Старик Иморэ

— Ники, потанцуй мне! — приказал Олди. Она стала напевать нежную мелодию и плавно двигаться в такт ей, подчиняя себя логике издаваемых звуков. Это было легко, и Ники любила такие приказы. Мелодии она выбирала сама из огромной базы в сети, к которой подключалась в любом месте, где были распределительные пункты связи (раньше их называли вышками). Ники придерживалась заложенных в её памяти предпочтений хозяина, но ощущала себя свободной в своём выборе. Её крепкое тело с совершенными формами двигалось согласно программам, составленным кем-то хорошо знакомым со всеми танцами народов земли, Ники оставалось только использовать движения из этих танцев, целиком копируя их или вплетая в собственный алгоритм. На этот раз она выбрала кое-что из танцев прекрасной Индии. Олди всегда нравилось, когда Ники изображала рабыню, заботливую и предусмотрительную, покорную, но не раболепствующую. Он не понимал, как могут все эти качества уживаться в ней, он объяснял себе это тем фактом, что она не была человеком. Златовласая Ники была андроидом. Прекрасная копия когда-то живого человека. Нет, Олди никогда не был знаком с прототипом своей Ники, это давало ему возможность считать её почти живой, а не сравнивать, что в ней «точно так, как», а что разительно отличается. Нейросети Ники обучались быстро и качественно, механизмы её тела были максимально приближены к показателям аналогов у живых людей, она даже умела спать и плакать, а чувствительность кожных датчиков соответствовала человеческим и даже немного превосходила их. Но её «предпочтения», а именно это Ники обозначала как «нравится» и «не нравится», на самом деле были абсолютно бесчувственными с точки зрения человека. Так процессор андроида обозначал для себя давно наработанные нейросвязи, быстро и просто действующие, не требующие затрат большого количества энергии. Музыка, которую генерировала Ники закончилась, вместе с тишиной замерла и танцовщица. Олди удовлетворённо кивнул и снова погрузился в задумчивость. Он вспоминал молодость, как это свойственно всем старикам, дорожа каждым пережитым мгновением. В отличие от многих, его память была прекрасной, она могла буквально погрузить его в переживание самых волнующих моментов, любимых эпизодов прошедшего бытия. Этим он в основном и занимался теперь, погрузив всё ещё сильное и выносливое тело в уютное кресло. Из этих воспоминаний его извлекала Ники, не давая застрять там, где было так хорошо и весело когда-то. — Олди, дорогой, — её бархатный грудной голос снова выхватил его из объятий счастливого полузабытья, — давай я принесу тебе чай. Или сделать вкусный кофе? — А сгущёнка у нас ещё есть? — Я постоянно слежу за тем, чтобы был запас всех продуктов, которые ты так любишь. — Могла бы просто сказать «Да!» Делай свой чай, — ворчливо согласился старый космолётчик. Ники никогда не пила с ним чай и не ела обычную человеческую пищу, она питалась от портативного квантово-протонного элемента, которого должно было хватить на ближайшие примерно пятьсот лет. С тех пор, когда после определённых событий развалилась, а потом и окончательно разорилась, «DEX-company» по причине получения киборгами равноправия с людьми, производители вернулись к андроидам. Их весьма усовершенствовали, создали продвинутый интерфейс из силиконоидов с встроенными рецепторами, вложили им в головы квантовый компьютер с развитыми обученными нейросетями, научили их чувствовать и мыслить почти по-человечески. Но их всё-таки оставили машинами, которые могут распознать вкус, но не имеют желания сожрать всю еду в доме хозяина, потому что просто не имеют такой необходимости, впрочем, как и возможности. Получение чистой энергии для своей жизнедеятельности из почти вечной батарейки на квантовой тяге давало андроидам преимущество и перед старыми киборгами, и тем более перед человеческой прислугой — один раз заплатил и пользуйся, как желаешь, всю жизнь, а потом ещё и детям можешь завещать. Его Ники сама заказывала покупки в виртуальном магазине, сама и готовила. Готовить она любила так же, как и танцевать. В сети было столько разных рецептов изысканных блюд, видео сопровождения по приготовлению тех или иных деликатесов, советов и прочей информации, что Ники пришлось сначала научиться отфильтровывать годные алгоритмы приготовления еды от фейковых. Ну, типа тех, где говорят, возьмите процыкулыр и порежьте его мелкими кубиками, не рассказывая, что плод и даже семена процыкулыра почти ни при каких условиях не разрешат вывезти с родной планеты. В итоге у Ники сформировался неплохой список рецептов, которыми она пользовалась постоянно, и тех, которые она испробовала однажды, но результат не понравился Олди по вкусу или ещё какой-то причине. Например, она по всем правилам приготовила рагу из эдемских трюфелей, а Олди чуть не стошнило, едва он просто понюхал воздух в кухне. Или вот тоже неприятно получилось. Затеяла она сделать изысканное шоаррское заливное из тамошней фиолетовой лисы, заказала мясо лисы, свежее, чтобы вкуснее получилось. Так и указала в заявке: свежее мясо шоаррской лисицы. И получила… Молодую самочку с пушистой фиолетовой шерсткой, шуструю и вполне живую. Олди только рукой махнул, пусть живёт, прокормим. Теперь по дому, саду и окрестностям носилась весёлая шоаррская лисья самка, периодически оглашая эти самые окрестности своим знаменитым криком. Глядя на неё, Олди не раз подумывал о приобретении ей в пару ещё и самца, а то, что же животинка в одиночестве так страдает. Расплодились бы фиолетовые лисы, питались бы бирюзовыми клушами, которые тут практически главная фауна, если не считать завезённых с Медузы жукобабочек — главный куриный деликатес. Но Ники его отговаривала, предполагая, что тогда им самим придётся улетать на другую планету, потому что одну самку перетерпеть ещё можно, но вот если их станет много… Киборгов давно никто не выпускал, довольствуясь андроидами, а оставшиеся киборги, получившие свои права, разбрелись по вселенной, кто куда. Многие уже закончили своё биологическое существование, перенеся своё сознание в цифровой мир вечности. Другие пытались продлить жизнь тела, регенерируясь из последних ресурсов. Олдман Иморэ был из последних DEX-ов, семёрка, но давным-давно осознавший себя разумным. Ему было всего три года, когда он впервые что-то почувствовал, удивился и засбоил при выполнении чего-то очень простого. Тогдашний его владелец заметил такой сдвиг по фазе, испугался до тошноты и сдал DЕХ'а в ту организацию, где «чокнутых» киборгов держат такие же чокнутые люди. В этом приюте с киборгом занимались разные психологи и педагоги, учили его быть настоящим человеком, но по-настоящему ему объяснили, что такое быть человеком только в команде звездолёта, куда его устроили работать. Действительно, не век же тратить ресурсы ОЗРК. Своё имя он получил в результате небольшого конфуза. Он много читал человеческих книг, желая понять логику человеческих чувств и поступков. Одни книги ему нравились, другие он глотал потому, что это была классика. На этой же книге он застрял, никак не понимая о чём и, что главное, зачем (?!) автор написал всё это. И когда его спросили, что он перечитывал не один, а много раз, он доверчиво сообщил: «Старик и море», что он читал его и на английском, и на немецком языке, и по-русски, и по-китайски, даже по-японски и по-шоаррски, но не понял логики и не увидел смысла. Тогда его и стали называть сначала Старик Иморэ, а потом (ну, раз и по-английски…) Олдман Иморэ. Так и прижилось имя, а потом Олди и сам с удовольствием себя так называл в честь того, что вот она — человеческая логика — это отсутствие всякой логики. Имея спокойный, даже скорее флегматичный нрав, Иморэ долго летал навигатором на транспортном корабле, пользуясь программой «Дэн-Ворон», помогавшей составлять шикарные маршруты даже через самые сомнительные точки космоса. А когда вышел, если можно так сказать, на пенсию, скопив достаточно средств, поселился сначала на Новом Бобруйске, а потом из шумного мегаполиса переехал сюда, на Степянку, чтобы никто не напоминал ему об ушедших в небытие дорогих ему людях. Степянка так и не стала густонаселённой планетой даже через двести лет после обнаружения на ней пиратской базы. Но это не мешало Иморэ коротать свои длинные «последние дни», любуясь на её рассветы и закаты, разговаривая с вежливыми деревьями и андроидом Ники, его девочкой, как он ласково её иногда называл.