Атомные небеса

Море накатывает на песочный берег шелестящими волнами, намереваясь обнять как можно больше суши. Лёгкий бриз приятно остужает кожу, нагреваемую утренним солнцем. Молодой мужчина с удовольствием подставляет лицо под дуновение ветерка и ослепляющий тёплый свет. На лице его играет улыбка, меняясь в зависимости от мыслей, проскальзывающих в потоке размышлений. Ветер игриво зарывается невесомыми пальцами в волосы, перебирая тёмные непослушные пряди, забираясь за воротник рубашки, ласково поглаживает кожу шеи и рук. Дориан Веньер, молодой, подающий надежды учёный, в одно мгновение ставший никем, был вынужден уехать из дома за океан, скрываясь от назойливой прессы и насмешек коллег. Совершенно неожиданный удар прямо в сердце он получил от самого дорогого человека, в чьём доверии и любви никогда не сомневался – в преддверии свадьбы от него ушла девушка, забрав с собой последнюю каплю его гордости. Дориан остался один. Одиночество билось в пульсе, отдаваясь гулкими ударами в висках, растекалось по венам и сдавливало горло нарастающим комом горечи. Но, так уж суждено, незаурядный ум обречён на страдания от непонимания окружающих и одиночество в кругу даже самых близких людей. Как бы ни старался он себе это внушить, смириться с фактом безнадёжности данной ситуации было куда труднее, чем принять столь бесперспективное будущее, ожидающее его где-то за горизонтом, разрезающим небесную и морскую плоскости. Изнывая от жары в каменных джунглях Нью-Йорка, Дориан, как мог, старался не впадать в депрессию и не засиживаться дома, днём посещал библиотеку и музеи, гулял по ночным улицам, встречая рассвет на крыше какой-нибудь высотки или на скамье в парке. «Искусственный разум? Ты в своём уме, Дориан? Послушай, я желаю тебе только добра, но ты слишком упрям, чтобы слушать кого-то опытнее и старше. Я не отрицаю гениальности этой идеи, но консилиум её не поддержит, тебя засмеют. Увы, мальчик мой, такие идеи обречены на провал в наше время без поддержки и финансирования», - сказал ему однажды наставник, ректор университета, в котором Дориан проходил практику. Всё вышло именно так, каждым словом ломая хрупкую надежду на успех. Конечно же, он не слушал никого, слишком молод, слишком упрям, слишком самонадеян. А потом было слишком поздно. Довольно много было в его жизни этих «слишком», от понимания этого он болезненно морщился, но ничего не мог изменить, словно умирал от злокачественной опухоли – долго и мучительно. Однако поддержка пришла, откуда он её точно не ждал. На бежевом конверте из дорогой бумаги было только его имя. Содержание письма было кратким, лишь адрес и имя отправителя – Бермуда фон Вихтенштайн. Из глубин памяти выплыло воспоминание об отце, который не раз с восхищением рассказывал об этом человеке, как о самом гениальном учёном, его поколения и, кажется, они были хорошими приятелями. Дориан долго разглядывал выпавший из конверта билет на самолёт, размышляя о возможных мотивах человека, с которым он даже не был знаком. «Мне уже нечего терять», - с этой мыслью он отправился собирать вещи и на следующий же день вылетел в Сиракузы первым классом. Небольшая, но впечатляющая красотой вилла Бермуды находилась прямо на территории национального парка Вендикари, что весьма удивило Дориана. Должно быть, этот человек обладал немалым влиянием и имел достаточно денег, чтобы позволить себе такую роскошь – на территории этого заповедника были разрешены только пешие прогулки, никакого транспорта и строительства. Хозяин дома так и не встретил его, отсутствуя в связи со срочными делами, как сообщил управляющий. На следующий день Дориан столкнулся с его сыном, невзрачным на первый взгляд пареньком по имени Джаггер, нелепо и бессмысленно бродящим по вилле, словно призрак, отпугивая своим болезненным видом даже насекомых. «Бедный парень, совсем скис без отца. Ну, хоть теперь ему будет не так одиноко», - жалостливо глядя в след бесцельно бредущему по пляжу парню, сказал управляющий на третий день. Дориану не очень-то хотелось общаться с этим нелепым молчаливым созданием, но он не мог не отплатить за гостеприимство, поэтому просто промолчал. Гуляя по пляжу утром и вечером и наблюдая за бесконечным множеством птиц, днём, когда жара особенно сильно донимала его, он сидел в своей комнате и записывал классификации пернатых в рабочий дневник. На шестой день и это ему осточертело. Уже начинало казаться, что не изменилось ничего, кроме места его пребывания, радовало лишь то, что вместо безжизненных каменных сооружений и безжалостных, вечно недовольных людей его окружало разнообразие флоры и фауны, мелькая перед глазами приятным разноцветьем и бескрайними просторами чистой природы. Во вторую неделю его пребывания в этом раю что-то изменилось. Утром его встретил чем-то раздраженный управляющий, а Джаггера нигде не было видно. На вопросы старик отвечал недовольным бурчанием и отмахнулся напоследок рукой, оставив недоумевающего Дориана одного. Пожав плечами, он отправился на пляж, где предавался своим вялотекущим размышлениям, от которых его отвлёк разговор двух рабочих, проходивших мимо. Он уже видел их пару раз с управляющим. Говорили они по-русски, и Дориану, учившему этот язык во время пребывания в России на втором курсе, не составило труда понять разговор: - Мукуро?(1) - Ага! В Вендикаре!(2) – возмущённо пробасил второй. – Да они совсем чокнулись выпустить сюда это чудовище! Это же птичий заповедник, да тут полно туристов, в конце концов! - А что он сделал? - Укусил Джаггера за жопец во время кормёжки(3), - расхохотался мужчина, смех тут же подхватил и другой. - Какого чёрта он вообще к нему полез? - Ради удовольствия(4). Он же у нас любитель животных. - Ну, или чтобы быть наказанным(5). Он же у нас мазохист(6), - снова заржали рабочие. - Как думаешь, Бермуда убьёт это чудовище за такое? – отсмеявшись, спросил мужчина. – Думаю, ему будет очень больно. - Возможно, но не факт(7), - без капли веселья в голосе ответил другой. – Этот зверь принадлежит тому, кому даже Бермуда не решится перечить. – Немного подумав, он добавил: - Как думаешь, что может задобрить разозлённого старика? - Красотки из порно-журналов(8), - не задумываясь, ответил второй. – Пока хер стоит, только это и радует. - Ага, после такого не страшно уебать Мукуро по роже и посадить в колбу с физраствором, чтобы больше не выёбывался(9). Дориан долго смотрел в след удаляющимся мужчинам, хохочущим над только им понятными шутками, так и не решившись спросить, о каком ещё чудовище по имени Мукуро они говорили. Вечером вернулся управляющий, уставший и хмурый. От него Дориан и узнал, что вчера на территорию заповедника привезли пантеру, принадлежавшую старому знакомому хозяина виллы. Огромный черный кот, с рождения воспитывавшийся людьми, обладал своенравным характером и подпускал к себе только избранных. Как оказалось, Джаггер в их число не входил, оттого и получил шрам на пятой точке. Не подпускал он к себе и остальных, расположившись возле небольшого бассейна, гордо взирая на презренных людей, трясущихся при каждом его движении. Старик устало вздохнул. - Не знаю, что с ним делать. Как вообще хозяин допустил такое? Он, может быть, и домашний питомец, но по природе всё-таки дикий зверь, хищник. - Можно я попробую? – Дориану не удалось скрыть волнения в голосе. Он не знал почему, но почувствовал колющее нервы предвкушение чего-то интересного. Возможно, это был выработанный инстинкт учёного, а может, ему просто было невыносимо скучно, и сейчас появился шанс хоть немного отвлечься от однообразных будней, угнетающих его живой ум. - Я тебе запретить не могу, - будто ожидая такой реакции учёного, спокойно ответил управляющий. – Только не испугайся, этот кот… необычный образец. Необычный образец – очень удачно подобранное стариком определение. Дориан приблизился к пантере на максимально близкое расстояние в пять шагов, не решаясь подойди ещё ближе, когда зверь повернулся к нему. Любопытство губительно для глупцов и смелых, говорил ему когда-то отец. Но он не слушал. Именно любопытство в тот момент стало первым звеном в цепи разрушения целого мира. Его мира, созданного по чьей-то прихоти для миллионов таких же, как он. В какой момент исчез страх, куда делся животный инстинкт самосохранения в ту минуту, Дориан не помнил. Единственное, что было важно – глаза дикого зверя, слишком умные, слишком… разные. Любопытство. Дориан изучал кота, словно подопытного, протянув руку к морде, чтобы лучше разглядеть интересующий объект. Им был правый глаз. Искусственный имплант отливал красным, словно рубин, красиво переливающийся на свету, когда левый тускнел прозрачно-зелёным хрусталём. - У тебя красивые глаза, Мукуро, - тихо проговорил Дориан, улыбнувшись коту и погладив за ухом. Вопреки здравому смыслу, он никогда не испытывал перед хищниками страха дольше пяти минут. К ним лишь нужно найти подход, понять природу и характер, считал он, ведь опаснее человека хищника на этой планете нет. Мукуро так и не подпустил к себе никого, кроме Дориана, вёл себя с ним, словно игривый котёнок, ревниво охраняя своего нового друга днём и ночью. Управляющий махнул рукой на не слушающего предупреждения учёного и уехал в город выхаживать Джаггера. Лишь оставшись наедине с пантерой, Дориан понял, что так и не выведал ничего у старика о Мукуро и его искусственном глазе. Дни перестали казаться однообразными, наполняясь новыми яркими эмоциями. Дориан чувствовал себя ребёнком, гоняя птиц на пару с котом, пугая фламинго и бегая наперегонки по пляжу. Мукуро не переставал удивлять его своим поведением. Вопреки своим природным инстинктам, кот не охотился, не нападал на птиц и во всём слушался Дориана. Однако что-то не давало учёному покоя, ковыряя мозг изнутри. Возможно, чувство долга перед наукой, или же его собственное эго, но этот красный огонёк во взгляде пантеры разжигал в нём мучительный интерес. Незнание, неизвестность, невозможность изучить всегда раздражали его до нервного срыва. Он старался держать себя в руках, каждый раз напоминая себе, что всё это для него уже в прошлом. Окончательно успокаивался он поздними вечерами, сидя на террасе и зарываясь бледными пальцами в иссиня-чёрную шерсть Мукуро, расслабляясь под классическую музыку и наблюдая за движением облаков, перекрывающих россыпь мерцающих звёзд. В эти часы Дориан чувствовал совершенное счастье, обманчиво дарящее абсолютный покой. Проснувшись как-то ранним утром от чувства дискомфорта, Дориан не сразу понял, в чём дело, пока не обнаружил пропажу кота. Его не было ни в доме, ни на территории виллы, на зов он тоже не откликался, его не было уже несколько часов. Беспокойство прокралось в мысли, почти переходя в панику. Что-то было не так. Решив найти пантеру, во что бы то ни стало, Дориан отправился на поиски. К закату он набрёл на какие-то развалины с двумя рядами высоких колонн из кремово-золотистого камня, напоминающие развалины античного дворца. Среди светлых каменных сооружений мелькнуло что-то тёмное, и Дориан ринулся в ту же сторону с бешено колотящимся сердцем. Мукуро был не один. Сидя на песке спиной к Дориану, он неподвижно наблюдал за закатом в компании мужчины, ласково поглаживающего спину кота. Неприятное чувство кольнуло под рёбрами. Он так привык к этому зверю, что стал зависим от его общества, и теперь даже не допускал мысли, что Мукуро может принадлежать кому-то ещё. «Так вот что значит быть одиноким кошатником», - невесело усмехнулся Дориан этой мысли. Заставив себя сделать шаг вперёд, он твёрдо произнёс: - Мукуро. Кот остался неподвижен, в то время как мужчина повернулся на оклик, будто это его позвали. Он поднялся и не спеша подошёл ближе. Дориан онемел, ошарашено глядя в глаза незнакомца. Они тоже были разные, как и у пантеры, только левый был не светло-зелёным, а тёмно-синим, окаймлённым чёрным. - С ума сойти, - только и смог промолвить учёный. - Добрый вечер. Вы, должно быть, Дориан? Наслышан. Бермуда часто вспоминал о Вас в последнее время. Спохватившись, Дориан мотнул головой. - Да, это я. А вы, простите? - Рокудо Мукуро, - улыбнулся мужчина, протянув руку. – Приятно наконец познакомиться. - Да, приятно… - рассеянно ответил он, пожав руку, и тут же удивлённо вскинул бровь. – Простите, Мукуро? - Ах, да, - засмеялся мужчина, обернувшись на всё ещё неподвижного зверя. – Это всё моя младшая сестра. Она спасла пантеру, когда он ещё был котёнком, и назвала его в мою честь. Дориан будто очутился во сне, не понимая, где он и что происходит. У этого мужчины был приятный голос, будто играющий словами, проникая в чужой разум и меняя смысл сказанного, как ему было удобно. И Дориан поддался. - Должно быть, она очень Вас любит, - неуверенно улыбнулся он, стараясь не пялиться на собеседника. - Да, должно быть, - немного тише ответил мужчина. - Она не с вами? – спросил Дориан, зачем-то заглянув за плечо Мукуро. - Нет, не со мной, - глядя прямо в глаза, произнёс он без улыбки, которая тут же вернулась, смягчая красивое лицо. Дориан позволил себе рассмотреть Мукуро внимательней. Он действительно был красив. Примесь восточных черт в европейской внешности придавала особенного шарма; спокойный взгляд вкупе с полуулыбкой создавали впечатление сильного, уверенного в себе человека; манера держаться прямо и смотреть в глаза заставляла чувствовать себя рядом с ним букашкой под нависшим над ней сапогом. Казалось, в этом человеке нет недостатков. Казалось, им можно любоваться вечность, как звёздами или картиной Рубенса. Великолепен. «Необычный образец». - Как я понимаю, хозяева отсутствуют. Бермуда передал мне, что по всем вопросам относительно пребывания здесь я могу обращаться к Вам. Дориан покраснел, поняв, что в затянувшейся паузе слишком долго пялился на Мукуро, что не осталось незамеченным мужчиной, который теперь открыто ухмылялся, смутив того ещё больше. - А, да, конечно. Надолго собираетесь остаться? То есть, можете чувствовать себя как дома. Конечно, я Вам всё покажу, затараторил Дориан. - Не беспокойтесь обо мне, я уже бывал здесь, - улыбнулся Мукуро ещё шире. Кажется, ситуация его очень веселила. – Я собираюсь пробыть здесь пару недель, отдохнуть от городской суеты и дать моему питомцу ещё немного побыть в этом раю. - Что ж, тогда можем отправляться домой. Я приготовлю ужин, - окончательно взяв себя в руки, предложил Дориан. - Конечно. - Мукуро, идём! – позвал Дориан пантеру, и тут же смутился. Мужчина рассмеялся, бросив быстрый взгляд на питомца. - Не переживайте, я пойму, когда Вы обращаетесь ко мне, - открыто улыбнулся он, первым направившись в сторону виллы. - А как же… - Не беспокойтесь, ему нужно время, чтобы побыть одному, - серьёзно ответил Мукуро. Дориан заметил, как мужчина нахмурился, всего на секунду. – Вы бывали раньше в этом месте? - Нет, я даже не знал о нём, - решил поддержать смену темы Дориан. - Это тоннара, заброшенная фабрика по переработке тунца, пятнадцатый век, - Мукуро с любопытством посмотрел на собеседника, будто ожидая его реакции. – Если хотите, могу показать Вам ещё несколько замечательных мест. - Было бы неплохо, - улыбнулся Дориан, будто загипнотизированный голосом и взглядом этого мужчины. Они добрались до виллы уже к ночи. Мукуро рассказывал о прелестях и достопримечательностях заповедника, о секретных местечках, до которых ещё не добрались туристы, о чём-то ещё, а Дориан слушал, не желая прерывать его. Потом был ужин с пастой карбонара и красным вином, и снова разговоры. Дориан рассказывал о своих исследованиях, о планах на будущее в области науки, о своих идеях. Он был слишком увлечён беседой, наслаждаясь нормальным общением, отсутствующим в его жизни слишком долго. Пока в какой-то момент не понял, что снова до отвращения много этого «слишком». Он замолчал на середине фразы, погрузившись в свои мысли, как ледяной водой окатившие с головой и вернувшие в мрачную реальность. - Дориан, - тихо позвал Мукуро, возвращая его из темноты. – Вы не виноваты в своей гениальности. Просто Вы человек не своего времени. Так бывает, и в этот раз не повезло Вам. Но слишком рано отчаиваться, Вы ещё молоды и перед Вами открыто много дорог. Дориан слушал, впитывая каждое слово, запоминая этот голос на клеточном уровне. Медленно до него доходило осознание своей глупости. А ведь Мукуро прав, не всё ещё потеряно. Он слишком рано сдался. Но ведь ему никто раньше не говорил этого. Всё, что Дориан слышал от окружающих, заставляло чувствовать себя ненужным этому миру, этому времени. «Дориан, ты слишком упрям. Дориан, ты слишком самонадеян. Дориан, тебя засмеют», - это всё, что он помнил. Залпом выпив вино, он усмехнулся, потом громко рассмеялся. Он хохотал и не мог остановиться, глаза заслезились, застилая пеленой взгляд. Со стороны показалось бы, что это уже рыдания, а не смех. Успокоиться ему удалось, только почувствовав мягкое прикосновение к плечу. У Мукуро были тёплые руки, и это тепло дарило покой, такой же, в котором он находился в те вечера рядом с пантерой, зарываясь пальцами в его шелковистую шерсть. Непроизвольно Дориан потянулся к этому теплу, прикоснувшись к руке мужчины. - Спасибо. Мукуро мягко улыбнулся, легко сжав его плечо. Проснулся Дориан за полдень с ощущением перевернувшегося с ног на голову мира. Приняв душ и закутавших в халат, он спустился в гостиную. С кухни веяло ароматом выпечки, и Дориан, повинуясь чувству голода, поспешил туда. Мукуро хозяйничал у плиты, ловко подкидывая на сковороде румяный блин. Дориан невольно залюбовался видом занятого делом мужчины. Завёрнутые до локтей рукава светлого лёгкого свитера открывали красивые руки, умело орудующие кухонными приборами. Тонкий длинный хвост тёмных волос струйкой спускался по спине, хотелось подойти и прикоснуться к нему, возможно, подёргать, чтобы убедиться, настоящий ли он. Дориан улыбнулся своим мыслям. - Доброе утро, - вывел его из раздумий весёлый голос Мукуро. – Сейчас будет завтрак. - Уже перевалило за полдень, - ещё шире улыбнулся Дориан. - Да какая, к чёрту, разница, - рассмеялся мужчина. – Блины с черничным джемом всегда создают утреннее настроение. Вам понравится. Ему действительно понравилось. Ему нравилось улыбаться просто так и болтать о пустяках с этим человеком. Он, наконец, встретил кого-то, кто мог понять и принять любую его идею, а главное, поверить в неё. Поверить так, как не верил он сам. Дориан потерял счёт времени, ему было не важно, день сейчас или ночь, какое сейчас время года или в какой реальности он находится. В его мире остались только эти двое с одним именем и птичий рай. Однажды, прогуливаясь с Мукуро и пантерой по заповеднику, Дориан всё же задал давно интересующий его вопрос: - Можете рассказать мне… - он пытался подобрать правильные слова. - Про глаз? – закончил за него мужчина. - Да. Мукуро с минуту молчал, обдумывая ответ. - Я думаю, мне нечего рассказывать тому, кто и так всё знает. Вы ведь давно уже поняли, в чём дело, так ведь? - Я… - Дориан растерялся, такого ответа он не ожидал. – Насколько я понимаю, у вас не только имя одно на двоих. - Верно. Эти… механизмы подключены к нервной системе и взаимосвязаны друг с другом, позволяя мне чувствовать то, что чувствует он, и наоборот. И не только на физическом уровне. Слишком короткое и простое объяснение, но Дориану этого было достаточно. - С ума сойти… - разочарование в собственных силах и в совершенстве этого человека накатило резко, чуть не сбив с ног. - Считаете, я поступил неправильно? – вопрос прозвучал слишком холодно, будто был риторическим. – Мукуро потерял глаз, но благодаря одной храброй девочке сохранил жизнь. Я лишь восполнил эту утрату, подарив нечто большее, чем просто орган зрения. Не веря своим ушам, Дориан не мог даже пошевелиться, уставившись на мужчину и не зная, что ответить, но ответить что-то нужно было. - Вы ради этого пожертвовали своим? Вы сумасшедший? Даже я со своими безумными идеями не пошёл бы на такое? - Правда? – взгляд Мукуро изменился, как и его тон. Он будто презирал весь мир, и больше всего того, кто сейчас находился рядом. Нет, не правда. Когда-то, целую вечность назад, Дориан был готов на всё, лишь бы доказать этим бездарным тупицам, смеющимся ему в лицо и плюющим в спину, что он не пустое место. И что он пытается доказать сейчас, обвиняя того, кто добился успеха, в безрассудстве? Внезапно пришедшая догадка расставила всё по местам. - Это ради неё? Что случилось с вашей сестрой? – голос дрогнул от волнения, ему не хотелось знать, но вопрос уже был озвучен. Так и не получив ответа, Дориан развернулся, чтобы уйти или, скорее, сбежать, как можно дальше от этого разговора, от этого человека. Он не остановился и не обернулся, когда услышал брошенное в след: - Когда-нибудь, в этой жизни или в следующей, ты поступишь так же. Не придав значения этим словам, Дориан молча ушёл. Застигнутый дождём далеко от виллы, он понял, что не знает, где находится. Сверкнувшая молния, сопровождающая прогремевший затем гром, заставила его усмехнуться. Всё как в старом добром кино. Сравнив себя со Скарлет О’Хара, Дориан весело рассмеялся, стянув с себя ботинки и бросившись в объятия беспокойного моря. Задыхаясь и захлёбываясь солёной водой, он продолжал смеяться. Это всё, что было сейчас настоящим, ведь остальное казалось – или было – таким нечётким и размытым, будто какой-то режиссёр снял про него долгий скучный фильм, и вся эта жизнь на плёнке дешёвой камеры стала его пленом. «Слишком скучное кино», - это последнее, о чём он успел подумать, прежде чем потерять сознание. Очнулся он от жжения в лёгких и сильных толчков в грудь. Выплюнув воду и откашлявшись, Дориан посмотрел на тяжело дышавшего Мукуро. Его лицо выражало беспокойство и злость. Две такие разные эмоции, совершенно гармонично сочетающиеся друг с другом. Совсем как его глаза. По выражению лица этого мужчины всегда видно, о чём он думает. Такой открытый и искренний человек не мог быть злодеем. Просто не мог. Дориан улыбнулся, попытавшись сказать «прости», но Мукуро его прервал. - Заткнись. Ни слова, - опустив голову, он вздохнул. – Чёртов псих. - Прости, - прошептал Дориан, мелко дрожа от холода и шока. – Прости. Он ждал, что Мукуро наорёт, или просто выбьет из него дурь, но вместо этого встретил растерянный взгляд. Дориан хотел было спросить, что случилось, как вдруг понял, что плачет. - Что? – удивлённо спросил он сам себя. Дрожащий, плачущий мальчишка, пытающийся несколько минут назад совершить суицид – наверное, именно так это выглядело со стороны. Жалкое зрелище. Меньше всего он хотел, чтобы таким его увидел Мукуро. - У тебя нервный срыв, - констатировал мужчина, поднимаясь на ноги. – Нужно согреться и поспать. Вставай. Снова громом зарычало небо, обрушив на землю потоки дождя. Он протянул Дориану руку, но тот не мог пошевелить даже пальцем от навалившейся усталости. Мукуро выругался и подхватил парня под руку, потащив к прибрежным скалам. Они оказались в неглубокой пещере. Дориан опустился на песок, прислонившись к холодной каменной стене. Мукуро вынул из кармана плаща мобильный и снова выругался, швырнув его в стену. - Придётся переждать дождь, - озвучил он очевидный факт. Он уселся напротив Дориана, и прикрыл глаза. - Ты разбил телефон, - тихо сказал парень. Мукуро промолчал. Через несколько минут он вдруг подскочил и начал обыскивать карманы плаща и брюк. Улыбнувшись найденной зажигалке, он начал осматривать пещеру с маленьким огоньком в руке. Дориан наблюдал за тем, как Мукуро, с видом Шерлока, изучает каждый уголок, заглядывает за каждый камень и шарится руками по песку. - Нашёл. Довольный своей находкой, он присел рядом с Дорианом и соорудил что-то вроде маленького костерка из найденных сучков и сухих водорослей, видимо оставленных в пещере приливом. Ещё через некоторое время и множество попыток костерок, наконец, разгорелся, осветив пещеру и даря тепло. - Раздевайся, - бросил Мукуро притихшему Дориану, но тот никак не отреагировал. – Дориан, раздевайся. - Зачем? – дрожа всем телом, он чувствовал, что снова проваливается в темноту, из которой его вырвал голос повеселевшего мужчины. - Тебе нужно снять мокрую одежду, если не хочешь заработать воспаление лёгких. Мукуро быстро снял с себя плащ и рубашку, оставшись в одних брюках. Только сейчас Дориан заметил, что Мукуро был без обуви. - Я не могу, - тихо произнёс парень. Сил не оставалось даже на слова. - Ты безнадёжен, - вздохнул мужчина, опустился перед Дорианом и с наигранным сожалением добавил: – И почему ты не женщина? Он осторожно стянул с парня мокрую футболку и прилипшие к ногам джинсы, сползшие вместе с нижним бельём. Дориан попытался прикрыться или отвернуться, но Мукуро уложил его на спину и удержал за плечи. - Не переживай, тебе нечего стесняться, - ухмыльнулся мужчина. – Не теряй зря силы. Тебя нужно согреть. Дориан расслабился и закрыл глаза. Он старался не смущаться, чувствуя на себе изучающий взгляд Мукуро, растирающего нагретыми над костром ладонями руки и плечи парня. - Я тут подумал над твоей идеей создания джиннов, - начал он разговор, должно быть, чтобы отвлечь Дориана. – Знаешь, а это ведь довольно интересная задумка. Тебя не поддержали только потому, что эти идиоты не видят дальше своего носа. Людям вообще довольно сложно представить искусственный разум, не имеющий физической формы. Так вот, я подумал, почему бы не упростить задачу и вместо джинна создать фамильяра. Существо, наделённое разумом и подчиняющееся хозяину, только на более… сложном, молекулярном уровне. Связь между хозяином и фамильяром должна быть настолько тесной, чтобы они могли чувствовать друг друга и взаимодействовать даже на расстоянии. - Как у вас с пантерой? - тихо спросил Дориан. - Да, примерно, - Мукуро улыбнулся. – Только вот он вполне себе физический объект, с этим проще. - Значит, ты считаешь, что эта идея реализуема? – в голосе послышалась надежда. - Любая идея реализуема, и если она существует в мыслях, она уже наделена жизнью, - Мукуро отвернулся к костру и стянул влажные брюки, оставшись в боксерах. – Ограниченность ума, Дориан – то, чего ты лишён, поэтому вынужден страдать от своей гениальности, существуя в мире кретинов, в рамках морали, не смея даже думать о большем. Дориан приподнялся на локтях, чувствуя прилив сил и необъяснимое чувство неудовлетворённости, будто у него отобрали недоеденный пирожок, и голод всё ещё отвлекает. Это чувство всегда посещало его, когда он не мог тут же записать пришедшую на ум идею, или заняться практической её реализацией, или же когда у него действительно отбирали пирожок. Он недовольно фыркнул. - Так и будешь сидеть в мокром белье? Неужели тебе есть, чего стесняться? Мукуро обернулся и посмотрел на Дориана взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Развернувшись к парню, он вытянул длинные ноги и откинулся на руки. - Я тебя раздел, согрел, даже развлёк, теперь твоя очередь. Дориан потерял дар речи. Уже не смущаясь, как это было раньше, он рассматривал мужчину. Красивый торс с хорошо развитыми мышцами груди и живота, выпирающие ключицы, выступающие вены на напряжённых руках, стройные ноги с накачанными икрами, идеальные бёдра. Взгляд остановился на чёрном белье, казавшемся совсем лишним, не позволяющим разглядеть всё детально, чтобы собрать картину воедино. Бездумно он подобрался ближе и потянулся к боксерам, отдёрнув резинку и потянув вниз. - Эй, тише, - Мукуро удивлённо вскинул бровь, такой реакции от парня он не ожидал. Справившись с бельём, Дориан отодвинулся и рассмотрел картину целиком. Восхитителен. Подумав, что хоть на секунду усомниться в превосходстве этого человека было ошибкой, он отвёл глаза. Обида кольнула в груди, он никогда не превзойдёт этого человека. Мукуро был Моцартом, гением, не признающим ограничений, когда Дориану оставалась лишь роль Сальери, бесталанный неудачник. - Я бы сделал тебя своим фамильяром, - глухо прозвучало в тишине. - У тебя есть шанс, - ответил Мукуро более серьёзно, чем ожидал Дориан. Повернувшись к костру, он заметил, что дождь почти закончился, но промолчал, уставившись на танцующее пламя. Сейчас не хотелось ни о чём думать, и не хотелось присутствия человека рядом. Вздохнув, он решил, что пора уходить и собирался подняться, когда его за руку поймал Мукуро. Дориан не удержался и упал, пойманный сильными руками. - Прекрати, - искусственный глаз полыхнул красным. - Нет, - Дориан никогда не видел этого человека по-настоящему разозлённым, и сейчас не мог определить, от чего таким опасным кажется его взгляд. – Отпусти. - Нет, - твёрдо сказал Мукуро. Дёрнув головой, он болезненно поморщился. – Чёрт. Схватив парня за волосы на затылке, и заставляя откинуть голову, он впился зубами в шею Дориана. Парень вскрикнул, но не смог отстраниться, зажатый в цепких объятиях мужчины. Мукуро разжал зубы с тихим стоном. - Прости, кот охотится, - прошептал он в шею Дориана, принявшись зализывать кровоподтёк. У Дориана сбилось дыхание, слабость в руках не позволяла оттолкнуть мужчину. В паху неприятно заныло, тёплые руки Мукуро спустились к пояснице, лёгким движением пальцев перебираясь ниже. Крепче сжав ягодицы и прижимая парня к себе плотнее, он тихо зарычал. Дориан остро почувствовал возбуждение, откликнувшееся эрекцией. Он попытался вырваться, заёрзав в объятиях, но сделал только хуже. Мукуро тихо застонал, замерев и пытаясь успокоить тяжёлое дыхание. - Отпусти, - Дориан был напуган, не зная, что делать. - Я не могу. - Прошу… - Правда, не могу. И Дориан сдался, утонув в эмоциях и желании, зарываясь пальцами в тёмные волосы, вдыхая чужой запах и пробуя языком на вкус разгорячённую кожу, задыхаясь от жара чужого тела. Поцелуи Мукуро напоминали густой гречишный мёд – тягучие и горько-сладкие. Искусственный глаз редко вспыхивал красным, и Дориан подумал, что пантера, должно быть, сейчас чувствует то же, что и Мукуро. Понимание этого разожгло в нём дикий огонь, заставив выгибаться и почти кричать в руках мужчины. Прикосновения обжигали, по нервам будто пускали разряды тока, нагревая кровь. Мир взорвался, разлетаясь осколками в разные стороны. Дориан чувствовал себя ядром этого мира, ставшим эпицентром взрыва. Стараясь не отключиться, он крепче обнял мужчину, сжав пальцами его плечи, не желая терять этот новый, чужой мир, ведь своего у него больше нет. Но что-то было не так. Дориана не покидало ощущение нереальности происходящего. Он открыл глаза и увидел чистое звёздное небо. Но ведь они были в пещере. Неполная луна, молчаливо наблюдающая за ними, казалась такой же искусственной, как глаз Мукуро. Мужчина отстранился и навис над Дорианом, глядя ему прямо в глаза. Ещё раз полыхнул красный, в котором неожиданно чернильным пятном расплылся какой-то иероглиф. Звёзды медленно угасли, луна запузырилась и исчезла, испарившись, как капля воды на раскалённом металле. Сотканные из тысячи миров небеса распадались на атомы. Мукуро улыбнулся, и в этой улыбке было прощание и безмолвное обещание встречи, только уже в другом времени, через жизнь, или тысячи жизней. - Прости, Верде, я не могу быть твоим фамильяром. «Dies irae, dies illa». Верде открыл глаза и зажмурился от света, бьющего в глаза. Голова раскалывалась надвое от сильной боли, тошнота накатывала волнами. «Quantus tremor est futurus». С трудом привстав на локтях, он огляделся. Большая камера была слишком тёмной, не смотря на свет двух небольших ламп. «Tuba mirum spargens sonum». Пытаясь слезть с высокой кушетки, Верде чуть не свалился на пол. Оставив эти попытки и просто сев на край, он уставился на пустую огромную колбу с потемневшей жидкостью и проводами, торчащими в разные стороны сломанными искрящимися прутьями. «Mors stupebit et natura». Тихое пение разносилось по камере знакомым голосом, отскакивая эхом от металлических стен и врезаясь в голову воспоминаниями и дикой болью. «Cum resurget creatura». Верде усмехнулся, глядя на появившуюся из-за колбы фигуру. - Когда восстанет творение, значит? – криво улыбнулся он, надевая очки дрожащими руками. - Я решил, что именно эта секвенция будет ключом к твоему пробуждению. Тебе понравилось? Рокудо Мукуро, один из опаснейших преступников этого мира, заключённый самой охраняемой тюрьмы Вендиче и будущий Хранитель Вонголы, замыслил побег, и, кажется, удачно его реализовал. Сейчас он был на десять лет младше того мужчины, что ещё несколько мгновений назад сводил Верде с ума. Мукуро из его прошлого не существовало, как и самого Дориана. Или в данную минуту он хотел в это верить. - Должно быть, тебе интересно, как я смог проникнуть в воспоминания, от которых ты избавился? Или думал, что избавился. Тот самый взгляд, опасный и не предвещающий ничего хорошего, уверенность в себе и гипнотизирующий голос. Даже сейчас, мальчишкой он превосходит Верде во всём. - Я сам виноват, не разорвав слишком долгий контакт с тобой. - Да, виноват, - без улыбки ответил Мукуро. – Пока ты копался в моей голове, я делал то же самое в твоей, и добрался до воспоминаний об этом, - Мукуро пальцем указал на свой правый глаз, - и много ещё о чём. Я бы мог убить тебя прямо сейчас за связь с Эстранео, но не стану, ты не виноват в кретинизме других людей. - У меня тогда не было выбора. - Выбор есть всегда, Дориан. Верде вздрогнул от произнесенного этим Мукуро этого имени. - Я долго не мог понять, что же я упустил. Мне нужен был ключ к свободе, который был заточён где-то в твоей голове. Но потом я всё же обнаружил недостающий пазл, нашёл воспоминание о проекте «Атомные небеса». Знаешь, я и подумать не мог, что такое вообще реально воплотить в жизнь, но решил попробовать. Конечно, не так, как бы это сделал ты, но, согласись, получилось неплохо. Даже не ожидал, что ты можешь быть таким. - Он подошёл к учёному и взял его маленькую, детскую руку. – Мне понравилось. Верде попытался вырвать руку, но тщетно. Опять. - Что ж, как вижу, ты свободен. Удивительно, на что способны твои иллюзии, Мукуро, - стараясь скрыть горечь в голосе, Верде хотел сказать это как можно язвительней, но не вышло. Мукуро хмыкнул, улыбка стала немного мягче. - Никто не говорил, что это иллюзия. Считай, что это твой собственный путь перерождения. Он развернулся и направился к выходу, скрытому в темноте помещения. - Я всё ещё хочу сделать тебя своим фамильяром, - тихо сказал Верде, глядя в спину удаляющемуся Мукуро. - У тебя был шанс. Верде остался один. От него снова ушли. Это было ему хорошим уроком. «Когда-нибудь, в этой жизни или в следующей, ты поступишь так же», - и он поступил так именно с Мукуро. Он уже слышал где-то, что, в конечном счете, все мы одиноки и впереди нас ждёт только холодная и чёрная пустыня вечности. Что ж, однажды их пути ещё раз пересекутся, он был в этом уверен. В той реальности, где нет проклятия Аркобалено и он обычный учёный, лишь мечтающий о создании искусственного разума, где серебром расписаны сотканные из тысячи миров атомные небеса. ♪ IAMX - Under Atomic Skies