From to

Страх разбил её на куски, А боль раздавила на части. Как убежать от этой тоски? И где найти это счастье? Цвет изумрудный убил все мечты, И помощь стала ненужной. Как поверить, что нет доброты, Когда мне это было так нужно? *** Сострадание — единственное чувство в мире, которое остаётся с нами несмотря ни на что. Почему? Ты можешь быть жестоким, научить себя ничего не чувствовать, вовсе забыть что такое эмоции. Ты можешь заставить всех бояться тебя, внушать, что тебя не волнует, что происходит внутри тебя или рядом с тобой, но ты все ещё останешься человеком. Человеком, который может жить, чувствовать, любить и бояться. Именно поэтому, когда ты увидишь, что кому-то больно, кто-то грустит или опустошен, ты сразу почувствуешь себя также. Что-то внутри независимо от тебя щелкнет, и ты узнаешь это. Жалость вдруг ненадолго сдавит твоё сердце, заставив тебя остановиться и подумать, почему смотрящие на тебя глаза сейчас плачут. Это и будет сострадание. Главной задачей страх-шкафа — разбудить в тебе это чувство, потому что оно объединяет людей, даря возможность свернуть горы. Теперь такие уроки стали такой же обыденной вещью, как обед в общем зале или урок у профессора Стебель. Никто уже не вставал в ступор при его виде, коленки уже не дрожали, и сердце не выпрыгивало так бешено, будто хотело поскорее вырваться. Заходя в эту аудиторию, мысли больше не метались из стороны в сторону, представляя себе все ужасы, с которыми подростки сейчас столкнутся. Теперь все знали, что их там ждём. Шкаф учил забывать своих страхи, игнорировать свои принципы. Он воспитывал в тебе настоящего храброго война. Это был пятый раз для Гермионы. Чистый лист. Сейчас она совершенно была безэмоциональна. Прошлый вход был с Роном и Дафной Гринграсс. Они неплохо сработались, учитывая то, что с девушкой Грейнджер никогда особо не сталкивалась, считая её слишком высокомерной и гордой. Гермиона всегда думала, что Дафна такая же заносчивая, как Пэнси Паркинсон или Милисента, но с первой легко можно было найти компромисс, потому что её не особо волновала её грязная кровь, как и она в целом. Гринграсс была истинной слизеринкой. В ней было полно решительности и находчивости, поэтому быть в паре с ней - одно удовольствие. А сейчас она была снова с ним. Случайный выбор профессора Флитвика снова должен был открыть все страхи Гермионы для Драко. Он видел ее насквозь, а она, в свою очередь, даже не могла рассмотреть в его глазах ни единого намёка на беспокойство. Закрыла глаза, а открыла уже на поле для Квиддича. Всё заново. Эмоций нет. Есть только цель — спасти Полумну. Гриффиндорка мигом встала с земли, осматривая все вокруг себя. Туманная серая погода мешала разглядеть хоть что-то дальше десяти метров, а моросящий дождь, который капал совсем незаметными каплями, в итоге промочил всю шатенку насквозь уже через пять минут, заставляя ощущать один лишь холод. Гермиона выглядела здесь, как маленькая хрупкая девочка. Вся обстановка вокруг пугала её. Она снова начала переживать, что вот-вот на неё нападёт дементор. Вот что бывает, когда перед входом в страх-шкаф голова не чистая. Спокойно. Не сегодня. Она прошлась вдоль трибун, смотря только наверх. Шатенка ещё никогда не поля с этого ракурса, и это определенно впечатлило ее. Здесь или чувствуешь себя ничтожным, или частью чего-то большого. "Интересно, какого всем игрокам в Квиддич видеть такую картинку каждый раз?" - подумала она. - Грязнокровка, хватит шататься из стороны в сторону! Грейнджер метнула взгляд поверху. Малфой стоял в кольце слева, крепко держась за него, а в среднем она тут же заметила крылатый золотой ключ, который парил в центре и ждал, когда его возьмут. Вот оно. Возьмём его и спасем Лавгуд. Гермиона, наплюй на то, что это Малфой. Работали однажды — проработаете и дважды. - Где Полумна? - А мне почём знать, где эта сумасбродка? Лучше придумай, как мне отсюда слезть! У меня уже рука отмерзла! Нытик. Стоит там от силы пять минут, а ему уже все не так и не то. Девушка цокнула и оглянулась, пытаясь что-то найти. - Ну конечно, - тихо осенило ее. - Мы же на поле! - Ого. Как ты догадалась? Гриффиндора ринулась в сторону раздевалок. Всё, что было в этом мире - по большей части, проекция воображения. Всё, о чем бы они не подумали, находилось здесь. Просто нужно было знать, где искать, а это, знаете ли, ещё один важный навык, который развивал шкаф. Бинго! Не были ни единого сомнения в правоте этой девочки. Под одной из лавочек все же лежала старенькая "Молния". Она гордо вышла из помещения с высоко поднятой метлой. - Неплохо, - признал Малфой. - Положи её и не мешайся больше. Она сделала то, что от неё просили. В этом году она уяснила для себя одно правило, касающегося этого молодого человека: спорить с ним, все равно, что пытаться уговорить стену сдвинуться. Уж проще было через силу переступить себя, согласится с ним и съязвить ему молча, чем пытаться что-то доказать. Однако правило на то и правило, чтобы иногда нарушать его. В отдельных случаях и правда проще было вслепую соглашаться с Малфоем, но потакать ему во всем - это была бы не Гермиона. А он думал, что это его всеобщее обаяние помогает ему. - Акцио "Молния"! Метла лишь дернулась пару раз, но так и не сдвинулась с места. Они оба прожигали взглядом дерево насквозь, пытаясь хоть так поднять его ввысь, но ничего не происходило. - Но почему?.. Малфой, пронзенный стрелой понимания, громко выругался, что никогда не нравилось Гермионе. Любое ругательство больно резало ей слух. Гарри и Рон редко когда позволяли себе такое, но даже если это и проскакивало в их речи, то это все равно было мягче, чем это делал слизеринец. - Прекрати так выражать! Объясни, в чем дело? - Поздравляю, грязнокровка! - выплюнул он. - Это твоя участь! Она перестала дышать на вдохе. Вся напряжённая, взглянула сначала на Драко, думая, что он просто шутит над ней, а потом на метлу. Гермиона Грейнджер и полёты — это чёрное и белое, солёное и сладкое, она и Малфой. В первую очередь, потому что она боялась высоты. Этот страх перед метлой появился у неё на втором курсе, когда ещё уроки у профессора Трюк были обязательными в расписании каждого. Тогда, одним весенним днем, метала сама по себе дернулась вниз слишком быстро и резко, свалив девочку и оставив ее висеть над ровной гладью воды. Ей повезло, что Гарри, зная ее способности в области полетов, был рядом и вовремя смог подлететь, чтобы спасти ее. После этого она пообещала себе раз и навсегда, что больше никогда в жизни не прикоснется к этому бездушному куску дерева. Драко сразу узнал этот взгляд, полный слез и ужаса. Эти оцепеневшие плечи и нежелание поднять голову, чтобы увидеть его и, как ей казалось, его насмешливыми глазами. Она боялась осуждения за собственные страхи, а его это бесило. Раздражала не сколько сама боязнь, сколько то, что она думала, что мог презирать её. В её глазах он всегда был черствым монстром, человеком, которого лишили всех чувств, страхов и какого-либо понимания. - Салазар, Грейнджер, есть хоть одна гребанная вещь на этом свете, которую ты не боишься? Гермиона вздрогнула, все ещё не поднимая взгляда. Ей было стыдно. За это она и ненавидела Малфоя. За то, что он всегда находил больные темы и умел надавить на них так, чтобы ты тут же умирал в его глазах. Но это не его вина, что он не умел проявлять сострадание. А слизеринец понял, что сказанное им было слишком глупым и неуместным, учитывая, где они сейчас находятся. Он сам вдруг увидел себя её глазами, испытав непонятное чувство. Что-то в груди слегка метнулось, блондин тут же испытал дискомфорт, а потом все вновь встало на свои места, оставив юношу размышлять над этим мгновением. - Высота, - негромко произнёс блондин, будто бы оправдывая Грейнджер перед самим собой. Она прикусила губу, чтобы вот-вот не заплакать, и почти незаметно кивнула. И вот только сейчас, когда перед глазами была пелена слез, а сочувствующий взгляд Драко прожигал её насквозь, оглядывая её с высоты, она поняла, что это была именно та самая метла, что скинула её. Её "Молния". Узнать её было легко, по нацарапанной буковке "Г", которую сделал Рон, чтобы не путать метлы. Чуть выше была небольшая трещина, которая осталась после того, как Гермиона на неё случайно наступила. Наверное, после того у них и начались разногласия. Девушка присела возле неё, аккуратно проведя рукой вдоль всей лакированной ручки. Гермиона позволила себе эту сентиментальность, несмотря на то, что она буквально могла слышать то, как громко дышит Малфой, пытаясь совладать с самим собой. - Последний раз я садилась на неё на втором курсе... - Ты не должна волноваться, - спокойно произнёс Малфой. Всё ещё несвойственная и редкая ему нежность с легкостью притягивала внимание гриффиндорки, хоть и настораживала не меньше. - Если ты будешь уверена в своих движениях, то метла это почувствует. Мягкий звонкий и бархатистый голос, который не грубит. Такое можно и целую вечность слушать. Певучесть. В тот раз не подвёл и в этот раз поможет. Не ради неё, так хоть ради себя. Гермиона встала, сделала глубокий вдох и собралась с мыслями. Чистый лист. Нет эмоций — нет страхов. - Я готова. Говори, что делать. Малфой одобряюще кивнул и присел на кольцо, чтобы его было лучше слышно. - Не спеши... Она прикрыла глаза. Такой успокаивающий тембр и приятный тембр голоса. Шатенка никогда и не замечала, что у него такой необычный голос. - Дай метле привыкнуть к тебе. Не взлетай высоко сразу же, как сядешь. Под его внимательным изучающим взглядом она делала все в точности, как он ей говорил. Через страх и пустые опасения, но делала, доверяя ему. "Молния" моментально начинала реагировать на любые малейшие нажатия или случайную дрожь в руках, поэтому Малфой не уставал повторять, что она должна быть предельно осторожна и не волноваться. Девушка поднялась только на полтора метра, давая старенькой метле привыкнуть к нерешительным действиям Гермионы. - Хорошо. Теперь забери меня, а дальше я сделаю все сам... Помните о правиле? Забудьте. - Нет. Драко проморгался пару раз, будто бы из-за тумана перед глазами ему просто послышался ее отказ. - Сделай так, как я тебе говорю, Грейнджер. Гриффиндора уже смелее и увереннее взлетела вверх, все ещё до боли в руках сжимая древко. Раз начала делать дело сама, так будь добра сама его и доведи до конца. Она остановилась так, чтобы они были на одном уровне, и смогла спокойно посмотреть ему в глаза. Всё ещё ни грамма страха, ни капли опасения в них. Кто же знал, что он просто привык терпеть резкую и тупую боль в голове? Вот, кто невзирая на громкий голос отца в голове, старался искренне помочь. - Я хочу сама достать ключ. - Просто. Отдай. Мне. Метлу. - Ты думаешь, я не смогу? Ты сомневаешься во мне? - Да! Честности и прямолинейности у него хоть отбавляй. Гермиона возмутилась. - К чему эта гордость, грязнокровка?! - А к чему это предубеждение? Я смогу, просто дай мне спокойно сделать своё дело. - Блядь, Грейнджер! С этими словами она поднялась ещё выше на пару метров. Ну и пусть сомневается. То, что она девочка и то, что она не чистокровная, еще ничего не значит. Она уделает его. Смело подлетев к центральному кольцу, шатенка вытянула вперёд руку, чтобы достать тот самый небольшой крылатый ключик. Всё надо было делать быстро и чётко, потому что неизвестно что могло приходить сейчас с Полумной. Её судьба была в их спорящих между собой руках, однако за упорством и самостоятельностью гриффиндорка не учла одного. Гермиона так старалась сделать все быстро и доказать Драко, что она может справится и без него, что случайно дернула рукой. Это движение показалось метле неправильным и сильным, поэтому она тут же следом вильнула влево и вперед, от чего тоненькая ручка Грейнджер с громким хрустом стукнулась о металлические ворота. Бледная и испуганная девочка чуть не полетела вниз, но в этот раз быстро среагировала и застыла на месте, находясь чуть выше роста Малфоя. Так и знала, что это произойдёт. Сама себя высмеяла. Сама себя опозорила. Перепуганный и злой до самых костей Драко вскочил на ноги, а сбившееся дыхания обоих не давало спокойно думать. Девушка молчала, боясь потока злости, который вот-вот должен обрушиться на неё. - Грейнджер, блядь, просто направь метлу сюда! Какого черта она возомнила из себя? Гребаного Поттера? Ну уж нет, грязнокровка. Ты не герой. Ты просто выросла в его тени, там и сгниешь. Гермиона лишь слегка направила "Молнию" в его сторону, а он уже сам перехватил её. Как только его рука коснулась дерева, метла замерла. Он чувствовал ненависть к ней и к ее неумению работать в команде, но держал все эмоции при себе. Блондин хотел наорать на нее, прибить на месте, но не хотел напугать её ещё больше. Она все ещё молчала, а на глазах застыли слезы. Стыд. Обида. Гнев. Когда Драко аккуратно переместился на метлу, он заметил, что Грейнджер тут же схватилась за руку. Точнее, она будто прикрыла её ладонью, чтобы ничего не могло задеть её локоть. - Что с твоей рукой? - злобно прошипел он. Наверняка ради приличия, а не из-за пронзительного сочувствия. Ну, ты сама напросилась. Гриффиндорка лишь нахмурилась и натянула рукав мантии сильнее, тем самым показывая неестественную деформацию чуть выше запястья. Она взялась свободной рукой за его плечо, а он отвернулся, не желая смотреть на её измученное лицо. Они взяли злосчастный ключ и тут же спустились на холодную и мокрую землю. Как только ноги Гермионы коснулись травы, она вдруг заметно оживилась. Твёрдая почва под ногами, в прямом и переносном смысле, придавала намного больше уверенность. Шипя, девушка прижала локоть к себе и, делая вид, что складывает руки на груди, поспешно отошла от Драко, чтобы он не начал заваливать её бесполезными и глупыми вопросами, а тем более не начинал читать триаду о том, что она никто без него, и вообще ей, такой самоуверенной заучке, нечего делать в мире истинный волшебников. - Пойдём, - возмущённо всхлипнула девочка, пытаясь не привлекать внимание к руке. - Нас ждёт Полумна. - Плевать я хотел на эту бешеную... Гермиона встала в ступор, сомкнув губы и выпрямив плечи. - Тогда какое тебе дело до меня? И правда. Малфой мотнул головой, отгоняя ненужные мысли. Почему он это сказал? Наверное, потому что они провалят задание из-за неё. Уже провалили. Из-за её упрямства и желания показать всем, что она чего-то стоит. Да. - У нас нет времени. Пойдем. Шатенка произнесла это с такой мольбой в голосе, что от неё что-то сжалось внутри. Грейнджер так не любила, когда её жалели попусту. Ей казалось, что любое проявление жалость в её сторону обязательно показывает ей и всем остальным, что она слабая, а это было совершенно не так, тем более в этой ситуации, когда была виновата лишь она одна. - У нас его и не будет! Гермиона подняла на него взгляд, полный какой-то невиданной тоски. Драко оглядел её. Как она может так легко вывести его из себя? Как она способна, ничего не делая, вызвать в нем такой вихрь сплошных эмоций? И главной из них было сплошное негодование, которое вообще не было свойственно ему. - Что ты такое говоришь? - Просто, блядь, ответь мне! Что с твоей чертовой рукой? Два размашистых шага, и он уже стояла возле нее, а она снова вздрогнула от слишком резкого движения, почти сжалась. Верхняя губа Малфоя дрогнула. Жалкая, мерзкая грязнокровка. Бойся меня, да. Ты не достойна даже стоять рядом со мной. Блондин схватил её за локоть, с нажимом придерживая руку. Жгучая и ноющая боль волной отдавалась по всей левой стороне. - Мне... больно... - так тихо и неслышно. Ей больной. Он тут же разжал собственные пальцы, как будто ошпаренный, и отошёл от неё. - Тебе нужно в лазарет. - Нет. Мы не закончим задание. - Мы его и так не закончим. - Ну так поэтому нам надо поторопиться. Малфой поднял палочку в воздух, чтобы выкрикнуть "Асцендио", тем самым вытащив их троих из этого вечного кошмара. Гермиона только хотела выбить из его рук волшебную палочку, но он был выше её. Драко намеревался поставить под угрозу все их задание, а это означало, что они не сдадут экзамен. Гриффиндора легонько толкнула его, но, не ожидавший этого юноша поскользнулся на мокрой траве, упав на спину, а следом за ним полетела девушка, падая прямо ему на грудь. Подростки не сразу поняли, что произошло, поэтому пару секунд просто смотрели друг на друга. - Ты что творишь? Он вглядывался прямо в ее глаза. Снова. Драко впервые чувствовал биение её сердца. Она волнуется, потому что боится его. Внезапно для всех, слизеринец вдруг рассмеялся. - Что смешного? - все еще лежа на Малфое, недоумевающе спросила Грейнджер. - Хотела бы переспать со мной, просто бы сказала. Честно, я бы пережил это. - Фу, нет! Мерлин, нет! С этими словами Гермиона подскочила и тут же встала на ноги. Блондин ухмылялся и нащупывал рядом выпавшую палочку, но когда понял, что она у Грейнджер, вдруг была радость испарилась. - Верни палочку. - Нет. - Просто. Отдай. Мне. Мою. Палочку. Грейнджер. Ты уже не послушала меня раз, так не повтори ошибку. Шатенка подняла голову. Видишь, не боюсь тебя. - Мы закончим задание. Втроём. Блядь, Грейнджер, ты и правда тупая дура! - У тебя сломана рука! Ты и так-то бесполезна, а сейчас тем более! Гермиона отчаянно отрицательно махнула головой, а подбородок дрогнул, будто бы она хотела расплакаться. Сколько же в тебе ненависти ко всем? Как можно жить, зная, что все вокруг тебя — враги? - Пожалуйста. Снова эта мольба. Драко хотел выкрикнуть, чтобы она больше не говорила так, не смотрела на него, будто он вот-вот обвалит на неё целую скалу. И слизеринец вдруг расслабился, опустил плечи и кивнул. Просто согласился, находясь под прицелом этих чистых глаз. Стоя в метрах пяти от него, гриффиндорка кинула ему его палочку, а точно поймал её. - Надо спешить. Малфой снова лениво кивнул. Повертев в руке ключ, он разглядывал его со всех сторон. Обычная ржавая вещица. Абсолютно ненужная и лишняя здесь. Грейнджер он напомнил те, что летали в комнате, в которой они были с Гарри и Роном на первом курсе. Там летали похожие. От скуки блондин подкинул его в воздух и то, что произошло, было близко к трансгрессии. Их закружило, заставляя организм выворачиваться насквозь, руки и ноги выламывали, сжимали и растягивали, и они вдруг очутились в какой-то пещере. - Люмос. Палочка Малфоя осветила маленький проход в узком проходе скалы. - Стой здесь. Он начал ускорять шаг, но обернувшись, увидел, что девушка даже не собиралась останавливаться. - Хватит геройствовать! Гермиона вскинула бровями. - Тебе не кажется, что безопаснее будет держаться вместе? - последнее слово она произнесла как-то по отдельности. Драко сделал вид, что не слышал сказанного и просто продолжил идти вперёд. Холодно. Тонкая тропинка вела вглубь пещеры и, казалось, что она вообще не способна кончится. Лёгкий ветер задувал в уши. Мрачно. Свет двух палочек тускнел с каждым шагом. Тоскливо. Какая-то дрожь изнутри пробирала их. Все мысли были заполнены этой тьмой. Они вдвоём здесь, борются со своими страхами, ведут честную войну со своим разумом, объединяются, ради общей цели. Где бы это было видано, что Малфой и Грейнджер способны идти рядом бок о бок и молчать? И вот показался конец. Лунный свет прокрадывался через большую щель вверху, падая на зеркальную поверхность озера. Вода будто пожирала весь свет, отдавая лишь тьму и уныние. Спиной к ним на коленях сидела Полумна. Она была, как кукла: ровные волосы струились по всей спине, руки аккуратно сложены перед собой. - Луна, - голос эхом отдавался от стен пещеры и уходил куда-то наверх. Девушка не реагировала. Тогда Гермиона побежала к ней и присела рядом. Холодный и испуганный взгляд был направлен куда-то в воду. Лавгуд смотрела на свое отражение. - Фините Инкантатем. Полумна моргнула глазами, раз-два, отгоняя пелену перед собой, повернула голову в сторону Гермионы. Шатенка взволнованно смотрела на подругу. - Ты как? - Это ужасно... Грейнджер притянула к себе девушку, поглаживая её по голове и раскачивая из стороны в сторону. - Жуткое место. - Тихо, тихо... - Я видела смерть моей мамы. Всё это озеро напомнило мне, что магия — это красивая, но очень опасная вещь. Гриффиндорка непонимающе посмотрела на Малфоя. Он задумчиво встретил ее взгляд, продолжая обдумывать слова Полумны. Драко все что-то искал и искал, копошился в своем сознании, потому что ее фраза натолкнула его на одну мысль, и вот когда он понял, что именно имела ввиду Полумна, было уже поздно. Гермиона, не придав значения, отвернулась и случайно бросила взгляд на воду озера. Тёмная, почти чёрная блестящая гладь притянула её. Вспышка, и она без сознания падает на ледяную каменную землю, а вечная темнота уносит девушку за собой. *** Сквозь сон Гермиона почувствовала, как сильно затекла у неё спина. Должно быть она все время лежала в одной позе. Боль волной пробежала по лопаткам и вдоль всего позвоночника, все ещё пульсируя несколько секунд, отдаваясь во всем теле. Шатенка попыталась перевернуться на бок, но кто-то, кто бережно держал её за руку, не дал ей этого сделать. Видно тот, кто сидел, тоже ненадолго уснул и совершенно забылся, что их руки сплетены. Тогда девушка повернулась в другую сторону, сонно открывая глаза, которые то и дело смыкались. Темно. Должно быть все еще поздно. Чужие холодные пальцы ненадолго сжались на запястье Грейнджер. - Мы все сделали, - тихо и ласково шепнул голос. Эта фраза, этот тембр подействовали на неё, как детская колыбельная. Каждый раз, когда Гермиона болела и плохо спала, мама всю ночь сидела возле неё и, если девочка вдруг просыпалась, она напевала или шептала ей что-то успокаивающе, от чего все невзгоды сразу забывались, а сон вновь принимал в свои теплые объятия. Грейнджер улыбнулась, вспомнив приятную мелочь. Она хотела притянуть к себе руку, чтобы положить её под голову, но ее все ещё держали. Тогда кто-то резко разжал пальцы, будто ударившись током. Что сделали? Что было? Где она? Да и какая ей разница? Главное, что сейчас была она, глубокая ночь, сладкий сон и кто-то ближний рядом. Следующее пробуждение Гермионы было не таким же благоприятным. Из-за настоек, которые дала мадам Помфри, девочка спала очень крепко. Сильная колкая боль в бедре не давала ей спокойно лежать. Но все же, несмотря на это, первое, что девушка почувствовала, когда проснулась - тепло. Кто-то укрыл ее теплым пуховым одеялом до самой головы. Она свернулась калачиком, боясь упустить комфортную температуру, а в следующий момент Рон уронил цветок, которых хотел поставить в вазу, прямо ей на лицо. - Доброе утро, Гермиона, - виновато и испуганно произнес молодой человек. - Да уж, спасибо, Рональд. Добрее я еще не видела. - Прости, - все так же смущенно. - Ты здесь всю ночь просидел что ли? Уизли непонимающе вглядывался в лицо подруги. - Нет, я только что пришел. Мы все сделали. Так нежно. Так заботливо. Но такое странное, как казалось Рону, поведение было ни у одной Грейнджер. Парень тоже вел себя довольно подозрительно, будто бы с опаской произнося каждое слово. Что-то натворил. Сомнений не было. Пока гриффиндорка старательно придумывала себе все, что мог натворить этот безобразный паренек в её отсутствие, рыжий заметил то, с каким строгим презрением разглядывала его подруга, поэтому он попытался улыбнуться, но вышло с натяжкой и даже как-то грубовато. - Как твоё самочувствие? Гермиона пошевелила рукой. На локте красовалась белая повязка. - Всё ещё болит, но как видишь, не так все плохо. Уизли подвинул ей душистый букет. - Очень красивые. Спасибо. - Это от Гарри. Гарри! Глаза Гермионы в тот же момент загорелись, как две звёздочки, и она попыталась приподнять, будто стараясь найти его, но Рон бережно уложил её обратно на кровать. Сначала гриффиндорка не поняла, почему он так сделал, но уже в следующий момент сильная слабость дала о себе знать. Голова шла кругом, а перед глазами все плыло. - Мадам Помфри сказала, что тебе пока нужно соблюдать постельный режим. - Что было? Ничего не помню. Уизли увильнул от этого вопроса, сказав, что ему уже пора идти. - Как станет легче, рядом с цветами лежит письмо от Гарри. - Рональд, что произошло? Он испуганно мотнул головой и постарался поскорее уйти. Гермиона обиженно выдохнула и продолжила разглядывать потолок. Сколько времени? Как долго она здесь находится? Кто ответит ей на все эти вопросы? В силу болезненной слабости и раннего утра, мыслить ясно было просто невозможно. Девушка не сильно отчаялась, когда поняла, что ничего не помнит и решила дождаться того времени, когда все станет на свои места. Но это было не так просто. Часы в лазарете тянулись до боли медленно. Было скучно, а к середине дня она отлежала себе все, что только можно было, а ходить все ещё нельзя было. Мысли путались и переплетались каждый раз, когда гриффиндорка пыталась спокойно разложить вчерашний день по порядку. Нет. Ничего не выходит. Голова только сильнее начинала раскалывается от круговорота неправильных воспоминаний, но это не останавливало её. Вечер. Только вечер, а ничего интересного так и не произошло. День в пустую. Письмо от Гарри оказалось очень милым и, как всегда, заботливый. Он просил быть осторожной и стараться держаться подальше от Малфоя. Ох, ну что она могла поделать, если это было задание. Дзинь! Первое воспоминание стало на место. Страх-шкаф. Она, слизеринец и Полумна. Но что случилось? Почему она здесь? Ох, если бы дорогой Поттер знал, что дело тут далеко не в Малфое, что он последний, кто виноват в этом. Гермиона, пожалуйста, береги себя. Я очень переживаю за тебя. Постарайся ради меня как можно реже находиться с Малфоем. Я далеко и защитить тебя никак не могу, а Рон может не успеть. Ради нас, будь осторожна. Как всегда мило. Шатенка даже расплакалась от того, насколько сильно она скучала по своему лучшему другу. Он один снова переживает трудные времена. Скоро все закончится, Гарри. Мы будем вместе, я обещаю. - Мисс Грейнджер. Девушка подняла голову. Профессор Дамблдор стоял в нескольких шагах от кровати Гермионы. Она почувствовала себя очень глупо, поэтому поспешно убрала письмо и вытерла слезы. - Позволите? - он указал на соседнее место рядом с девочкой, и шатенка кивнула, сказав чёткое "Конечно". - Что-то личное? - О, нет. Письмо от Гарри. Снова этот ком в горле. Не плачь. Держи себя в руках. Старик понимающе кивнул. - Скучать по кому-то — очень больно. В том, что ты так искренне проявляешь свои чувства, нет ничего плохого или постыдного. То, что Дамблдор перешёл на "ты" означало, что впереди её мог ожидать серьёзный разговор. В этом не было ни одного сомнения. Именно через такое обращение ему удавалось лучше донести сказанное, чтобы слова попали прямо под кожу. Гермиона не знала, что ей ответить. Ей все ещё было неловко. - Как твоё здоровье? - Спасибо, уже лучше. - Не хочу долго говорить о пустяках. Ты знаешь, о чем я пришел поговорить? Она нахмурилась. Провалы в памяти — ужасно. Девушка опустила взгляд, пробегаясь по одеялу и пытаясь вспомнить. Дважды дзинь! Ну конечно! Она написала письмо директору, помогая Малфою. Ох, прости, Гарри. Не исполню я твою просьбу. Сейчас я защищаю тебя и школу. Пойми, что так надо и смирись с моим выбором. Гермиона кивнула. Ну почему это чужая проблема, которая снова упала ей на плечи? Ну раз уж он так переживает о своей маме, почему сам не организовал это все? Бросил её одну с этим грузом. Бросил, как тогда в коридоре... Поздно. Теперь только ты отвечаешь за свои поступки. Согласилась — будь добра, выполняй. Самым интересным было то, что даже если Дамблдор знал все тонкости ситуации, особое удовольствие ему доставляло расспрашивать об этом у говорящего. Ему всегда было любопытно наблюдать за тем, как человек раскрывается и доверяет ему, как ученик описывает историю, как говорит об этом. Услышать мнение ребенка - значит помочь ему разобраться не только в этом случае, но и помочь в жизни. - Вы рассмотрели мою просьбу? - не дожидаясь, когда профессор начнет говорить, спросила Грейнджер. - Предложение очень хорошее, Гермиона, но как ты хочешь все это воплотить? Здесь есть много неясностей, которых я никак не могу допустить. - Что вы имеете в виду, профессор? - Этот мир небезопасный. Он становится страшнее с каждым днем. Не пойми меня неправильно, Гермиона, я не хочу тебя пугать, но ты сама понимаешь, какое трудное и тёмное сейчас настало время. Она понимает. Конечно. И все равно стоит на своем. Гриффиндорское благородство, никак иначе. - В случае с полукровным семьями, мы пригласим только магов для того, чтобы в случае чего... Грейнджер даже не могла этого произнести. Только сейчас, после сказанных слов, она осознала, что создаёт ещё большую угрозу для всех. - Мы откроем камины. Это будет безопаснее, чем вновь открывать ворота. Да что ты творишь, Гермиона? Очнись! Этого и хотел Малфой! Он только и ждал той возможности, дабы прикинуться бедным сыночком и воспользоваться тобой. Нетнетнет. Все не так. - И ты понимаешь, что твоих родителей здесь не будет? - Я лишь представляю интересы школьного совета. Да, я понимаю это. Дамблдор задумчиво склонил голову. - Хорошо, я услышал тебя. Но что ты предлагаешь в случае с Малфоем? Опасение. Это чувство заставило Гермиону поежиться. Обещала. Ты обещала. Если ты делаешь что-то плохое - тебя остановит школа. Никто не допустит, чтобы здесь случилось что-то плохое. Профессор Дамблдор был не глуп. Он наклонился вперед, держа руки в замке перед собой. - У тебя доброе сердце. Девушка выпрямилась и сомкнула губы. Неужели все так очевидно? - Ты единственная, кто помогла ему. Искренне, без каких-либо резонов. - Я просто представляю интересы школьного совета, - повторилась она. - И его в том числе. Шатенка резко выдохнула. Вставая с места, директор продолжил разговор: - Раз так, то придут только маги. От Малфоя не придет никто. Это небезопасно и, я надеюсь, вы понимаете это. - Постойте, профессор. Старик остановился, внимательно смотря на ученицу. Заламывая руки, она встала и сделала шаг навстречу Дамблдору. - От его семьи может приехать Нарцисса Малфой. Она не замешена ни в одном известном нам случаях с Пожирателями Смерти и Волан-де-Мортом. - А Люциус Малфой? - Вам, как никому другому, известно, что он использует семью в своих целях. - Мы не можем полагаться лишь на собственную интуицию. Мне и правда известна эта информация, но откуда владеете ей вы? Она развела руками и тут же опустила их по швам. - Но разве не вы говорили нам, что нужно следовать зову сердца, чтобы найти верный путь? - Вот поэтому я и говорю, что у тебя доброе сердце, Гермиона. Это чудесное качество, но оно же может сыграть с тобой в злую игру. Я встречал немногих людей, кто так открыто помогал всем. Но он не "все". Он тот, кто отчаянно хочет быть услышанным. - И все же мы не можем поступить так безрассудно. - Можем, - возразила Грейнджер. - Сыворотка правды, сэр. Спросим лишь то, что касается ее пребывания в Хогвартсе. Дамблдор отвел взгляд, прогоняя эту мысль. Ну же, согласитесь. Пожалуйста. - Вы правы, - тихо прошептала она. - Я правда просто хочу помочь... - Хорошо. Тогда в понедельник жду вас в своем кабинете. Шатенка нахмурилась. - Простите, профессор? - В таком случае, вы и проведете допрос для Нарциссы Малфой. *** Закрытые глаза. Спокойное лицо. Ровное дыхание. Зачем он пришел сюда? Все это время, пока ноги несли его по пустынным коридорам, он задавался этим вопросом. И каждый раз пожимал плечами. Просто хотел. Шел, потому что так надо было. А может для того, чтобы в сотый раз удостовериться, что теперь она в безопасности и ей ничего не должно было угрожать. Шел и шел. Для чего? Чтобы проверить свой главный страх. Ведь то испытание с метлой было не для Гермионы. Оно было для Драко, который должен был увидеть, что она в опасности. Он должен был увидеть ее боль, когда она упала, взглянув в озеро. Так долго оставался сильным, так долго жил, не нуждаясь ни в ком, а теперь боялся, что потеряется без нее. Его главный страх — его собственные эмоции.