, на секунду проходясь по новой отметине языком. Омега, вторя девушке, издаёт стон. Альфа прерывает их ласки резким движением: сбрасывает ножки беты с себя и, не соизволя выйти из неё, грубо ткнул грудью к стене, заставляя выгнуть спину. Контраст горячего тела с холодным кафелем стены бьёт под дых. Стоны сыпятся с каждым последующим грубым толчком, пока сама бета не в силах даже стоять на ногах, а альфа держит за бёдра. Смекнув, что к чему, омега мигом оказывается зажат между холодной стеной и разгорячённой бетой по собственной хотелке. Губы омеги и беты вновь соединяются в жарком поцелуе. Сейчас парень, омега, не отказывает себе ни в чём совершенно. По-хозяйски проходится руками по талии, задерживая внимание на пояснице, так как она, судя по выделяющемуся всхлипу девушки, слишком чувствительна. Пальцами выделяет позвонки, попутно плавясь от её нежных рук, которые в ответ исследуют его тело. Бета самыми кончиками пальцев проводит по сильным плечам, оглаживает ноготками едва видимый пресс. И стонет громко слишком, когда ладони парня обхватывают грудь. Несмело, осторожно — на пробу, боясь сделать больно. Но, поняв, что девушке это наоборот, по душе, усиливает напор. Очерчивает подушечками пальцев ореол соска и пропускает меж пальцев, несильно сжимая. Альфа позади слишком громко выругался на пару с вскриком беты. — Помоги нашему омеге. — обращаясь к бете, которая уверенно в это время плавала в прострации. Но просьбу услышала чётко. Альфа мимолётно оглаживает бок беты, пока тянется к омеге. Проводит искушающе пальцем по его возбуждённому члену и хмыкает томно, на что омега, вторя бете, краснеет куда сильнее. Ему хочется спрятаться от этого похабного взгляда альфы, но омежья сущность насильно заставляет задрожать перед истинным и покорно опустить немного голову, смотря на того из-под полуопущенных ресниц. Святая блядская невинность. Бета, кажется, уже совсем потерявшая всякий стыд, утыкается лбом в ключицу омеги и обхватывает пальцами его член. Около уха, так чертовски близко и громко, раздаётся уже его стон. Парень водит руками по телу девушки, уделяя особое внимание чувствительным местам, пока та, сбиваясь с ритма от резких толчков альфы, водит по члену. В это время альфа, чертовски довольный собой, наблюдает за этими двумя, запоминая каждую деталь этого восхитительного утра. Помогает немного бете, прижимаясь к ней вплотную и прижимая её ещё ближе к омеге, и направляет её руку и ускоряет темп, доводя обоих сразу до оргазма. Омега изливается в их ладони, протяжно застонав, а бета сжимает альфу слишком сильно и стонет в унисон с парнем-омегой. Мужчина ловит испачканными пальцами язык беты и ласкает тот какое-то время, когда кончает следом и наслаждается послеоргазменной негой. — Не думала, — томно выдыхает бета, когда они втроём обессиленно опускаются на кафель. Омега мигом перетягивает бету на свои колени под заинтересованный взгляд альфы. Душ выключен наконец. Девушка теряется немного от доли смущения, но договаривает: — ...что первый раз мы займёмся любовью в ванне. — У нас куча времени, — шепчет еле слышно омега. — успеем и традиционным сексом в кровати заняться. По красоте. С вином, лепестками роз и прочими романтическими вещами. Альфа хмыкает громко, подтягивая ближе к себе за щиколотки омегу и бету заодно. — В мире существует множество мест для таких извращений, дорогие мои. — оставляя под конец чувственные поцелуи на губах каждого поочерёдно. *** Ты, блять, бета всего лишь, но какого-то чёрта тебе досталась прекрасная роль в триаде. И ты несносно счастлива, когда понимаешь, что чудом, всё-таки, но у вашего альфы будет двое детей. Уж ты-то постараешься выносить здорового малыша, в чём омега тебя полностью поддерживает, мимолётно поглаживая свой, совсем ещё плоский, живот. Сегодня вы вместе поставите альфу в известность.