Чёртова Грейнджер

      Я шёл по тёмному коридору пятого этажа Хогвартса. Вокруг было настолько тихо, что звуки шагов раздавались словно удары в гонг. Я не старался идти бесшумно, тишина давила на мозг. После войны она стала невыносимой, потому что вслед за гробовой тишиной на собраниях в Малфой-Мэноре следовало убийство. Холодное и неизбежное Авада Кедавра из уст Тёмного Лорда.       Мне отвратительны грязнокровки, но его я ненавидел. И пусть отец трижды проклянёт меня, я, блядь, рад, что он сдох. Я так рад, что даже вернулся в школу. Жаль, что святой Поттер этого не сделал. Было бы забавно продолжать издеваться над ним. Это бы создало иллюзию, что всё в порядке, что всё стало как раньше.       Ни хрена.       Я не мог спать. Я заебался просыпаться от грёбаных кошмаров. Крики, боль, отчаяние, смерть. Каждую ночь я словно заново переживал войну. Я застрял в ней. Хотелось биться о стены, лишь бы это вышло из меня. Я, блядь, не смогу жить, если этого не произойдёт. Я словно раненое животное. Но мои молитвы, видимо, отправлялись сразу в ад, потому что с каждой ночью сны становились только хуже.       Ночное патрулирование помогало проветрить мозги. Ещё помогал секс. Но Пэнс сегодня куда-то свалила, поэтому я не спеша обходил все коридоры без неё. Возвращаться в спальню и оставаться наедине со своими кошмарами — последнее, чего хотелось.       Слева от меня мелькали двери, освещённые лунным светом. Близилась развилка. Я уже хотел было повернуть, когда услышал это.       Еле слышный стон, доносившийся из-за чуть приоткрытой двери ванной старост. Какого чёрта? Откуда у них пароль?! Ладно трахаться в коридорах, но там?! Совсем без мозгов? Мне ведь там потом ещё мыться, тупорылые идиоты.       Мне глубоко наплевать, что я кому-то помешаю. Они даже не додумались закрыться. Это, сука, моя территория.       Я распахнул дверь шире и аккуратно протиснулся внутрь, шаги скрыл плеск воды. Лёгкие тут же заполнились запахом ванили. Свет люстры был приглушён, создавая особую атмосферу. Над водой летали цветные пузыри.       Я застыл лишь на мгновение, не веря в свою удачу. Она была там одна. Сидела на бортике ванны спиной ко мне и бессовестно стонала, лаская себя рукой. Этот каштановый ужас на её голове было невозможно не узнать. Грейнджер.       Мне захотелось рассмеяться в голос. Неужели это ходячее недоразумение природы испытывает сексуальную потребность? Честно, я думал, что она способна получить оргазм только от книг, которые читает без остановки. Едкие фразы уже крутились на языке, когда она чуть вздрогнула.       Я запаниковал и тут же спрятался за ближайшей колонной. В следующую секунду Грейнджер обернулась, но ничего не заметила. Что я, блядь, творю? Замечательно. Теперь придётся торчать здесь, пока она не уйдёт. Иначе подумает, что я подглядывал за ней, словно мальчишка с недотрахом. Хотя на что там вообще смотреть?       Мне не было интересно. Я просто хотел убедиться, что её фигура — самое стрёмное, что я видел в своей жизни. Ведь что может быть ужаснее, чем грязнокровка, ублажающая себя? Ужаснее только трахать её. Я осторожно выглянул из-за колонны, стараясь не издавать ни звука.       Кажется, я слишком громко втянул воздух.       Эта гриффиндорская заучка сидела так, что я видел всё. Её раздвинутые стройные ноги, её пальцы, скользящие по клитору, её грудь, которая поднималась и опадала с каждым стоном. Глаза Грейнджер были плотно закрыты. Она откинулась назад, опираясь на свободную руку и толкаясь бёдрами навстречу своей руке. Я даже отсюда видел, насколько она мокрая. Кажется, её вообще не беспокоило, что кто угодно может в любой момент зайти сюда. Вот же идиотка.       Её ноги начали дрожать. Она кусала губы, растягивая их в какую-то странную улыбку. Её рука медленно переместилась на грудь, пропуская соски между пальцев. У неё красивая грудь…       Блядь, нет. Грязная, отвратительно маленькая грудь с затвердевшими сосками. Как её вообще угораздило мастурбировать именно здесь и именно сейчас? За что мне это зрелище?!       Грейнджер тем временем окончательно откинулась назад и уже лежала на бортике у ванны. Она неспешно водила руками по телу, скользя всё ниже и ниже, прямо к центру её напряжения. Я мог бы издеваться над ней до конца жизни, но сейчас она выглядела просто прекрасно, чёрт бы её побрал.       Она всегда была такой бесстыдницей? Это слово, проскользнувшее в голове, заставило меня усмехнуться. Но наблюдать за такой Грейнджер… было интересно.       Я никогда не видел, как мастурбирует девушка. С Пэнс было просто: она давала, а я брал. Без изысков и прелюдий. Сначала её рот, а потом вагина. Только сзади, раком, жёстко. Её лицо меня абсолютно не возбуждало, скорее наоборот.       — Ммм, — ещё один тихий стон, перебитый прерывистым дыханием.       Чёртова Грейнджер. Ты не имела права стонать так.       Но у моего члена были другие идеи на этот счёт. Я чувствовал напряжение в штанах. И если сначала оно было едва заметным, то теперь мне пришлось чуть подвинуть член рукой, чтобы он не так болезненно упирался в ширинку. Блядьблядьблядь. Это не могло быть правдой. Твою мать, у меня просто не мог встать на неё. Это невозможно.       Её руки добрались до комка возбуждения. Она еле касалась гладких складочек, слишком медленно скользя по ним. Я тяжело сглотнул, не в силах оторвать от неё взгляд. Хотелось достать член и начать дрочить. Но я не опущусь до этого. Ты меня не заставишь, Грейнджер. Грязная, развратная сучка. Как же я ненавижу тебя сейчас.       Одна её рука была занята клитором, круговыми движениями лаская его, пальцы второй она поднесла к губам и, на пару секунд прервав пыточные для меня стоны, облизала их.       Мерлин всемогущий! Она же не собиралась…       Хотелось ебнуть в себя Круциатусом за такую наивность. Она собиралась! Ещё как, блядь, собиралась оттрахать себя грязными пальцами. Грейнджер раздвинула ноги, отрывая их от пола. Она провела пальцами, с которых чуть ли не капала её слюна, вдоль своего лона. Я прижал член рукой, пытаясь усмирить его призывные подёргивания.       По моему телу пробежала волна дрожи. Как же тяжело сдерживаться. Я закусил щеку, чтобы боль помогла отвлечься от всё нарастающего возбуждения. Не сегодня, друг мой. Запретный плод сладок, да?       А ещё он лохматый, грязный и чертовски сексуальный. Если бы она перестала стонать, то наверняка бы услышала моё слишком громкое предательское дыхание.       Она мучительно медленно ввела в себя палец. Какая же она мокрая, чёрт. Как это развратно выглядело. Она выгнулась от нахлынувшего удовольствия и громко застонала. Это был бы лучший звук, что я когда-либо слышал, если бы он не исходил от неё. Выбейте из меня эти воспоминания, умоляю вас, сука. Нахуя я сюда зашёл? Это чёртово логово, которое она создала для моего суицида.       Грейнджер начала ускорять темп, помогая себе бёдрами. Твою мать, смотреть на это было невыносимо. Я сейчас кончу себе прямо в штаны. Она уже не пыталась заглушать стоны, буквально убивая мои уши. Всего меня.       Меня сейчас просто разорвёт. Одна часть меня хочет выйти из укрытия и унизить её так, что она, наверное, никогда больше не прикоснётся к своей чертовски притягательной промежности. А вторая… тоже хочет выйти и оттрахать эту сучку так, чтобы она потом неделю не могла сидеть. Оставить синяки на её груди. Сжать ягодицы до боли и тянуть за волосы, чтобы видеть её тонкую шею. Я свихнулся.       Она просто лежала там и трахала себя, пока я тут умирал. Ебанутая Грейнджер. Грязнокровая Грейнджер. Мерлин-как-хочу-трахнуть Грейнджер.       Я слышал эти хлюпающие звуки. Это ещё хуже, чем её стоны, которые становились всё громче и громче. Я этого не вынесу. Просто, блядь, не вынесу. Ты не можешь заставлять меня так сильно хотеть тебя. Мне это не нравится. Мой член — предатель. Я не позволю тебе так издеваться надо мной.       Я вышел из своего укрытия, пряча возбуждение мантией. Ей было наплевать. Она продолжала трахать себя так, будто это последняя мастурбация в её жизни. Я достал палочку и, взмахнув ей, создал мощную волну в бассейне, которая окатила её разгоряченное тело.       Грейнджер вскрикнула.       — Кто здесь? — она резко села и протерла глаза руками, убирая с них розовую пену. Увидев меня, она в ужасе застыла.       Я же стоял с довольной ухмылкой. Её выражение лица стоило потраченных усилий и моей выдержки. О да, Грейнджер. Такой твой ошарашенный вид — это лучшее, что я видел в своей жизни.       Она растерялась, продолжая смотреть на меня с приоткрытым ртом. Капли воды стекали по её голому телу. Я следил за одной из них, которая оставляла мокрую дорожку вокруг соска. Какой вкус будет у капли, если я слижу её с груди?       Не-ет, не об этом я сейчас должен думать. Нужно опустить, унизить, отомстить за то, что втоптала мою гордость в свою же грязь. За эти стоны и за мой стояк. Грёбаная Грейнджер.       Я сверлил её взглядом. Глаза в глаза. Знала бы ты, сколько сил мне стоило не опускать их к твоему грязному телу. Она сжималась, пытаясь прикрыться, бегло окидывая взглядом ванну в поисках возможного убежища.       Стесняется. Ну конечно. Мерлин всемогущий! Эта развратная бестия стесняется!       В моей голове что-то щелкнуло. Возникло некое подобие плана. Верно. Просто так унизить её — это скучно. Она же сделает всё, что захочу, лишь бы я молчал. Лишь бы не разрушился образ тихой отличницы. О да, героиня войны… Я устрою тебе сладкую жизнь.       — Что, Грейнджер, никто не хочет тебя трахать? — на всякий случай я ещё больше запахнулся мантией. Она не должна заметить моего стояка.       — Иди к чёрту, Малфой, — сквозь зубы процедила она, прикрывая грудь руками и сжимая бедра. — Убирайся отсюда! — звонко прокричала, зажмурив глаза. Её чуть ли не трясло. От стеснения или страха? Хотя скорее от стыда. Как забавно за ней наблюдать.       — Не ори, вообще-то, уже комендантский…       Она резко соскочила в бассейн, скрывая своё тело в пене. Руками подгребала к себе всё больше и больше розовых пузырей, пока чуть ли не погрязла в них с головой.       — Пошёл вон!       Кажется, я услышал всхлип. Плачь, Грейнджер. Я хочу увидеть твои слёзы. Хочу видеть твою ненависть. Давай, покажи мне.       Но она лишь злобно смотрела перед собой, стискивая зубы так, что у нее, наверное, сводило челюсть.       — Я могу уйти… — я пытался не показывать ликования. Великолепное чувство, когда загоняешь девушку в угол. Мерлин, да она теперь шарахаться от меня будет. Сказочно.       — Так вали! — она вновь закричала и в этот раз посмотрела на меня, выливая всю злость и ненависть. Не поможет, сука.       — Кому же рассказать об этом инциденте в первую очередь? — задумчиво сказал я. — Может, Блейзу? Или Пэнс? — я медленно приближался к ней. Несмотря на то, что все её тело скрывала вода, возбуждение не позволяло мне расслабиться. Чёртов член, когда же ты будешь подчиняться моему разуму? — Будет уморительно обсудить это в гостиной Слизерина, что думаешь, м?       Я уже стоял на бортике бассейна и присел на корточки, чтобы не упустить ни одной её эмоции. Хотелось напугать её. Заставить биться в истерике. Пусть знает, где её место. Желание заставить подчиняться и дёргать за ниточки застилало разум. Как же хочется сломить эту гриффиндорскую гордость. Чтобы её вздернутый подбородок хотя бы сейчас не выводил меня из себя. Я уничтожу тебя, Грейнджер.       В её глазах мелькнул испуг. Она не двигалась, хотя я каждой клеточкой тела чувствовал её желание отстраниться. Я сидел прям за её спиной. Она чуть повернула голову, чтобы видеть моё лицо, но не отходила, продолжая прятаться в своей пенной норе.       — Ты не посмеешь, — её голос дрожал.       — И что же мне помешает? — вкрадчиво поинтересовался я, наклоняя голову вбок.       От неё пахло ванилью и сексом. Это самое ужасное сочетание, засевшее на дне моих лёгких. Я никогда не смогу выкашлять из себя этот аромат. Почему она не пахла как грязь? Так было бы гораздо легче. Хотя бы для моего члена.       — Я прокляну тебя так, что ты будешь позориться до конца года.       — И почему же я не верю твоему испуганному голосу, Грейнджер?       Я вздохнул, с усталым взглядом ожидая хоть какого-нибудь ответа. Она сжала губы, а после вновь одарила меня волной презрения.       — Уж я придумаю, как заставить тебя пожалеть, змеёныш, — она буквально прошипела это.       Я присвистнул. Это становилось всё забавнее.       — Ну конечно, — усмехнулся я. — Передо мной ведь самая одарённая волшебница столетия, которая не умеет запирать двери. Я уже трясусь, видишь?       Я откровенно издевался над ней. Она сидела в пене и разве только молнии в меня не метала. Хорошо, что у нее не было палочки. Иначе мне бы действительно не поздоровилось. Даже боюсь представить, на что способна её больная фантазия.       — Чего тебе надо от меня, Малфой? — она скрестила руки на груди, переходя в окончательное наступление. Видимо, уже успела оправиться от изначального шока. Пора действовать, пока мой член не заставил меня сделать непоправимое.       — Вижу, что мозг у тебя всё же имеется, — я не удержался от ухмылки, за что получил ещё один свирепый взгляд. Даже не знаю, что мне нравилось больше: её стоны удовольствия или карие радужки, переполненные негодованием. — Я могу и промолчать, если ты выполнишь одно моё желание.       Соглашайся, Грейнджер. Ну же.       — Серьёзно? — она подняла брови, глядя на меня как на глупого ребёнка. Словно сверху вниз. Хотя именно эта сучка была внизу абсолютно голой. Как же хочется придушить тебя.       — Абсолютно.       — Иди к чёрту.       Мразь. Гордая, развратная мразь.       — Это твой выбор, — голос с нотками стали, но я всё ещё надеялся, что она сломается. Пожалуйста-блядь-согласись. Пена немного осела, и я видел часть её груди, которую она чуть приподнимала скрещенными под ней руками. Сколько раз мне придётся дрочить, чтобы успокоиться? Твою ж мать. Кончать в собственный кулак — отвратительно. — Готовься к последствиям, — бросил я, уже приподнимаясь.       Запах ванили прекратил сковывать мои лёгкие. Так должно быть лучше, но нет. Мне ни хрена не лучше. Меня тянуло обратно каким-то магнитом. Магнитом, блядь, ага. Мой член тянул меня обратно.       Я не спеша направился к выходу, проклиная каждую колонну в этой ванне. Нужно убираться отсюда, не оглядываясь. Уже завтра она пожалеет, когда все взгляды в Большом зале будут направлены на неё. Она пожалеет.       — Стой, — её голос остановил меня у двери. — Одно желание, и никто не узнает о том, что было в этой комнате?       Я чуть не запрыгал от радости. Она клюнула. Ей-Мерлин, она клюнула!       — Всё верно, Грейнджер, — я не повернулся, чтобы она не увидела моей реакции. Пусть наслаждается равнодушным голосом.       — И что же это за желание? — я слышал, как она громко вдохнула в ожидании моего ответа.       Я развернулся на пятках, вновь прикрыв свой стояк мантией, и направился обратно, идя на запах ванили, словно умалишённый. Я остановился на бортике позади нее. Мной руководил уже далеко не разум. Я проиграл в битве со своим же телом. Этому невозможно сопротивляться. Я, блядь, умираю, как хочу кончить. Смотреть на неё, захлёбывающуюся в экстазе.       — Ты закончишь начатое. При мне.       А я подрочу и кончу на тебя, потому что не могу позволить себе секс с грязнокровкой. А ты живи с этим и опускай глаза при каждой встрече. Мерлин, от этой мысли мой член был готов сам расстегнуть ширинку и кончить без любых манипуляций. Это было куда лучше публичного унижения.       — Тебе пора лечиться с такими шуточками, Малфой, — она развернулась ко мне, от злости забыв о прикрывающей её пене. Чёрт, я сейчас просто взорвусь. Думай о её крови, Драко. Грязь-грязь-грязь. Там нет голой груди. — Я серьёзно. Что тебе от меня нужно? — она опять вздёрнула подбородок.       Замолчи, иначе я трахну тебя прямо сейчас, Грейнджер. Заткну твой чёртов рот своим членом и буду вдалбливаться в твою глотку, пока из глаз не хлынут слёзы. И даже после этого, пока не вылью всё в твой поганый рот.       — Я сказал тебе, — сквозь сжатые зубы, иначе сорвусь.       — Да пошёл ты! Говори своим дружкам что угодно! Тебе не поверят!       — Вот сука, — я прорычал, делая ещё шаг к бассейну и стоя на самом краю. Её лицо было прямо у моих ботинок. Тут твоё место, блядь. Я смотрел сверху вниз, мысленно уже натягивая её на свой член. Терпения не осталось ни капли. — Думаешь, такая смелая?! — Её глаза засверкали опасным огнём, но мне было плевать. — Я сделаю так, что мне поверят. Тебя будет презирать каждый ученик. Каждый будет знать, чем ты занималась и кто тебя застукал! Что скажет твоя любимая МакГонагалл, м?       — Да как ты…       — Тоже мне, гордость школы, — выплюнул я, пытаясь обуздать свою нахлынувшую ярость.       Её глаза расширились от гнева. Если бы у нее в руках была палочка, она бы точно меня прокляла.       — Остудись! — она резко схватила меня за ногу и дернула на себя. Я никак не ожидал подобного и тут же, не устояв на бортике и секунды, с кучей брызг рухнул в воду, захлёбываясь в сраной пене и путаясь в мантии.       Я убью её. Придушу голыми руками.       Вынырнув спустя пару секунд, я откинул челку со лба и отыскал её взглядом. Она стояла в метре от меня с победной усмешкой на губах. Я двинулся на неё, разгребая пену перед собой руками. Она, явно запаниковав, отшатнулась к краю бассейна, но дальше отступать ей было некуда. Ты попалась, сучка.       Я прибил её своим телом к бортику, оградив путь к отступлению руками, уперев их в стенку слева и справа от неё. Я тяжело дышал и испепелял её взглядом. Она пыталась оттолкнуть меня, что-то бурча себе под нос. Шах и мат, Грейнджер.       Одежда липла к телу, ботинки пропускали воду, создавая мерзкое ощущение в ногах. Хорошо тебе голой, да?       — Как же я тебя ненавижу.       Она не ответила, а только опустила глаза вниз, неожиданно прекратив сопротивление.       Мой член упирался в её живот. Блядь, только этого не хватало.       — Малфой…       — Заткнись.       — Отойди от меня! Ты же не можешь…       Да, я не могу хотеть тебя! Я не осёл, как Уизли. Но скажи это моему члену.       — Заткнись, я сказал, — только это вслух.       Её рот вновь открылся, но я не дал вырваться из него ни звуку, прижимаясь к её губам. Пошло всё к чёрту. Я терзал её рот, словно голодный зверь. Я даже не понимал, пыталась она вырваться или нет. Я вжимался в её тело всё сильнее, наплевав на всё. Мягкие уста сводили меня с ума. Я прикусил её нижнюю губу и потянул. До моих ушей донесся полувсхлип-полустон. Не открывая глаз, я проник в её рот языком.       Когда она ответила, переплетая свой язык с моим и притягивая к себе, сминая рубашку под водой, по моему телу пробежала дрожь. Я замер. Вся моя злость растворилась, оставляя после себя лишь желание.       Что ты делаешь? Ты погубишь меня — нас, — Грейнджер.       Грейнджер. Чёрт.       Я переместил руки на её талию, увлекая её за собой в центр бассейна и не разрывая поцелуя. Мне было мало. Мало её губ. Я хотел её всю.       Подхватив под ягодицы, я усадил её на себя. Она скрестила ноги за моей спиной. Так удобно, будто бы тут и было её место — в моих объятиях. Это всё вода. Поцелуй становился всё более нежным и медленным. Осторожным. Меня пугало это. Пульсация в моей груди пересилила пульсацию члена, меня просто разрывало. А она нещадно продолжала целовать меня, проводя своим тёплым языком по верхней губе и посасывая её, доводя меня до исступления.       — Ты, — прохрипел я, но в этот раз она заткнула меня новой порцией поцелуев, ни на секунду не отрываясь от моих губ. Сумасшедшая. — Грейнджер…       — М? — промычала она, опускаясь с поцелуями вниз.       — Если ты не остановишься… — у меня начинало всё плыть перед глазами от горячего дыхания на моей шее.       Она оторвалась от меня и вздёрнула подбородок.       — И что ты мне сделаешь, Малфой? — в её глазах появился задор.       Ну уж нет, Грейнджер. Это моя игра. Ты не можешь вот так издеваться надо мной, когда я в одном шаге от сумасшествия.       Я убрал руки, отпуская её, и направился к выходу из бассейна. Хотелось выблевать это разрастающееся тепло в моей груди. Выскребать весь этот запах ванили из лёгких. Это зашло слишком далеко. Я не мог себе позволить трахнуть грязнокровку. Нет, нет и нет! Это чёртова западня. Она — дьявол во плоти. Нахуй… бежать отсюда, быстрее! Я еле выбрался из воды из-за тяжёлой мокрой мантии. Оказавшись «вне опасности», тут же высушил всю одежду палочкой. Грейнджер стояла одна посреди бассейна и рассеянно оглядывалась по сторонам.       — Я не собираюсь тебя трахать, идиотка, — вздохнул я. Нужно уходить, пока во мне осталась хоть капля здравого смысла.       — Струсил? — звонкий голос прозвучал как оплеуха.       Что, блядь?!       Пока я разворачивался, все ещё пытаясь осмыслить то, что она в край охуела, она уже села на бортик ванной и с вызовом уставилась на меня. Голая, мокрая и возбуждённая. Я сглотнул, всё ещё не найдя ни одного слова в ответ.       Она облизала губы и раздвинула ноги. Её шоколадные глаза прожигали меня насквозь.       — Сбегаешь, как обычно.       Ещё один удар под дых. Она провела языком по своим пальцам и немедля начала ласкать клитор. Развратная, чокнутая стерва. Что ты пыталась мне доказать? Я и без тебя знал, что по уши в дерьме.       — Прекрати, — я уже рычал, но не мог сделать и шагу от неё.       — А если я откажусь? Что тогда, Малфой?       Тебе пиздец, Грейнджер. Я рывком скинул с себя мантию и разорвал рубашку, отшвыривая одежду куда-то в сторону вместе со всеми стереотипами.       — Какая же ты сука!       Я опустился на колени и впился в её губы, прижимая её податливое тело к себе. Она откинулась назад, и я упал в её объятия, уже не в силах себя контролировать. Она с готовностью принимала все мои поцелуи и прижималась ко мне всё теснее.       — Я ненавижу тебя.       Так ненавижу, что готов убить прямо сейчас. Задушить. Растоптать. А потом умру сам от полного дисконнекта тела и разума.       — Да, я вижу, — она чуть ли не смеялась, отрываясь от моих губ и глотая ртом воздух с лёгкой улыбкой.       Издеваешься?       Я погрузил пальцы в её распущенные волосы и впился в её губы поцелуем. Мой член, прижатый к животу этой стервы, неистово пульсировал. Она в точности повторила моё движение — запустила пальцы мне в волосы и сжала кулак.       Она была такой горячей для меня. Я чувствовал это всем телом. Когда я сунул внутрь два пальца, Грейнджер испустила низкий стон. Она была ещё мокрее, чем тогда, когда мастурбировала на этом самом бортике, если это вообще возможно. Да, похоже, у нас проблемы. Я начал двигать двумя пальцами, при этом мой большой палец энергично массировал её клитор. Охнув, она вновь оторвалась от моих губ и прохрипела:       — Быстрее, Драко. Я больше не могу!       Святой Мерлин! Она — развратный демон в юбке, но меня не нужно просить дважды. Я быстро расстегнул ремень и брюки, наконец освобождая виновника происходящего. Я приподнял её за бёдра и одним толчком вошёл в неё по самое основание члена.       Твою мать! Это просто прекрасно! Это, блядь, того стоило. Тихий голосок в моей голове шепнул, что мне, возможно, теперь всегда будет её мало. Но звонкий стон полностью освободил разум от этих мыслей.       Грейнджер задыхалась, и я ощутил, как её горячая плоть тесно обхватывала мой член. Я чуть не кончил от одного этого эйфорического чувства. Прерывисто дыша, она впилась зубами мне в плечо и обвила меня ногами. Я начал быстро и резко двигаться, прижимая её к полу. Мне было плевать, что я трахаю гриффиндорку. Мне нужно было избавиться от нее, вывести из организма это постыдное желание, как выводят яд.       Подняв голову, она потянулась ко мне, и мы столкнулись в несдержанном поцелуе. Она же зубами сжала мою нижнюю губу.       — Я уже почти… — прошептала она.       Надо же, не я один тут умирал от несдержанности. Мокрые шлепки разносились по всему залу. Я смотрел, как её глаза закатывались от удовольствия, её ноги чуть подрагивали. Я не мог остановиться, входя в бешеный ритм. Она подмахивала мне бёдрами, позволяя погружаться всё глубже и глубже. Её мышцы сжимались всё сильнее, рассылая импульсы удовольствия по всему телу.       Когда она успела лишиться девственности и стать такой распущенной? Сколько парней у неё было до меня? Плевать, теперь она будет моей. Я никому её не отдам. Это мой личный наркотик, я тону в удовольствии. Её тело так и льнёт ко мне.       — Моя, — я прохрипел, уже слабо осознавая реальность, но продолжая вколачиваться в её тело.       — Пошёл, — её резкий выдох от моего очередного толчка, — к чёрту.       Зарывшись лицом в её шею и волосы, чтобы приглушить стон, я сжал руками её ягодицы. Разум окончательно покинул меня. Я ощущал горячую влагу на своём члене и тесные стенки её влагалища, которые начали сильно сокращаться, доводя меня до пика. Я весь пропитался этой чёртовой ванилью. Она стонала. Громко. Впивалась ногтями в мою спину.       — Чёрт, — я втянул воздух, но не смог сдержаться.       Я что-то прохрипел в её ухо и излился прямо в неё.       Слабость окутала всё тело, и я опустился головой на её грудь. Она так глубоко и быстро дышала, что меня качало словно на волнах. Долгожданное освобождение. Как же это прекрасно.       Она до сих пор была зверски горячей и продолжала меня обнимать. Я таял в ней, словно кубик сахара в чае. Почему же я не в силах оторваться от неё? Меня должно было отпустить. Но всё, что было в моей голове, — это желание продолжать её держать в своих объятиях, так непозволительно близко к себе.       Чёртова Грейнджер. Ты настолько хороша, что я просто не могу выкинуть это из своей головы, из своего тела. Ты просто необходима мне. Докатились.       Я усмехнулся, лежа на её груди щекой. Она и правда хотела моей смерти. Жаждала, что я буду ползать в её ногах и молить о продолжении. И, сука, видимо, так и будет. Потому что я не знаю, как мне жить дальше без неё. Без секса с ней и этой бури эмоций.       — Драко… — пришла в себя и сфокусировала взгляд на мне. Интересно, что после секса я резко стал «Драко», а не идиотом-Малфоем. Какая же она чокнутая, Мерлин.       Она предприняла слабые попытки выбраться из-под меня. Я перевернулся в сторону на холодный пол, отпуская её. Мне нужно всё обдумать. Пока она не перестанет маячить передо мною голышом, я точно не смогу это сделать. Катись отсюда, Грейнджер.       Она с трудом поднялась и буквально на ватных ногах направилась к скамейке у стены. Вытащила свою палочку из-под небольшой стопки вещей, применила сначала очищающее заклинание, а после оделась, используя магию.       Почему в груди эта боль? Я ведь не хочу, чтобы она осталась. Не хочу принять с ней горячую ванну после секса, а затем уснуть в её объятиях. Я не хочу. Это невозможно. Кажется, она это понимала лучше, потому что, не окинув меня и взглядом, направилась к выходу.       Я лежал на полу и не понимал: мне хорошо или плохо? У меня был охуительный секс, я выбесил Грейнжер, член больше не мучил — это хорошо. Но она уходила. Эта развратная сучка просто встала и собиралась свалить. Какого чёрта мне так плохо от этого?       Я видел её распущенные волосы, которые после секса со мной теперь не уложить ни одним заклинанием. Её прямую удаляющуюся спину. Так не должно быть. Я просто хочу, чтобы она вернулась и я мог вновь ощущать эту ядовитую ваниль. Она, должно быть, услышала мои мысли, потому что резко остановилась у самой двери.       — Тебе было отвратительно, Малфой?       Почему же она такая дура?! Я вздохнул и чуть приподнялся на локтях, продолжая смотреть на её спину. Она даже не развернулась.       — Хоть в кои-то то веки закрой свой рот и иди…       Не уходи. Останься, умоляю тебя.       — Да или нет? — она повернулась, и шоколадные глаза прожгли меня насквозь. Я тяжело сглотнул и не смог произнести ни звука. Потому что лгать, находясь под её пристальным взором, невозможно. Это было выше моих сил.       В комнате звенела тишина. Я слышал лишь своё учащённое дыхание. Она не сводила глаз с моего, наверное, потерянного лица. На её губах промелькнула тень ухмылки.       — Увидимся завтра после отбоя. Здесь же.       Я не успел ничего ответить, потому что она тут же выскочила за дверь, громко ей хлопнув. Оставляя после себя лишь пустоту.       Я не ожидал такого. Что она окажется такой. Но я приду…       У меня, блядь, нет выбора. Это уже пробралось в мои лёгкие, желудок и сердце. Что-то тёплое и отвратительно грязное. То, что мне не нравится, но то, что резко стало таким необходимым.       О да, Грейнджер, я приду.