Карма

— Ты мне нравишься, я не могу больше с тобой дружить.       В комнате повисла тяжелая тишина. Настолько тяжелая, что Тэхен почти не дышал и больше ничего не говорил. — Давно? — холодный тон больно отразился от стен и донёсся до собеседника.       Тэ начал прокручивать в голове события последних лет и попытался вспомнить — когда все это началось?       После первой встречи или через год? Когда они напились и первый раз уснули в обнимку? Когда говорили о том, что было бы круто съехаться? Или осознание пришло перед самой свадьбой друга? Он не понимал. В какой момент это чувство стало настолько осязаемым и невыносимым? После первой бессонницы или первого укола ревности? — Я не знаю. Наверное, пару лет назад точно уже было. — после всего, что произошло, он уже не видел смысла юлить или приукрашивать. Решил сказать все как есть. — И ты типа решил проверить, чтобы наверняка? Ты поэтому согласился на встречу? — голос звучал грубо, Чонгук будто бы злился.       Теперь ему правда казалось, что он сделал что-то ужасное. Зря признался, и надо было просто исчезнуть, как в прошлый раз. Просто перестать отвечать на звонки и сообщения, больше никогда не открывать ему двери и не звать в гости. В носу защипало, парень чувствовал себя глупо, будто только что совершил самую большую ошибку в своей жизни, и потерял то важное и сильное чувство, что было между ними все эти годы. Больно закусив губу, он ощутил, как глаза предательски становятся влажными, пальцы все так же оставались на руке Чона и с силой сжимали его кожу так, что побелели. — Эй, Тэхен, ты чего? — растерянный Чонгук смотрел на каменное лицо парня и не замечал боли в руке, от его хватки. — Иди ко мне, давай. — он притянул его к себе и крепко обнял. — Давай сядем, погоди.       Парни сели лицом друг к другу. Тэхен не мог смотреть ему в глаза, и прижавшись, положил подбородок на его плечо. Голова шла кругом. Он чувствовал, как друг нежно гладит его по волосам одной рукой и притягивает за спину другой.       Он ждал, когда Чонгук скажет хоть что-то. Ждал, когда тот ответит ему взаимностью или по-честному признается, что совсем ничего не чувствует. Что угодно, любой реакции, но Чон молчал и продолжал обнимать его, тоже уткнувшись ему в плечо, ни говоря ни слова.       Как в тумане, Тэхен прокручивал в голове все, что произошло за последние несколько дней, потом вспоминал все, что заставляло биться его сердце так часто. Будто в кинотеатре, он видел сцены их яркой дружбы и странных отношений: «Подкатываешь ко мне?» «Ты никогда не думал об этом?» «Я так скучал»       Слова эхом отдавались в голове, по которой его гладил Чонгук. Картинка становилась тусклее, теряя свои краски: «Почему ты ни с кем не встречаешься?» «Давай еще поспим» «Сколько мы уже дружим?»       Тэхен вцепился в спину друга и с силой сжал, пытаясь сдержать ком в горле, но у него не выходило. Кадры в голове стали совсем серыми и начали терять свою четкость: «Давай жить вместе?» «Я женюсь»       Эхом, уже в реальности прозвучали слова Чона, и вытащили его из воспоминаний: — Мне уехать?       Все растворилось и исчезло. Осталась только его комната и первые лучи восходящего солнца, которые ползли по стенам. Теплая спина Чонгука и огромные солёные капли, стекающие по щекам. — Как хочешь.       Так они и сидели в абсолютной тишине и сумерках комнаты, крепко обнявшись и боясь отпустить друг друга. Тэхен смотрел перед собой на двери балкона, где они целовались пару дней назад, где Чон проверял не замерз ли друг, и подливал вина. Где сердце боялось выпрыгнуть из груди, когда он впервые за два года притянул его к себе и коснулся губами.       Чонгук, будто незаметно раскачивался из стороны в сторону и гладил его по голове, как маленького, пытаясь успокоить. Возможно, он сам пытался успокоиться сейчас. Горячие капли продолжали падать из глаз и, остывая, катились по спине Чона. Он чувствовал это, но продолжал крепко держать Тэ в своих объятиях.       Тэхен обмяк и ждал хоть какого-то слова от друга, чтобы испытать долгожданное облегчение от признания, потому что легче не становилось. Все выглядело, как какой-то дебильный фильм без начала и конца, он чувствовал себя так, будто его мучали и не собирались останавливаться.       Наконец, тишину нарушил робкий голос: — Пойдем покурим? — Иди. — Пойдешь со мной?       Тэхен молчал, задумавшись, и через какое-то время начал медленно подниматься. Руки и ноги затекли. Он огляделся и натянул на себя мятую футболку, которая валялась под ногами, Чонгук тоже оделся.       На балконе было свежо, на улице тихо и спокойно. Чон подошёл к окну и высунулся на половину, глубоко вдыхая утренний воздух. Затем он прикурил, так же стоя и не смотря в сторону друга.       Тэхен, обессиленный и ничего не понимающий, сидел на стуле совсем рядом и почти не чувствовал, как слезы не прекращают литься из глаз, он очень долго держал в себе эту боль. Показав все, что было внутри, не получил в ответ ничего и вся боль будто приумножилась, а что с ней делать теперь — не ясно.       Стоявший, как статуя Чонгук, резко выбросил в окно, только что начатую сигарету и повернулся к нему с красными глазами, подошёл, и встав на колени, обнял его за ноги, уткнувшись в них лицом. Его плечи тряслись, и он тяжело дышал. Он… тоже плакал сейчас?       Тэхену казалось, что это уже выше его сил, это было невыносимо, его будто выворачивало наизнанку от происходящего. Он уже прекрасно понял, что дружить после этого они не будут, а об отношениях все еще не шло речи. Это было похоже на невероятно болезненное прощание, на какую-то ампутацию без анестезии, которой нет ни конца ни края.       Утро, балкон и два парня.       Теперь уже Тэ гладил его по голове и пытался сдержаться, чтобы не скулить от невыносимой боли, но получалось плохо.       Он смотрел на широкую спину и руки, которые обвили его ноги, чувствовал, что длинная домашняя футболка стала мокрой от слез, уже не понятно чьих. Смотрел и думал: «Что творится в твоей голове? Чего ты от меня хочешь? Почему просто не отпустишь меня и не свалишь к черту? Зачем мучаешь меня?»       Вместо вопросов, вместо того, чтобы выставить бывшего друга за порог и забыть обо всем, Тэхен провел ладонью по лопаткам Чона и тихо сказал: — У тебя спина холодная, пошли внутрь? — Спать? — Спать. — заторможенно они поднялись, и на ватных ногах вернулись в комнату. Тэхен расправил диван и, не стеля простынь, просто кинул на него одеяло и подушку.       Молча, он лег совсем без сил, даже не укрываясь. Рядом лег Чонгук и притянул его к себе лицом, стискивая в объятиях, утыкаясь носом в плечо парня. Тэхен провел рукой по его волнистым волосам и тихо сказал: — Мне очень жаль, что так вышло.       Чон еще крепче обнял его и оба провалились в сон.

***

      Оба проснулись часа три спустя, и Чонгук начал собираться, чтобы уехать. Это было самое долгое и невыносимое прощание на памяти Тэхена.       Брюнет долго собирался. Сидел на диване с толстовкой на коленях и, кажется, полчаса собирался с духом, чтобы надеть ее. Ведь, если он сейчас наденет ее, то дальше остаётся только обуться, накинуть на плечо рюкзак и всё. Конец.       Тэхен сидел рядом, обняв себя за колени и ждал, когда это закончится, не говоря ни слова. Тяжело и очень громко выдохнув, Чон поднялся и повернулся к нему: — Я пойду?.. — было не понятно, спрашивает он разрешения или ставит перед фактом.       Тэ дёрнул плечами, типа «не знаю», и продолжил сидеть тихо на месте. Чон подошёл к нему и протянул руку: — Ты хоть проводишь меня? — Провожу.       Обувался он еще дольше, чем надевал несчастную толстовку. Когда кроссовки были на нем, а шнурки были проверены и завязаны несколько раз, то Чон посмотрел на него своим фирменным взглядом бемби и широко развел руки, будто приглашая к объятиям.       Тэхен стоял, оперевшись плечом о стену, и ему начинало казаться, что все внутри уже вымерло от переизбытка чувств. Но когда подошёл к парню и уткнулся носом в его черную толстовку, которая так вкусно пахла и ощутил его дыхание на щеке, все началось заново. — Я, кажется, намочил тебе кофту. — он всхлипнул, натянуто улыбнулся и слега отстранился. На ткани правда остались небольшие соленые пятнышки. — Ну вот, больше никогда не буду ее стирать. — не понятно было, пытается он пошутить, чтобы развеселить бывшего друга или говорит серьезно.       Еще раз крепко прижав его к себе, он отстранился. — Чонгук, пожалуйста, уходи. Я уже совсем не вывожу ситуацию. — Мы теперь совсем не будем общаться? Я даже написать тебе больше не смогу? — Пожалуйста, уходи.       Кусая губы, Чон кивнул головой и нажал на ручку двери. Еще раз он повернулся и улыбнулся уголками губ. — Пока.       Тэхен ничего не ответил, продолжая наблюдать, как медленно открывается дверь и как, в этот раз, осторожно ее закрывает за собой Чонгук.       Простояв на том же месте, Тэ не спеша пошагал из коридора в комнату. Шторы были широко распахнуты, солнце, которое так ясно светило еще полчаса назад, скрылось за тучами. Судя по мелким капелькам на стеклах, начался мелкий дождик.       На столе он увидел оставленную пачку сигарет и зажигалку — Чонгук забыл, когда уходил. Стянув их со стола, он прихватил ноутбук и вышел на балкон. Технику поставил на свободный стул и включил песню, которую обещал себе не слушать. На второй стул уселся сам, и, повертев в руках зажигалку, чиркнул ей. Потом залез в карман шорт и достал сигареты, которые оставил бывший друг.       Он не курил со школы, но сейчас дико захотелось сделать это, ничто его не останавливало. По карнизам стучали капли, из динамиков ноута тихо раздавались слова из «Do u feel it? - chaos chaos». You're always talking, but you're not playing Твоя болтовня — это пустой трёп It doesn't match your face И это тебе не к лицу. Gotta find my way, away from this place Мне нужно срочно уехать отсюда, найти себя. Can you take me now Пожалуйста, сейчас, забери меня.       Тэхен сделал затяжку и задержал дым в легких на несколько секунд, повернув голову вправо — на полу валялся его мобильный, почти разряженный, но еще живой. Он выдохнул облако дыма и закашлял, поднял телефон и открыл контакты. Чонгук - удалить диалог и заблокировать абонента.       Вторая затяжка, третья. Кажется, становилось чуть легче. Тучи рассеивались, на щеку парня попал маленький лучик солнца и он грустно улыбнулся. The end.