Ты умеешь кататься на коньках?

      Зима — красивое время года. Белый снег, мерцающий на солнце и в свете луны, морозный воздух, который проникает в твои легкие, холодя всё внутри. Дворы и улицы находятся в огромных сугробах, а рядом скатанные детьми, а может даже и взрослыми, снеговики с морковками и в разноцветных шарфах.       Это была первая Зима для номера Пять в нормальных условиях, ведь апокалипсис назвать чем-то нормальным было довольно-таки сложно. Большую часть времени мальчик проводил дома, что-то читая или находясь рядом с четвёртым, который смог стать для него гораздо ближе и важнее, чем просто брат.       На дворе наступил только месяц декабрь, и было уже достаточно холодно, поэтому Клаус и Пятый, укутанные в тёплую одежду, держали свой путь в сторону катка. Четвёртому пришлось приложить массу усилий, чтобы вытащить деда-подростка из дома и затащить покататься на коньках, ведь тот вначале отказывался наотрез. И даже пока они шли к месту назначения Пять всё равно продолжал нелестно отзываться в сторону этой идеи Клауса.       — Я всё ещё считаю это идиотизмом, Клаус. Мы уже не дети, — мальчик кинул хмурый взгляд на своего брата, который очень широко улыбался, смотря на украшенные гирляндой витрины с разными елочками и маленькими Санта Клаусами в красных костюмах.       — А по тебе так и не скажешь, что ты не ребёнок, — хихикнул Клаус, сострив о возрасте, на который сейчас выглядел Пятый. Он знал, что это как-то по-особенному злит и задевает мальчика, но также был уверен, что сильно за такой подкол ему не достанется. Ведь Пять его любит. Парень только фыркнул на эту фразу и, опять хмурясь, отвернулся в другую сторону, но продолжал покорно идти в сторону злосчастного катка.       Ещё и коньки мешались под боком, иногда не сильно упираясь лезвием в бок. Хотелось этими острыми концами кому-то перерезать горло, а желательно Клаусу с его надоедливыми идеями. И Пятому эта мысль «сходить на улицу и покататься на коньках» могла бы ещё и понравиться, ведь что такого в этом может быть плохого? Развлечение, да и только. Но вот проблема, парень не умел кататься от слова совсем на этих штуках с приделанными лезвиями, которые неплохо могли бы сойти орудием для убийства. Когда ему вообще было учиться это делать? Во время тренировок и поучений отца в детстве? Не лучшее время. Или может быть в апокалипсисе, в котором он провёл так много времени своей жизни. Ага, как же, и тут промах. А, ну или в комиссии, где явно было не до этого. Ну тоже мимо....       Пятый не любил показывать свои слабые места и стороны, а также не хотел, чтобы кто-то видел, что он что-то не умеет. Да, Клаусу, всё же, были знакомы некоторые слабые места номера Пять, но это не значит, что он собирался рассказывать обо всём. И видимо, его неумение в, казалось бы, простом виде спорта тоже раскроется перед четвёртым. Что ж, чему быть, того не миновать.       И в этот момент, номер Четыре, как будто бы, читая мысли своего брата произнёс:       — Я же совсем забыл тебя спросить, детка, — Клаус внимательным взглядом посмотрел на парнишку и, хитро улыбаясь, продолжил — А мой маленький братишка умеет кататься на коньках? А то я веду тебя на каток, а ты будешь хуже детишек, которые первый раз только узрели своими очами лёд, — четвёртый увидел как Пять сначала поджал губы, а потом натянуто улыбнулся, пихая Клауса в бок.       — Я не безнадёжен, не надо делать из меня какого-то неумеху, — соврал он — И сколько раз ещё надо тебя попросить перестать называть меня этими дурацкими прозвищами?       — Признайся, ведь ты не вставал на лёд ещё ни разу, я прав, малыш? — последнее слово четвёртый специально выделил голосом, чтобы побесить брата. Это было забавно. Клаус считал Пятого милым и смешным, когда тот злился. В любом случае даже если тот обидится на него за такие выходки, то достаточно ему подойти, обнять, поцеловать и приласкать этого хмурого подростка и всё, дело в шляпе. Пятый станет опять шелковым и хорошим, по крайней мере, для Клауса точно.       — Ну да, — тихо произнёс Пять.       — Что-что? Я не расслышал. Скажи чуть погромче, мой хороший, — он придвинул руку к своему уху, показываем этим жестом, что весь во внимании и готов слушать.       — Да, не умею я кататься — громче сказал парень и кинул злобный взгляд на своего собеседника — Доволен? — он остановился посреди дороги и приподнял одну бровь в вопросительном жесте — Ещё что-то может хочешь узнать?       Клаус огляделся по сторонам, прохожих не наблюдалось, так как они завернули в один из переулков, где почти не было людей. Он подошёл близко к Пятому и крепко поглотил в свои объятия, не давая возможности отстраниться и шепча на ухо:       — Хватит злиться и хмуриться, - он поцеловал парня в висок и продолжил — Даже если ты чего-то не умеешь, то это не повод, чтобы стыдиться этого. Люди всегда чему-то учатся, на протяжении всей жизни, что б ты знал. Все мы не идеальны. И я предлагаю тебе просто довериться мне, как профессионалу в этом деле, — четвёртый хохотнул и чуть отстранился, заглядывая брату в глаза — Да, возможно, я загнул, что профессионал, — он опять издал смешок, смахивая нападавший снежок с шапки Пятого. О, ему так шёл этот головной убор! — но точно смогу слепить из тебя неплохого фигуриста, ну или же просто научить нормально кататься на коньках.       Пятый, не перебивая выслушал Клауса, тоже смотря ему в глаза. Порой сложно отвести свой взгляд о того, в чьих глазах ты просто тонешь и кого любишь всем сердцем. И Пять с Клаусом подходили под это описание. Их братская дружба и любовь после, хоть и маленького из-за ошибки Пятого, но совместно прожитого детства, после различных испытаний, которые подкинула им жизнь переросла в нечто большое, что так редко даётся людям. Чувство любви, да ещё и взаимной — это неописуемо. И каждый из них был благодарен судьбе, что в данный момент они были друг с другом. И, о как им этого долго не хватало, были счастливы. Это дорого стоит. Но они заплатили эту цену. Сполна.       — Где тебя научили так красиво говорить и в чём-то убежать людей? — мило улыбаясь, и даря такую искреннюю улыбку только Клаусу, спросил Пять.       — Собственная школа, детка, — четвёртый закусил нижнюю губу, а потом поддался вперёд и поцеловал Пятого в его приоткрытые губы, ощутив снова их мягкость и несладкий вкус кофе, который Пять выпил перед выходом на улицу. Иногда казалось, что без этого напитка тот не может прожить и дня. Парень, выглядевший подростком, закатил в очередной раз глаза после сказанного вслух Клаусом дурацкого, по мнению Пятого, прозвища, но ответил на поцелуй, сминая губы мужчины.       Это был недолгий поцелуй, но очень чувственный и желанный, потому что в него было вложено много того, чего не выразить просто словами. Совсем другие поцелуи ждут их дома, в одной из спален Академии, но сейчас не про это.

***

      Сегодня был четверг, а время на часах полдень. На катке, до которого парни успели уже дойти, было всего пару человек, что было очень хорошо, и это заметил для себя Пятый. Всё-таки, чем меньше людей увидит его в невыгодном положении, тем больше вероятности, что все останутся в живых или же будет минимальное количество жертв от гнева, который он испытает из-за начальных неудач в этом ужасе. А судя по его небольшим знаниям об этом виде спорта, его вообще может ждать провал.       Пять смотрел на лёд, где очень умело каталась какая-то девочка лет 10 или 11. И внутри мальчика зародилось неприятное чувство, что даже ребёнок, кажется, лучше него это делает, но он отогнал это чувство куда подальше, пытаясь не придавать большого значения этому. В конце концов, сам он умеет такое, что этой девочке и не снилось. Да, браво, Пять, сравнивать себя с ребёнком, до чего же ты опускаешься, а вроде взрослый человек. Но иногда даже взрослые ведут себя очень не по-взрослому.       — Что ты уставился на эту малышку? Не переживай, научу тебя кататься лучше, чем она. С тобой никто не сравнится после моих уроков, — Клаус подошёл к Пятому и, мягко схватив за руку, потащил в сторону раздевалок — А сейчас нам надо нацепить сначала на тебя конёчки, милый мой. Парень в теле подростка поддался движению четвёртого и позволил себя утащить в одну из раздевалок. Пройдя внутрь, он сел на лавочку и сразу начал доставать свои коньки. Но, когда он выполнил это действие перед ним встала задача посложней. Одеть на ноги оказалось коньки легко, но как шнуровать теперь это чудесное приспособление для катания на льду? Вот вопрос, конечно.       Покрутив шнурки в разном направлении, туда-сюда, пытаясь как-то правильно зашнуровать свои коньки, Пять в итоге сдался и, с просящем о помощи взглядом, посмотрел на Клауса.       — Что? Совсем никак не получается? — Клаус шутливо-сочувственно улыбнулся и присел на корточки около ног парня — Ну так что, попросишь меня зашнуровать тебе конёчки? — четвёртый провёл рукой от икры до коленки Пятого. Обычно в тёплое время года эта часть ноги в большей мере открыта и доступна для касаний, так как Пять носил свои шортики. Извините, но в них он выглядел, прям как мечта педофила. Но с наступлением холодов пришлось сменить эту одёжку на более тёплую.       — Иногда создаётся ощущение, что ты всегда думаешь только об одном, — с намеком произнёс мальчик — Но держи свои фантазии и руки при себе, — Пятый положил свою ладонь на руку Клауса, останавливая его действия — И просто зашнуруй мне уже эти коньки блин, — но четвёртый и не шелохнулся, ожидая ещё одно слово от брата, — Пожалуйста, — на выдохе произнёс Пять, всё ещё, смотря на мужчину умоляюще.       — Знаешь, с тобой рядом сложно думать о чём-то другом, но я очень сильно стараюсь держать себя в узде, — Клаус театрально вздохнул, улыбаясь — так что, ты должен ценить мои усилия, — он покончил с первым коньком приступая ко второму.       — Уж поверь, я ценю, — Пять закатил глаза и усмехнулся, по-доброму.       Через небольшой промежуток времени четвёртый покончил и со вторым коньком брата, приступая к своим.

***

      И сейчас начиналась самая интересная часть их похода на каток. Ведь они подошли ко льду. Ну как сказать подошли. Это Клаус спокойно дошёл до нужного места. А Пятый ели доковылял, чуть ли не упав пару раз. Но благо четвёртый был рядом и поддерживал за руку своего подопечного.       Клаус заметил небольшой ужас в глазах своего брата, когда тот только ступил на лёд. Но парень постарался быстро скрыть свой страх, крепко хватаясь за бортик и наблюдая за тем, как номер четыре делает шаг и свободно катится по льду.       — Отпускай руки, если ты будешь держаться, то так ничему не научишься, — мужчина опять заметил в глазах парня отблеск ужаса, но тот, всё равно, послушался Клауса и поочередно отпустил каждую из рук — Вот, молодец, — поддержка лишней не будет — А теперь немного согни ноги в твоих прекрасных коленочках, на прямых ножках ничего не получится.       Пятый опять выполнил указание брата и поджал чуть ноги, а Клаус одобрительно кивнул головой.       — И надо всегда их держать в полусогнутом состоянии. Не становись опять на прямые, понял? — заметив то, что ноги Пятого опять пришли в прямое состояние, произнёс четвёртый.       — Я не идиот, Клаус, конечно понял, — съязвил парень.       — Я знаю, что ты у меня умненький мальчик, просто говорю тебе как правильно, — мужчина потрепал по голове брата и поймал недовольный взгляд от него — А теперь немного перенеси корпус тела вперёд, чтобы спинка назад не уходила, — Клаус показал это действие сначала сам, а потом проследил, чтобы Пять повторил за ним так же.       Какое-то время четвёртый объяснял как правильно встать, даже для удобства обучения предложил выставить руки в стороны, дабы контролировать своё равновесие. Пять выглядел очень нелепо со стороны, держась крепко за руку Клауса и буквально топая по льду. Но это нормально для новичков, тем более четвёртый его постоянно хвалил, иногда подкалывая, за что получал, но, в общем и целом, выходило неплохо.       Но это было мнение Клауса, потому что Пятый был уверен, что даже корова на льду выглядит и то лучше, чем он. Поэтому постоянно ругался и вслух и про себя, покрывая нецензурными словами всё, что только можно. И вообще решил, что это очень сложно и совсем не нужно ему в жизни. Он старик, своё прожил, и это дурацкое катание ему не пригодилось ни разу до этого момента. Так что пообещал себе, что пошлёт в следующий раз четвёртого с такой затей. Он слишком стар для этого, хоть и выглядел молодо из-за небольшой ошибки в своём уравнении.       Устав барахтаться на льду и придерживаться за Клауса, Пять аккуратно подкатил к бортику и вцепился в него, как в спасательный круг. Он пытался отдышаться, потому что, оказывается, это несуразное подобие катания на коньках отняло у него силы.       Пока парень переводил дух у бортика, четвёртый, отъехав от своего ученика, чуть ускоряясь сделал несколько кругов вокруг ледовой арены. Последний раз он катался уже очень давно, даже точно не припоминая когда, но умения и техника катания до сих пор оставались у него в памяти, чему мужчина был очень рад и это вызывало улыбку на его лице.       Пять сначала искоса бросал взгляды на брата, а потом и вовсе уставился на него, не стесняясь разглядывать. И то, как катался четвёртый ему нравилось, определённо, больше, чем те ужасные пируэты, что выводил он сам. Клаусу это так легко и красиво давалось, как казалось Пятому. Ему нравилось смотреть на четвёртого в разные моменты жизни того, но на коньках и с такой улыбкой на лице образ любимого человека отложится в памяти мальчика, наверное, навсегда.       Ещё проехав один круг, Клаус опять подъехал к брату и, протянув руку, сказал:       — Будем делать ещё попытки или ты уже потерял веру в себя, сладкий мой? — он хитро улыбнулся и как только Пять протянул свою ладонь к руке четвёртого, мужчина ее убрал, за что получил злобный взгляд в свою сторону, потому что Пятый пошатнулся и почти упал на лёд.       — Клаус, твою мать! Я больше никогда не пойду с тобой на каток! — нахмурился Пятый, пытаясь оттолкнуться от бортика самостоятельно. И откуда только взялась эта решительность? Наверное, из вредности.       — Если ты будешь постоянно ворчать, то не научишься кататься, — улыбнулся четвёртый и взял брата за руку, аккуратно выводя к середине катка.       — Это просто невозможно, да и мне 58, в конце концов, — возмутился номер Пять. А потом случайно споткнулся, и если бы Клаус его не поймал, то упал бы лицом прямо на лёд.       — Нет ничего невозможного, солнце, — четвёртый подтянул парня ближе к себе и чмокнул в носик.       — Клаус! — с наигранной злостью вскрикнул Пятый, скрывая легкое смущение и улыбку на лице.       — Пошли, — номер четыре вложил свои руки в чужие и, чуть отъехав, потянул на себя парня.       В этот день Пять так и не научился хорошо кататься на коньках, но к концу их маленького приключения, всё равно, остался доволен. А чувство счастья разливалось у него внутри. И этим счастьем был Клаус. Его Клаус.