Ты только носи, хорошо?

Мальчик заигрался: вылетел в окно Улетел-улетел в самый в свой нескучный рай И случайно выронил главную деталь

            — Саш?             Сбоку донеслось ленивое мычание из-под широкой соломенной шляпы.             — Мне приснилось, что мы расстанемся.             Ветер наспех постарался забрать её слова и убежать с ними по пляжу к лесам. А там листья дальше расскажут друг дружке, точно сами слышали девушку на пирсе.             — Скоро?             — Ну, как лето закончится — точно, а так — не знаю.             Натужно поднявшаяся грудная клетка и вскинутые к небу руки свидетельствовали о согнанной прочь дрёме. Тело на тёплой плите камня с явным удовольствием потянулось пятиконечной звездой.             — Обычно, всё плохое во снах — к хорошему в реальности, так ещё прабабка моя говорила, а все бабушки — это святое! — хрипло отозвалась шляпа, перемещаясь с лица на макушку. Сощурившиеся охровые глаза хитро сверкнули зелёными всплесками радужки.             Девушка внимательно посмотрела на лежавшего рядом друга, а потом уныло усмехнулась.             — Ну да, и приметы у тебя все к деньгам.             — Не криви душой, как иначе, в нашем-то мире?             — Тут ты прав.             Она едва заметно свела брови вместе и прикусила правый уголок губ. Сейчас, болтая босыми ногами, наверняка взвешивая все за и против, Василёк казалась Саше воздушной.             Ему бы очень не хотелось, чтобы её слова оказались правдой.             Юная чаровница взяла в руки лежащую рядом тряпичную сумку:             — Я хочу подарить тебе кое-что.             — М?             — М-м! Корова что ли? — наспех кинула она, тут же разочарованно морщась от своего бездарного подкола.             — Вот это предъявы с утра пораньше, — улюлюкая. — Я тебе обязательно помычу, как кольцо в носу увидишь.             — Невозможный, ну, — неловко посмеивалась Василёк, всё ещё копошась.             — Так, ты определись, я тебе лошадь или корова, всё-таки? Нукает тут мне, зануда древняя. Нет у тебя больше друга, — у Саши иммунитет на такие её беспонтовые вбросы, разве что у Васи — это обычно бзики на нервной почве, — потерян в стоге сена.             Шум моря ласкал слух, чайки изредка переговаривались в небе. Стоило лишь на мгновение прикрыть глаза, так сразу в медитативный транс впадаешь. Брызги разбивавшихся о пирс волн звучали крохотными кусочками хрусталя, упавшего на кафельную плитку, как мысли разбивались о стоящий, едва подвижный ветром, жар.             — Дай руку.             — О, браслетик? Красивый, слушай…             — Удобно?             Парень не ответил — внимательно разглядывал диковинно оплетённые и просто нанизанные каменные бусины зелёных и оранжевых оттенков на крепкую алую нить.             — Неужели так растрогалась из-за сна, Вась? — он взял её за руку и беззаботно потряс. — Будешь скучать по мне? Или хочешь, чтобы я по тебе скучал? — Саша искренне веселился, то рассматривая подарок, вертя запястьем, то юрко поглядывая на девчушку.             — С севера новости пришли: болезнь идёт на средние земли.             — Звучишь жутко, говори как обычно, пожалуйста.             Птицы перестали отбрасывать тени, слетевшись к гулявшим с собакой старикам, завлекающим бесстрашных пернатых хлебом и рыбьими остатками с ужина.             — Эти камни у тебя — сердолик, янтарь и перидот — дадут дополнительные силы и здоровье. Василёк с улыбкой погладила подушечкой пальца две бусины. — Я заряжала их на рассвете в лесу целую неделю и заговаривала всю последнюю ночь. Полнолуние подвернулось очень кстати, представляешь?             — Так вот почему ты такая помятая сегодня, а я-то думал без меня в приставку рубилась. Уже обидеться хотел. А ты вон, по лесам шлялась в одиночку.             Саша сел и положил голову ей на плечо.             — Спасибо большое, Лёк.             — Только попробуй посеять где-нибудь, вот это будет реальным поводом для обиды, — вкрадчиво произнесла девчонка, обхватив его лицо пальцами за щёки. — Порча на понос и непереносимость медовухи в отместку за мои потраченные в пустую старания.             — Какой ужас, — парень отмахнулся от её ладони и своим мизинцем поддел её собственный, сжав, — договорились. Приму смерть достойную своего распиздяйства.             Она обхватила чужую кисть под браслетом и посмотрела на своего друга самым печальным взглядом, который он у маленькой ведьмы когда-либо видел.             — Ты только носи, хорошо?