Противоположности

Шизуне довольно скованная, слишком правильная. Она продолжает работать на Цунаде, все так же аккуратно ведёт дела и всё так же вразумляет её, когда та в очередной раз решит отправиться в бар или в зал игровых автоматов. Такая — от досады на своё, как она думала, неразборчивое сердце, даже самой себе кажущаяся до тошноты правильной — Шизуне думает, что никак не может понравиться загадочному интригану Кабуто, у которого что ни взгляд — то игла, пронзающая душу сильнее игл самой Шизуне, которые она всегда так метко бросала. Она ещё не знает, что, к счастью, не иглой, но попала Кабуто в самое сердце. Кабуто никак нельзя назвать правильным и даже просто законопослушным. Он знает всю подноготную скрытого от глаз простого обывателя тёмного, подпольного мира деревень с его денежными махинациями, потоками контрабанды и другими преступными операциями. Однако его нельзя назвать и заинтересованным в делах теневого бизнеса. Возможно, даже наоборот. Для него это просто средство заработка денег. После Четвёртой Мировой Войны Шиноби многим было некуда податься. А у Кабуто был богатый опыт работы в преступном мире, уважение и репутация. Клиенты — представители мафии, наркобароны, скрывающиеся преступники и другие сомнительные личности, ворочающие грязными деньгами — назначают встречи в дорогих ресторанах. Смотрящий на всё безразличным взглядом Кабуто первоклассно выполняет свою работу, передаёт деньги и заключает сделки. Его любезно — и он ясно видит за этой любезностью лицемерие — приглашают за стол. Он отказывается. Кабуто, первоклассный куноичи, невооружённым глазом видит, добавлено ли в еду что-то, чего там, по сути, не должно быть. И это происходит даже не потому что клиенты думают его отравить, хотя и такое, правда, тоже встречается. В основном во всех этих барах, какими дорогими и пафосными они не были, хотят сэкономить, поэтому разбавляют напитки и используют всякие добавки в еду. А всюду та же ложь и грязь, что была всегда, и с окончанием войны ничего не изменилось. И преступный мир теперь вызывает только гадливость и отвращение, хотя раньше Кабуто был фанатом своего дела, и вся эта работа приносила настоящее удовольствие. А теперь ему всё опостылело. И даже постоянный риск, который раньше выражался в приятных и будоражащих приливах адреналина, бывших для Кабуто словно наркотиком, стал рутиной. Да и теперь уже всё не то. Не хочется заниматься мелкими и грязными делишками после того, что он проворачивал на службе у Орочимару. Только в одном баре ему действительно нравится. Он не самый дорогой, а даже наоборот. Но лишь там не обманывают своих клиентов. В этом баре он часто видит Шизуне и Цунаде. Кабуто обеих прекрасно помнит. И догадывается, что и они не случайные гости здесь. Уверен, что его «старые знакомые» тоже ходят в этот бар из-за качественной еды и напитков, ведь Сенджу и Като еще более проницательны и талантливы, а тем более, вдвоём. И, тем более, с таким опытом, как у Цунаде. Кабуто не поёт в караоке, которое есть в этом баре. Дело даже не в том, что у него совсем нет голоса и совершенно отсутствует музыкальный слух, из-за чего поначалу над ним подтрунивали в Деревне Скрытого Звука, где такие качества были в почёте. Он не поёт в караоке не из-за этого. Он интересуется другим. Правильной девочкой Шизуне, которую по-другому и не назовёшь, хотя та — давно не девочка. Якуши смотрит, как она искренне негодует, когда шумная госпожа предлагает алкогольные игры или какой-нибудь нелепый спор. И Кабуто, давно уже погрязшему во лжи, больше всего нравится именно эта искренность Шизуне. Он видел много людей, которые сначала ломались, только чтобы набить себе цену, но потом всё равно соглашались на что бы то ни было. Но это был точно не случай Като. Шизуне, как бы не была занята своей госпожой, тоже замечала задумчивого Кабуто, который чаще всего приходил один, никогда не шумел и не пел в караоке. Просто выпивал. И, видимо, был глубоко несчастен, раз его единственным развлечением было наблюдать за такой неуклюжей и даже в какой-то мере жалкой слишком правильной Шизуне. Она думала, внутренне Якуши смеется над ней. И ей вдвойне было обидно. Ведь Като не могла сделать того же. А ещё Кабуто стал ей любопытен. Сначала любопытен просто своим нетипичным поведением. Он был кем-то вроде романтического героя, которые притягивают к себе девушек, а, тем более, таких правильных и неприметных, неизбалованных вниманием к себе. И Шизуне не заметила того момента, когда стала искать его взгляда. Так он стал стал для неё загадкой. Загадкой, которую так хотелось разгадать. От него это не ускользнуло. Однако прошлое казалось непреодолимым барьером, мешавшим сблизиться. Тем более, довольно скованная, слишком правильная Шизуне думает, что никак не может понравиться загадочному интригану Кабуто. Поэтому, когда тот однажды вызвался помочь Шизуне (Като взвалила себе на плечи Цунаде, видимо, перебравшую, которой понадобилась помощь, чтобы выйти из бара), она гордо от него отвернулась и даже не сказала ни слова. И для того, и для другого было удивительно, что Цунаде так расклеилась. А ещё было очень неловко видеть её такой. Кабуто всего лишь подошел и предложил свою помощь, но Шизуне оскорбилась, почувствовав в этом предложении какую-то издёвку. Она ни за что не даст в обиду свою госпожу. Также стало ещё больнее от того, кто ей понравился. Она, поддерживая Цунаде, вышла из бара, будто ничего и не было. А Сенджу, как только оказалась на улице, расправила плечи, сочувственно-покровительственно посмотрела на свою верную помощницу и покачала головой. Весь напускной хмель ушёл за секунду. — Эх, Шизуне-Шизуне. Мою ошибку ведь повторяешь. Вот так она узнала, что госпожа заметила её интерес к Кабуто. Помощница Цунаде тут же покраснела, однако отнекиваться не принялась. Ведь Сенджу не только все поняла, но ещё и решила помочь, несмотря на всё то, что было в прошлом. В тот вечер Шизуне стала восхищаться ей ещё больше. Только вот, кажется, она уже упустила свою возможность сблизиться с Кабуто. Сколько же времени он до просто смотрел на неё, а подошёл лишь тогда, когда появился убедительный повод. И теперь, даже если таковой представиться снова, он вряд ли им воспользуется. И вовсе не потому, что Кабуто нерешительный. Кабуто гордый. Как и Шизуне. Наверное, это единственное, что объединяло их. В остальном Кабуто и Шизуне были противоположностями. Однако это единственное их сходство, казалось, только лишь мешало, а не сближало. После того инцидента Якуши всё так же смотрел на Шизуне со своего одинокого места. Она все так же приходила в бар с Цунаде. Однако перестала пересекаться с Кабуто взглядами. Он, конечно, заметил это. Неизвестно, сколько так могло опять продолжаться, если бы не еще один инцидент. Судьба будто давала им второй шанс. Иногда клиенты назначали Кабуто встречи в этом баре. Он никогда не терял бдительности, отлично зная весь контингент. Кабуто был далеко не последним человеком в преступном бизнесе, и врагов у него было немало. Тем более, большинство из них остались ещё со времён службы у Орочимару. Поэтому, чтобы не только сохранить свою жизнь, но и заработать, требовалась максимальная бдительность. Прямо перед носом у саннина товар клиенты не осмеливались передавать, а вот сделки заключать или осуществлять переговоры — пожалуйста. Тем более, в баре была даже не саннин, а просто женщина, желающая отдохнуть. Кабуто привык, что клиенты обычно пытаются ему подмешать что-то в еду, поставить ловушку или подбросить какую-нибудь гадость замедленного действия. Какой самоубийца решит в открытую нападать в баре с кучей по умолчанию враждебных к нему шиноби? А такие нашлись. Не стоило сбрасывать их со счетов. Всё произошло так быстро, что Кабуто не успел даже применить никакую из своих техник. Его клиент просто взял и… взорвал себя, как в первую секунду подумал оглушённый Кабуто, который, вперемешку со сломанными столами и стульями, уже валялся в другом конце бара. Шизуне по инстинкту куноичи сразу бросилась к пострадавшему. В то время как Цунаде пошла разбираться с нападавшим. Однако не с чем было уже разбираться. Не понятно было, убежал этот опасный преступник или это от него просто-напросто ничего не осталось. Тогда Сенджу бросилась на улицу, тут же принимая на себя роль руководителя и раздавая указания. Помощница Цунаде склонилась над Кабуто, вокруг них скопились было остальные посетители. Однако Шизуне быстро исправила ситуацию и вмиг всех разогнала, оставив около себя лишь одного смутно знакомого куноичи, который был завсегдатаем этого бара. Однако, он не мог помочь Кабуто. Потому что сам им являлся. В своей решительности Шизуне очень сейчас походила на свою госпожу. И Кабуто, на удивление всё ещё находившийся в сознании, начал что-то говорить об этом сходстве. Като вспомнила, как на одном из заданий смертельно раненый Генма после схватки с четвёркой звука, также истекавший кровью у неё на руках, пока она пыталась его вылечить, стал кричать своему Райдо, находившемуся в не намного лучшем состоянии, какую-то подобную нелепицу. И от этой сторонней, вроде бы совершенно лишней в такой момент мысли, стало тепло на душе. Появилась уверенность в своих силах и в том, что она сможет вытащить Кабуто. Как тогда вытащила Генму. И у них с Кабуто все сложится. Ведь у Райдо и Генмы сложилось. Когда опасность отступила, Якуши уже лежал без сознания, однако был жив. Като сидела рядом, также без сил. Техники, которые она применяла, истощили практически весь запас чакры. Вокруг творилась какая-то сумятица, носились люди, что-то друг у друга спрашивали, друг другу кричали. Для Шизуне эта картина сливалась в какое-то одно движущееся и всё более неприятно шумящее пятно. Очнулась она уже у себя дома. Рядом была записка от Цунаде, а в ногах возился Тонтон, который сам ещё не понимал: он больше боялся он за состояние хозяйки или просто хотел есть. Как только Като очнулась, поросенок начал радостно хрюкать и прыгать на руки к ней. Однако Шизуне, на удивление Тонтона, никак не отреагировала его на ласки, молниеносно вскочив с одной-единственной мыслью. «Кабуто!» Однако боль во всём теле, а потом и замеченная записка отрезвили её сознание. После случившегося явно не стоило поддаваться сиюминутным желаниям, а следовать более надёжному голосу разума. Как всегда слишком правильная Шизуне тут же осадила себя за такой безрассудный порыв, однако потом расстроилась и тому, что вследствие своей скованности не может ему последовать. Так как Шизуне вышла из строя, Кабуто занималась Цунаде. Однако к нему уже было можно. Тем более, врачам. — Давно мы не пересекались, — начал Кабуто с довольно пространной мысли. — Да, очень, — неловко отозвалась Шизуне и тут же задала вопрос, — За что тебя так? Её собеседник как-то грустно рассмеялся. — Сама же знаешь — есть за что. За много чего… Может, и спасать не стоило. Като возмущённо уставилась на него и начала говорить о ценности жизни. Любой жизни. Якуши смотрел на неё и диву давался. И после всего, что между ними было в прошлом, она так искренно переубеждает его? Да ещё и заливается румянцем, давая Кабуто всё больше надежды. Наконец, она закончила и с праведным гневом посмотрела на пострадавшего. Её щёки пылали, грудь часто-часто поднималась от длинного монолога, сделанного на одном дыхании, а глаза будто стреляли иглами. Шизуне совсем не могла догадаться, что и вообще, и особенно сейчас кажется Кабуто невероятно красивой, ведь она всегда считала себя лишь тенью своей колоритной госпожи. Это касалось в том числе и внешности. «Разве неприметная преданная помощница может сравниться с Цунаде?» Нет, Като никогда не завидовала ей, а только лишь искренне восхищалась, и поэтому уже смирилась с тем, что вряд ли кода-нибудь сможет обрести некоторым кажущееся пресловутым, но такое нужное Шизуне простое женское счастье. Из этих невесёлых размышлений её вырвали слова, сказанные так прямо и просто, что это совсем не было похоже на ту загадку-Кабуто, каким она представляла его. — Давай вместе сходим куда-нибудь. Ты мне жизнь спасла. Да и хватит нам просто переглядываться. — Сходим, — ответила прямо и улыбнулась, всё так же искренне. Кабуто приглашает её на свидание. В бар, тот самый, что кажется Шизуне довольно банальным. Однако Якуши впервые заказывает караоке. И тот привычный взгляд-стрела, который он молча бросал в сторону Като долгое время, сейчас говорит сам за себя. Шизуне довольно скованная, порой слишком правильная. И ей пора раскрепощаться. Она очень стесняется петь. Тогда дело в свои руки берёт Кабуто. Точнее, берёт микрофон. И начинает. Его спутнице сначала видеться во всем этом какая-то издёвка. Шизуне в своей манере хочет сделать замечание, мол, хватит паясничать. А потом видит капельку пота на скуле Кабуто. И всё понимает. Он волнуется. И старается. Но петь действительно не умеет. На сердце становится тепло. Она понимает, что, наверняка не только в этом случае, думала о Кабуто хуже, чем он теперь есть на самом деле. Тогда Шизуне уже не так стесняется. Они поют вместе. А после… — Чего меня в караоке пригласил, раз петь совсем не умеешь? — решает поинтересоваться девушка, удивлённо улыбаясь, однако даёт понять, что на самом деле ей всё нравится. — Чтобы ты сразу поняла, как всё запущено и успела сбежать, — смеётся Кабуто. Шизуне смеётся вместе с ним.