Часть 1
20 октября 2020 г. в 22:17
— Я не буду этого делать!
— Вот именно, что не будешь. Тебе нельзя. Ты проебал.
— Не буду смотреть, — Джин противится и ударяет ладонью по столу так, что ложка зазвенела об края пустой кружки. Он всё продолжает отпираться, хотя прекрасно знает, что это бесполезно. Похоже на крики о помощи под водой — напрасная надежда. Смысла нет, никто не услышит.
Двадцать минут беспрерывного просмотра порно — вещь прекрасная, но когда всё это время тебе нельзя дрочить — это самая сложная пытка. Это невозможно и очень обидно, ведь рядом парень, на которого Джин нередко так надрачивает, никто иной, как Намджун, который сто процентов будет уссываться со смеху, как в последний раз. А может и не будет. Кто знает?
— Ну, включай, — серьёзно проговорил Намджун, не опуская взгляда с напряженного лица. Джин сверлил взглядом стену напротив, никак не реагируя на слова, лишь сделал глубокий вдох. Рука опустилась к карману спортивных штанов и через несколько секунд телефон лежал в ладони. Намджун подсел ближе к нему и Джин одарил его удивлённым убийственным взглядом, как будто молча намекая ему на то, что стоит отсесть подальше.
— Я буду сидеть рядом с тобой, чтобы ты не сорвался.
Джин подумал про себя, что сейчас Намджун лишь усложнил ему пытку в несколько раз, цокнул губами и положил телефон в его ладонь:
— Пароль ты знаешь, ищи сам, что больше нравится.
— А вдруг тебе не понравится? — Намджун посмотрел на него и ухмыльнулся, набирая пароль в его телефоне и сразу же заходя в браузер.
— Мне же лучше.
Пока Намджун копался в телефоне, разыскивая то, что ему нужно, Джин медленно начинал проклинать весь мир и, в первую очередь, разумеется, Джуна. Ведь он прекрасно знает, что фетиши и предпочтения у них абсолютно одинаковые.
Сокджин с ума сходит по дэдди-кинку, по доминирующему сильному активу, который придушивает большой ладонью с выступающими венами, такому, как Ким Намджун, а Намджун в свою очередь любит Джина — хрупкого, цепляющегося тонкими пальцами за его запястья, громко умоляющего быть быстрее и грубее.
Джин смотрит в экран, не отрываясь, так, как договорились. Руки лежат на коленях, сжимая ткань штанов пальцами. Намджун, на зло ему, выбрал то, что жёстче. «Всё для тебя, Сокджинни, как ты любишь», — проронил он, ставя телефон на стол напротив него и опирая его на кружку с недопитым кофе.
«Пидорас» — думает Джин и боковым зрением кидает взгляд на Намджуна. Он сидит рядом с ним, поджав одну ногу под себя, и что-то быстро набирает в телефоне. Скорее всего, играет в какую-то игру, чтобы скоротать время, а может уже и пишет всем тем, кто знал о их споре, что проиграл Сокджин. Совсем неудивительно.
Первое видео, которое попалось Намджуну, обычное домашнее видео на пять с половиной минут и, спасибо одинаковым фетишам обоих, на нем не видно лиц. Джин пытается не смотреть на тело и резкие движения актива, старается больше сконцентрироваться на своих мыслях, совсем далёких от просмотра порно, дабы скоротать эти долгие мучительные двадцать минут. Например, об учёбе — совсем скоро сессия и ему не мешало бы подготовиться, а он здесь страдает этой бессмысленной хуйней, которая чёрт знает, чем закончится, или же о том, что он забыл купить средство для мытья окон, а оно как раз вчера было по скидке.
Но отвлечься от мыслей получается лишь на несколько секунд, потому что Намджун кидает на него такой взгляд, будто бы он его сейчас убьёт. Джин пересекается с ним, на несколько секунд застывая, но потом снова отворачивается и смотрит в экран. Намджун незаметно улыбается, наблюдая за тем, как руки Джина сильнее сжимают ткань спортивных штанов, немного поднимаясь выше.
Джин глубоко вздыхает, на пару секунд закрывая глаза, кусая нижнюю губу. Внизу живота тепло, практически горячо и так приятно колит всё внутри.
— Эй, идёт только пятая минута, а ты уже не можешь? — спрашивает Намджун, кладя свой телефон на стол и встаёт, подходя к окну. Сокджин внимательно наблюдает за ним, пока он не видит. Намджун встаёт перед окном, закидывая руки за голову, и внимательно рассматривает вид на вечерний город, залитый лучами заходящего солнца.
— Всё я могу, Намджун.
На самом деле, Джин уже правда не может. Руки чешутся и изредка подёргиваются, оттого, что дико хочется просто хотя бы прикоснуться к себе. Внутри буря развивается с каждой медленной секундой всё сильнее и сильнее. Видео переключилось на другое и Джин громко вздохнул сквозь зубы, напрягаясь буквально каждой клеточкой своего тела. Актив держит пассива за шею, прижимая к себе, в то время, как он, закинув голову назад, стонет ему под ухо и хрипло называет его папочкой. Намджун отрывает взгляд от окна и переводит его на Джина, улыбается во весь рот, смотря на то, как его лицо постепенно краснеет. Сначала уши, после него щёки.
— На тебя похоже, — произносит он, на слух понимая, что воспроизводится уже второе видео.
— Я убью тебя, Намджун, как только закончу с этим, — Джин поднимает на него взгляд и тут же виновато опускает, осознавая, что, наверное, сказал лишнего.
Намджун, на зло Джину, снимает футболку, словно пропуская его слова мимо ушей. И не просто так, как делают это обычно, а медленно стягивая её с себя, стоя так, что яркие оранжевые лучи солнца осветили каждую частичку его тела, каждый кубик пресса, каждую вену на накаченных руках. Джин нервно сглатывает, наблюдая за ним, а Намджун ещё и волосы назад закидывает, чем совсем добивает.
— Что ты сказал? — спрашивает Намджун и снова садится, прижимаясь плечом к плечу Джина.
— Ничего особенного, Джун-щи, — произносит Джин, стараясь не отрываться от экрана и не смотреть на чёртово тело рядом с ним, развалившееся на диване. Намджун поднимает свой телефон со стола и проверяет то, сколько прошло времени. Ровно девять минут.
Включилось другое видео, на котором актив вдалбливает худощавое тело пассива в кровать, а тот хнычет и громко сипло стонет, сжимая в руках простынь.
— Ну, тут даже я уже еле держусь, — произносит Намджун, не отрываясь от экрана своего телефона, и заходит в мессенджер. Джин рефлекторно смотрит — Намджун пишет старосте группы насчёт дат сессии и примерной разбаловке оценок. Ладони Джина самостоятельно поднимаются ещё выше, оставаясь лишь в нескольких сантиметрах от места, к которому они следовали.
— Руки.
Намджун резко хватает Джина за правую руку, кладя её снова на колени, крепко сжимая за запястье и не отпуская. Левую руку Джин кладёт рядом сам и Намджун прижимает её к правой, сжимая пальцами и не давая движений.
— Ну, Джин-ни, мы же договорились с тобой, что руки будут на коленях, — произнес он на ухо Джину, в очередной раз кладя телефон на стол, — Мне тебя связывать что-ли?
Свободная рука Намджуна касается низа живота Джина, плавно проводя по нему. Он приподнимает белую футболку и, щекотя нежную кожу, берет черный шнурок спортивных штанов, который завязан некрепким бантиком. Двумя пальцами он развязывает его, плавно доставая из штанов.
Сокджина трясёт. Хочется вцепиться в эти выделяющиеся вены ногтями, но руки настолько крепко сжаты, что даже пошевелить кистью не получается. Внутри всё тело горит, а во рту пересохло, как будто он не пил целый день, воздуха не хватает. Он жадно глотает воздух, чувствуя, как сердце бешенно стучит, вырываясь из-под футболки.
Через минуту руки Джина крепко связаны шнурком и вновь лежат прямо на коленях, как в самом начале. Тем временем видео уже успело переключиться на другое, но ни одному, ни другому было уже не до него. Намджун касается колена Джина, плавно поднимаясь горячей потной ладонью выше. Доходя до места назначения, он накрывает член Джина рукой, через штаны слегка сжимая его.
— Что ты делаешь? — спрашивает Джин, краснея, как маленький мальчик. Он уже сейчас готов кончить, только лишь от этих прикосновений.
— Не делай вид, что не знаешь, — рука Намджуна всё крепче сжимает и Джин даже сквозь плотную ткань штанов ощущает тепло, которое исходит от его ладони.
Рука Джуна снова поднимается выше и отодвигает резинки штанов и нижнего белья одновременно. Губы опаляют горячим дыханием бледную шею, с каждым мгновением приближаясь к ней. Джин тяжело дышит в потолок, закинув голову назад, облокотив её на спинку дивана. Пальцы Джуна под бельем обвивают член Джина, сначала медленно поглаживая его.
— Джун, прекрати… — просит Джин, хотя прекрасно понимает, что уже поздно. Губы Намджуна касаются его шеи, а пальцы лениво начинают двигаться вперёд и назад.
Сокджин тает рядом с ним, как шоколад, оставшийся на подоконнике жарким летним днём. Он пытается пошевелить руками, но всё, что у него получается, это лишь двигать пальцами. Намджун зубами оттягивает кожу на длинной шее, оставляя на ней следы укусов и яркие засосы. Пальцы всё так же медленно скользят по всей длине члена, плавно поднимаясь и опускаясь, щекоча его.
— Я побалуюсь. Совсем немного.
— А может пора перестать баловаться? — Джин громко вздыхает сквозь зубы, когда Намджун касается его затылка, сжимая на нём волосы. Он слегка оттягивает их, отчего у Джина по всему телу крупная дрожь проходится.
— Посмотрим на твое поведение, — Намджун отрывает руку от его головы и тянется к столу, взяв в руки телефон Джина. Он выключает видео и, заблокировав телефон, аккуратно кладет его снова.
— Я думаю, он нам больше не понадобится, — снова разворачивается к нему. Рука, находящаяся в штанах Джина, начинает двигаться быстрее, размазывая по члену естественную смазку, Намджун снова прикасается к его футболке, начиная медленно её приподнимать. Он плавно проходится по тонкой сокджиновой талии, щекоча кожу кончиками пальцев. Джин пару раз дёргается, за что получает то, что обе руки Намджуна останавливаются на несколько секунд. Грубые пальцы Намджуна обводят практически каждый незаметный кубик пресса на его теле, поднимаясь ещё выше. Сжав футболку в кулаке, большим пальцем Джун обводит розовую горошину затвердевшего соска, поднимаясь рукой выше.
Джин пылает, как изнутри, так и снаружи. Его грудь всё чаще и чаще поднимается из-за глубоких вдохов. Волосы, которые обычно заправлены назад, неуложено упали прямо перед глазами. Намджун поднимает футболку до максимума, продев руку через горло, оставляет её на его шее. Сначала он просто поглаживает её пальцами, обводя ключицы, а потом поднимает наглый взгляд на Джина.
— Чего хочет мой мальчик?
— Мальчик хочет, чтобы папочка его придушил, — тихо просит, смотря в горящие глаза напротив.
— А мальчик это заслужил? — спрашивает, а сам рукой снова по шее проводит, слегка надавливая на её. Джин нервно глотает слюну и улыбается, приоткрыв рот, сжимая пальцы на связанных руках в кулаки.
— Заслужил.
Сильная ладонь Намджуна сжимает бледную шею чуть сильнее, а Джин хрипло выдыхает. Другая рука скользит по члену плавно и медленно, пальцем обводя каждую пульсирующую выступающую вену, но Джину эта нежность не очень нравится. Хочется быстрее, резче, больнее.
Губы Намджуна ставят небольшой засос на груди Сокджина, мокрой дорожкой из лёгких поцелуев направляясь к соску. Находя его, он кусает его, на что Джин прерывисто стонет и тут же замолкает. Намджун облизывает его несколько раз, как будто извиняясь.
Намджун чувствует, как становится жарко дрочащей Сокджину руке, поэтому ускоряется, сжимая член пальцами. Во второй раз Джин роняет хриплый стон, а Намджуну, чтобы ему полностью крышу снесло, только этого и надо.
— Папочка хочет, чтобы его мальчик стонал, как последняя сучка.
Он снова прикасается к соску губами, слегка посасывая кожу вокруг него и покусывая. Джин, закатив глаза до боли и разноцветных кругов, издает горловой протяжный стон, раздающийся по всей комнате. Рука Намджуна дрочит всё быстрее, несколько раз останавливаясь для того, чтобы погладить головку пальцами и позлить Джина.
Джину дико жарко: на лбу выступает пот, а вокруг становится невыносимо душно. Хочется снять с себя абсолютно всю одежду, но сейчас сделать это нет никакой возможности. После этого, он, как обычно, примет холодный душ. Он громко стонет: не потому что так сказал Намджун, а потому что самому хочется. Хочется спину Намджуну разодрать в кровь, хочется скакать на нём, как на чёртовом пони и умолять его о том, чтобы он был жёстче.
По Сокджину нельзя сказать, что он настолько сильно любит жёсткий и громкий секс и просто ненавидит нежность. По нему вообще нельзя сказать, что он секс любит. На первый взгляд он выглядит приличным, спокойным парнем, которому от всякого упоминания пошлости становится плохо. Но, всё-таки, в каждом омуте свои черти водятся и у Джина главного такого «черта» зовут Намджун.
Джина накрывает волной. Ноги судорожно дёргаются, дышать становиться нечем и даже не из-за того, что Намджун его душит, так раз наоборот, он часто убирает руку, чтобы Джин мог продышаться. В глазах всё мутно и совсем ничего не видно, кроме цветных двигающихся разводов, будто бы в глаза налили бензина.
— Моему малышу приятно? — спрашивает Намджун, смотря на то, как Джин часто дышит и извивается.
— Да…
Джин громко стонет, практически хрипло кричит и Намджун готов был бы поклясться, что если бы не его собственная наглость и сдержанность, он бы не просто дрочил Джину, а уже давно бы вдалбливал его в этот чертов неудобный диван. Намджун опускает футболку, поднимаясь к его лицу. Он дышит прямо Джину на ухо, отпуская на несколько секунд его шею, слушая, как он делает частые вдохи, и снова её сжимает.
— Мой малыш такой красивый, — Намджун шепчет это ему на ухо, смотря на то, как вены пульсируют на его покрасневшей шее, — Папочка тобой доволен.
В ответ Джин лишь дрожаще стонет, поджимая губы и кусая их. Он дергает руками, лежащими на коленях, но ничего не может сделать.
— Ах, если бы сейчас я мог тебя полностью раздеть и взять, допустим, на столе, — он покусывает мочку его уха, языком играясь с серьгой в виде тонкой цепочки, — И трахать тебя до того, пока ты не забудешь своё имя и не будешь кричать о том, что тебе больно.
По телу Джина снова пробегаются мурашки, он уже чувствует, что на пределе. Рука Намджуна быстро двигается по члену, а его блядский шёпот совсем с ума сводит.
— Хотя, мой мальчик никогда не кричит о том, что ему больно, как раз наоборот. Ненасытный, — тело Джина с каждым его словом всё сильнее напрягается, а сознание туманится до того, что он сам не понимает: реальность это или же нет, — Мой мальчик самый лучший, что случалось со мной.
Джин кончает синхронно с последними словами, жадно глотая воздух ртом, тут же осядая на грудь Намджуна. Он тяжело дышит, смотря ему в глаза и поднимает связанные шнурком руки к груди, сквозь вздохи произнося:
— Развяжи меня, пожалуйста.
Рука Намджуна покидает чужие штаны и чистой рукой он достаёт салфетку из пачки, которая лежала на диване рядом. Намджун положил её ещё перед началом испытания — он изначально знал, чем оно закончится. Он вытирает ладонь и, приобнимая Джина за плечи, развязывает ему руки. Джин потирает покрасневшие запястья, всё ещё сбито дыша и снизу вверх смотря на Намджуна.
— Я тебя, блять, ненавижу, — произносит, закидывая волосы назад, — Мне кто шнурок обратно в штаны вставлять будет?
— Я могу вставить не только шнурок, — шутит Намджун, начиная смеяться, поглаживая Сокджина по плечу. А вот Джину, наоборот, совсем не смешно: он надул губы, со всей силы хлопая ему по коленке.
— Вот придурок, — он встаёт с него, садясь рядом, — Я в душ.
Намджун наклоняется и целует его в губки, снова искренне улыбаясь.
— Не дуйся, дурачок.
Джин улыбнулся и встал с дивана. Он взял свой телефон со стола и кинул в карман спортивок.
— Эй, солнце, — крикнул ему вслед Намджун, когда Джин уже скрылся за дверью гостиной. Через несколько секунд из-за двери торчала лишь одна голова с растрёпанными волосами, торчащими во все стороны, смотрящая прямо на него, — Тебе хоть понравилось?
— Блять, Джун-щи, что за глупые вопросы?
Дверь ванной комнаты хлопнула, а Намджун, сидя на диване, снова задумался о том, чтобы он делал без своего Сокджина. Он сто процентов ни разу бы не вставлял шнурки в штаны и не был бы настолько счастлив, как сейчас.