я тебе не говорила

            «Бег. Никогда не любила бегать. Более того, маме же вроде врачи говорили, что проблемы с сердцем меня ни разу не предрасполагают к данному занятию. Ну и какого лешего тогда снова происходит? Куда на этот раз?»             Сюрреалистичный лес был старательно укутан дочерна фиолетовым бархатом тьмы, с изредка проглядывающимися очертаниями пайеток-звёзд. Они безнадёжно погасли под натиском оставшейся по другую сторону покрывала Высших Сил. И те, как в воду глядели, знали, что будут нести чьи-то не слушающиеся ноги по извилистой тропе складок сбившейся простыни.             Веселились Силы эти верховные, проверяя высшие человеческие способности на чутьё — магические. Корявые, неожиданно твёрдые и упругие ветви липких, неподвижных деревьев так и норовили заграбастать с трудом пробирающегося чрез них гостя.             «Как же… тяжело… Почему? Почему не могу сломать… Не могу…»             Каждая отодвинутая ветка на концах внезапно становилась гибкой и невероятно проворной, нежно цепляясь за плечи, локти, пальцы, словно рука человека, в которого ты влюблён: ты последуешь за каждым прикосновением, никак не желая отказывать в малейшей его просьбе или приятной тебе прихоти; мягкость каждой оставленной позади ветки, ожидаемо, становилась стальной хваткой заведомо мертвеца, погрязшего в зыбучих песках, что тянет с собой в никуда.             «Не надо, хватит, пожалуйста! Мне… нужно идти, перестаньте, прошу!»             Тело на кровати заметалось, выступившая испарина скатывалась по коже мелкими каплями, вызывая стон от очередного телесного дискомфорта.             — Как думаешь, может пора?             Женщина неотрывно смотрела на ребёнка в постели и твёрдо произнесла:                          — Нет, рано.             Оставшиеся на одежде обломки древесных лап, неестественно увеличиваясь в размерах, обвивали сопротивляющееся их тугим кольцам тельце. Но это тельце упорно вело вперёд что-то вот-вот готовое вырваться за пределы грудной клетки, не сердце, нет, что-то гораздо более ощутимое, чем его биение, в тот момент.             «Это не я знаю, куда бежать, и не мои ноги меня несут. Меня тащат за грудки с невероятной силой. Вот я и бегу. Опять кого-то преследую».             Нормально дышать попросту не представлялось возможным.             Девочка хваталась за простыни и одеяло своими совершенно ослабшими пальцами, будто они могли дать ей немного воздуха. Хрипы ржавым скрежетом отдавались в ушах.             — Лола, она задыхается, буди её.             — Тихо.             «Если не вздохну сейчас, я сдамся. Пусть всё так и закончится», — пронеслось чужим голосом в голове. В миг возникший ощетинившийся в страхе облик наотмашь вскинул руку и исчез острой вспышкой неестественно зелёных глаз.             — Нет-нет-нет, куда… — слышно было лишь на грани шепота. Бледные руки, с проступившими переплетениями вен, враз обмякли. Всё ещё находящийся в состоянии полудрёмы ребёнок перестал держаться за своего путеводителя.             — Лола, она не шевелится!             Шумный вдох и распахнувшиеся глаза заставили сердце не находящего себе места мужчины пропустить удар. Тело на кровати резко вскинулось в направлении окна.             — Стой, Хана! — девичий возглас глухо растворился в помещении.             — Куда она указывает?             — На восток, — раздалось после недолгого молчания. Мужчина поднёс руку к лицу и, резко выдохнув в неё, снова надел маску спокойствия и принятия ситуации. — Я… пойду позвоню, предупрежу «ищеек».             — Давай.             Дверь в комнату прикрыли, света стало ещё меньше, чем проникало из коридора до этого. Край кровати прогнулся под чужим весом.             — Мам…             — Куда дальше, милая? — женщина будто смотрела мимо девочки. Та безжизненно отвела глаза. — Счёт идёт на минуты, Идалин, ты сама знаешь.             Прикосновение материнской руки к лицу давно уже не вызывает ничего, кроме осознания пустоты этого жеста. За последние полтора года, как пробудились способности, так точно.             — Лола? Они нашли тело.             — Имя совпало?             — Нет, Анна — сестра пропавшего.             — Вот как. А где она сама?             — Ищут у леса, где они разминулись с братом.             — Спасибо, Вадим.             У Лолы горели глаза.             — В конце недели попробуем потренировать концентрацию на осознанном сне.             — Мам, а можно не на этой неделе… Пожалуйста?             — Ида, у тебя получилось, наконец-то получилось попасть совсем близко!..             — Мам… знаешь, — каждое слово отдаётся будто под водой, — я вроде тебе не говорила, но, — каждое чёртово слово будто клешнями вырываешь из лап страха, — я не люблю бегать…             Мягкая улыбка и глаза полумесяцами:             — Говорила.