Отрава

Кобра стал красивым как-то вдруг. В одно лето. Всё лето они торчали на подработках и редко встречались друг с другом. А до этого год доказывали право на самостоятельную взрослую жизнь. И тут нате. То ли дело было в покраске волос, то ли в стильных джинсах, то ли Кобра просто вырос. Но Ямато смотрел на него — и захлебывался восторгом. — Здорова! — Кобра улыбнулся и хлопнул Ямато по плечу. — Ну и вымахал ты. Неужто на одних онигири? — А-га. Кобра будто не заметил неловкости, обогнул Ямато, проходя в гараж. — Как мама? Как дела в мастерской? Поможешь мне выбрать байк? — Накопил? — Ямато круто развернулся: Кобра обходил ремонтируемые байки с самодовольным мурлыканьем, как если бы уже отхватил «харлей» и мог позволить на прочие модели поглядывать с легкой насмешкой. — Ну, на подержанный хватит, — Кобра остановился, озорно сверкнул глазами. — Поэтому помощь точно потребуется. Чтобы не нарваться на всякую шваль, развалюху и гниль. Байками они заболели в последнем классе средней школы. Тогда поползли слухи о появившийся будто из ниоткуда банде «Мюген», быстро приобретшей уважение и почет. Малая численность их нисколько не умеряла серьезной философии и особой романтики. «Мюген» гоняли — волки дорог — не из-за скуки и не чтобы казаться крутыми. Просто были влюблены в байки и хотели навести порядок в городе, в котором выросли. При этом личности их оставались скрыты туманом. Никто не знал их имён, только прозвища: Дракон, Янтарь и Двое-из-ларца. А рассказы «очевидцев» оставались настолько противоречивы, что в мозгу рисовались образы сказочных всемогущих созданий. Недаром на стене базы «Мюген» красовалась змея, глотающая свой хвост — символ бесконечности. Кобра с Ямато из кожи вон были готовы выпрыгнуть, лишь бы попасть в «Мюген». А им подсовывали учебники... В итоге это дело решили свернуть, оставив Нобору, верного друга, грызть гранит науки за троих. «Наследство» Ямато — мама-сакебан и автомастерская деда — позволили быстро освоить «железных зверей». Оставалось обзавестись личными. Соваться в банду байкеров без байков — смех один. Вот и стали пахать как проклятые. Помимо семейных забот — у Кобры предки владели бензоколонкой — занимались чем ни попадя. Даже выгуливали собачек, искали украденные велосипеды и надевали костюмы из «Микки Мауса» на детском празднике. О части подработок вспоминать было вовсе стыдно — однажды Ямато пробовал себя в роли обнимателя, а Кобра обхаживал сердобольную богатую пожилую леди, — но деньги, как известно, не пахнут. Да и без честного труда ни одной иены в кошельки не упало. И натурщика изображать, и склады сторожить — всё одинаково нелегко. А тут Кобра обронил заветное: накопил! Может, и Ямато уже?.. Маму он всего пару раз поймал на потрошении налички — треклятая зависимость от игровых автоматов доведет старуху до ручки! На аренду и закупку деталей оплата шла с доходов мастерской. Расходы на продукты мама взяла на себя, узнав, зачем Ямато вообще нужны деньги. Но Ямато особо не сверялся с накоплениями, чтобы не появилось соблазна потратить на ерунду, просто складывал аккуратно. Всё, баста! — Какая хоть модель на примете? — у Ямато аж ладони вспотели. — «Ямаха». Или «Сузуки». Хочу детку с мощным движком. — На дальние поездки нацелился? — А почему нет? — Кобра поскреб ногтем по настенной потрепанной карте. — Тянет увидеть что там: за пределами города... Какие там люди, чем они дышат... Тебе разве неинтересно? — Воздухом они дышат, — Ямато достал, наконец, из заляпанной краской банки заветный конверт и сжал его в пальцах. — Но одного я тебя не отпущу! — Эх, дылда-Ямато! Ты не меняешься, — Кобра подкрался мягко, легко выхватил конверт и зажал двумя пальцами на манер сигареты. — Нужно мечтать. — Для начала нужно вступить в «Мюген», — Ямато бурчал, насупившись и напрочь проигрывая Кобре — с его прямым ясным взглядом — в гляделки. — А там — все дороги открыты... Кобра рассмеялся: — Это звучит уже лучше! Но без байка далеко не уедешь. Поэтому собирайся, помониторим рынок. — Сейчас?! — А к чему откладывать? — Кобра покрутил конверт и сунул себе в карман. — Твои сбережения я тоже прихвачу! Чтобы два раза не вставать. Жду тебя на улице! И ускакал подобно резвой белке! Даром что волосы его теперь отливали рыжим... Ямато вздохнул. Если раньше он мог скрепя сердце отказать Кобре — мог же? — то сейчас не осталось и шанса. Накорябав записку маме и прихватив ключи, Ямато повесил на вход табличку «временно не работаем». Кобра, прорезающий горизонт, улыбался ему — и за одну эту улыбку можно было отдать душу! — И что дальше? — Ямато пулял камешки с моста, где они остановились передохнуть. В ушах до сих пор стоял рев моторов и галдеж на все лады. Некоторые настолько сильно преувеличивали технические характеристики, что пару раз пришлось даже засучить рукава, осклабиться и рявкнуть. И всё равно пока сам не пролезешь везде, не потрогаешь, не понюхаешь — доверять нельзя. Сколько было таких конфеток, на поверку оказывающихся дерьмом... Или, напротив, вроде рухлядь, а движок урчит, будто песнь поет. С их сбережениями вариант казался в целом неплохим, только пока на «ноги» этих инвалидов поставишь, проще накопить на что-то более приличное. Увы, ничего подходящего сносного не находилось. Либо «сделай сам», либо «жди сюрприза», либо «вложись в тюнинг». Выбирая из меньших зол, Ямато предпочел бы конструктор. Хоть знать будешь, из чего твоя детка собрана. Только по самым скромным прикидкам на это год. Кобра же, дай ками, еще месяц потерпит. В то время как Ямато занимался осмотром среднего класса, змеиное недоразумение занесло к первоклассным мото. Вернулся в прострации и осоловелый. «Ямато, а что если мы скинемся...» Пришлось разжевывать, что даже скинься они по два раза, им максимум поцеловать зад дадут. Кобра обиженно затыкал фотками ценников, но и ежу понятно: слишком низкая цена — повод заподозрить неладное. От серьезных поломок после аварии до краденного. Ни с тем, ни с другим лучше было не связываться. Случись неприятность в дороге — кто в дураках останется? Ямато много всякого на ремонт привозили. И хозяева «нечистых» байков как один дерганные ходили, много курили и поторапливали. Нафиг нужно таким становиться. Байки, когда не глотают пыль, любят неспешность, заботу и качественный дроч. — Хочу волосы осветлить, — Кобра, наклонившись, вытягивал пряди и рассеянно отпускал. — Раз уж нам всё равно не суждено стать примерными учениками… — Будешь блондинкой? — Ямато усмехнулся и завис от возникшего в голове образа кричащей дерзости. — Как истинно плохой мальчик. Думаю, мне пойдет, — Кобра крутанулся, спиной опираясь теперь о литое ограждение, и раскрыл ладонь навстречу солнцу. — А с байками что делать будем? — Искать, — Кобра сжал ладонь в кулак, будто угрожая невидимым врагам, вздумавшим помешать осуществлению целей. Всех, кто вставал на пути, Кобра без зазрения совести устранял — и везло тем, кто оказывался в итоге в больнице. Приемы рестлинга, помноженные на лихую задорность, рождали опасное сочетание. Случалось, что Кобра перебарщивал. — Сколько? По дням, — Ямато потер посередине лба, почти смирившись с любым приговором заранее. — А за сколько ты готов управиться, Я-ма-то? — Кобра сощурился, махом скидывая все заботы и хлопоты на плечи Ямато. Не то играясь кошкой, не то издеваясь, не то доверяя. Ямато вздохнул, уперев руки в бока. Легко сказать! Кобра любил принцип «вынь и положь», «узлом вывернись, но предоставь». И ведь выворачивался, как миленький... — У меня есть время подумать? — Нет, — Кобра одернул Ямато ворот футболки, полупридушивая, и улыбнулся. — Шучу. Думай. Только недолго. А чтобы продуктивнее думалось, я тебе подкину несколько фоточек... Голос Кобры стал вкрадчивым, а Ямато сглотнул. Пахло жареным! Сначала фоточки, а потом пальчик на фоточку «хочу такой». И не переспоришь, не перекричишь — Кобра глох в подобные моменты и обязательно вытворял что-то такое, от чего пересыхало во рту, ослабевали руки, а сознание мутилось. И будто не Ямато, а кто-то другой говорил: «Хорошо, Кобра, я сделаю, всё будет». Потом маялся, ненавидел себя за бесхребетность, ненавидел Кобру за наглость, порывался растоптать и забыть, но каждый раз смирялся и слово своё держал. То ли магией Кобра обладал, то ли ядом. — Я ведь нравлюсь тебе, Ямато? — А? Они договорились встретиться с Нобору на привычном месте среди лесов между серыми многоэтажками, но Нобору задержался на дежурстве, спасая полузасушенные растения, о чем сообщил по телефону тоном «зеленого» активиста со стажем: «Я не могу бросить этих тружеников по производству кислорода. Если не приду через сорок минут — не ждите». С каких пор Нобору настолько полюбил экологию? Ямато пялился на очертания города, тонущего в дымке, и бубнил под нос. Уж можно было оставить до завтра цветочные горшки ради друзей. Специально договорились, подогнали расписание... Два с половиной месяца не виделись! А Нобору... Разве так можно? Хотелось скрежетать зубами и подкараулить этого умника, устроив хорошую взбучку. Чтобы позже крепко обнять. На Кобру Ямато даже не косился, когда тот спросил почти буднично и ни с чего! Уши предательски запылали. — Не отпирайся, — Кобра потянул пальцами Ямато за щеку как несмышленого щенка. — У тебя всё на лице написано. И я не против. — Не против чего? — голос сипел будто с попойки! — Встречаться с тобой, — Кобра пожал плечами. — Быть твоим парнем не менее удобно, чем быть твоим другом. — Удобно? — Ямато нахмурился. Что за категории? Он не желал быть тем, кого «заводят» подобно нужной в хозяйстве вещи. — Я тебя знаю и доверяю тебе, но куда важнее — ты знаешь меня. И не будешь на День Святого Валентина заваливать мой порог шоколадом, а вместо этого купишь коробку с капкейками, — Кобра довольно сощурился, словно предвкушая подарок. Как всегда уверенный, что все будет по его желанию. — Кобра... Я тебе не преданный поклонник и не трепетный воздыхатель. Хочешь на ком ездить — ищи мальчика понаивнее и потупее. — Что я с таким делать буду? Помимо «езды», — Кобра усмехнулся и приблизился. Положил, чуть замешкавшись, Ямато ладони на плечи. Ямато нахмурился, недовольно сверля взглядом змеями оплетающие его шею руки. И пока следил, упустил миг, когда Кобра приблизился вплотную и прижался губами к губам. Обветренными и ярко-розовыми. Ямато схватило оцепенение. Ресницы Кобры дрожали. Паутина волос прилипла к скулам. Кобра прижимался, наваливался всем телом. Вдруг пробегаясь языком по плотно сжатым губам Ямато. Пришлось вцепляться в леса от такого напора! — Упрям как обычно, — Кобра отлепился, будто ни в чем не бывало, запихнул пальцы в шлевки джинс. — И каменно серьезен. Эй, Ямато, со мной не надо строить планы на будущее, ипотеку и детей. Меня не надо водить по дорогим ресторанам и бутикам. Я вообще не привередлив. Только найди мне байк. — Ты всё ради этого? — Ямато вытер рот, уничтожая и остатки прикосновения. — Не играйся со мной! Мне не нужны поблажки и стимулы! Такие... не нужны. Ямато отвернулся, чтобы через секунду его дернули обратно. — Я, по-твоему, целую каждого встречного? — Кобра шипел, стискивая кулаки. — Задницей верчу и глазки строю? Ну спасибо, что ты так обо мне думаешь. Извини уж за «оскорбительные» порывы и «мерзкие» предложения. Больше не буду. — Кобра... Я не... Ох ты ж черт, — Ямато схватил Кобру за предплечье, на что получил мгновенный тычок по печени. Скривился, но хватки не ослабил. Кобра выкрутился, метя коленом в солнечное сплетение, а зубами чуть не вцепляясь в запястье! Ямато стиснул пальцы сильнее и встряхнул Кобру через силу. — Да угомонись ты! Я понял! Я идиот! Кобр-р-ра! Кобра пихнулся, пнул, зыркнул зло. — Отпусти. — И куда... ты пойдешь? — Ямато от потасовки сбился с дыхания, отчего слова выходили смазанным шепотом. — Нобору навстречу, — Кобра дернул головой, сощурил глаза. — В качестве компенсации опоздания пустимся с ним во все тяжкие. — В «Бар Одаке», что ли? — Ямато ослабил хватку и сам чуть не плюхнулся на деревянный настил. — Даже если так, тебе какое дело? — Возьмите меня с собой. Оплачу выпивку. Кобра не успел и рта раскрыть, как Ямато продолжил: — И нажрусь в хлам. — От несчастной любви? — Кобра язвил и дергано сто раз поправлял одежду. — Ну, я надеюсь: у меня еще есть шанс, — Ямато хмыкнул и потер места ушибов. — Черт, больно. — Не надейся. Одной коробкой с капкейками тут не отделаться. — А двумя? — Ямато одолели мальчишеская шалость и беспредел. Кобра вздохнул. — Сначала накопи на них, дятел, — и замер от того, что Ямато его поцеловал. Даже не получив после удар под дых! Но за губу Кобра тяпнуть успел. Ровно перед тем, как внизу показался запыхавшийся, до крайности виноватый и счастливо сияющий Нобору. Хорошо тем, у кого нет забот... Ямато пыхтел, скручивая покореженный руль и глядя на девчонок, вьющихся возле мамы. Леди восхищала юные умы, казалась им идеалом со своими вечной меланхолией, насмешкой над бытом и чувством превосходства в любой ситуации. Даже будь она в драных колготках, с синяком под глазом и в пыли, Леди никогда не теряла внутреннего достоинства. Ясно горели глаза и голос звенел: «Ну, я им еще покажу, где раки зимуют!» Этих самых раков мама ловила голыми руками и могла тут же приготовить на костре — сочных и с нежным мясом. Спорила с полицейским, находя такие доводы и аргументы, что страж правопорядка терялся и готов был принять её сторону. Потому за ней и шли раньше, потому и увивались сейчас. Зеленые шмакодявки. Одна из девиц байк и угрохала, дура! Нос выше головы, руки скрещены на груди, юбка до пят, но взгляд что у рыбы: тусклый. Остальные походили на клонов. Словно, напялив шмот, так и не поняли, кто они и чего хотят. По сравнению с бандой мамы они даже не подражательницами виделись, а кривой пародией. Вроде похожи, но совершенно пусты. Без цели, без идеалов, без личных достижений. В конце концов, прежде чем байк седлать, научись сначала водить, ну. Ямато раздражали подобные типажи до зубовного скрежета. Испортить хорошую добротную вещь!.. Почему вообще у клуш байк был, а у него с Коброй — нет? А стоило спросить маму, можно ли хоть иногда брать её, в ответ неизменно прилетало: еще чего! С одной стороны, Ямато маму понимал — байк оставался не меньшей легендой, чем Леди, но с другой — обижался. Он ведь не пришлый чувак — родной сын. И знал, как обращаться с байками! Драил каждую неделю, заводил мотор, чистил бензобак. Мама почему-то перестала ездить на байке, после того как пьяную её занесло в кювет. Такая зверюга простаивала попусту! Еще и девицы подливали масла в огонь. — Эй, ты скоро там? У нас стычка намечается. Знал Ямато эти стычки: погавкают друг на друга и разойдутся. Ни выдранных клочьев волос, ни сломанных ногтей, ни кровоподтеков. Одно название осталось. Дань имиджу, чтоб его! — Скоро?! Ты смеешься, мымра? Тут дел на неделю! Минимум. — Я мымра?! — девчонка ощерилась, надвинулась воинственно, но держалась на приличном расстоянии, знала: Ямато ее по стенке размажет и не поморщится. — Конечно. Разъебашила руль, а мне в пять минут в порядок приводи? Да щаз. — А запасного нет, что ли? — девчонка стушевалась, выпятила губы вперед. — Нет, — Ямато отбрил резко и зло. Потом смягчился: что с уязвленной дуры взять. — Заказывать надо. Для каждой модели всё индивидуально, понимаешь? И с чужого байка снять, чтобы на твой присобачить, нельзя. А выпрямить такие глубокие вмятины, да заново покрасить... Прилично времени нужно угробить. — И всё-таки за день ты можешь управиться, верно, Ямато? — мама, зараза, похуистично-лениво сдавала с потрохами! — Если забью на другие заказы — да, — Ямато насупился. — Но и не мечтай. Я держу марку и репутацию. — Ишь как, — мама сидела, закинув нога на ногу, и улыбалась уж больно ехидно. — А ради Кобры задвинул бы. У Ямато вспыхнули щеки. — Кобра — это Кобра. — Вот как? Потом только не плачься, — мама словно знала всё, абсолютно всё: и про залипание, и про болезненную ломку, и про жадные поцелуи — «стимул к поискам», как назвал Кобра, заявившись ночью в гараж и оставив Ямато ошалелого, с красными губами и болезненным возбуждением. Мама тогда зависала в пачинко и не могла происходящего ни видеть, ни слышать! — Это к чему? — Ямато свел брови к переносице и упер руки в бока, чтобы казаться грозным и внушительным. — Да так, к слову пришлось. Сделай девочке байк, будь хорошим мальчиком, — мама откровенно потешалась над ним! Ямато отвернулся и стал громко копаться в инструментах, больше чтобы напугать глупышек, чем для дела. — Сделаю. Но сегодня не ждите. — Но стычка! — Сядь к кому-нибудь на закорки, — взвесив в руке строительный фен, Ямато почувствовал себя защищенным и перехватил его, словно биту. Девчонка переводила шуганный взгляд с Ямато на Леди и опустила, в конце концов, дрожащие ресницы. — Не к кому. Итак друг на друге ездим. Леди насмешливо вскинула бровь. — Ну, не спасешь положение, Я-ма-то? Ямато будто за загривок схватили когтями. Такие же ленивые интонации, как у Кобры. У Кобры, нависающего сверху и стискивающего бедра: «Ты ведь хочешь меня, Ямато?» Да что за ерунда! Ямато молча направил фен на корпус, отрегулировав поток воздуха, и, пока девчонки сбились в стаю, нагрел металл, попшикал аэрозолем. Дефекты еще оставались, но, особенно после шлифовки, выглядело много лучше, чем раньше. Протерев специальной тряпочкой для верности, Ямато похлопал по сидушке. — Принимай работу. И не трогайте меня больше... — последнее он пробурчал под охи, визг и гаркнувший хор «Спасибо!» Сдалось оно Ямато. — Послушай, ты, шпала, — мама уже поднималась к себе и перегнулась через перила. — В любом деле главное — мера и забота о том, чтобы на утро не болела голова. — Одаке-сан уже донесла, да? — Ямато скривился от одних воспоминаний. Тогда он и правда... перебрал. Мама улыбнулась немного грустно, ничего больше не добавив. Девчонки скоро свалили, и после их гвалта на Ямато всей тушей обрушилась тишина. Пришлось разгонять её ковкой и мыслями о голом потрепанном Кобре у него на диване. Кобра хоть и дрался отменно — сам тоже получал не раз. А поскольку в сумасшедшем лихачестве не мог и не умел вовремя остановиться, Ямато потом долго латал его раны. Кобра скидывал одежду рывком, без колебаний. Сразу всю до трусов. Кобра не стеснялся наготы, да ему и нечего было стесняться. Казалось бы, Ямато сто раз привык, но каждый раз не отказывал себе в удовольствии полюбоваться. А уж после поцелуя... Захотелось не просто смотреть — прикоснуться, ладонями исследовать тело. И без тампона в спирту! Однако доверить лечение Кобры кому-то еще — даже Нобору! — Ямато не желал. Кобра тихо шипел, стоя искусной куколкой. Бордовые синяки и росчерки ссадин на бледной коже смотрелись странно, инородно и в то же время завораживающе. Обрабатывая их, Ямато запоминал созданный на теле рисунок, будто инопланетные знаки. Смешно. Кобру можно было назвать помешанным, диким, но точно не неземным. Кобра всегда очень рационально и практично подходил к делам. Пусть со стороны это больше напоминало зигзагообразное виляние на интуитиве и «чуйке», Кобра всегда знал, чего хотел, и просто искал наиболее продуктивные пути к цели. Поэтому, помимо «фоточек», Ямато еще получил список точек и сайтов. И всё же последнее, о чем получалось думать, когда Кобра под его руками был обнаженным, так это о байках... — Эй, Ямато, не нежничай, — Кобра морщился и при этом смотрел насмешливо. — Как будто первый раз разукрасили, ну. Давай уже поживее, тут у тебя сквозняк. Ямато вздохнул и сменил очередной тампон. Предыдущий весь набух от крови. — Куда влетел? — Выбрал неудачный район для прогулки, — Кобра махнул рукой. Но судя по кровоподтекам, били его либо битами, либо арматурой, при том крепко держали. Ямато это не нравилось совершенно. — И где этот район? — Ямато, брось, — Кобра фыркнул на челку, напоминающую жухлую траву. — Я им уже наподдал как следует. Тон голоса Кобры звучал довольно: не врал. С другой стороны — побежденная тварь жаждет мести. И пока жажда не разгорелась, следовало действовать быстро и решительно. Тем более, прижигая раны и смазывая ушибы, Ямато мечтал укопать ублюдков, чтобы землю жрали. — Я пойду туда с тобой, — Ямато наложил компрессы на особенно «плохие» места и налепил россыпь лейкопластырей. — Ты иногда такой упрямый, Ямато, — Кобра вывернул шею, наблюдая за утрамбовкой аптечки. — И слишком заботливый. Я ведь не маленькая девочка. — Именно поэтому мы пойдем туда вместе. И кто-то жаловался на сквозняк, — Ямато мазнул взглядом по всё ещё голому торсу и принялся запихивать расходный материал в пакет. — Ямато, Ямато, — Кобра подкатил, прижался к спине. — Спасибо. Ямато выронил пакет. Это был первый раз, когда Кобра за что-то его поблагодарил. Так просто. Без выебонов. Часть тампонов рассыпалась, и стоило их собрать, но... Ямато закрыл глаза, сохраняя мгновение в памяти. Потом Кобра уснул, а Ямато, сместившись в рабочую зону, атаковал ноутбук. Кобру точно порадует продвижение поисков. Хоть виртуально стоило порыскать. Большинство владельцев старались сделать эффектные фото, из-за чего только с одного ракурса байк и красовался. Звонить и спрашивать о состоянии было процентов на девяносто гиблой затеей. Кое-что становилось ясно из объявлений, и тем, кто писал «царапина на боку, но машинка на ходу», Ямато доверял больше, чем свистунам «в идеальном состоянии!», тогда как байк явно крашенный. Таких Ямато отсеивал сразу. Равно как и преувеличивающих достоинства «пятьсот километров на одном бензобаке, урчит кошечкой, маневрен, тормозит мягко, по трассе летит!» И улетает... Иначе, раз байк весь такой опупенный, с чего его продавать? Откровенных брехунов Ямато отправлял в ту же корзину: когда технические характеристики не совпадали с описанием — это ни в какие ворота ни шло. Сложнее всего оказалось с категорией «на запчасти». Там хозяева откровенно описывали недостатки и повреждения, рисуя общее состояние как «ужасное, ни на что негодное». И всё-таки Ямато не был бы столь категоричен с определенными фирменными образцами. В среднем же классе такая тоска в ассортименте выпала, хоть вой. Ямато оторвался от экрана с гудящими глазами, сохранив всего четыре закладки. Не густо, но и не пусто. Стоило связаться с владельцами, узнать текущее положение дел, назначить встречу... Ямато уронил голову на руки. В висках ломило, лоб горел. Еще и в животе урчало. Ямато кое-как отскреб себя от стула, двинулся к столику — может, мама сварганила онигири? — и зацепился взглядом за накрытую курткой фигуру. Ноги сами свернули к дивану. Ямато сел на край, вывернулся. Кобра спал на животе, и в рот ему попала прядка. Ямато осторожно убрал, помедлил с минуту и припал к краешку губ. — Всё это ради тебя! Понимаешь ли ты свою власть надо мной? Кобра что-то неразборчиво промычал и ухватился за руку Ямато. Конечно, понимал. И не нуждался в сопливых признаниях. — Ого, в честь чего «парадная форма»? — Нобору столкнулся с ними у станции, возможно, не слишком вовремя. Ямато как раз возился с молнией сумки, из которой торчала бита, а Кобра нацеплял бандану на лицо, и подведенные глаза его зыркали смурно. Всё, что удалось выяснить об ублюдках, крайне не воодушевляло. Безбашенные психи и садисты. Они подкарауливали сильного соперника, окружали и... игрались. Бывало, и до смерти. Как их еще не упекли! Но «проделки» постоянно сходили с рук, будто кто подкидывал бабла. Может, и так. По слухам, ублюдки чуть не в элитном училище собрались. Тусовались, по крайней мере, на окраине частного парка. Во главе банды стоял некто Ранмару, главный помешанный на чужих боли и страхе. — Плата по счетам. — Вы серьёзно подготовились, как смотрю... — Да. Поэтому ты, Нобору, остаешься дома, — Ямато, наконец, управился с вредной застежкой и закинул сумку на плечо. Нобору поджал губы. — Вам точно не нужна моя помощь? Он имел в виду аналитику и проработку стратегии, что не раз выручали. По-хорошему, здесь тоже стоило пораскинуть мозгами, прикинуть, как загнать крыс в угол и поджечь. Но не хотелось вмешивать Нобору в подобное, когда у него на носу будущее. — Извини, — Кобра покачал головой и потянул Ямато ко входу на станцию. — Идем. Ямато, спотыкаясь, оглядывался, пока Нобору, застывшего грустной тенью, совсем не скрыла толпа. Послышалось или нет?.. «Вы теперь всё время только вдвоем». Поезд споро тащился, приближая к цели. Это берегло силы. Да и на велике в стан врага заявляться вовсе не круто. А пока за окном вставали то поля, то торговые ряды, то щиты с рекламой на облупленных стенах, то новомодные постройки. Город жил. И казалось, никто не возьмет власть над ним полностью. Даже настолько крутая банда, как «Мюген». — Что тебя всё-таки занесло в такую даль? — Ямато отвернулся от окна. Кобра читал журнал про рестлинг — неизменный атрибут в часы ожидания. В кармане Кобра его таскал, что ли? Журнал, впрочем, выглядел если не новеньким, то не помятым и не потрепанным точно. Магия... — Байки, — Кобра улыбнулся и перелистнул страницу. Конечно, это всё поясняло... Смотрел. Караулил. Брал напрокат. Вариантов уйма. Но получалось: Кобра тоже искал! Ямато просиял и тронул Кобру за плечо. Кобра зыркнул — сгинь, — прочие уже бы обмочились. Только Ямато давно привык и, не удержавшись, скользнул ладонью на шею и вниз по спине — несколько раз, будто гладя дикого зверя. Станция, где они вышли, после шумной проходной встретила их сонными улочками и сверкающими в воздухе золотыми нитями. Жители чинно кланялись друг другу и перебрасывались явно дежурными фразами «Как дела? Всё хорошо. Чудная погодка — вот и легкая походка». Их с Коброй обходили по кривой, одаривая недоуменным возмущенным молчанием. — И в таком районе обитает полоумный парень? — Не стоит доверять с первого взгляда мирному пейзажу, — Кобра хрустнул шеей, изучая карту рядом с остановкой. — Изнанка может оказаться хуже притона. Ранмару со своей бандой этому доказательство. Нам нужно в западный округ. Пешком идти около двадцати минут. Сдюжим? — Спрашиваешь! Я себе всю задницу отсидел. — Тогда двигаем, пока еще светло. В темноте я бы не стал с ними связываться... Дело точно приобрело серьезный оборот. Кобра никогда не кидался прямо в пекло. Однако и трусом не был. А в этой фразе сквозило открытое опасение. Страх не перед силой, перед подлостью. Вспоминая «разукрашенное» тело Кобры, Ямато вполне разделял тревогу. Справятся ли они? Не заманят ли их в логово? Вряд ли они первые, кто решил мстить. Ранмару старше, безумнее и не знает разбора в средствах. Не отправляются ли они на верную гибель? — Ямато... — Кобра застыл вдруг, нахмурился и заозирался. — Я не уверен, что мы идем правильно. — Может, зайдем спросим дорогу? — Ямато кивнул на кафе, на парковке которого застыли четыре байка. Хороший знак. Кобра пожал плечами — и двинулся первым ко входу. Байкеры угадывались сразу. Они оккупировали столик и весело смеялись, откинувшись на стулья. С тарелок оказалось почти всё сметено, из бокалов — всё выпито. Двое из мужчин курили, третий ласково щурился, четвертый что-то то ли записывал, то ли зарисовывал в блокнот. Его друзья по очереди тыкали в листы, громко неразборчиво комментировали и снова смеялись. Кобра с Ямато минули их, нахохлившись от зависти, и подвалили к стойке администратора-официанта, сухопарого, в очках, чистой рубашке и бордовым фартуке без единой складки. Скорей всего, он продолжал семейный бизнес уже лет эдак двадцать. — Чем могу быть полезен, молодые люди? — мужчина приветливо улыбнулся без тени презрения. — Нам нужен парк Наутори, — Кобра стянул бандану, чтобы хоть как-то ответить на приветствие. — Не подскажете, как туда добраться? — Наутори... Наутори... Это в другой стороне, — мужчина завозился, выуживая карманную карту, раскладывая и пальцами находя две точки. — Вот здесь. А мы — здесь. Кобра нахмурился. По схеме получалось — они не то что отклонились, а изначально пошли не туда. На восток, а не на запад. — Отсюда туда идут два маршрута автобусов. Только один останавливается у центрального входа, а другой — за полквартала. Первый ходит реже, но, возможно, вам повезет. Давайте я всё распишу. — Пожа... — На кого-то наметили зуб, молодежь? — на плечи Ямато и Кобре вдруг грохнулись мощные ладони, обладатель их не сказал, а гаркнул: — Подвезти? Они стремительно обернулись. Мужчина был с усами и озорными двухцветными глазами: коричневым и янтарным. От него пахло табаком, хмелем и пылью. — А... но... — Ямато не слушался язык. — Не хотелось бы вас обременять... — Вот это речи! — мужчина расхохотался. — Всё в порядке, — к ним подошел другой мужчина, спокойный и умиротворенный, который черкал в блокноте. Оставшиеся двое поглядывали с любопытством. — Я Тацуя, это — Кохаку, а там — Охта и Кониши. Вы навеваете ностальгию. Мужчина сделал паузу, давая возможность представиться, а, услышав имена, улыбнулся. — Значит, Кобра и Ямато... Вы забавные. Так вас подвезти? Ямато с Коброй переглянулись, одновременно залились краской, сглотнули, набрали в грудь воздуха... — Будем очень вам признательны! — и поклонились чуть не до земли. — Ну вы даете! — Кохаку расхохотался. — Эй, борцы, сопроводим молодежь? — Может, лучше вы с Тацуей-саном вдвоем? Раз ностальгия такая. А мы покараулим здесь. — Вы вдвоем как всегда, — Тацуя с улыбкой покачал головой и распахнул дверь, которая чуть не захлопнулась обратно от шквала ветра. А следом, будто только и ждало сигнала, полило! Обрушилось стеной воды. — Ого, как разбушевалось! — Мда. Придется вам отложить ваше дело... — Кохаку выглядел расстроенным. Зато Ямато накрыло облегчением. Он крепко стиснул ладонь Кобры с намотанной на нее банданой, молча передавая сигнал: всё к лучшему. Кобра прикрыл глаза, соглашаясь. Вместо драки с непонятным исходом они славно поужинали в кафе, постепенно втягиваясь в разговор. И узнавая то, о чем не смели и не мыслили. Их собеседники оказались не просто заезжими байкерами. Это был знаменитый «Мюген». Кобра всё-таки осветлил волосы полностью. На следующий день после ошеломительной встречи. Но покрасоваться смог лишь через неделю — приходилось закрывать свои пересменки и отгулы. Да и на Ямато свалилось сразу два срочных заказа, тогда как и «текучку» никто не отменял. Поэтому, выходя на перекур, Ямато с удивлением осознавал, что уже вечер. До ночи случалось задерживаться тоже. Время в разлуке пролетело быстро, хотя нет-нет, а мелькала мысль «Как там Кобра?» Выяснилось — прекрасно. Даже при тусклом свете. — Зацени, — Кобра завертел головой, не успев войти через черный вход — прячась от настойчивой клиентуры, Ямато стал закрывать гараж по расписанию, а смена закончилась с час назад. — Не так быстро! — Ямато торопливо вытер ладони о висящее на крючке полотенце и зафиксировал подбородок Кобры. Кобра сощурился хищно, мелькнул между губ острый язык. Знал, что хорош. Даже при тусклом оранжевом свете. Кобре сделали приподнятую челку, «убрали» виски и затылок. Ямато провел ладонью по ежику волос и прикрыл глаза — мягко и щекотно, будто трава. — Нравлюсь? — Кобра спросил, понизив голос, усиливая и так вспыхнувшее возбуждение. — Очень, — Ямато, поддавшись порыву — Кобра будто чуял, когда мама уходила в гости к Одаке-сан! — наклонился и скользнул губами по шее, прихватил кольцо в ухе, пососал мочку. Та раскраснелась и чуть набухла. — Ты очень красивый, Кобра... Кобра мелко дрожал — под пальцами, под губами. Выдыхал сладко. Гнулся навстречу. Его заносчивость и гордость сходили, словно линялая кожа. Пока Ямато чертил языком зигзаги и волны, покрывал поцелуями лицо, шею, ключицы. Щеки Кобры пылали, а глаза из-под стрелок ресниц лихорадочно блестели. И всё равно в этом подобие беспомощности Кобра давил Ямато на плечи, то ли просто держась, то ли направляя. Подставлял нужную часть для ласки. И вознаграждал протяжным «ммм», впиваясь пальцами чуть не под кожу. Кинуть бы его такого на кровать... Ямато боялся не донести. — Хватит! — Кобра меж тем оттолкнул Ямато. Уставился, переминаясь, будто говоря «Какого хера меня-то так кроет от верзилы в рабочем комбинезоне?» И сам же притянул обратно, присосался поцелуем. Наглым и собственническим. — Пусть ты и не отесанный, Ямато, но мой. Ямато не был уверен, действительно ли такое услышал или приглючилось. Его накрывало безумным маревом. От напора, от близкого-близкого доступного Кобры, от того, что они делали и собирались... Кобра явно начал двигаться к дивану. По шажочку. Пихая Ямато. И не прерывая поцелуя. Ямато в конце концов грохнулся на пол — ровно между двумя ремонтируемыми байками, — а Кобра упал следом, приземлившись на четвереньки и гипнотизируя пьяными без хмеля глазами. А потом двинул бедрами так, чтобы Ямато почувствовал всё. Ямато застонал. Обхватил ладонями бедра Кобры, продолжающего пытку. Сладко-ядовитую. — Ну наконец-то. Совсем отчаялся вас поймать. То один занят по уши, то... — Нобору запнулся, и бумажный пакет выпал у него из рук. Насколько провокационным оказался ракурс от известного всем, блядь, друзьям черного входа, оставалось только догадываться. Но вряд ли можно было двусмысленно трактовать их позу. — Эм, Нобору, это, ну... — Ямато зачесалось если не оправдаться, то утешить. Хрен пойми зачем. — Можешь посмотреть, — Кобра брал нахрапом без всяких расшаркиваний. — Или посторожить. Или уйти. Я прерываться не собираюсь. — Кобра... — Ямато чуть челюсть не уронил. — Что «Кобра»? Твой «дружок» не опал, а только сильнее воодушевился, — Кобра сжал Ямато пах и усмехнулся прямо в губы. Перед глазами будто столп искр вспыхнул. Да хоть бы весь квартал Санно пришел глазеть... Но Нобору — это Нобору. Ямато через силу приподнялся на локтях и рывком сел. Кобра от таких манипуляций плюхнулся задницей прямо на пах. И, ошарашенно проморгавшись, подло потерся — стало только хуже. Внизу живота будто натянули резиновую прокладку. Или холодный ветер лизнул — не щекотно, волнительно. А когда Кобра снова Ямато поцеловал — лениво и нежно, больше дразнясь и прихватывая нижнюю губу — и медленно стал раскачиваться верхом на Ямато... Ямато сам не заметил, как пробрался Кобре под футболку, гладя горячую кожу. Пальцами поднимаясь по позвонкам как по ступеням. Кобра пыхтел и возился с завязками комбинезона. Ямато застыл, просто наблюдая, просто скользя ладонями по чужому телу, просто жаждя Кобру до чертиков. Где-то на фоне зашуршали рольставни, щелкнув в конце. Уехали вниз. При открытии они всегда скрипели, и нужно было смазать... смазать... смазка. В голову Ямато ударил жар. А Кобра уже приподнимался и стягивал с Ямато штаны с трусами. Усмехнулся, глядя вниз. — Ты успел всё запачкать, Ямато. Такой мокрый... В украдкой просмотренном хентае Ямато всегда кривился на подобных местах. Но Кобра говорил с настолько мурлычащими интонациями, что Ямато чуть не заскулил. А уж когда Кобра собрал пальцами прозрачную жидкость с члена и попробовал на вкус, захотелось провалиться сквозь пол от стыда. Они ведь видели друг друга голыми! И не раз! И дрочили вместе... Но сейчас — всё иначе. Кобра, помедлив, стянул собственные джинсы — и плюхнулся обратно. Отвернулся, забирая волосы назад. — Давай... ты. Ямато уставился на Кобру во все глаза. Скулы того как подвели розовыми румянами. Пальцы подрагивали. Грудь ходила ходуном. Кобра тоже... стеснялся? Ямато рассмеялся. — Что? — Кобра глядел набыченный. — Ничего. Всё в порядке. Я рад, — Ямато выпалил скороговоркой и, захлебываясь в чувствах, тыльной стороной пальцев провел по щеке Кобры. — Рад, что ты отвечаешь взаимностью... — Ну ты и балда, Ямато, — Кобра нахохлился, схватил Ямато за ворот и прижался всем телом скупо, быстро. Оглушительно билось его сердце. Ямато — с обрушившимся пониманием всего — обнял Кобру в ответ. Через миг Кобра выпутался, оттолкнул, решительно потянулся ладонью вниз, провозившись и соединяя головки в горсть, отчего Ямато застонал и выгнулся, внутри искрило... Откровение теплым светом засело в душе. Они возились недолго, распаленные до этого. Ямато трогал грубо, сжимал крепко, двигал резко. Кобра мешался, ласкал головки, покачивался вперед-назад, вызывая полный сумасброд чувств. Красивый, ядовитый, его... Изливаясь на пальцы Кобры, Ямато не испытывал никаких угрызений совести. Тем более скоро Кобра дошел следом, пачкая одежду. Ямато распластался по полу, паря где-то не здесь. Кобра нагло пристроился, придавливая, сверху. Было хорошо. Покойно. Будто они лежали не в мастерской, а на лугу под мягкой тенью и теплым ветром, слушая стрекот цикад и пение птиц. И в момент заполняющей тело истомы громом раздался шепот Нобору. — Я посмотрел... Кобра был в жизни Ямато, кажется, всегда. Мелкий, крикливый и обожающий рестлера Иноки. С Нобору они познакомились в третьем классе младшей школы. И несмотря на то, что были совершенно разными — Нобору примерно учился, не дерзил учителям, на переменах читал и конфликты решал через рот, — на удивление быстро нашли общий язык. Предоставленные сами себе мальчишки, после учебы они изучали квартал Санно вдоль и поперек, до вшивого дворика и старого покосившегося дома. Знали, где продают самые вкусные булочки и где задешево штопают одежду, на какой детской площадке живет плюшевый лев и откуда видны яркие звезды, как пробраться в кинотеатр без билета и каким образом всенепременно вытащить игрушку из автомата. Их багаж знаний при желании можно было выгодно продать. Но сокровище есть сокровище, они хранили его верно и не разменивали. В средней школе Ямато с Коброй стали драться всерьез и научили Нобору самообороняться. Поначалу получалось так себе. Нобору сокрушенно вздыхал, лицезрея в очередной раз их разбитые физиономии, и мягко наставлял: что хитрость — не трусость, что прикидывать силы противника — не пустая затея, что вместо пустого махания кулаками лучше бить наверняка. Но всё заканчивалось предложением поучаствовать в следующей стычке и применить теорию на практике. Нобору замолкал и брал паузу. Пока снова не переполнялась чаша его терпения. Нобору был ужасно терпелив. Помогал им с математикой и исправлял ошибки в сочинениях. Прикрывал их задницы, придумывая прогулам уважительные причины. Ездил черти куда за справочником по ремонту редкой хрени для Ямато. Искал в поле зимой ленту, оброненную Коброй во время велобесиловки. Выслушивал потоки возмущения или хвальбы. Давал дельные советы и подзатыльники. Знал множество интересных историй и мест. В общем, был отличным другом. А они, получалось, его предали. — Нобору, ты... Нобору поднял ладонь, призывая Ямато молчать. Опустил голову и стал колупать ботинком пол, будто отдирая жвачку. В качестве наказания за провинности на дежурстве их заставляли ползать с линейкой, выискивая бело-серо-черные комки, и отколупывать-соскабливать-сдирать с поверхностей. Нобору доставалось всегда «за компанию», но он и не думал возмущаться — радовался, что они вместе. — Ни за что не поверю, что ты не понял, — Кобра сощурился с вызовом. — Ты знаешь нас как облупленных, а при твоей способности подмечать любые мелочи... Ты не мог не догадаться. — Я понял, — Нобору поджал губы. — Но не думал, что вы успели зайти настолько далеко. — Настолько? Да ты невинный мальчик, Нобору. Это даже не секс, но... мне понравилось. Последнее явно предназначалось Ямато, отчего по низу живота будто ветром лизнуло. Кобра всё ещё сидел с расстегнутыми штанами и спущенными трусами, ужасно эротичный. При других обстоятельствах Ямато подмял бы его под себя, и Кобра точно не возмущался бы. Бедра его подрагивали, а член слегка выпирал. Ямато откровенно залип. С Кобры можно было лепить скульптуры, изящные, хрупкие, прекрасные в первозданной наготе. Ямато бы поклонялся им... — Рад за вас, — отстраненный тон Нобору подействовал как ведро ледяной воды, отгоняя и самые горячие фантазии. — Стоило вашей связи с Ямато ещё больше окрепнуть, и я оказался за бортом. Вы и раньше не особо во мне нуждались, так — скрасить учебные будни. — Что за чушь ты мелешь?! — Кобра вскочил, ярый и сосредоточенный. — Цену себе набиваешь? — Но почему вы мне ничего не сказали? Умный мальчик, сам поймет? Никому ничего я не должен! Шушукайтесь, целуйтесь, трахайтесь сколько влезет — я покорной сторожевой собачкой посижу на шухере. Надо придумать условный сигнал, чтобы... Кобра с размаху влепил Нобору пощечину. — Раз ты так оцениваешь нашу дружбу, нахуй вали и не возвращайся! Нашелся бедненький. Меня не спросили! Меня не предупредили! Ты не должен, а я обязан выкладывать подшитым отчетом всё о своих отношениях? И заодно во всех красках расписать чувства? А что у меня это впервые, и я прощупываю почву, боюсь и сомневаюсь, про это ты не подумал? Или мне стоило первым делом бежать к тебе за советом и вывалить груду смятений-сомнений? Так тебя нынче в одиночестве застать — целый квест. После нашего ухода наладил контакты с одноклассниками? Рад за тебя. Только вот не смей топтать и оклеветывать наше прошлое! Ямато слушал Кобру, охреневая. За миг Кобра будто вывернулся наизнанку, показал уязвимость и слабость. Хотелось немедленно прикрыть его, спрятать, защитить. От Нобору? — Прости... Простите... — Нобору расширил глаза. — На самом деле это одноклассникам нужны лишь мои мозги, с помощью которых я помогаю им на тестах и контрольных. Так они... хоть уважительно ко мне относятся и улыбаются при встречах! — Нобору... — Ямато, наконец, поднялся, торопливо поправил одежду и сделал микрошаг навстречу, не зная, что ему делать. — А недавно какие-то парни приперли меня к стене. «Что, нет больше твоих защитников?» Я ударил, как вы учили, но мне вмазали в ответ, скрутили руки и обшарили карманы. — Ты сможешь их опознать?! — Ямато стиснул кулаки, готовый и сейчас набить морду обнаглевшим тварям. — Не в этом дело! — голос Нобору надтреснуто повысился. Подбородок его дрожал, губы кривились. Казалось, он вот-вот заплачет. — Получается, я нуждаюсь в вас больше, чем вы во мне! — Дурак, — Кобра выдохнул хмуро. — Сопли подбери. Организуем тебе специальные уроки, как отбривать всякую шваль и убивать взглядом. Готовься к синякам, жалеть не буду. — И не надо. Спасибо, — Нобору криво улыбнулся и всхлипнул. Кобра хлопнул его по плечу и потрепал, прижимаясь. Ямато подвалил к ним, заключая в крепкое объятие. Нобору нерешительно тоже вскинул руки на их плечи. И в этом замкнутом дружеском кругу всё-таки разревелся. Из семи байков — критично отобранных через объявления и переговоры — только один оказался приемлемым, а не с отваливающимися частями, ржавчиной в пять сантиметров и прочими сюрпризами. Однако... — Надо разбираться, парень. Как однажды заглох, так больше не заводится. В одной мастерской репу почесали, в другой такую цену заломили, что проще новый было купить, что я и сделал. Нет у меня уже запала копаться, вслепую искать и чуть не заново собирать. Если сумеешь реанимировать — она будет тебе верным товарищем, моя Ласточка. Так-то всё при ней. Многие до тебя слюни пускали, да не взяли. В общем, думай. Байк действительно впечатлял! Литой гибкий корпус, плавные изгибы, низкая посадка. Кобра бы летал на таком... Ямато хотелось немедленно проверить состояние свечей. Только хозяин на уступки не шел. Сначала купи, потом хоть на металлолом. — Если эдак каждый «просто прикидывать поломку» станет, Ласточка вид потеряет и лоск. Да и если браться за нее, то всерьез. Иначе баста. Звучало толково, но тратить все сбережения на кота в мешке? Если проблема с бензобаком — это одно, а если с электрикой — то проще действительно подыскать менее затратный вариант. Вроде мужик и внушал доверие, только формулировка казалась чересчур размытой. Ямато брался за многое, в том числе за сложные случаи, и платили ему за это хорошо. Ему платили, а не он из своего кармана выкладывал. Байк хорош — за новый пришлось бы отвалить в десять раз больше. Только бы не облажаться: бывали случаи, когда показывали одно, а отдавали совсем другое. Действуя как раз по схеме имитации поломки без возможности детального осмотра. Очень походило оно на то. Не хотелось в итоге оказаться лохом, поведясь на красивую картинку. Но каков байк! Сложно... Ямато почесал в затылке и посмотрел на небо — по нему плыли желто-розовые облака. Уже закат скоро и почти третья неделя поисков... А они с Коброй ни на шаг не приблизились к цели! Даже после того как Нобору свел несколько сайтов в единую базу и помог с настройкой автоматических фильтров для сортировки по цене, состоянию, дате выпуска и прочему. Почему нельзя было приехать, влюбиться и сразу забрать себе? Как получилось с Коброй... Образ Кобры на это скептически поднял бровь: «Ты ничего не попутал, Я-ма-то?» Поскорее бы домой... Остановка пустовала, но по расписанию автобус должен был прибыть через восемь минут. Ямато плюхнулся на скамейку и закрыл глаза. Шуршали шинами редкие машины. Мелкие птахи скакали по крыше и, хлопая крыльями, стремительно срывались прочь. Затренькала тихо мелодия, и Ямато не сразу сообразил, что это его телефон! Нажал на кнопку буквально в последний момент. — Добрый день. Вы звонили по объявлению? — А... да... — Ямато припомнил пару непрошедших звонков. Один из байков выглядел очень внушительно, хотя и с деформированной рамой, другой — мощный “хендай” — нуждался в замене коленвала. В общем, довольно интересные образцы. — Да! Я звонил! — Извините, забегался, не сразу заметил. Дело в том, что завтра вечером я отправляюсь в месячную командировку. У вас будет возможность подъехать сегодня в квартал Широме? — Погодите... — Ямато выудил из кармана потрепанную карту с пометками. И получалось, что до квартала Широме ему пять минут пешком! — Вы не поверите, но по счастливой случайности я совсем рядом. Куда конкретно мне подойти? Звонивший настолько подробно расписал маршрут, что Ямато долетел вмиг. Пегой, но подтянутый и бодрый на вид мужчина — так похожий на дедушку! — с улыбкой открыл перед ним гараж и зажег внутри свет. Ямато проморгался — и застыл, разинув рот. Таких моделей уже не выпускали, но по мощи они спорили с современными и часто обходили по выносливости. Асфальт, грунт, песок, грязь — всё было нипочем этой боевой лошадке. Звук мотора напоминал рык, а колеса, казалось, вот-вот пустятся в путь — несмотря на то, что байк держался на опорах. «Харлей»... одно название вводило в трепет. — По глупости дал внуку покататься — жалко Хеби стало, застоялся, заскучал. А этот шкет с обрыва грохнулся. Байк покорежил, сам весь в переломах... — мужчина махнул рукой. — Дурак. Хорошо хоть жив остался. Ямато кивнул, не уверенный, что подберет нужные слова. Когда мама разбилась — Ямато не думал о байке, а вот мама потом долго сокрушалась и рыдала над деформированным металлом. — Работы тут хватает, но ты парень с руками, я вижу. Можешь посмотреть, пощупать, пошатать, — мужчина хмыкнул. — Хеби крепкий малый. А я пока покурю. Ямато, боясь дышать, приблизился к «харлею» и погладил дрожащей ладонью помятый корпус. Припал щекой к теплой поверхности, шепнул «Вот мы и встретились» — уже зная, что заберет байк с собой. Кобра носился невозможно счастливый. Любовался. Фоткался на фоне. Гонял осторожно до конца улицы и обратно, слезая возбужденный, суетящийся, горячий. Нарезал круги, пока не уходил прочь, чтобы меньше чем через час вернуться. Ямато любовно и скрупулезно надрачивал байк три дня напролет, пуская в ход лучшие образцы металла и пластика, заменяя, перекрашивая, шлифуя, отложив все дела и забывая даже пообедать. Результат стоил того. «Харлей» сверкал на солнце, возрожденный и мощный, довольно урчал его мотор, легко и непринужденно сжирали колеса километры. Обкатать еще, дать привыкнуть к новому хозяину — и можно пускаться в дальний путь с замахом на объезд целого города за раз. Хорош! Ямато сам никак не мог налюбоваться. Кобра вместо слов благодарности припёр к стене и опустился перед Ямато на колени. Не слушая возражений, залез в трусы и сотворил языком что-то невообразимое. Было стыдно, мокро и хорошо. На закате они пили вино и целовались, празднуя первую большую победу. А потом — поняв, что железный Хеби окончательно готов, — Кобра заявил: «Я найду тебе байк». И пропал на несколько дней. Кто-то видел его то там, то тут, бледной тенью, призраком, рассекающим ночь, яростным хищником, выслеживающим добычу. Телефон Кобры не отзывался, или был выключен, или занят. Ямато волновался, занимал себя с головой, наконец добравшись до разбора старых ящиков и глобальной перестановки в гараже. Мама всплескивала руками. Нобору говорил: всё в порядке, это же Кобра, давай просто ждать. Легко сказать! Просто было раньше, когда Кобра не пробрался еще под кожу, не стал сладкой затяжкой, не допустил настолько близко, что становилось порой страшно. Теперь Ямато наведывался к бензоколонке, заскакивал в магазин семьи Дана, где продавались капкейки, по часу стоял у окна, прислонившись виском к стеклу и вглядываясь до рези в глазах в пыльную дорогу. Но нигде не мелькало блондинистой макушки, не скалилась тигриная морда на сукаджане со спины, не вспыхивали фары в темноте. Кобра уехал на «харлее» неизвестно куда. Ямато оставалось лишь просить — Хеби, уведи от беды! В ту ночь крапал дождь. Капли скользили по стеклу, стучали по крыше. Ямато метался по подушке, мутные образы нападали на него. Темный дым со столбом оранжевого пламени. Катящиеся вниз с горы камни. Изломанный металлический каркас... Скрежет, визжащий скрип, дребезжание — словно началось шестибалльное землетрясение. Оставайтесь дома. Предупредите падение хрупких и тяжелых предметов с высоты. Старайтесь не находиться вблизи стен. Всё — голосом диктора из новостей. Бред какой-то! С грохотом распахнулось окно, и в комнату что-то грузно ввалилось. Ямато подскочил на кровати. — Что?.. Кто?.. — Тшш, — Кобра навис сверху — с волос его капало, а на губах дрожала улыбка. Он обхватил лицо Ямато холодными ладонями и прижался лбом ко лбу. — Я нашел, Ямато, я нашел! — Кого? Кобра рассмеялся тихо-тихо, на грани шепота. — Байк! Он тебе понравится! Хеби оценил. Большой, черный и громкий. За километр видно и слышно! Но если что... — Кобра нашел губы Ямато, оставляя затяжной, как дождь, поцелуй. — ...ты ведь проапгрейдишь, верно? Ответить Ямато Кобра не дал — напал шквалом мокрых частых поцелуев. Дрожа как тонкий лист металла. Шально сверкая глазами даже при полутьме. И урывками стягивая одежду — с себя и Ямато. Одежда Кобры шлепалась об пол влажным комом. Тело гнулось под ладонями. — Я буквально... на пять минут... раньше успел... еще одного... парня, — Кобра постанывал и терся об Ямато. Член его выпирал и пачкался. — Никаких лишних... раздумий. Любовь с первого... взгляда. Только за ним... надо приехать. Он ждет. Ямато крепко обхватил спину Кобры, будто светящегося по контуру, продрогшего и всё равно невероятно красивого. Поймал ускользающие губы — и, жадно атакуя, поменялся с Коброй местами. Кобра распластался по кровати, одновременно дерзкий и испуганный. — Ты сможешь сделать это, Ямато? Ямато кивнул, на самом деле ни в чем не уверенный. Но Кобра — доверял ему. Отдавался без смятения и остатка. И Ямато не мог Кобру подвести. Ни сейчас, ни когда-либо ещё. Всегда оставаясь верной тенью. Оруженосцем и орудием. Правой рукой и сердцем. Ступая следом. Защищая. Безмерно любя. Это всклокоченное недоразумение, которое не переспорить. Эту змею, плотно обвившую кольцами и показавшую клыки с ядом, но вместо мгновенной атаки дающую шанс полюбоваться пестрым капюшоном, намертво загипнотизировав взглядом. Этот взгляд подстрекал: давай! Тогда как зрачки Кобры плясали подобно языкам пламени. Ямато — отдаваясь на волю потока — припал к ямочке между ключицами и провел языком дорожку до груди, жадно накрыл губами по очереди соски, сосчитал дуги ребер пальцами и поцелуями, замер напротив пупка. Обвел, спускаясь ниже. Кобра высвистел воздух и вытянулся в струнку. Замотал головой. — Быстрее... А хотелось насладиться сполна. Изгибами, выпирающими тазовыми косточками, жестким волосом в паху — особенно по сравнению с нежной чувствительной мошонкой. Кожа Кобры горела теперь — как при лихорадке. За коротким словом пряталось откровение: «я не выдержу». Крепко стоял его член, о который Ямато потерся щекой и губами. Кобра лягнулся и всхлипнул. — Быстрее... Вставить бы... В паху Ямато зудело и при малейшем касании шибало прямо в мозг. Только вход был сухой-сухой. Ямато едва пропихнул палец, отчего Кобра распахнул глаза. Ну, чего хотел, само не увлажнялось. Ямато погладил Кобру по бедру. Приподнял, подставляя свое колено. Поцеловал рассеянно в солнечное сплетение. Кобра хмурился и кривился. Цеплялся пальцами за плечи, впивался до синяков. Пока Ямато, искусав все губы, повторял заклинанием: не сделать ему больно, не сделать ему больно... Добавить слюны, еще, еще… Глупышка Кобра. Это не щенячья возня! А они — не в хентае, где любые размеры в любые отверстия входили легко. Фу! — Я-ма-то... — у Кобры волосы прилипли ко лбу и голос сипел. — Потерпи... еще чуть. Кобра замотал головой и потянул Ямато на себя. Взмокший весь, извертевшийся. Обхватил ногами за спину и шепнул в губы: «Давай». Как тут сопротивляться?.. Кобра принимал Ямато, дыша часто и выкручивая кожу. Строптивый и здесь. Красивый. Его... После пары пробных толчков пошло легче. Позволило поискать удобный угол. До прерывистого, даже удивленного выдоха. И — сорвало. Ямато словно гнал на максималке — по трассе, ведущей прямиком в пекло. Кобра стонал сладко на грани слуха. Скользил пальцами по спине. Член его прижимался к животу Ямато. Сжать бы, приласкать... Позже. Ямато не мог остановиться, вкалачивался чуть не по яйца. Хлюпало, шлепало. Кобра дрожал и вскидывал бедра. Нереально красивый. Весь потный, мокрый, горячий. Лихорадочный. Ради него — хоть разрушь целый мир. Заметавшись, Кобра излился, изогнувшись. Брызнула на живот сперма. Скользко проехалась головка по пупку. Залипательно настолько, что Ямато хотел потянуться слизнуть. Но Кобра обвил Ямато крепко-крепко, а потом обмяк. Безвольно растекся под Ямато. Мышцы еще сокращались, стенки плотно обволакивали член. Невыносимо приятно. Ямато скрутил спазм, резкий и острый. Осело внизу живота теплой тяжестью, выходящей нехотя, пульсацией. Будто призывая еще насладиться, еще понежиться. Пока за окном барабанил дождь. Утром Ямато разбудил настойчивый стук в дверь. — Эй, ты вставать думаешь?! Видел вообще сколько времени? — голос мамы из-за двери звучал глухо, но возмущенно. Ямато сонно заскрипел и бухнулся с кровати. Потер ушибленный бок. Проспал?.. Ну и пусть. И так без выходных пашет. Лишний час соснуть — не велика беда. Инструменты никуда не убегут и байки — тоже. Вся жизнь вокруг байков, кошмар. Самый лучший на свете. — Ямато! К тебе уже клиент приходил и долбился в гараж, пока я не открыла и не придумала для тебя отмазу. — Да иду уже... — Ямато прошлепал к двери. Зевнул, чуть не сворачивая челюсть. И только возясь с замком — когда он закрыть-то успел? — вспомнил всё. Резко застыл и обернулся. Силы всевышние, помогите! Мало того, что Ямато был голым, так еще на его кровати лежал голый Кобра! — Минуту, мам! — Ямато забегал в поисках одежды, впопыхах натянул футболку Кобры, стиснувшую грудь, выудил из шкафа запасные штаны. — Ямато, я сейчас вышибу дверь! Мама могла... — Я считаю до трех! Раз... два... Ямато забрал волосы пальцами назад, рывком распахнул дверь, выскочил за нее и так же мгновенно захлопнул, прислонившись к двери и криво улыбаясь. — Прости, заклинило. Мама оглядела Ямато с ног до головы и сощурилась. — Что ты делал ночью? — Я? С-спал. — И сражался во сне? — мама скрестила руки на груди. — Такие кошмары снились, жуть! Будто я оказался в эпицентре землетрясения, крики, гул, рушащиеся здания. Я не знал, куда бежать и кого спасать в первую очередь. Весь наш квартал покорежило. Но самое стремное, что... — Ямато, не ври мне, — мама поджала губы, прикрыла глаза, как в раздумье, и в конце концов огорошила: — Ты провел эту ночь с Коброй, так? Байк под твоими окнами — с ним ты возился как полоумный несколько дней кряду. Я не слепая. — Мам... — Да знаю я, что ты за него и горы свернешь, и головы. Это-то и пугает. Но быстрее я поженюсь с Одаке и завяжу с пачинко, чем ты откажешься от своей змеюки. Ямато уставился в пол. Он не считал Кобру ни наказанием, ни проклятием. Просто когда лукаво и будто свысока смотрящий мальчуган с пушистыми кудряшками на задирания шепеляво ответил: «Я не дефачка, я Кобра!» — Ямато оказался очарован и обречен. И с годами чувства лишь крепли. — Я чокнусь без него... А с ним, — Ямато всхлипнул, обмяк весь и уткнулся в пышную мамину грудь. — С ним!.. Еще быстрее... — Глупый-глупый Ямато, — мама прижала его голову к себе, погладила по волосам, вздох ее осел бабочкой. — Кобра пробрался тебе под кожу, и теперь ты отравлен. Ямато совсем распустил сопли. Слезы текли и текли. Его так не размазывало с детского сада, когда порвался любимый плюшевый питон. Тяга к змеям зародилась уже тогда... Трудно было спорить с вердиктом, но что важнее — Ямато не хотел искать антидот. Кобра проснулся в разгар рабочего дня. Чуть не довел Ямато до отрезания пальцев, прижавшись губами к шее, пока Ямато варил деталь. И лишь рассмеялся — лохматый и со следами от подушки на щеке, — когда Ямато, притушив аппарат и сняв маску, гневно обернулся. — Осторожней, ну! — Я сейчас отправлюсь за твоим байком. Приеду на нем. — Он в настолько хорошем состоянии? — Ямато вскинул брови. — Вмятина на боку и глючит тормозная колодка, но владелец заверил, что если по-тихому шуршать — дотянет. Он сам так с добрых пятьдесят километров одолел. Вот и проверим. — Может, не будешь рисковать? Кобра махнул рукой. — Верь мне. Ямато только этим и занимался... — Обязательно проверь бак! Залей туда эпоксидную смолу на всякий, лишним не будет. Пузырек возьми с белого стеллажа. Проверь переднюю вилку. Если вызывает сомнения, хотя бы промой керосином — бутылка на том же стеллаже ближе к краю, — а лучше замени. Посмотри, нет ли под брюхом ржавчины, как накачаны колеса, не повреждена ли рама... — Ямато! Я всё-таки тусуюсь в твоей мастерской не для красоты, — при этом Кобра причесывался перед зеркалом, что несколько противоречило словам. Но пытливый взгляд никуда не девался. — И я бы не стал покупать дерьмо. Да и Хеби не дал бы. Присмотришь за ним, кстати? — В гараж загони, — Ямато протер лоб и приготовился натягивать сварочную маску обратно. — И возвращайся скорее. — Заметано, — Кобра стукнулся с ним кулаками и улыбнулся шально. — С тебя две коробки капкейков. — Эй! — Ямато вскинул голову, заранее готовый на всё. Вернулся Кобра только вечером. На черном, мать его, «харлее». Ямато не стал спрашивать, сколько Кобра за него отбухал — пырился во все глаза. Зверюга! Повреждения таковыми даже назвать казалось смешно. Долбанулся, может, об дерево или столб, с кем не случалось. А что Кобра явно добавил денег сверху — и как бы не половину, — с этим можно было разобраться позже. Вокруг всё шептало «пора». В знаменательный день было пасмурно с редкими просветами. Они не сговаривались, когда оседлали, наконец, байки — и двинулись к базе «Мюген». — А если не застанем? — Дождемся, — Кобра широко ухмыльнулся и подбавил газу. Ямато, опустив стекло презентованного Нобору шлема, рванул за ним. Счастливым знамением по кромке облаков и хромированным частям их — их! — байков расплывались радуги.