Borderline| Мое свободное падение

      Кенсу возвращается домой относительно рано. Сегодня он не работает в ночь, так что он удивленно смотрит на знакомое bmw. До делает несколько шагов к Чонину, что сидит на капоте собственной машины, курит, а рядом Кенсу замечает полупустую бутылку коньяка. Су чертовски удивлен. - Чонин? - Я надумал, - усмехается Ким, глядя прямо в глаза Кенсу. Он выдыхает дым в сторону, тянет вдруг Кенсу к себе. До такого не ожидает, снова влетает в широкую грудь, поднимая глаза на Чонина. Взгляд у него какой-то... безумный. - Что у тебя случилось? - Кенсу уворачивается от поцелуя. Состояние Чонина какое-то нервное и дерганное, хватка у него чересчур грубая. - Не хочу говорить, - шепчет Чонин, легко переворачивает Кенсу, подсаживая на капот машины. Он тяжело дышит, опираясь на холодное железо по бокам от бедер Кенсу. До понимает что спрашивать у Чонина что-то бесполезно. Он чертовски пьян и нервный, так что Кенсу вдруг жмется к нему ближе, обнимая широкие плечи. Чонин несколько удивлен, но обвивает талию парня, зарываясь носом в изгиб тонкой шеи. Кенсу пахнет кофе и еще чем-то приятным, Чонин не совсем разбирает. - Пойдем домой, - шепчет Кенсу. Едва толкает Чонина в грудь и тот поддается. Чонин ставит машину на сигнализацию, снимает с капота бутылку, выкидывает сигарету куда-то в сторону урны, но не попадает, конечно же. Прицел у него заметно сбит, так что Кенсу уверенно сжимает большую ладонь в своей, тянет Кима за собой. В лифте Кенсу замечает, что у Чонина сбиты костяшки рук. Интересно, с кем он дрался на этот раз? Чонин не делает никаких попыток лезть к Кенсу, видимо, даже в таком состоянии, соображает, что До не собирается с ним трахаться. Кенсу вдруг думает о том, что это странно. Почему Чонин пришел к нему? Они никогда не были близкими друзьями, да их даже друзьями можно было с натяжкой назвать. Кенсу никогда не признавался Киму в любви, но, кажется, был слишком очевиден в своих взглядах и действиях. Хотя, До не пытался скрывать своей симпатии. Ему нравилось иметь вот такие отношения с Чонином, чем какую-то мнимую дружбу. Почему Чонин не пошел к Бэкхену? Или к Сехуну? Это казалось странным, но Кенсу решил попридержать свои вопросы. У самого порога Чонин вдруг тормозит. Кенсу вопросительно смотрит на парня. - Заходи, Чонин. - Нет, - выдает Ким. - Прости, Кенсу, но я не могу. Кенсу усмехается, едва закатывая глаза. - Тебе не обязательно меня трахать, Ким Чонин, - улыбается До. - Если тебе нужно сбежать от реальности, то у меня завалялась бутылка твоего любимого рома. Чонин неверяще смотрит на До, словно тот сказал, что убил кого-то. Он медлит еще пару секунд, а потом заходит внутрь. Чонин все еще держит походку, хотя в темноте квартиры спотыкается об обувь Кенсу и чуть ли не падает. Но До ловит его, вжимая в стенку. Они снова оказываются невозможно близко, Кенсу переводит взгляд на губы Кима. Такие огромные, Кенсу они манили всегда. Ему было интересно узнать, каково это - чувствовать их на своем теле, хотелось попробовать их вкус. Кенсу так сильно завидовал Сехуну! - Иди на кухню, прямо по коридору. Я сейчас, - шепчет До, а потом отстраняется от парня. Чонин делает все, как и велел Кенсу. Сам До идет в комнату, даже не включает свет. Закрывает двери и едва переводит дух, пытаясь осознать происходящее. Когда он нагло и довольно откровенно флиртовал с Чонином все это время, он даже и подумать не мог, что Чонин все же когда-нибудь решит прийти к нему. И пусть он пришел, потому что с ним явно было что-то не так, Кенсу все равно согревается какой-то глупой надеждой.       Он зачем-то переодевается в домашнюю одежду, наверное, чтобы чувствовать себя чуточку удобнее и увереннее, а потом возвращается на кухню. Чонин сидит, прикрыв глаза и прислонившись затылком к стенке позади. Весь его вид говорит о том, что с ним случилось что-то ужасное. На кухне выключен свет, а лицо Чонина освещается экраном мобильника, который вибрирует не переставая. Кенсу удивлённо смотрит на Кима, который вдруг порывается схватить айфон, но Кенсу оказывается проворнее. - Это твоя сестра, - спокойно говорит Кенсу. Чонин немного удивлённо смотрит на парня и ничего не отвечает. Он снова отклоняется на стенку, прикрывает глаза. - Ответь ей, пожалуйста, - шепчет Ким. - Что сказать? - Скажи, что я жив, - тихо говорит Чонин, а потом усмехается. - Пока. Кенсу до жути эти слова не нравятся, но он принимает вызов. Обеспокоенный женский голосок слышит даже Чонин. - Оппа, ты приедешь сегодня? Мама беспокоится. - Наен, привет, - Кенсу пытается звучать максимально уверенно. - Это Кенсу. - Кенсу? До Кенсу? - удивлению девушки нет предела. - Что у тебя делает телефон оппы? - Он тут его на баре забыл, сейчас танцует. Он вообще в ноль, так что, я, вероятно, уложу его где-нибудь тут. Скажи родителям не волноваться, завтра с утра будет дома. - Эээ... Ну ладно, спасибо, Кенсу. - Спокойной ночи, Наен. Кенсу скидывает звонок, возвращая телефон на стол. Но предварительно выключает его, потому что там явно есть звонки, которые Ким не хочет видеть. - Ты не расскажешь, что произошло, да? - Кенсу достаёт из шкафа бутылку рома, мастерски разливает по стаканам, толкает в сторону Чонина. Но тот усмехается, забирая бутылку из рук Кенсу, пьёт прямо с горла. До понимает, что на его вопрос отвечать не будут. Он толкает к Чонину пепельницу, а сам открывает окно. Что же, если Киму хочется помолчать, то До может и помолчать. Молчание угрюмое, напряженное, слишком неуютное. Кенсу наблюдает за тем, как курит Чонин. Как зажигалка освещает его красивое лицо, и в этой вспышке Кенсу замечает мокрые дорожки слез. Чонин точно плачет. - Кенсу, - голос Кима хрипит. - Если расскажу, ты обещаешь, что никто больше не узнает? Чонин больше не мог молчать. Ему нужно было рассказать кому-то, иначе все это сожрет его изнутри. Он все ещё не верил в происходящее, словно все это был просто кошмар. Чонин хотел бы проснуться от него. Встретиться с утра с Бэкхеном, увидеть искреннюю улыбку друга. Он бы хотел вновь ворваться в комнату к Сехуну, целовать любимые губы и ласкать идеальное тело. Черт, Чонин все ещё не понимал, что произошло. Казалось, что люди, с которыми он говорил час назад, были не его Сехуном и Бэкхеном. Они были чужие, холодные, подлые. Чонин и правда чувствовал себя так, словно в него вонзили тысячи ножей. - Я обещаю, что никто и никогда не узнает этого от меня, - прошептал Кенсу. Чонин усмехнулся. - Люди так много обещают вокруг. Постоянно клянутся, - парень поднёс сигарету к пухлым губам. - Хочу все забыть, Кенсу. - Я тоже многое хотел бы забыть. Чонин поднимает на него глаза, а потом вновь прикладывается к горлышку бутылки. - Наверное, ты не хочешь такое слышать, но я правда больше не знаю, к кому идти, - Чонин, несмотря на то, что выпил достаточно много, все ещё говорил достаточно трезвые мысли. - Если это тебя так сильно беспокоит, то я хочу это слышать. Чонин вздохнул, едва улыбаясь. Но в этой улыбке не было даже грамма радости, она была вымученная, выдавленная. - Я любил его с детства, - прошептал Ким. - Мы ещё зелёными были, я не знаю, с началки точно. Я тогда не понимал этого, но я жутко его любил. С каждым годом это чувство росло во мне, приобретало чудовищные масштабы, но мне было сложно осознать, что мне нравится парень, мой друг, да ещё и тот, что младше меня на два года. Сехун был ещё ребёнком, даже не подростком, когда я впервые осознал это все. Рассказал Бэкхену, больше никто не знал. Я тянул, боялся, ходил вокруг да около, вплоть до его выпуска и поступления. Потом я собрался с духом и признался и был дико удивлен, когда он ответил мне. Сказал, что тоже влюблён все эти годы, что все, что я чувствовал всегда было взаимно. Я столько лет потерял, Кенсу. До понял, что Чонин был прав. Ему было жутко неприятно это слышать, потому что Кенсу потерял ещё больше времени. Но До хотел помочь Чонину, забрать его боль, чуть-чуть. А больно ему было чертовски сильно, Кенсу это кожей чувствовал. - Но я тогда подумал, что у нас впереди ещё целая жизнь, представляешь? Но у нас было только три года. Потом что-то изменилось, я не знаю. Возможно, со мной что-то было не так, но Сехун стал другим. Отстранённым, как будто бы чужим. Все было как и раньше внешне. Мы ходили на свидания, целовались, трахались, где только могли, но что-то пошло не так. Я не придавал этому значения, не обращал внимания, думал, что все это потому что мы взрослеем. Бэкхен был с нами всегда. Когда мы расставались, он нас сводил. Мы по очереди плакались ему в жилетку, - Чонин усмехнулся, вновь затягиваясь и замолкая. Кенсу думал, что Ким и вовсе решил не продолжать, но он вдруг снова заговорил. - А сегодня они мне сказали, что любят друг друга, представляешь? Вот так посадили перед собой и буднично сообщили, что трахались за моей спиной, пока я думал, что смогу вернуть нас с Сехуном. Последний раз он меня бросил действительно внезапно. Сначала отсосал, а потом просто объявил, что мы расстаёмся. Но даже после этого я надеялся, что это не конец. Что вазу ещё можно склеить. А оказалось, что даже осколков не осталось. Они все стёрли в пыль. Нашу дружбу, любовь, отношения. Двадцать с лишним лет, все просто развеялось по ветру.       Кенсу был чертовски шокирован услышанным. Если бы ему эту историю рассказывал не кто-то из этой троицы, он бы в жизни не поверил. Оказавшись невольным наблюдателем их жизней, Кенсу прекрасно знал, насколько крепкими были их отношения. Сехун никогда не изменял Чонину ни с кем, он отшивал кучу людей, о которой Чонину было и невдомек. Если бы узнал, убил бы каждого. До прекрасно знал об этих вещах, потому что когда работаешь барменом, собираешь все сплетни и слухи. Если уметь фильтровать информацию, можно получать кучу интересных козырей. Бэкхен был предан Чонину до гроба, в этом Кенсу тоже был уверен. А в итоге, двое самых близких людей вот так поступили с Ким Чонином, который совершенно этого не заслуживал. У Кенсу внутри вспыхнула ярость, он сжал кулак на стакане. - Может, это я сделал что-то не так? - усмехнулся Чонин. Кенсу отрицательно замотал головой. - Виноват всегда тот, кто изменил, а не кому изменили. Чонин поднял на Кенсу глаза. - Ты изменял, Кенсу? - Нет, - До опрокинул в себя остатки рома на дне стакана. - Не приходилось. Ким усмехнулся, а потом вопросительно посмотрел на Кенсу, который встал с места. Обошёл стол, раскрыл руки Чонина, сел к нему на колени. - Ты не должен думать, будто с тобой что-то не так, - прошептал До, глядя прямо в заплаканные красные глаза парня. Было дико непривычно видеть Чонина вот таким. Парень, который всегда сиял широкой улыбкой, с ямочкой на щеке, теперь сидел, заливаясь ромом и в его глазах отражалась вся боль этого мира. - Как бы там ни было, ты все ещё хороший парень. Чонин на это усмехнулся, а затем притянул Кенсу к себе, снова уткнулся носом в его шею. Этот парень... Он был другой. Чонин не чувствовал того тепла и трепета, той нежности, бесконечной любви, которую ощущал, когда обнимал Сехуна, но Кенсу был тёплый. И к этому теплу хотелось тянуться и тянуться, потому что сердце Чонина упало на самое дно Северно-Ледовитого океана.       Они просидели так Бог знает сколько времени. Молчали, Чонин продолжал вливать в себя стакан за стаканом, Кенсу тоже пил, смотрел на то, как курит уже неизвестно какую по счёту сигарету Чонин, и позволял обнимать себя. Чонин то плакал, то переставал, и Кенсу думал, что на всю жизнь запомнит эту картину. Даже самых сильных можно сломать, перемолоть их душу, выбросить. А все из-за чего? Несколько минут слабости, удовольствия, несдержанности. Кенсу не то чтобы осуждал Бэкхена и Сехуна, просто он всегда был о них лучшего мнения. Но До не знал, как поступил бы на их месте. Что бы делал, если бы влюбился в лучшего друга своего парня, не просто друга, в брата почти. Кенсу понятия не имел. В этой истории виноватых было сложно найти, а с другой стороны, казалось, что все так очевидно. Виноват тот, кто изменяет. Всегда. Кенсу уложил Чонина на своей кровати уже почти под утро. Ким отключился почти сразу же, а Кенсу лёг с другого края, думая, что эта история потрясла его настолько сильно, вряд ли он сомкнёт глаз. Но Кенсу все равно вырубило, уже после рассвета.       Сехун молча обрабатывал раны Бэкхена на лице, продолжал глотать собственные слёзы. Все то, что произошло, казалось просто сном. Сехун уже был не рад, что они все рассказали. Никакого облегчения не было, груз стал ещё тяжелее. Но наверное, так было нужно. Это их вечное наказание теперь. Они не говорили ничего, просто молча сидели, Бэкхен изредка шипел, когда попадал по царапинам. - Тебе нужно сделать рентген, - осипшим голосом сказал Сехун. - Не нужно, - ответил Бэк. - Заживет, как и всегда. Он меня ещё пожалел. Сехун встретился глазами с Бэком, который тоже был не в себе. У него тоже были слёзы на глазах. Сехун ничего не сказал. Закончил с ранами Бэка, убрался на кухне и молча уехал. А что было говорить во всей этой ситуации? Бэкхен порывался его отвезти сам, но он был не в состоянии.       Чонин с трудом открыл глаза, чувствуя, как раскалывается голова. Обычно у него никогда не было похмелья, сколько бы он не пил. Сегодня, видимо, сказывалось общее эмоциональное состояние парня. Внутри было странное ощущение, физическое состояние не перекрывало моральное, а только усугубляло. Чонин свесил ноги с кровати, а затем повернул голову назад. Кенсу спал на другой стороне кровати, на животе. Он был одет, как и Чонин. Несмотря на раскалывающуюся голову, он все прекрасно помнил. Помнил, как плакал, как рассказывал все Кенсу, как они обнимались. Чонин изначально приехал, чтобы просто выебать Кенсу. У него была такая мысль реально. Хотелось отомстить, хотелось причинить такую же боль, и плевать, кого и что для этого использует Чонин. А потом он увидел Кенсу и осознал, что во всем этом нет смысла. Что он ничего хорошего не получит, что только искалечит жизнь Кенсу, даст надежду, которой нет. Чонин усмехнулся.       Кенсу проснулся совершенно один в постели. Он встал, сонно оглядывая комнату. Никого в ней не было, в квартире не слышалось ни единого звука. Похоже, Чонин просто ушёл. До тяжело вздохнул, откидываясь обратно на подушки. Он упёрся взглядом в белый потолок и думал только о том, что это все чертовски сложно. Кенсу даже не знал, чем можно помочь Киму. Вряд ли кто-то был способен склеить сердце Чонина теперь, но Кенсу очень хотелось бы попытаться.