Секреты Неба

      У вас никогда не было ощущения, что всё вокруг — одна огромная иллюзия?       Вот Тсуне казалось, что всё обстоит именно так, с завидной регулярностью. И даже если потенциальную иллюзорность можно было отбросить как невозможный вариант, то на фарс это походило очень и очень.       Савада Тсунаёши, вопреки всеобщему мнению, глупцом никогда не был. Сломленной, полууничтоженной и затравленной личностью, которая уже не ожидала от своей жизни чего-то большего, чем серость, да. Идиотом и неудачником, которым все его считали, нет.       С самого детства Ёши мог отличить ложь от правды. И, видя обман, всегда стремился докопаться до истины.       В итоге он пришел к двум немаловажным результатам. Первое — этот мир строится на лжи. Второе — тех, кто задаёт слишком много вопросов, не любят. Поэтому в возрасте восьми лет Тсуна перестал задавать вопросы как таковые. Все его выводы с тех пор строились исключительно на наблюдении и информации из библиотеки. Как результат, к десяти годам Ёши полностью разочаровался в людях. Они были лживы, невнимательны к деталям и считали себя умными и сильными, считали, что он хуже, из-за того что он не чистокровный японец.       Но это разочарование принесло и интерес: насколько люди могут быть глупыми и забывчивыми? Тогда Тсуна решил сыграть в игру. Он придумал маску, которая соответствовала бы тем ожиданиям, что на него возлагали, но со множеством дыр, сначала мелких, затем всё более и более крупных. Он собирался увеличивать прорехи постепенно и наблюдать за реакцией, ну или её отсутствием.       Тсунаёши столько раз пытались сломить, что окружающие очень обрадовались, когда он начал становиться тем, кем они его видели. К одиннадцати годам он уже получил прозвище Никчемного, но решил не снимать маску до средней школы, привыкая к роли.       Средняя Намимори, в свою очередь, всё же смогла его порадовать. Ну как порадовать, сама школа немногим отличалась от младшей, но здесь он встретил первого интересного человека.       Хибари Кёя. Демон Намимори, глава Дисциплинарного Комитета, мальчик-монстр, который делит всех людей на хищников и травоядных.       Не сказать что они подружились, но сама философия разделения людей на сильных и слабых была чем-то понятна Тсуне, да и сам Кёя был приятным человеком. Многие бы с этим поспорили, но для Ёши, который отличать истину от лжи научился раньше, чем говорить, прямолинейный ГДК был более чем хорошим человеком.       Хибари, кажется, тоже чувствовал в нём что-то такое… хищное, а потому пытался подобраться поближе с помощью известных и понятных ему методов, ловил на малейших нарушениях. Тсуне было даже приятно такое внимание, пусть и заканчивалось обычно синяками, но ради этого он начал вставать позже, чтобы опаздывать в школу и попадаться ГДК.       Как уже можно было понять, подвохи Ёши чувствовал за версту. А потому, когда к нему в дом заявился не-ребёнок и сказал, что Тсуна теперь босс мафии, парень не поверил.       Но «величайший киллер столетия» был искренне уверен, что мальчик перед ним — Никчемный Тсуна, а парень не стал говорить, что это маска, продолжая отыгрывать роль. Наличие лживого во всех отношениях ребёнка не заставит его отступиться от изначального плана.       Время шло, лжи и глупости вокруг становилось всё больше. Наигранная преданность Гокудеры. Ложная весёлость Ямамото. Ненатуральная ЭКСТРИМальность Сасагавы. Ламбо по IQ больше тянул на двух-, чем пятилетнего ребёнка. Бьянки со своими ненастоящими речами.       Единственным глотком свежего воздуха стал Рокудо. Он был похож на Кёю. В своей ненависти не юлил, как Такеши, не высказывался за спиной, как Хаято, он говорил прямо, что ненавидел его и мафию.       Честно, если бы не Реборн, то он бы попытался оспорить решение стражей. Тогда, в последний момент перед исчезновением банды Кокуё, взгляды Мукуро и Тсуны встретились, и на удивление они не увидели ничего, кроме безграничной усталости.       Наверное, именно это побудило Мукуро той же ночью прийти к нему в сон. Они говорили долго, отбросив маски и не юля. Это была одна из самых запоминающихся и интересных бесед в его жизни. Но больше всего в память врезались последние слова, сказанные Рокудо той ночью:       «Небо может менять атрибуты, а атрибуты Небо — никогда. Я не буду клясться тебе в вечной верности, ибо это не более чем слова, возможно, однажды я стану твоим хранителем в истинном понимании этого слова, но пока в момент, когда тебе понадобится помощь, можешь считать, что мой Туман на твоей стороне».       Тогда он не до конца понял, что это значит. Но впоследствии Мукуро сам ему и объяснил. Ведь помимо пространных разговоров о жизни и философии в ту ночь они заключили сделку.       Рокудо Мукуро, мальчик подопытный, две трети жизни провёл в лаборатории и ещё одну в тюрьме, а потому ничего не знал о внешнем мире, кроме основных фактов, что узнал из чужих голов.       Савада Тсунаёши, вчерашний гражданский, который пусть и имел друзей-мафиози и репетитора-киллера, не знал ничего по-настоящему важного о теневой стороне мира.       Это был выгодный союз. Знания в обмен на знания.       Гокудера был прислан, чтобы объяснить Тсуне, как работает мафия, но парень, с детства росший в этой среде, просто впадал в ступор оттого, что можно не знать таких элементарных основ, а потому не мог их толком объяснить, только больше путая Небо.       С Туманом была похожая ситуация, Хром пыталась пояснить ему простейшие аксиомы мирской жизни, но сталкивалась лишь со стеной непонимания и начинала путаться сама.       Каждая их встреча была незабываемой. Мукуро рассказывал о том, как правильно вести переговоры, распределять роли и должности в семье, какие есть области дохода, как держать невозмутимое лицо… Тсунаёши объяснял, почему люди пользуются одеялами, растолковывал, что значило то или иное чувство и эмоция, как менять лампочки или готовить что-нибудь вкусное, а не просто сытное.       На удивление именно Мукуро стал его первым настоящим другом. Это были целые ночи долгих забавных и не очень разговоров. Ведь обоих смешило, как другой тупил, но они стоически терпели и не ржали.       А тем временем окружающие события продолжали всё больше и больше походить на дешевую комедию.       Серьёзно?! Профессиональные убийцы проиграли нетренированным школьникам. Да по-настоящему там дрались только Рокудо с аркобалено Тумана. А остальные Варийцы? Принц, не пытавшийся выпотрошить соперника, сильное солнце, проигравшее из-за наколенника, мечник, медленно выполнявший половину своих ударов, а его врагу по-хорошему надо отлёживаться в больнице и восстанавливаться после недавней колыбели, а не по состязаниям скакать!       Обрадовало только то, что Мукуро не стал отрицать, что пытается заботиться о Нагисе Хром. Это уже был прогресс.       Дальше — больше!       Они попали в не их будущее. Пожалуй, больше всего в тот момент Тсуна поразился тому, что всё-таки стал Десятым. Хотя, может, это тоже была постановка или у него начинается паранойя?       Потом была битва с Бьякураном, и, честно, Тсуна его в чем-то даже понимал. Подавляющее большинство на планете были, просто были, и лучше бы их не было, но не уничтожать же из-за этого мир!       Но Джессо был побеждён. Мир спасён. Они вернулись в настоящее. А жизнь всё больше пропитывалась флёром лжи с налётом неудачной комедии.       Вроде бы совместные испытания должны были их сплотить, а нет, все по-прежнему называли его никчемным, будто забыв обо всём уже через пару дней после «эпичной битвы». Только взгляд Хибари поменялся. Еще после битвы с Занзасом Ёши был переименован в зверька, а теперь на него и вовсе смотрели не иначе как «ты странный хищник, который зачем-то притворяется зверьком, но раз окружающие этого не видят, а ты так хочешь поиграть с глупыми травоядными, то так и быть, я тебе подыграю».       Особенно это касалось церемонии наследия, Мукуро рассказывал, как выглядят подобные документы, и то, что ему предоставили, было не более чем фикцией.       Потом были Шимон и Спейд. Даже жалко было несчастный Туман. Мукуро ещё недели две восстанавливался после «его» побега из тюрьмы, ржал при каждом упоминании этого инцидента.       В Вендикаре его, что интересно, упечь вновь не пробовали, ну как не пробовали, Вендиче пришли, посмотрели на этот беспредел, махнули рукой и ушли. Позже, сразу после битвы представителей, Тсунаёши как Небо Мукуро написал им официальное обращение, что те отказываются от дальнейшего преследования Тумана, а Савада ручается за «хорошее поведение» Рокудо, в ответ пришло официальное помилование.       Когда парень успокоился и перестал ржать при упоминания «злого» Спейда, Ёши наконец узнал, с чем было связано веселье Тумана.       — Тату-ошейник! — весело заявил Мукуро, но, видя непонимание в глазах напротив, пояснил: — Ку-фу-фу. Видишь ли, Чиэло-кун, в пылу битвы никто не заметил одну интересную деталь. Хотя Спейд и накладывал иллюзии на тело, не мог изменить внешность. Длинные, не свойственные для него волосы — тому подтверждение. Самое интересное в этой ситуации — его шея, ку-фу-фу. Никто не обратил внимания, что он её прикрыл, а ведь на ней была татуировка истинного хранителя. По дизайну ужасно похожая на ту, что была у Джи. Это обесценивает половину слов Спейда.       — О-о-о-о… Так всё то, что нам показал Спейд, не более чем постановка, ведь он не мог предать Джотто, даже ради Вонголы, — подытожил Тсуна и, не удержавшись, засмеялся, теперь понимал, почему этот фарс так смешил Рокудо. А ведь он мог и не понять, о чем речь, но спасибо самому Туману, ведь именно он рассказал ему об этом.       А было это так…       Flashback       Тема эта была поднята во время одного из их ночных «сеансов». В тот раз они только вернулись из будущего и разговорились о Первом поколении Вонголы.       — Хоть Джи и считают самым преданным хранителем, этот факт вытекает прежде всего из того, что он был единственным истинным хранителем Джотто.       — Э-э-э-э… А можно для уже-не-гражданских объяснить, ты о чём? — Учитывая то, как слова Рокудо прозвучали, это определённо имело большое значение.       — Ку-фу-фу, мы ведь с тобой ни разу не поднимали тему хранителей, — сказал Мукуро, попивая чай, иллюзорный, как, в общем-то, и стол, за которым они сидели. Во сне вообще всё ненастоящее, но почему-то напрягала именно искусственность чая. — Видишь ли, Тсу-чан, в мире мафии есть три вида связи между элементами и их Небом.       Первая — условная, поверхностная, такая связь легко устанавливается и легко рушится, по сути, это и не связь вовсе, так, наметка, чтобы показать, что место потенциального хранителя занято. При разрыве оставляет неприятное послевкусие и мигрень на пару месяцев, но ничего смертельного. Для её появления хватит и обоюдного желания быть связанными. У тебя, кстати, таких две, со мной и с Кё-чаном.       Второй вид — кольцевая связь. Как и предполагает название, для неё необходимы кольца. Артефакты сами связывают тех, кто носит украшения из одного комплекта, самое «удобное» в подобном виде связи то, что она разрывается сама и абсолютно безболезненно для сторон. Хорошим примером можем являться мы с Хром, большую часть времени она твой кольцевой хранитель Тумана, но стоит мне занять её тело, как кольцо оказывается «на мне» и хранитель уже я.       И третий, но не менее важный вид, — истинная связь. Она, по сути своей, закономерное продолжение условной связи. Известно о ней мало, так как она практически исчезла уже при Примо, а со времён Рикардо и вовсе не применялась. Основной причиной тому было чрезмерное влияние церкви на умы. Хотя я никогда не думал, что Первый её так активно использовал, ку-фу-фу. Определить эту связь можно было по особым татуировкам. У Неба два браслета на запястьях с «бусинами-эмблемами» связанных элементов, у хранителей это один браслет. Стиль браслета всегда различен, но у хранителей одного Неба они всегда в одном «дизайне». Расположение отличается от того, насколько сильна духовная связь между людьми, самые преданные элементы носят татуировки-ошейники. Ещё одна особенность в том, что тату связано с душой, а потому, даже если содрать кожу, тату останется. В своё время мне стало интересно, и я узнал, что хранитель Урагана Примо носил подобное «ожерелье». Он изображен с этой тату на всех ранних портретах, я даже рисунок запомнил.       — Всё равно не понимаю, это тату — признак преданности в момент заключения связи, но почему элемент не может передумать и предать Небо позднее. Если только не…       — Ку-фу-фу, именно, Тсуна-кун, главная особенность этой связи — невозможность нарушить прямой приказ и навредить Небу, даже косвенно, иначе браслет сожмётся, и в случае, например, с шеей будет моментальная смерть. Именно из древней традиции истинных хранителей пошла поговорка, что у элемента может быть лишь одно истинное Небо, а Небо может сменить истинный элемент, отделавшись лишь ожогом на запястье, — подозрительно довольно пропел Мукуро.       — Это всё интересно. Но что-то ты не договариваешь… Мукуро, а как заключается эта связь? — Что-то интуиция заливает, что сейчас будет что-то интересное.       — Ку-фу-фу, какой же ты проницательный, Тсунаёши. — Та-а-ак, Рокудо перестал коверкать его имя, это серьёзно, да и сбледнул он, глаза отвел… Подождите, неужто нервничает, ещё и скулы покраснели… Всё, остановите Землю, Тсуна сойдет, перед ним смущённый Мукуро! — Понимаешь, сам способ несложный, надо просто передать элементу пламя Неба через прикосновение, но…       — Но?       — Чем дольше контакт, тем больше перейдёт пламени, тем крепче будет связь. И-и… и само по себе невраждебное Небо при попадании в тело начинает распалять нервные рецепторы, вызывая приятную реакцию, и к тому же оказывает эффект тяжелого наркотика, попробуешь один раз — захочется больше, а при долгом отсутствии подпитки начинается ломка. — Туман определённо нервничал, говоря это, учитывая, какой подтекст читался между строк.       — Проще говоря, пламя Неба в такой связи подобно сильному афродизиаку, а хранители, по сути, подписываются на то, чтобы стать любовниками босса, — прищурив глаза, сказал Тсуна.       — Необязательно было говорить этого в слух!       Нет, смущенный Мукуро — это безумно мило! И чего только так разнервничался?       Flashback. End.       Вот прошел уже месяц с инцидента с Шимон, повторную «коронацию» было решено перенести до того момента, когда Тсуне исполнится восемнадцать, всё-таки пятнадцать — это как-то рановато. Нет, серьёзно, до них только сейчас это дошло!       Сегодня Кёя опять дрался с Мукуро. Сошлись два маньяка с жаждой адреналина, боя и сильных соперников. А разнимать их кому? Правильно, Саваде. Больше дураков нет, пусть и знают об этих отлучках только Туман с Облаком да репетитор, но Реборн в последнее время отдалился от Тсуны под предлогом отдыха.       Ложь, снова обман и недоговорки. Как он от этого устал.       Вот он наконец добрался до Кокуё-ленда. И почему они не могли перебраться поближе? Похоже, слегка опоздал: звуков битвы не было слышно. Уже закончили? Странно, обычно их силком не растащишь.       Но нет, стоило ему зайти в помещение, где он впервые сразился с Рокудо, как застал того совсем одного и крайне задумчивого. Что-о-о-о?! Параноик Мукуро не заметил его прихода!       — Кёя уже ушел? — решил обратить на себя внимание Небо. Туман дёрнулся, как от удара, и поднял глаза на вошедшего, принимая положение для атаки.       — А, это ты, Тсунаёши, — расслабляясь, сказал Мукуро, как-то чересчур задумчиво глядя на Тсуну, но только Ёши хотел спросить, что случилось, как Рокудо резко сократил расстояние, всматриваясь в карамельные глаза напротив. Внезапно гиперинтуиция подкинула воспоминания того разговора, а именно, смущенного Рокудо… Так, сейчас не время об этом думать! Туман же, видимо, что-то окончательно решив для себя, шумно сглотнул и почти скороговоркой выдал: — Тсунаёши-чиэлло-сан, прошу, сделай меня своим истинным хранителем!       Заброшенный кинозал. Мёртвая тишина. Ошарашенный Савада. Идиллия… Нет! Стоп. Что он сейчас сказал?!       — Что… Нет… Зачем? То есть почему?! Это же… я же, ты же, для этого же… — Ёши честно пытался собраться с мыслями, но они собираться явно не желали, да ещё и шли не в ту сторону, что полностью выдавала кожа цвета спелого помидора, но, видимо, учения Реборна не прошли даром, и связная речь всё-таки вернулась к наследнику Вонголы. — В смысле, ты уверен? Учитывая особенности этой связи… Не то чтобы я сильно против, просто меня совесть потом замучает, если я что-то не так сделаю… Да и ты ещё не полностью восстановился после тюрьмы…       Теперь пришло время Рокудо справляться с шоком от услышанного, он-то после первой несвязной части ответа решил, что его отвергли. Тишину прервал истерический смех.       — Ку-фу-фу-фу-фу, — согнулся в три погибели Туман. — Серьёзно, Небо, ты неисправим, я ожидал чего угодно, но ты даже в подобной ситуации умудряешься волноваться обо мне. Ку-фу-фу. И да, Ёши-кун, я более чем уверен в своём решении. К тому же из-за силы и чистоты моего атрибута мне бы пришлось рано или поздно заключить подобную связь, чтобы не сойти с ума. А ты лучший вариант во всех отношениях и, кстати, только что подтвердил это ещё раз. Так что?       Тсуна всё ещё был краснее рака, но проговорил, старательно отводя глаза:       — Н-нужно другое место, и тут, и у меня дома есть дети, если кто услышит…       — Ку-фу-фу, об этом можешь не волноваться, я уже знаю подходящее место, оно безопасно, и мешать не будут, — радостно промурлыкал иллюзионист, понимая, что его не отвергли. Глаза Ёши сузились.       — Значит, ты с самого начала рассчитывал на согласие?       — За кого ты меня держишь, Тсу-тян! Просто решил подстраховаться, чтобы в случае чего ты передумать не успел, — многозначительно улыбнулся Рокудо и, схватив Саваду за руку, перенёс их в полуосвещённую комнату с двуспальной кроватью.       Тсуна только сейчас осознал, что он действительно вот прям сейчас собирается сделать. Пожалуй, даже хорошо, что Туман не дал ему времени хорошо обмозговать ситуацию.       Несколько часов спустя уставший Тсуна лежал на кровати и пытался осознать, что он только что потерял девственность с человеком, который два года назад пытался его убить, а сейчас довольным котом пристроился у него под боком. Мда, скажи ему кто такое до приезда Реборна, получил бы в ответ прямой посыл в заведение с мягкими стенами (если бы Тсуна решился вообще высказываться по этому поводу, а не изображал бы умершего от смущения рака). А сейчас Савада более чем не против. К тому же Мукуро очень даже оправдал свои итальянские корни и стереотипы о страстности этого народа.       Мысли же самого Рокудо, который лежал на груди у теперь-уже-точно-своего-Неба, были менее философские. Если быть точнее, то в голову вообще ничего толкового не лезло, за исключением того, что завтра он, скорее всего, встанет с трудом. Но это будет завтра, а сейчас его больше заботило то, насколько удобное у Тсуночки плечо. И когда он только успел так вытянуться? Видимо, вместе с началом скачка роста дали о себе знать и гены Иемитсу, Небо грозилось вырасти невероятным мужчиной…       Из скатывающихся не туда мыслей его вырвал Ёши.       — Не говори ничего остальным о том, что было сегодня, — внезапно сказал Савада, но, напоровшись на обиженно-непонимающий взгляд, поспешил объяснить: — Просто всё происходящее не вызывает у меня доверия, предпочту скорее иметь парочку запасных карт в рукавах, чем раскрываться тем, кто может предать. — После подобных слов Туман расслабился.       — Ку-фу-фу, как скажешь, моё Небо, я никому не скажу… Ну почти, есть один человек, который обязан об этом знать, но это сюрприз, — многозначительно протянул Рокудо.       Гадать, о чем говорил Туман, долго не пришлось.       Как выяснилось на следующее утро, ночевали они в чьём-то доме, Мукуро упорно молчал в чьём, но уговорил остаться на ещё одну ночь. Тсуна и не сопротивлялся сильно.       Сюрприз определённо удался, ведь, после того как стемнело, в комнату зашел… Кёя. И с порога заявил, что хочет быть его Облаком. Такого культурного шока, как в прошлый раз, это не вызвало, но чтобы гордый и непокорный Хибари-сан решился на подобное…       Оказалось, эти двое умудрились очень даже поладить во время многочисленных сражений, а позавчера ещё и сговорились по поводу того, как стать полноценными элементами Ёши.       Тсуне оставалось лишь удивляться единодушию этих… кошачьих. Да, судя по тому, что они могут вытворять, определённо кошачьи. Хотя от Кёи он такого не ожидал, всё-таки ГДК был очень сдержан… обычно.       Того, что он не ночевал дома два дня, никто не заметил, что было немного обидно. Значит то, что Хибари стал спокойнее, заметили все, а на его отсутствие всем плевать.       Кёя и Мукуро продолжали делать вид, что ничего не изменилось и они хотят не более чем загрызть до смерти/захватить тело Савады. При этом стабильно забирали его на ночевки в дом Кёи хотя бы два раза за неделю. Зависимость от Неба никто не отменял, а эти наглые морды и довольны.       Театр абсурда достиг своего апогея в виде битвы представителей.       Реборн явно был не в восторге от того, что за него выступает его никчёмный ученик. Но, когда Тсунаёши придумал способ снять проклятье, киллер смотрел на него так, будто впервые увидел. И как он не заметил, что паренёк-то в категорию никчемных уже подходит с натяжкой?!       По окончанию битвы пришел приказ, которого многие ждали, а кто-то не ждал, но подозревал.       POV Реборн.       Я осмотрел гостиную, хм, похоже, все уже в сборе. Внешний советник изображал из себя идиота, Дымовая бомба подлизывалась к «Джудайме», наследник нервно от него отшучивался.       Вообще, с парнем было что-то не так, это было заметно, но говорить я ничего не стал ни про чересчур довольный вид, ни про перевязанные запястья. Не с тем приказом, который сейчас у меня в руках.       — Что ж, приступим…       Я зачитал письмо Девятого, которое сводилось к тому, что, мол, есть более подходящий кандидат, а ты, «внучок», можешь, как и хотел, жить нормальной гражданской жизнью, места за хранителями, если они того желают, остаются. Конечно, остаются, как иначе, их ведь специально собирали, и все, кроме пары человек, знали о том, что Савада-младший — не более чем приманка. Проблемы могут возникнуть только с Облаком да Туманом. Но первого легко получится подкупить сильными противниками, а второй на свободе на липовых правах.       Тсуна тем временем устроил форменную истерику, что они ворвались в его жизнь, все сломали, а теперь выбрасывают его, как ненужный мусор. Глупый наивный ребёнок, может, сказать ему, что из мафии только вперёд ногами? Ой, он швырнул в отца кольцо и убежал. Ну и ладно, его, Реборна, работа выполнена, теперь можно и отдохнуть.       Хотя пацана немного жалко, в конце концов, он помог снять с нас проклятье… Ну и ладно, мне какое дело до этого слабака.       POV Реборн END       А Тсуна нёсся в гости Хибари, изображая, что он на грани истерики. Что, в общем-то, было недалеко от истины, ведь стоило входной двери закрыться за ним, как он… заржал. От облегчения и ситуации в целом.       Когда ситуацию узнал Кёя, смеялись они уже вдвоём. На улице вечерело, а потому ночевать Небо решило тут же, да и Облачко спать не торопилось…       Конечно, на следующее утро все сказали, что спал он на улице, но это мелочи жизни. Ему еще надо было отыграть последний акт этой пьесы, а потому маску дурачка на место и вперёд.       Уже через неделю приехал новый наследник. И тут всплыли неожиданные проблемы. При встрече с новым Десятым два его, по мнению парня, хранителя просто отдали свои кольца и сказали катиться со своей Вонголой хоть на все четыре стороны.       Естественно, их попытались уговорить остаться, но Хибари лишь презрительно хмыкнул при упоминании соперников, а Рокудо с хитрой улыбочкой показал официальный акт о помиловании.       Борьба велась почти неделю. Находящиеся неподалёку Фонг, от которого племянник не скрывал тату, и Мармон, что видел сквозь иллюзии на шеях двух хранителей, только тихо посмеивались над тщетными попытками.       В итоге первым не выдержал Кёя и попытался устроить наглым травоядным камикорос. Но его остановил Тсуна. Бывшие «хранители» смотрели на него как на мазохиста-смертника.       — Кёя, ты этого не сделаешь, у тебя до сих пор есть проблемы с контролем силы. — Это была правда: подпитка Небом неплохо так распалила пламя его хранителей, по крайней мере, оно больше не било парням по мозгам.       — И что мне будет, если я подчинюсь? — оскалился на него Хибари.       Савада же наклонился к самому уху Облака и начал что-то шептать, Кёя сначала порозовел, а затем и вовсе покраснел, все подумали, что от злости. Почти, Реборн смог пару слов прочесть по губам, и киллеру оставалось только удивляться, как бывшему ученику хватило наглости рассказать, что, как и в каких позах он сделает с Облаком, где только нахватался… Ещё больший шок, теперь точно у всех, вызвало то, что Хибари на него не напал, а как-то нервно-предвкушающе сглотнул, кивнул и на негнущихся ногах ушел.       Тишина. Люди пытались собрать своё внезапно развалившееся на части мировоззрение. Чтобы как-то разрядить обстановку, Дождь заговорил:       — Ха-ха, Тсуна, что ты ему такое сказал? — Он даже не подозревал, насколько неудачным был вопрос.       — Да так, привёл пару цитат из подаренной мне недавно книги, — беззаботно сказал Ёши, а потом добавил со стандартной милой улыбкой: — Признаю, Мукуро был прав. Камасутра штука и правда полезная.       Аншлаг, господа. Если до этого тут было тихо, то теперь, кажется, даже птицы затихли. А нет, что это за звук? Ой, внешний советник грохнулся в обморок от информации о том, какие книжки читает сыночек-ангелочек.       — Ладно, я ушел на тренировку, здесь я ни к чему.       — Какую ещё тренировку, глупый бывший ученик?       — Ловкости рук и остроты ума, — мечтательно ответил Тсуна. — А если проще, то пойду отрабатывать шибари на Мукуро, заодно к вечеру подготовлюсь, я же обещал Кёе веселую ночь.       И с предвкушающей улыбкой ушел. Тишина не продлилась долго. Все хотели высказать свои мысли о том, что это, собственно, было. Иемитсу возмущался, что ему сына испортили. Новый Десятый предположил, что два непокорных элемента позарились на задницу мальчишки. Хаято гнал на неуважение к Десятому. Кёко пыталась осознать, что такого произошло, раз её неудавшийся ухажер сменил лагерь. В целом равнодушных не осталось.       На следующий день ГДК в школе появился довольный и с засосом. Школьники выпали в осадок от мысли, что кто-то осмелился делать это с демоном Намимори.       Вонгольцам тем временем надоело ходить вокруг да около, и они заявили в лоб, мол, вы должны поехать с нами, ведь вы получите Небо. Наборов колец не так много, так что связи с Ёши у них нет и не будет. Вонгольцы смотрели с превосходством, Облако и Туман — с презрением. Напряжение в воздухе можно было пощупать руками. И тут не выдержал… Фонг. Реборн в жизни не видел, чтобы Ураган смеялся. Поборов приступ веселья, мастер с прищуром посмотрел на парочку атрибутов.       — Просто снимите уже с себя иллюзию и не парьтесь. Вы ведь уже получили его разрешение не скрывать это.       Облако и Туман переглянулись, чему-то довольно кивнули и одновременно сняли подвески с постоянной иллюзией с шей. Ошарашенным зрителям предстали две изящные витые татуировки-чокера, сделанные в одном стиле, но в разной расцветке.       Старшие в который раз за неделю пытались собрать картину мира, младшие не понимали, чего такого в парных татуировках.       — И как давно? — смог выдавить из себя Реборн. Теперь понятно, что так веселило Фонга, если он знал о связи.       — Ку-фу-фу, вскоре после битвы с Шимон, — небрежно отмахнулся Рокудо.       На том и разошлись. Уже на следующий день Вонгола уехала в Италию, забрав с собой всех, начиная от Десятых хранителей и заканчивая Наной.       Ёши посмотрел на пустой дом, собрал свои вещи и с концами переехал к уже не живущему в одиночку в большом доме Хибари.       Жизнь вошла в спокойную колею. Тсуна поступил в Старшую Намимори, перестав носить маску неудачника, туда же пошел учиться Мукуро, начав притворяться порядочным.       Те, кто знал Саваду в средней школе, удивлялись, почему самый сильный и самый красивый парни школы привязались к Никчёмному, но быстро уяснили, что Ёши теперь крут, а кто не уяснил, страдал от иллюзорных кошмаров и переломов от тонфа.       Как-то незаметно в рутину вписались и регулярные попытки убийства и/или вербовки.       Тсуна думал после школы открыть кафе. Где-нибудь в Италии. Чтобы его хранителям было где погулять. Он ведь видит, как им скучно и тесно в этом городе.       А пока что он будет их развлекать, по крайней мере, по ночам…