Моя растрёпанная слабость

Все магические газеты пестрили заголовком «Последний Пожиратель Смерти пойман!». И если у кого-то ещё оставались сомнения насчёт семьи Малфой, то касались они только Люциуса. Гермиона первым делом решила поговорить с Гарри Поттером, недвусмысленно намекнув ему на возможность ещё больше улучшить репутацию, и таким образом удалось поймать Родольфуса Лестрейнджа. Кроме того, у Малфоя получилось вовремя образумить Грэхема Монтегю, который и поспособствовал успешному завершению операции. Стараниями Времёнщиков магический мир позабыл о существовании Серого Кардинала, вместе с ним исчезла и Женевьев, таким образом удалось избежать смерти доктора Стенделла, встречи Астории и Генри, а также не дошло до почти что необратимых последствий влияния на Марка Гюнтера. Что касается самого Марка: разговор с Джоном Долишем и Кингсли Бруствером оказался весьма продуктивным, и они без паники и поднятия шумихи помогли ему всего за четыре месяца подавить в себе так называемую вторую личность. Но было необходимо завершить лечение, так что он остался в больнице Святого Мунго. Он начал общаться с Драко и Гермионой, и обретение своей настоящей семьи только способствовало его выздоровлению. Драко продолжил сотрудничать с министерством Магии, поставляя им опасные и не очень артефакты, большая часть из которых пошла на благотворительность — коллекционеры с удовольствием скупали обезвреженные, ставшие почти безделушками, вещи, а выручка была направлена на создание «улучшенной» версии Белого Дракона. Нарцисса Малфой взяла на себя бразды правления центром, условившись с Драко, что это только до тех пор, пока он не закончит школу. Сложнее всего, как Малфой и Грейнджер, собственно, и были уверены, оказалось расстаться с Роном на мирной ноте. Гермиона всегда была тем человеком, который способен простить и оправдать любой поступок, и уж меньше всего хотела пользоваться какими-либо скелетами в шкафу. Ей, к её сожалению, пришлось сказать Уизли, что она знает о Николетт, и это привело к почти двум месяцам полного игнорирования её существования. Афишировать свои отношения Драко и Гермиона не спешили, о том, что они вместе, знали только Пэнси Паркинсон и Блейз Забини, не считая Нарциссы. К слову, поначалу они даже не поверили, решив, что это какой-то «охренительно рекламный ход в стиле Драко Малфоя». Разговаривать с кем-то о временным петлях Малфой и Грейнджер не спешили, и уж тем более не собирались распространять информацию о Времёнщиках. Убедившись в том, что им удалось спасти от смерти всех, кто погибал в петле, и разобравшись со всеми тайнами, которые лежали на поверхности, их жизнь начала обретать статус нормальной. Насколько это, конечно, было возможно. Люциус Малфой, как оказалось, не имел желания переписывать своё завещание и, кроме того, его здоровье оказалось крепче, чем вообще можно было предположить, и Драко понял, что всё, пережитое в петле времени, было сделано стараниями Серого Кардинала. Увидевшись с отцом лишь единожды, чтобы выяснить все его хитрые планы на будущее, младший Малфой решил дать ему шанс и возобновил с ним общение. Спустя два месяца, в ноябре, он намеренно обмолвился о желании жениться на магглорождённой, и Люциус, ко всеобщему удивлению, не стал этому препятствовать. Лишь предостерёг о том, чтобы Драко хорошенько обдумал, так ли это необходимо. Впрочем, он почти сразу взял свои слова обратно, поняв, что ему куда дороже адекватное общение с сыном, чем собственные предрассудки. Нарцисса Малфой, не без стараний Драко и Гермионы, всё же сошлась с Бруно Дювалем, но в этот раз не стала переезжать к нему во Францию. Он так воодушевился созданием центра помощи волшебникам, что решился на свою давнюю мечту, чем окончательно покорил сердце Грейнджер. В план строительства были внесены изменения, и теперь ожидалось, что Белый Дракон примет в свои стены не только людей, а всех магических существ. Общество, конечно, поначалу отнеслось к этому скептически, но блестящая кампания Гермионы изменила мнение многих. Центр помощи, правда, пока ещё на бумаге, уже близился к размерам Хогвартса, и это не могло не радовать. Огромная территория, специально выкупленная для строительства, позволяла сделать что-то вроде заповедника, где можно было восстановить популяцию существ, близких к вымиранию, и очень многие волшебники оказались к этому неравнодушны настолько, что не приходилось хвататься за голову и думать о финансировании проекта. Драко и Гермиона почти каждые выходные покидали Хогвартс рано утром, устраивая благотворительные акции и посещая больницу Святого Мунго, собирали множество людей, которые были готовы помочь больным, и проводили акции по сбору средств на лечение. Совсем скоро это привлекло внимание прессы, а в последствие и всего магического мира, и теперь многие проводили похожие мероприятия, нацелив свою репутацию на «путь правильности». Малфой отказался от идеи писать что-то вроде книги, однако не прервал своё общение с Ритой Скитер, которая, в свою очередь, очень сдружилась с Андромедой Тонкс, и у Гермионы возникли интересные подозрения насчёт их взаимоотношений. Рон Уизли, не сдержавшись, всё же возобновил общение с Грейнджер, всё чаще участвуя в акциях вместе с ней, но одно случайное столкновение с Верóникой, племянницей месье Дюваля, напрочь перебило всякое желание вернуть отношения с Гермионой. Полумна Лавгуд и Теодор Нотт, которые тоже с энтузиазмом участвовали в благотворительности, также перешли на уровень близкого общения, отчего Драко наконец успокоился и позабыл об обидах, возникших во временной петле. Астория Гринграсс, которая решила подрабатывать на выходных в Мунго, сошлась с Невиллом Долгопупсом на фоне того, что очень прониклась сочувствием к его родителям, и Малфой заверил её в том, что о давнем договоре их семей она может не беспокоиться. Вся проделанная работа была воистину масштабной, и теперь даже если бы Драко и Гермиона объявили о помолвке, навряд ли нашёлся тот человек, который смог подумать об этом как-то негативно — их слишком часто видели вместе, а все их действия были насколько безупречными в глазах общества, что едва ли кому-то хотелось теперь копаться в грязном белье бывшего Пожирателя и героини войны. Первый корпус Белого Дракона открылся незадолго до Рождества, и первым клиентом оказался Джордж Уизли, который всё это время не просто так отсутствовал в Британии. Чудо, не иначе, поспособствовало тому, что он смог выходить своего брата, которого все считали погибшим, и он, решившись на отчаянный шаг, привёз Фреда в центр. К слову, для всех осталось огромной тайной, как и для близнецов, как старший из них оказался живым. Доктор Стендалл, в основном практикующий в маггловском мире, перешёл работать в центр Малфоев, и с удовольствием взял на обучение Пэнси и Блейза, решив, что они прекрасно подойдут на роль психологов. Не без участия Драко и Гермионы, разумеется, которые вовремя смогли натолкнуть их на это непростое решение, касаемое их будущего. Профессор Трелони тоже оказалась в числе спасённых от гибели, но в этот раз это было лишь стечением обстоятельств. Действуя на опережение, Малфой и Грейнджер смогли уберечь её от всех сомнительных видений. Не обошлось без небольшого стресса — появился анонимный доброжелатель, который начал поставлять зелья собственного производства. Это крайне насторожило Малфоя и Грейнджер, поначалу они даже не хотели принимать эту помощь, помня, чем это чревато, но Нарцисса показала письмо, полученное от него. И если для Драко это не означало ничего, то Гермиона даже при полной амнезии не смогла бы забыть этот почерк. Не единожды на её безупречных эссе по зельям было нацарапано «выше ожидаемого», отчего подушка иногда не просыхала от слёз обиды. Настоятельная просьба не придавать огласке ещё одно чудесное воскрешение была услышана, и это тоже осталось тайной Малфоев. И да, пусть Грейнджер ещё пока оставалась Грейнджер, она уже считалась частью этой семьи. Некоторые тайны, к сожалению или к счастью, остались тайнами. Многое так и не удалось разгадать, но в этот раз никто не стал себе ломать этим голову. Очевидно, что это был какой-то непостижимый план Времени, и даже таким необычным смертным, как странники, он не мог так просто открыться. И пусть формально Драко и Гермиона уже не являлись странниками, незримое присутствие Времёнщиков они ощущали очень часто.

***

Каникулы уже начались, и Гермиона упросила Драко встретить Рождество в её доме. В этот раз, конечно, первый секс наступил куда раньше, чем во все разы, когда они возвращались к началу временной петли, зато первые два дня они буквально не покидали территорию спальни и душа. Теперь, правда, не получилось сделать праздничный сюрприз, но и это не помешало устроить потрясающую атмосферу. Как оказалось, украшать дом и участок вместе было куда интереснее, и не было ни единого уголка, где отсутствовали гирлянды и огоньки. Даже шторка в ванной комнате была трансформирована в рождественскую. Единственное место, не потерпевшее праздничного апгрейда, оказалось унитазом, пусть Малфой и пытался изобразить на сливном бачке снеговиков и снежинки. Расположившись в гостиной, они украдкой поглядывали на часы, дожидаясь начала праздника, хотя до полуночи оставалось ещё целых шесть часов. — Знаешь, — Грейнджер вздохнула, уложив голову на плечо к нему, — ты самый уникальный человек, которого я знаю. — Тебе в голову ударил глинтвейн? — усмехнулся Драко. — И ты всё ещё не научился принимать комплименты, — заулыбалась она. — Ты можешь быть другом, парнем, любовником, мужем… и во всём ты идеален. Я никогда не встречала человека, с кем можно сразу после оргазма начать обсуждать вредный характер Филча. — А я никогда не встречал девушку, которая настолько способна изменить мир, — признался он. — И людей. — На самом деле, Драко, ты для меня олицетворение самого сильного человека. Наверное, у тебя даже нет слабостей, — слегка покраснев, проговорила она. — Есть. И эта слабость делает меня невероятно сильным, — он пропустил меж пальцев пряди её волос. — Особенно, когда она растрёпанная, — хихикнув, Малфой сделал лёгкий беспорядок в её причёске. — Знаешь, Гермиона, я бы очень хотел сотворить для тебя настоящее чудо… Ты, как никто иной, заслуживаешь этого. Он провёл кончиками пальцев по её щеке, вынуждая поднять голову, и мягко коснулся губами её носа. — Секс с тобой — уже чудо, — рассмеялась она, слегка отодвинувшись от него, — но я устала, так что придётся меня уговорить. — Нет, пожалуйста! Ты до ужаса ненасытная в последнее время! — театрально застонал он. — Может, лучше какао? И завести будильник на полночь, чтобы заново подогреть глинтвейн? — Я смотрю, ты всё ближе и ближе к магглам? — Грейнджер подтянула свои шерстяные носки, успевшие сползти к щиколоткам от недавней битвы подушками. — Но мы же ждём, когда приедут Нарцисса и Бруно! — Ты пригласила их на Рождество?! А я не должен был знать? — спохватившись, он подскочил на ноги. — Мать обязательно начнёт ворчать, увидев меня в… пижаме, — обиженно договорил он, оглядев свой сомнительный наряд. Таковым, правда, его считал только он. Гермионе же напротив нравился вид красной клетки на Малфое, потому она и подарила ему этот типично рождественский костюм. Насколько Драко помнил, это было единственным капризом от неё, потому и не пришлось уговаривать его на то, чтобы примерить плюшевые штаны и яркий свитер. Одного задорного блеска в глазах Грейнджер хватило, чтобы он согласился в этом встречать праздник. — Я отправила им такие же костюмы, так что сегодня будет нечто особенное, — смущённо проговорила Гермиона. — И опять чудо сделал не я, — цокнул языком он. — А приготовить ужин? Об этом ты не думала? — Тофур и его мать нам помогли, так что к десяти вечера они перенесут все угощения из Мэнора, — Гермиона задумчиво уставилась в потолок. — Кажется, я слишком много на себя взяла… — Мне кажется, что после праздника чья-то задница нарвётся на порку, — игриво поведя бровью, заявил Драко и направился к камину. — Не могла бы ты не улыбаться так, чтоб я чувствовал это спиной? - съязвил он, разжигая пламя. — Ну так придумай наказание, которое меня не будет радовать, — рассмеялась она и срочно убежала на кухню, завидев палочку в руках Малфоя. Начались приготовления к празднику, и Драко, раздвинув всю мебель, перенёс стол в гостиную, хотя и планировали делать ужин на кухне. В один момент ему даже показалось, что лучше бы изменить планы и трансгрессировать в Мэнор, но видя, как соскучилась Гермиона по дому, крайне быстро передумал. Раскладывая приборы и салфетки, ему в голову пришла мысль о том, что, возможно, лучшим вариантом будет поселиться как раз не в особняке Малфоев, а остаться тут или же приобрести небольшой дом в другом месте, и он тепло улыбнулся, глянув на каминную полку. Там лежала коробочка, спрятанная в мишуре крайне надёжно, кольцо из которой этим вечером должно было перекочевать на палец Гермионы. Разговоры о свадьбе у них мелькали уже порядка трёх недель, и если они оба решили, что торопиться уже нет необходимости, он не смог отговорить себя от такой формальности, как красивое предложение руки и сердца. Даже несмотря на то, что ответ был весьма очевиден. Представляя лицо Грейнджер, он по-прежнему надеялся, что это как раз и добавит того пресловутого чуда в Рождество. Послышался скрежет в замочной скважине, и Малфой, выгнув бровь, проследовал к входной двери, удивившись тому, что у его матери есть ключи от этого дома. Раздался звонок, и он усмехнулся, подумав, что у Нарциссы своеобразное чувство юмора. — Я открою, — крикнул он, краем глаза заметив, что Гермиона возится на кухне с пряничным домиком. — Эй! Это должен был делать я следующим утром! — Дворецкий, исполняй обязанности! — звонко расхохотавшись, Грейнджер вновь принялась напевать и пританцовывать, украшая стенки домика кремом. Для вида поворчав, он распахнул двери и только было хотел высказать о нездоровой пунктуации Нарциссы, решившей явиться на четыре часа раньше, как раскрыл рот в удивлении. — Д-добрый вечер, — женщина на пороге изумлённо уставилась на него. Мужчина, стоявший рядом с ней, нахмурил брови, с таким же недоверием посмотрев на Драко. — Я… э-э-э… — Малфой несколько раз моргнул, не поверив своим глазам. — А где… Гермиона? — женщина снизила голос, осторожно заглянув за его плечо. — Она же ведь… здесь? — Хватит мороз пускать в дом! — раздался возглас из кухни. — Драко, в чём дело? Почему не проходите? Сделав шаг назад, Малфой ещё раз медленно моргнул, потёр лицо руками, и вновь посмотрел на людей, стоявших на пороге. Те даже не смели шелохнуться, абсолютно не понимая, что происходит. — В чём там дело? — снова крикнула Гермиона. — Лучше бы тебе идти сюда и самой увидеть, — шумно сглотнув, выдавил из себя Драко. Выругавшись, что её отвлекают от важного дела, Грейнджер скинула с себя фартук и, громко топая, направилась в коридор, пока ещё цензурно выпаливая угрозы. Но как только выглянула из дверного проёма, замерла как вкопанная. — Гермиона?.. — растерянно произнёс мужчина. — Папа? — ахнула она. — Мама? — голос дрогнул, глаза моментально увлажнились. — Мама и папа?! Вы… вы помните меня?! — вскрикнула она, едва не подпрыгнув. Драко вжался в стену в ту же секунду, как она сорвалась с места и бросилась в объятия своих родителей. На одно мгновение он почувствовал себя чужим, даже захотел трансгрессировать прочь, но Грейнджер, смахнув слёзы, сразу же рассыпалась в объяснениях, что это за молодой человек в пижаме. И как только стадия знакомства прошла, он всё же оставил семью наедине, решив, что самое время написать письмо Нарциссе и предупредить её о внезапном возвращении родителей Гермионы. — Смерть! Только не говори, что это для баланса! — рявкнул Шут, возникнув за спиной Времёнщика. — В какой-то степени, — буркнул он, выцарапывая когтём символы в Некрономиконе. — О, да брось! Мы перед ними виноваты! — Они странники! Ты и так не должен был возвращать их в начало, но почему-то решил, что заслужили… А теперь ещё и время повернул для её родителей, — заворчал Шут. — Ну разве это дело? — Слушай, это Жизнь не справедлива, а Смерть, то есть я, знаешь ли, самый человечный, — цокнул языком он. — Ну, конечно, я мог бы подкинуть им нужное заклинание, но так ведь… интереснее? — Жизнь, судя по всему, себе места сейчас не находит, — фыркнул Времёнщик. — Эй, брысь! — рявкнул он на костлявое существо, трущееся о его ноги. — Мя-я-я-у! — жалобно проскрипело оно. — Нет. Нет, сказал! — Шут наставил указательный палец на Смерть. — Только попробуй! — Ну… его сил хватит на то, чтобы восстановить баланс за девчонку, — он клацнул зубами и насупился. — Так! Я тут проводник, я буду решать, кто вернётся! — скрестил руки на груди он. — Всего-то сто лет, тебе что, жалко? — надменный тон сменился просящим. — Мя-я-я-у-у! — подхватило существо. — Но только сто лет, — согласился Шут, прекрасно зная, что от него сейчас вообще ничего не зависит. — Иди уже, чудовище, — он подтолкнул ногой маленький скелет. — Иди-иди, — усмехнулся Смерть, и существо помчалось в сторону двери дома Грейнджер. — С Рождеством, коллега, — улыбнулся он и, перелистнув несколько страниц, когтём вычеркнул строчку в книге. Постепенно обрастая шерстью, существо начало принимать свой облик при жизни и, как только оказалось на пороге дома, снова стало котом. Шкрябая когтями по двери, оно принялось издавать звуки, которые теперь действительно были похожи на мяуканье. — Ты неисправим, — вздохнул Шут и, положив руку на плечо Смерти, растворился вместе с ним в воздухе, едва дверь открылась. Гермиона огляделась вокруг, никого не заметив, и печально вздохнула. Но, услышав мяуканье, недоверчиво стала опускать взгляд себе под ноги. — Что?.. — схватившись за ручку двери, она уставилась на кота. — Ты же… ты же… я же тебя похоронила, — всхлипнула она, приседая на корточки. — Как?.. И тут краем глаза она заметила, как поодаль от дороги постепенно растворяются два чёрных сгустка. — Спасибо… — прошептала она вслед Времёнщикам и подняла кота на руки. — Живоглотик, это правда ты? — Мя-я-яу, — протянул кот, потираясь мордой о её подбородок, и заурчал. — Малфой! Ты не поверишь! — крикнула Гермиона, закрывая входную дверь. — Вы все не поверите, но, кажется, сегодня произошло самое настоящее Рождественское чудо!