* * *
Пэйн быстро приспосабливался к незнакомой обстановке. Он не знал, как и почему оказался здесь, но раз уж оказался, надо было принимать необходимые меры для выживания. Жильем и едой он, судя по всему, был обеспечен. Мешали только новое тщедушное тельце и надоедливые парни-вампиры какой-то гейской наружности, которые липли к нему, как мухи. Причем липли и днем, и ночью. Даже умение спать с открытыми глазами по науке морских пехотинцев от них не спасало. Майор решил, что как только выдастся благоприятный случай, он наведет в этом вертепе порядок и заставит стричься и облачаться этих лохматых придурков так, как положено уважающему себя солдату. А пока что отбиваться от этих упырей было достаточно непросто. Пэйн сильно сожалел, что при нем нет его любимой верной пушечки. Ведь стоит прострелить наглецам пару колен, и все бы совершенно быстро и замечательно устроилось. Это ведь лучший путь к взаимопониманию. Разумеется, он не сидел на месте, а оперативно изучал обстановку. Разведка на местности показала, что особняк находится довольно далеко от цивилизации. Собрав сухой паек и затарив флягу воды, нож, спички и даже соль, Пэйн приступил к выполнению марш-броска до следующего населенного пункта, но отделаться от вампиров ему так и не удалось. Сбить этих тварей со следа и вовсе не представлялось возможным. Пришлось вернуться и сменить тактику: держать врага к себе как можно ближе. Он назвал это «Операция резидент».* * *
Парни, которые жили с ним в особняке и оказались братьями, носящими общую фамилию Сакамаки, доставали его непрерывно. Майор не считал себя особенно нервным человеком, но тут стал готов заделаться психом. Он уже благополучно запомнил имена этих хмырей и начал собирать на них досье. Последнее никак не собиралось, так как выудить у тех информацию или спокойно покопаться где-нибудь в библиотеке ему не удавалось. Становилось все интереснее. Это был настоящий вызов! Братья шатались обычно по одному. Старший дрых целый день и жутко ленился, другой занимался научными исследованиями и не вылезал из своей норы-лаборатории; трое средних таскались к нему по очереди и надоедали больше остальных, а самый младший прятался в своем углу и старался не общаться с остальными. Так что основная борьба Пэйна поначалу концентрировалась преимущественно на тех троих, что нарушали его покой наиболее часто. Майор как раз обдумывал очередную стратегию для противодействия силам зла в лице этих кровососов, когда к нему в очередной раз без приглашения наведался тот, что вечно ходил по дому в шляпе. — Привет, сучечка! Я твоей кровушки попить... — Райто, так звали этого упыря, кинулся к нему с разбега, но Пэйн резко захлопнул перед его носом дверь. — Больно! — завопили из-за двери. — Ты мне нос сломала, девка! — Есть хорошее средство, — обнадежил майор, открывая дверь и затаскивая подбитого вампира. — Всегда помогает! Кровосос явно заинтересовался и временно перестал вопить. Пэйн взял его за руку и отогнул мизинец, затем резко дернул и сломал его. Дом огласил истошный крик небитого аристократа. — Теперь ты не будешь думать о сломанном носе, — заверил майор. — Безотказное средство! Не успел наш герой «вылечить» чудесным образом Райто, на смену ему тут же прибежал его братец Аято. Пэйн достал из ящика пушку — допотопный пистолет времен царя Гороха, который он умудрился откопать где-то на чердаке вместе с коробкой старого, отсыревшего пороха к нему и который он ловкостью золотых своих рук как-то привел в порядок, так, что тот был даже способен стрелять. Правда, результат мог быть несколько непредсказуемым, но все же. Он нацелил оружие в грудь вампиру прямо в упор и сказал весьма и весьма убедительно: — Целых две недели я никого не убивал. И теперь у меня нестерпимо чешутся руки! Вот как бы их теперь почесать, ты не знаешь? — Две недели? — почему-то удивленно переспросил тот. — Ты прав, гораздо дольше! — согласился Пэйн, немного подумав, и так кровожадно сверкнул глазами, что упырь даже поежился. Однако Аято не собирался терпеть и отказывать себе в удовольствии. Он насильно попытался прижать девчонку, чтобы укусить, получил рукоятью пистолета в зубы, а потом тот выстрелил. Допотопное оружие, как и следовало ожидать, дало осечку. К счастью, самого майора не покалечило, он только слегка обжег пальцы, а стоящая у зеркала фарфоровая статуэтка разлетелась на мелкие осколочки. Вампир как-то странно посмотрел на свою жертву, неожиданно отпустил и сказал, что зайдет позже. Видимо, аппетит у него все же пропал. — Что же ты меня так подводишь, музейная пушечка? — осведомился Пэйн, обращаясь к пистолету. — Ты должен быть моим верным другом и напарником. — Он сделал паузу и вздохнул: — Да что с тебя взять, буржуйское ты оружие! — Тут он подумал про то, что господа вампиры если и не бессмертные, то так просто их не убьешь: — Да, здесь нужен калибр покрупнее, а не этот средневековый хлам. Весь оставшийся день к нему никто не приставал, но пред сном один из младшеньких, который никогда не расставался со своим медвежонком, настырно затребовал его к себе. Когда тому было отказано в том, чтобы пососать кровушки, он начал канючить и требовать сказку. Тут Пэйн вполне охотно согласился и вспомнил свою любимую, про маленький паровозик, который смог. К концу сказки совершенно побледневший вампир трясся под одеялом, плакал и звал мамочку. Довольный результатом майор пожелал ему спокойной ночи и вышел.* * *
Надо ли говорить о том, что поведение новой Юи, так звали девчонку, в теле которой оказался майор, быстро вывело кровососов из себя, и они решили наехать на нее все вместе? Пэйн окинул взглядом надвигающегося противника, оценил численное превосходство того и сказал: — Н-да, ситуация! Слово «ситуация» смотреть в словаре между «сиська» и «сифилис». Вампиры мгновенно налетели и, что естественно, легко справились всей толпой. — Помогите, насилуют! — орал Пэйн-Юи. — Я же маленькая, невинная девственница! — Тут он вопросительно посмотрел на вампиров: — А я точно девственница? — уточнил он у них для проформы. Те переглянулись. — Я ее там не трогал, — на всякий случай сказал тот, что в шляпе. — Мы только спали в обнимку, — буркнул Аято. — Что? — переспросил Пэйн. — Что? — переспросили все остальные. — Проехали… Майор быстро сориентировался и кивнул на Шу: — А вот этот меня лапал! — заявил он. Братья возмущенно уставились на старшего. — А вот этот просил быть его плюшевым мишкой! — продолжал майор. Братья возмущенно посмотрели на одного из тройняшек. Назревала старая добрая братская ссора. Пэйн, тихо радуясь, подливал масла в огонь: — И тот, и этот ко мне приставали! Ай-яй-яй, шалунишки! И братья, позабыв обо всем, углубились в любимые семейные разборки. Субару, самый младший и нелюдимый из всех, углубляться поначалу никак не хотел, но Пэйн заверил его, что все старшие без исключения нелестно отзывались о его матушке. — Настоящие мужики решают спорные вопросы мордобоем! — подначивал он, и ссора плавно перетекла в драку. — Да вы же деретесь, как девчонки, комментировал майор, критично оценивая, а заодно и изучая технику боя вампиров. — Кулаками надо бить, а не в нос ему пальчиком тыкать! Да, да, ты, который с медвежонком! Шу драться было жутко лень, но майор этого так не оставил: — А этот лентяй меня больше других домогался и еще говорил, какая я развратная женщина! — он указал пальцем на этого оболтуса. После чего все накинулись на самого старшего. Пэйн, глядя, что и тот не остается не у дел, взялся за следующего: — А вот этот меня отравить пытался. Всю кровь мне чуть не испортил. Небось, бам-бам хотел, пока я в обмороке, как последний некрофил! — наговаривал он на очкарика до тех пор, пока разъяренные вампиры всем скопом не переключились на Рейдзи. И никакой привычно-властный тон, которым тот обычно всеми командовал, ему не помог избежать пламенных братских тумаков. Майор продолжал щедро раздавать гнусные инсинуации, стравливая вампиров, и все больше входил в раж, поочередно болея то за того, то за этого: — Да, да, детка! Так его! Двинь ему ногой посильнее! А ты, голуба, упал-отжался! Ха-ха! Было далеко за полночь. Драка все не утихала, но перешла уже в какую-то вялую форму. Пэйн, наблюдая, как Шу сонно мутузит троих младшеньких, и оглядывая дикий погром, решил, что на сегодня, пожалуй, хватит. Для разовой импровизации оно, конечно, было неплохо, но требовалось составить более четкий поэтапный план борьбы с кровососами.* * *
Вампиры приставали, желая попить кровушки, с завидным постоянством. Отбиваться становилось все труднее. Никакие знания приемов не спасали, ибо его нынешнее тело было слишком тщедушным. Женская ипостась вообще в известной степени огорчала Пэйна, но, как говорится, «где наша не пропадала». Особенно тяжело ему приходилось в «критические дни»: его бренная земная оболочка и так ослабла от постоянной потери крови, а тут становилось еще хуже. Такое и бывшему морскому пехотинцу было катастрофически непривычно и крайне некомфортно. К тому же в эти дни вампиров, как назло, усиленно тянуло на запах крови. А еще приходилось писать сидя и очень не хватало «старого дружка». Сии непредвиденные лишения подрывали боевой дух даже бывалого вояки, но что поделаешь. Итак, майору ничего не оставалось, как смириться с удручающими обстоятельствами и разработать более длительный стратегический план с использованием доступных его нынешнему физическому состоянию методов, сиречь познаний в психологии, своего неземного обаяния и искусства убеждения. И в этом ему поможет все то мудрое, доброе, вечное, чего он успел нахвататься от Эмили. — Дорогие мои кровососы, — начал он заседание, — я собрал вас здесь, чтобы уяснить кое-какие моменты. — Тут Пэйн задумался: вроде начало выходило достаточно торжественным для этих снобов: — Определим наши цели и задачи. Вам нужно моей кровушки, а мне главное — не откинуть копыта. Так? — Вампиры кивнули. — Ибо если я их откину, то пить вам будет уже нечего. Так или не так, рядовые? — спросил он и тут же подумал: «Черт, привычка…» — Что ж, верно, — нехотя согласились упыри. — Ну раз я понятно объясняю, то слушайте мои условия. Во-первых, требую усиленное питание; во-вторых, время восстановления формы; в-третьих, роллс-ройс и личного шофера, — он обвел взглядом присутствующих, задорно улыбнулся и пояснил: — Последнее было шуткой. Ха-ха! На физиономии Юи такое выражение смотрелось особенно по-идиотски, вампиров аж перекосило. — Да ты оборзела, сучечка! — восхитился «Шляпа». — Не называй меня так. Учись выражать уважение к женскому полу, — Пэйн, продолжая улыбаться, подошел к нему и в очередной раз двинул хорошенько по яйцам. — Повторенье — мать ученья, — назидательно заметил майор. Он снова оглядел присутствующих, насладился произведенным эффектом и продолжил заседание: — Донорствовать буду строго по расписанию, кто полезет без очереди — огребет и получит наряд на кухню. Что касается жертвования крови вампирам, тут Пэйн решил пойти на некоторые временные уступки. Пусть думают, что он поддается. Противника полагалось держать в неведении, регулярно вводя в заблуждение. А в данном случае еще и прикармливая, как злых собак. — Внеуставные отношения не допускаются, — категорически заявил майор в завершение своего пламенного спича. — Все все поняли? Не слышу. — Так точно, — сказали обалдевшие вампиры хором. — Тогда стройся, ать-два! И быстро служить отечеству, ублюдки! — подытожил Пэйн и промаршировал к себе на второй этаж под недоумевающими взглядами аристократических кровососов. — А сучечка совсем с катушек съехала, — сказал «Шляпа», потирая пострадавшее место. — Возможно, из-за регулярной кровопотери произошли необратимые изменения в головном мозге, — предположил очкарик. — Что будем делать? — Полагаю, пару дней ее лучше не трогать. — Но я не могу сдержаться! Ее кровь такая вкусная! — Вот именно, ее изысканная кровь стоит того, чтобы потерпеть. Девчонка права: если мы ее угробим, то уже не попьем.* * *
Последующие за этим дни вампиры наблюдали поразительные перемены, произошедшие в их пленнице. Особенно их умиляло, как девица жрет за троих с самого утра и качается по физкультурной системе, разработанной для морпехов. Все шутки по этому поводу тут же отфутболивались с изяществом парящего над Северным полюсом бегемота и обращались против них самих. Попытки покусать ни к чему не приводили. Юи каждый раз напоминала об их договоренности и не стеснялась при этом проделывать подлые трюки вроде внезапного удара в нос карандашом или запихивания подручных средств в вампирскую глотку, прежде чем отправить чистить картошку или драить полы. Райто она и вовсе ловко подсунула чугунную сковородку, и тот едва не сломал об нее зубы. Аято не везло не меньше. В очередной раз, когда он попытался схватить Юи, та в ответ зазвездила ему такой хук снизу с криком: «Что, нравится бить женщин, вражина?», что у того глаза из орбит вылезли. После ему на ногу были скинуты гантели, которые Юи усердно тягала изо дня в день, и желание пить кровь у Аято временно пропало. Впрочем, как и у остальных братьев. Вампиры только дивились творившимся с этой тихой и милой девушкой изменениям и выслушивали невероятной «красоты» замысловатые обороты вроде обещания утолить их жажду влагой сапога, которым та захреначит им через задницу по самые гланды. Даже не верилось, что на такое способна дочка священника. Ботаник Рейдзи напрягал свой гениальный мозг и все пытался разработать особый эликсир, который бы смог привести ее в чувство, но подозрительность девицы достигла таких высот, что та просто не позволяла себе что-либо подлить, словно бы обладала звериным чутьем. Время шло, попить кровушки никому не удавалось, а девчонка наглела и зверела все больше и больше. Кровососы с грустью начали осознавать, что, кажется, окончательно и бесповоротно допекли ее. В итоге, Юи объявила в доме матриархат и провозгласила себя их мамочкой. Заявление, что Юи будет теперь их мамочкой, откровенно перекосило вампирские хари. «Больная тема», — подумал Пэйн и непременно решил разузнать сегодня же побольше об этих слабых сторонах противника, а то как-то было все недосуг. Как ни странно, на контакт первым пошел самый младший и необщительный. Он пафосно-драматично поведал свою историю и рассказал, как несправедливо обошлись с его матерью, подтвердив тем самым кое-какие предположения Пэйна. А еще он внезапно заявил Юи, что он на ее стороне и вручил серебряный кинжал, способный убить вампира. Пускай, мол, им братьев заколет, ему не жалко. Пэйн, доселе полагавший, что серебряные штучки-дрючки помогают исключительно против оборотней и то в исключительно глупых ужастиках, в ответ улыбнулся как можно более милой улыбкой и, активно строя вампиру глазки, попросил рассказать поподробнее про этот интересный момент.* * *
Итак, убить вампира могло заговоренное серебро, лучше освещенное в церкви, но это не факт. (Откровенно говоря, Субару в этих тонкостях и сам не больно-то понимал, хотя жил на свете уже не первый десяток лет.) Пэйн окинул взглядом богатства семьи Сакамаки. Он не сильно разбирался в драгметаллах, но, даже по самым скромным прикидкам, серебра в доме было просто завались, особенно серебряных ложек. И тут возникал очевидный вопрос, почему вампиры его вообще держат. Совсем страх потеряли или они так устойчивость вырабатывают? Ну или, как вариант, все эти сказочки про серебро — просто брехня. Кинжал майор припрятал понадежнее, а для первой пробы выбрал подсвечник поувесистее. Вроде бы как раз серебряный. Он рассудил, что если серебро не сработает или степени его заговоренности не хватит, то уж веса наверняка будет достаточно хотя бы для легкого сотрясения вампирского мозга. Осталось найти, на ком бы его опробовать. И тут как на заказ выскочил Райто. Самый надоедливый и приставучий из всех. Пэйн, с довольным видом обращаясь к подсвечнику, почти торжественно произнес: «Заговариваю тебя на закат по вампирской морде» и с криком: «А что у мамочки есть!» врезал им Райто, отправив катиться кубарем с лестницы. Ошалевший вампир отскреб себя от пола, кое-как встал на ноги и почти как-то даже по-детски обиженно сказал: — Ну ты совсем, сучечка… — и, нехорошо улыбнувшись, добавил: — Неужели ты думаешь, что меня так можно убить? — Нет, но попытаться-то стоило, — ответил Пэйн, передразнивая его, и выдал свое противненькое «хе-хе-хе»! Раз подсвечник не сработал, ничего не поделаешь, он достал кинжал и, поигрывая им в руке, предложил: — Тогда попробуем это. — Будем считать, что ты так выражаешь свою любовь ко мне, — заявил Райто, кокетливо поправляя прическу и натягивая слетевшую шляпу. — Хочешь, я тебя сейчас еще чуток полюблю? — спрашивал Пэйн, надвигаясь. Пускай, у нынешнего тела ловкость рук была не та, но он еще не забыл, как «правильно» резать глотки гукам. Разумеется, опробовать новое оружие в спокойной обстановке ему не дали. Тут же слетелась вся вампирская братва и начала возмущаться. Пэйна это не остановило, хотя затею с шинковкой особо надоевшего вампира лучше было отложить и совершить тактическое отступление. В прежние времена он бы не спасовал перед лицом превосходящего численностью противника, но, как говорил генерал Деккер, бывают ситуации, когда нужно четко различать храбрость и глупость. Так что, сделав физиономию пострашнее, вернее, посильнее ее скривив, Пэйн, в который уже раз забывая, что находится в теле какой-то девочки-припевочки, гаркнул перед отступлением в свою комнату: — А ну не шалить, вампирчики, учтите, я привык убивать, и привычка еще сохранилась! Вампиры недоуменно смотрели на Юи, провожая ее взглядом. Не то чтобы они не ожидали от нее чего-то подобного… Возможно, в свете нынешних обстоятельств такое поведение даже можно было бы считать нормальным. Хотя какое им всем было дело до ее поведения да и до самой девицы тоже? Все что их интересовало — это возможность попить ее крови, которая с каждым днем благоухала все сильнее и становилась на вкус изысканнее, опьяняя, как хороший коньяк. А все потому, что приближалось пробуждение, и что-то подсказывало им всем, что все самое интересное будет еще впереди.