Death of Me

Only love hurts like this So tie a rope around my wrist I'm losing, I'm losing the feeling You're my tourniquet Sticks and stones built my home And all the faces I have known I'm losing, I'm losing the feeling You're my tourniquet Meg Myers «Tourniquet»

Посещение караоке давно стало частью корпоративной культуры. Я помнила, как ещё будучи совсем юной и получив свою первую работу, попыталась отказаться, на что получила возмущенные возгласы. Коллеги — это почти что семья, а в семье принято забивать на свои интересы, ради интересов других. Если совместные походы в рестораны и поездки за город я ещё могла вынести, так как любила вкусно поесть и проводить время на природе, то посещение караоке-баров было для меня подобно пытке. С детства я не умела петь, хотя моя мама была очень музыкальной и какое-то время я даже посещала уроки. Однако учитель без лишних экивоков сказал, что таланта у меня просто нет, и тратить время на занятия нет никакого смысла.  — Она не станет певицей, а заниматься ради того, чтобы перекричать друзей — недостойная трата времени! Пению я предпочитала танцы, но редко выбиралась в клубы, и никогда не бывала там с коллегами. Танец всегда казался мне чем-то интимным, что проще демонстрировать незнакомцам, нежели тем, с кем ты вместе получаешь годовой бонус. Именно по этой же причине я никогда не позволяла себе напиваться на корпоративах, несмотря на негласное правило «Вегаса»: что было на корпоративе, остается на корпоративе. Все эти посиделки в караоке-барах были для меня словно те уроки пения в детстве — бесконечная и бесполезная трата времени.  — Ю-НА! — кричал в микрофон Тхэ-Ын, подпирая с одной стороны нашего босса, а другой рукой обнимая Джи-Вон за талию. — Ю-НА! Выходи к нам! Ты точно знаешь эту песню! Я покачала головой и замахала руками. Каждый раз всё повторялось с точностью, до тошноты. Босс выбирал очередной караоке-бар, каждый раз с ещё более запутанным местоположением, а мы все радостно поддерживали эту идею, потому что:  — Сегодня мы закончим рабочий день чуть пораньше, а завтра можете опоздать! Я фыркнула, делая большой глоток «ерша», и поглядывая на часы. Рабочий день, естественно, закончился раньше, вот только я могла быть дома уже как четыре часа. Вместо этого мы с коллегами пили и пели уже в третьем караоке-баре, и судя по всему, именно в этом и закончится наш вечер. Мне нужен был удобный повод сбежать, но уходить раньше шефа — дурной тон, а для него ночь была в самом разгаре. Значит, как всегда, придется потерпеть, ведь правила есть правила. Правила… Подперев голову ладонью, я смотрела на сцену, где извивались в странных танцах мои коллеги, но перед моими глазами были совсем другие картины. Дни после событий в гошивоне ощущались тяжестью во всём теле. Я словно погружалась глубоко под воду, всё глубже и глубже, пока синева воды не начала сменяться чернильной тьмой, а прогретые солнцем волны — холодом бездны. Мне даже казалось, что за мной следят, но потом я решила, что это просто обострённая паранойя, которая была моей вечной спутницей. В полицию я так и не пошла, убеждая себя, что мне будет нечего им сказать. Конечно, я понимала, что при желании в том общежитии будет к чему прикопаться, но не хотела связываться с системой, становясь свидетелем и тем более потерпевшей. Со Мун-Джо и без того чудился мне в каждом встречном, что был ростом выше среднего, и это было хуже всего. Я ловила себя на каком-то совершенно нездоровом томлении при мыслях о психопате-стоматологе. Это было ненормально от слова «совсем», но иногда на краткий миг я позволяла себе вспомнить его прикосновения, его шепот, и эти воспоминания обжигали меня изнутри, перехватывая дыхание. Вздрогнув, я сбросила паутину воспоминаний, возвращаясь в полумрак караоке-бара. Хмыкнув, я подумала о том, что компания моих коллег едва ли намного приятней компании психов гошивона. У безумия много лиц, и ты никогда не знаешь, когда сорвет лично твою крышу. Джи-Вон практически спала у меня на плече, а я уже давно перешла с алкоголя на газировку, когда шефа, наконец, срубило.  — Я посажу его в такси, а потом удостоверюсь, что Джи-Вон тоже добралась без приключений, — прижавшись лбом к моему плечу докладывал о своих планах Тхэ-Ын. То, что у него на Джи-Вон виды, было очевидно всем, включая саму Джи-Вон. Однако, судя по количеству выпитого, им максимум грозит проснуться в одной квартире, чтобы потом старательно не смотреть друг на друга весь следующий день. Я видела такое не раз, и пару раз в таком участвовала.  — Поедешь с нами? — спросил Тхэ-Ын, наполовину высунувшись из окна. — Ю-На! Тут ещё есть место! Я усмехнулась, плотнее запахнув пальто.  — Спасибо, Тхэ-Ын, но я доберусь сама, мне в другую сторону. Если честно, я понятия не имела, в какую сторону они все едут, но точно была уверена, что нам не по пути. Моя квартира была в одной из новостроек, рядом с которыми ещё толком не было ни магазинов, ни ресторанов. Но я очень любила свой дом, считая его своеобразным местом силы. Все было идеально: цвет стен сочетался с мебелью, душевая кабина была выложена золотистой мозаикой, а роль обеденного стола выполнял широкий подоконник с двумя барными стульями. Лишь новый сосед, бесконечно двигающий мебель, раздражал. Не помогли ни разговоры, ни угрозы, ни просьбы, и мне оставалось лишь надеяться, что вопрос решится сам собой. Я вышла из такси на остановке, расплатившись. Таксист предложил подвезти меня прямо к подземной парковке, но мне хотелось немного пройтись пешком. Город, казалось, никогда не спал, и мне нравилось чувствовать его сердцебиение. Для многих молодых людей переезд в Сеул — это настоящее испытание, но в те годы я не знала страхов. Я полюбила город, а он ответил мне взаимностью. Проходя мимо одного из круглосуточных магазинов, я увидела парочку пьяниц, которые сидели за пластмассовыми столами, заставленными бутылками с соджу. Новый район был не особо многолюдным, и я ускорила шаг, жалея о том, что отпустила таксиста.  — Эй! — раздался окрик мне в спину, и я вздрогнула, но не обернулась. — Эй, красотка! Не хочешь присоединиться? Я покачала головой, и тут же ответила себе мысленную затрещину. Не стоило обращать внимания! Впереди уже показался не особо освещенный поворот, после которого до моего подъезда останется пара сотен метров. Мне хотелось верить, что они не пойдут за мной. Но в тишине улицы, к звуку моих каблуков добавился звук падающего стула и быстрые мужские шаги. Я ускорилась, в очередной раз коря себя за выбор обуви. До поворота оставалось совсем немного, когда меня схватили на плечо, резко разворачивая.  — Ну и где твои манеры? — один из пьяниц оскалился, демонстрируя отсутствующий передний зуб. — Тебя же пригласили!  — Спасибо, мне это не интересно, — я прижала к груди сумку.  — Думаешь мы грабители какие? — охнул второй, толкая первого в плечо. — Слышал, Юн-Чё, она думает, что мы её грабить будем!  — Зачем нам грабить тебя, красотка! — Юн-Чё снова оскалился. — Мы не какие-то забулдыги, работаем здесь на стройке недалеко, вот отдыхаем после трудового дня, время проводим культурно. Твоя компания пришлась бы нам очень кстати!  — Я лучше пойду, — я попятилась назад, — а вам хорошо отдохнуть!  — Ты что это, брезгуешь, а, красотка? — он вцепился в мою руку, рванув на себя, — Поди мы не хороши для тебя? Я вдруг вспомнила, что мой нож-бабочка так и остался в гошивоне. А следом пришла дикая мысль, что я бы сейчас предпочла оказаться там, а не здесь. Не удержавшись, я рассмеялась, чем вызвала у мужчин замешательство, от которого мне стало ещё веселее.  — А ты чего ржешь? — второй пьяница попер на меня. — Над нами что ли? Сейчас я покажу, что на самом деле смешно! Ну-ка, Юн-Чё, держи её! Я хохотала, когда меня толкнули на землю, и я приложилась локтями об асфальт. Боль отрезвила меня, и я с ужасом поняла, что один из них держит меня за ноги, в то время как второй пытается расстегнуть пальто. Я открыла рот, но не смогла закричать, могла лишь таращиться в ухмыляющееся лицо, чувствуя как кто-то лапает меня за бедра. В моей голове словно что-то щелкнуло. Я когда-то слышала, что в стрессовых ситуациях разум пытается защититься, отключая сознания, словно опуская театральный занавес. Чтобы в самом деле не помнить произошедшего, а не просто думать что ничего не было. Где-то вдалеке выла сирена, мои пальцы скребли по асфальту, словно я пыталась за что-то ухватиться. Всё не должно кончиться так… И эта мысль была единственной, что успела промелькнуть у меня в голове, перед тем, как я увидела кирпич, врезающийся в голову нависшего надо мной мужчины. Кровь брызнула мне в лицо, и занавес в моей голове упал. Широко распахнув глаза, я смотрела как Со Мун-Джо, улыбаясь во весь рот, разбивает череп Юн-Чё. Его движения были методичными, размеренными, на грани лености. В темноте улицы кровь казалась черной и, оглядевшись, я увидела второго напавшего. Он смотрел на меня единственным уцелевшим глазом в расколотом черепе, улыбаясь рваной раной, которая заменяла ему рот. Я отползла назад, наблюдая, как Мун-Джо заканчивал свою работу. Замахнувшись последний раз, он оставил кирпич торчать в голове и, тяжело вздохнув, посмотрел на меня. Я таращилась на него во все глаза, чувствуя как по лицу стекает кровь. Он усмехнулся, откидывая волосы с лица, и его глаза блеснули в свете фонаря. Подмигнув мне, он стянул медицинскую перчатку и достал телефон, набирая номер. Ему сразу же ответили, и Со Мун-Джо сказал, не сводя с меня глаз:  — Я пришлю координаты, здесь надо будет прибраться. Он нажал отбой и отправил сообщение, и только после этого направился ко мне, на ходу размазывая кровь по щеке.  — Зря отпустила такси, — Мун-Джо покачал головой. — Тогда этой встречи бы не случилось.  — Какую встречу ты имеешь в виду? — хрипло спросила я.  — А какой бы ты предпочла избежать? — он вопросительно вскинул брови. Я попыталась подняться, но ноги меня не слушались. Мун-Джо фыркнул, подхватывая меня под руки, помогая встать. На мгновение я оказалась в его объятиях так близко, что слышала, как бьется его сердце. Медленно подняв голову, я посмотрела в блестящие глаза Мун-Джо. Он был весь в черном, а его кожа казалась белой, как снег, и это было почти поэтично. Я тяжело дышала, не понимая, чего сейчас во мне больше — страха или восхищения. В темноте улицы он был пугающе красивым, и от этой мысли у меня подкосились ноги. Я бы упала, если бы не его сильные руки, что обнимали меня.  — Я провожу тебя до дома, — сказал он, и его лицо вдруг стало серьёзным. Где-то на подкорке моего сознания билась мысль, что Со Мун-Джо — последний человек, который должен знать мой адрес. Кажется, это отразилось в моих глазах, потому что он печально и понимающе улыбнулся, качая головой.  — Я знаю где ты живешь, Чон Ю-На. Я знаю, куда ты ездишь на работу, и в какой кофейне любишь покупать кофе. Не знаю, правда, какой сироп ты предпочитаешь…  — Лавандовый, — зачем-то сказала я.  — Значит, лавандовый, — он кивнул. Вероятность того, что в оставшиеся до моего дома метры на меня ещё кто-то нападет была почти нулевой. Вряд ли я настолько невезучая! Я бы хотела сказать, что сомневалась, взвешивала все «за» и «против», стараясь мыслить разумно. Достав из сумки влажные салфетки, я сначала вытерла на ощупь свое лицо, а потом машинально потянулась к Со Мун-Джо, почувствовав, как разум отключается. Остались лишь голые инстинкты, которые подсказывали мне, что передо мной хищник, а я — его жертва.  — Ты убьешь меня? — спросила я, особенно старательно вытирая его губы. Вместо ответа Со Мун-Джо усмехнулся и сжал моё запястье, как-то печально глядя на меня.  — Ты же помнишь, что будешь жива, пока я держу тебя за руку. Я не смогла бы это забыть, даже если бы очень захотела. *** У двери в квартиру я замешкалась. Одно дело привести маньяка к своему дому, другое дело впустить в своё жилище. Со Мун-Джо стоял позади меня, привалившись к стене, и влажные капли на его джемпере не были каплями дождя. Его взгляд был всё таким же прямым и немного насмешливым, вдруг он, словно спохватившись, полез в карман, доставая мой нож. Ловкими движениями пальцев, Мун-Джо раскрыл лезвие и направил его на меня.  — Открывай же! — он изобразил словно протыкает меня ножом, а потом рассмеялся. — Так тебе будет проще? Схлынувший после нападения и чудесного спасения адреналин оставил после себя какое-то совершенно тупое чувство покоя, и я пожала плечами, набирая код двери. Выживу — сменю.  — У меня нет гостевых тапок по фасону, — я извлекла из шкафа купленные на распродаже ярко-розовые меховые тапочки. — И на счет размера я тоже не уверена… Со Мун-Джо хмыкнул, разуваясь и проходя в носках.  — Позволишь принять душ? — спросил он, проводя рукой по волосами, демонстрируя мне лоб в кровоподтеках. Мне как-то ни к месту подумалось, что с другой стрижкой он бы подходил на обычного офисного клерка, даже несмотря на это безумие во взгляде.  — Могу даже загрузить твои вещи в стиральную машинку, а потом отсушить. Я прошла в ванную комнату, заглядывая в шкафчик на предмет жидкости для стирки и достала чистые полотенца. Простые действия, которые не позволяли мне заострять внимание на том, что произошло.  — У тебя тут целая прачечная, — присвистнул Мун-Джо, появляясь в дверях. Вид его в моей квартире меня пугал и смущал одновременно, и я не могла игнорировать этот факт. Он — убийца, психопат, который имел намерение прикончить и меня. А сейчас я планирую позволить ему принять душ у меня дома. Действительно, почему бы и нет?  — Думаю, ты справишься сам, — старясь не смотреть на него, я попыталась протиснуться мимо, но он схватил меня за руку.  — Я обещал, — тихо сказал он, наклонившись к моему лицу и чуть сильнее сжимая ладонь. Кивнув, я поспешила выйти, и Мун-Джо закрыл дверь, щёлкнув замком. Дождавшись пока включится стиральная машинка, а затем и душ, я прошла на кухню, пытаясь собраться с мыслями. К несчастью мысли разбегались, а оставшиеся — были неутешительными. Привычные стены казались мне чужими. Свободная планировка, что совмещала кухню и спальню — больше не выглядела по европейски-уютно, пространство казалось слишком открытым, без возможности спрятаться. На самом деле вариантов было всего два. Я могла прямо сейчас пойти в полицию, предварительно заблокировав дверь. Прибывшие бы со мной полицейские нашли бы у меня в квартире свежеотмытого мужчину в свежеотстиранной одежде без каких-либо следов преступления. В то время, как моя одежда совершенно точно была в крови.  — И ты сама ему это предложила, — прошептала я, включая и выключая подсветку над кухонным столом. — Сама… Второй вариант был проще: просто ничего не делать. По какой-то странной причине я верила Мун-Джо, когда он говорил, что мне ничего не угрожает. Эту ночь я точно переживу, а что будет завтра? Офис. Коллеги. Похмельные эликсиры в обед и много лишней болтовни, которая с каждым годом давалась мне всё сложнее. Я нервно рассмеялась: так себе повод просыпаться утром. В сказках обычно принц целует принцессу, и она пробуждается от вечного сна. Может в моей версии всё будет наоборот? Мои размышления прервал звук открывающейся двери и шаги по полу. Со Мун-Джо вышел из душа, и на нем было лишь полотенце. Он смерил меня взглядом и направился к окну, двигаясь в моей квартире с такой непосредственностью, словно был здесь не первый раз.  — Вид потрясающий, дух захватывает, — заметил он, складывая руки на груди, а я с удивлением разглядывала его шрамы. Спина, плечи, руки … Следы от порезов — старые и новые — контрастировали с его светлой кожей. На мгновение я задумалась: он стал таким или родился? Когда-то Со Мун-Джо был маленьким мальчиком с большими глазами и кудрявыми волосами, что же привело его в сегодняшний день? Мелодичная трель из ванной комнаты возвестила о том, что стирка закончилась.  — Я посушу вещи, — кашлянула я, — и приму душ. Зачем я говорю очевидное и отчитываюсь о своих действиях в своем же доме?  — Я буду здесь, — тихо отозвался Мун-Джо, продолжая смотреть в окно. Ещё никогда мне не приходилось принимать душ так быстро. Наспех запихнув свои вещи, включая пальто, на тот же режим стирки, я переложила одежду Мун-Джо в сушилку, и встала под горячие струи. Вода тут же окрасилась в розовый, и меня слегка замутило. Глядя как вместе с пеной в сливном отверстии исчезают кровавые разводы, я старалась не думать, о том что будет дальше. А что будет? Эксперимент Шредингера, так любимый доморощенными философами эпохи Твиттера, кажется, гласил о том, что пока коробка не открыта — кот может быть и жив и мертв одновременно. Не откроешь — не узнаешь. Натягивая на влажное после душа тело пижаму, я смотрела на закрытую дверь ванной комнаты, представляя себя тем самым котом. Пока эта дверь закрыта, Чон Ю-На существует и не существует одновременно, но стоит мне её открыть, как пути назад не будет. Потому что я слишком хорошо знала, что ждет меня в полумраке квартиры. Мой персональный ночной кошмар в обличии красивейшего мужчины из всех, что я знала. И решение будет только моим. Со Мун-Джо так и стоял у окна, будто не сдвинувшись с места. Кухонная подсветка рисовала его фигуру с одной стороны, в то время как с другой была лишь тьма спальни. Я замерла на мгновение, будто бы что-то ещё можно было измениться, словно давая себе шанс. Мун-Джо обернулся, внимательно глядя на меня. Его кожа была бледной, светлее белого полотенца, туго обхватывавшего бедра. Я знала, что мне не стоило так на него смотреть, но я смотрела — жадно, запоминая каждую деталь. Он был высоким, с широкими плечами и узкой талией. Кубики пресса и плоский живот, с тонкой полоской темных волос, стремившейся вниз. Желание встать перед ним на колени, прижимаясь губами к впадинке пупка буквально выворачивало мне кости. Со Мун-Джо смотрел на меня из-под упавших на лицо волос и молчал, но я видела, что он напряжен всем телом. В том, что я сегодня увидела важным было не «что», а «как». То с каким лицом он убивает. Я хотела выжечь это лицо в памяти, чтобы бежать прочь, если пойму, что он смотрит на меня так же. Но сейчас он смотрел на меня иначе, и в его глазах читались тоска и голод. Воздух вдруг стал густым и вязким, и я почувствовала, как моё тело налилось тяжестью. Мне казалось, что Мун-Джо что-то сделает, хотя бы скажет, но он молча смотрел на меня, и внутри разливался вязкий жар. Это было ненормально. Это было прекрасно. Я медленно подошла к кровати, откидывая одеяло, и забираясь под него с ногами. Повозившись несколько секунд, я сбросила на пол пижамные штаны, а затем и рубашку. И после этого вновь посмотрела на Мун-Джо. Он громко выдохнул, подобравшись словно зверь перед прыжком, потянул за край полотенца, позволяя тому упасть на пол, и сделал медленный шаг к кровати. А затем ещё один, и ещё, пока не оказался рядом. Я видела, как дернулся его кадык, прежде чем он ухватил одеяло за край, срывая его одним движением. Я не успела ничего сообразить, как он оказался надо мной, впиваясь в губы поцелуем. Кожа к коже. И мир взорвался безумием. С глухим стоном я выгнулась, прижимаясь грудью, позволяя ему до хруста сжать меня в объятиях. Мун-Джо жадно целовал меня, ладонями оглаживая бедра, скользя пальцами между ног. Я хныкала, цепляясь за его плечи, чувствуя шрамы кончиками пальцев. Казалось, что он был сразу везде: его язык у меня во рту, пальцы внутри и его шёпот в моей голове. Не отрывая взгляда от моего лица, Мун-Джо медленно входил в меня, растягивая, притираясь на грани боли. Подаваясь ему навстречу, я чувствовала жар, лишь бесконечный жар, что струился между нашими телами. Оказавшись во мне до конца, он на мгновение замер, и его взгляд вдруг стал даже слишком серьёзным. Он медленно наклонился, нежно целуя меня в губы, и вдруг прошептал:  — Спасибо. Я коснулась рукой его лица, и Мун-Джо закрыл глаза, с улыбкой прижимаясь щекой к моей ладони. Когда он открыл глаза вновь, то в них был тот самый блеск, который я запомнила. Глаза безумца. Его яркие губы дрогнули в улыбке, и в следующую секунду он буквально обрушился на меня, сминая рот поцелуем, сцепляя мои руки над головой, не давая коснуться себя. Мун-Джо накрыл меня собой, подминая, не позволяя пошевелиться, и я могла лишь подчиниться ему. Я знала, что это будет именно так: горячо, на грани боли, размашистыми движениями на всю длину. Он брал меня, закинув ноги себе на плечи, и никого и никогда я не чувствовала, так глубоко. Его поцелуи были похожи на укусы, и я представляла, что моя шея покрывается синяками. Как и мои бедра, как и ребра… Но, мне нравилось. Мне до дрожи в коленках и мутной головы нравилось то, что он делал со мной. То как, Мун-Джо тяжело дышал, закусывая нижнюю губу, то, как блестели его глаза под надоедливой челкой, как блестел пот на его груди — каждая секунда нашей близости была полна животного наслаждения на грани помешательства. Он скользнул ладонью мне на затылок, натягивая волосы, и я с громким стоном поддавалась вперед, подставляя шею под его зубы. Неожиданно его ладонь легла мне на горло, сжимая, и я инстинктивно попыталась освободиться.  — Сейчас, — прохрипел он, сдавливая сильнее, — сейчас… Движения его бедер стали хаотичными, и через несколько секунд Мун-Джо с глухим рычанием вышел из меня, кончая на простыни. Я таращилась в потолок, распахнув рот, словно рыбка, выброшенная на берег, пытаясь сделать хотя бы маленький вдох. Перед глазами поплыли яркие точки, и мне показалось, что я отключаюсь, как вдруг Мун-Джо убрал руку, тут же припадая губами к моей разгоряченной плоти. Оргазм взорвался у меня в голове, сметая остатки сознания, и это было почти больно. Я кричала в голос, билась, удерживаемая его руками, не в силах справиться с бушующим потоком, который уносил меня во тьму. Казалось, этому не будет конца. Когда я пришла в себя, Со Мун-Джо лежал рядом и смотрел в потолок, улыбаясь. Небо за окном начинало сереть, занимался рассвет, а значит спать оставалось от силы пару часов. Даже с учетом того, что босс разрешил опоздать в честь прошедшей вечеринки. Вечеринка… Я коснулась кончиками пальцев лица Мун-Джо, обрисовывая линию челюсти, скользя по мягким губам, и он со смешком поймал мой палец, прикусывая зубами. Словно всё было в прошлой жизни…  — Мне вставать через пару часов, — хрипло прошептала я.  — Тогда спи, — усмехнулся он. Я замялась, думая, как лучше подобрать слова, но, кажется, он слишком хорошо меня выучил. Мун-Джо перехватил мою руку, и повернулся, глядя на меня.  — Не волнуйся и спи, — он перепел наши пальцы. — У тебя есть моё слово. Если честно, я сомневалась, чего стоит слово маньяка, но мне ужасно хотелось спать, и это притупляло все страхи. Натянув одеяло почти до носа, я закрыла глаза, тут же проваливаясь в сон, в надежде, что утро расставит всё по местам. Когда я открыла глаза, небо за окном было всё таким же серым, и я нахмурилась. Мой сотовый почему-то лежал между подушек, и я потянулась за ним. Взглянув на время, я ахнула, тут же садясь на постели. Два часа дня! Даже с учетом индульгенции шефа, я безбожно опоздала. Услышав какую-то возню на кухне, я подняла голову, встречаясь взглядом с Мун-Джо, который стоял у холодильника и пил воду. Из одежды на нем почему-то были мои пижамные штаны.  — Я написал твоему боссу, что ты себя плохо чувствуешь и сегодня не придешь, — он улыбнулся. — Можешь не благодарить. Хочешь пить? Продолжая хмуриться, я кивнула, открывая переписку с шефом. В десять утра я отправила ему сообщение, что вчера чем-то отравилась и вряд ли смогу покинуть свою квартиру. В ответ босс желал мне скорейшего выздоровления и выражал надежду, что увидит меня завтра.  — Ты… — я с возмущением посмотрела на Мун-Джо, который уселся на кровать, протягивая мне бутылку воды. — Как ты написал это?  — Твой сотовый можно разблокировать по отпечатку, мне повезло, и я угадал палец со второй попытки.  — Ты и будильник отключил! — простонала я.  — Тебе надо отдохнуть, — Мун-Джо пожал плечами. — Поверь, сегодня ты бы не захотела быть на работе. Я рухнула обратно на подушку, натягивая одеяло на голову. Прошлая ночь отзывалась тяжестью во всем теле, и я даже не пыталась представить, насколько фигурно моя шея разукрашена засосами. Выглянув из-под одеяла, я посмотрела на Со Мун-Джо, который так и сидел на краю постели, не сводя с меня темного взгляда.  — А чего хотел бы ты? — я вдруг услышала свой голос, не до конца понимая, что на самом деле хочу спросить у него. Мун-Джо лег на бок, по-детски подкладывая ладони под лицо. Мне казалось, что внутри меня образуется пустота, когда я смотрю на него, словно из головы стирались все более менее связные мысли. Оглушающее чувство.  — Я бы хотел связать тебя, — сказал он, не сводя с меня своих больших глаз. Глупо было изображать, что я не расслышала. Облизав губы, я повернулась к нему лицом, копируя позу.  — Правда? — тихо спросила я. Он кивнул.  — И как бы это было?  — Очень просто, — он протянул ко мне руку, касаясь моей шеи. — Один узел здесь, один чуть ниже, и ещё один, — его пальцы скользнули на солнечное сплетение, а затем коснулись живота. — Потом я бы протянул веревку между твоих ног, по позвоночнику, затягивая в узел на шее. Я слушала Мун-Джо боясь пошевелиться или даже вздохнуть, не сводя взгляда с его лица, пока он рисовал пальцами веревочные узоры на моем теле.  — … вот здесь веревка бы охватывала твою грудь, здесь бы удерживала талию, а еще ниже — заменила бы тебе нижнее белье. Он поднял на меня тяжелый взгляд, закусывая губу. Я смотрела на него, чувствуя, как кружится голова.  — Ты бы могла пойти так даже на свою ненавистную работу, — он широко улыбнулся, — такую обвязку почти не видно под одеждой. Веревки впивались бы в тело, напоминая о себе при каждом движении, и ты бы думала обо мне весь день. Я ярко представила себе эту картину, чувствуя, как низ живота наливается жаром. Провести весь день в оковах, на глазах ничего не подозревающих людей, зная, что за руки вязали эти узлы. Быть рядом с Мун-Джо опасно, быть связанной рядом с ним опасно вдвойне, но почему это меня так заводит?  — Тебе нравится ощущать людскую беспомощность? — хрипло прошептала я. Со Мун-Джо скользнул ладонью мне между ног, касаясь горячей влаги.  — Некоторым нравится быть беспомощными. За поцелуем я потянулась первой, обхватывая его руками за плечи. Снова действуя на чистых инстинктах, я с жаром целовала Мун-Джо, прикусывая его губы. Произошедшее вчера могло бы выразиться в чудовищной утренней неловкости даже с учетом поправки на психическое состояние собравшихся. Но я натурально теряла голову, стоило мне посмотреть в его лицо. Мне нравилось быть беспомощной в его объятиях, несмотря на очевидные проблемы доверия. Мун-Джо закинул мое бедро себе на талию, медленно входя в меня, не сводя глаз. В его взгляде не было и тени улыбки. Я не знала, что пугает меня больше: его кровавая усмешка в свете ночных фонарей, или эта почти трогательная серьезность. Кем на самом деле был Со Мун-Джо? Я с уверенностью могла сказать, лишь то, что сейчас он был мужчиной в моей постели. Наши движения навстречу друг другу были полны какой-то странной нежности, которой я никак не могла ожидать. Мун-Джо перевернулся на спину, и я ахнула, оказавшись сверху. Глубже, острее, ярче. Я скользила бедрами, ощущая давление и трение, ловя свой собственный привычный ритм. Мун-Джо вдруг взял мою ладонь и положил себе на шею.  — Давай, — прошептал он, не сводя с меня глаз, — попробуй. Подавшись бедрами вверх, он заставил меня вскрикнуть. Мои пальцы дрожали, как и натянутая нить внутри, приближавшая разрядку. Наклонившись, я быстро поцеловала его, прихватывая зубами нижнюю губу, а потом сжала руки на его горле. Мун-Джо дернулся подо мной, выгибаясь, распахивая глаза. Удерживая меня за бедра, сжимая до синяков, он хрипел, пытаясь сделать вдох, и ощущение его плоти внутри было невыносимо тесным. Сжимая его шею, мне казалось, словно я пытаюсь удержать в руках огонь, и это ощущение сводило с ума. В какой-то момент, я почувствовала, как ослабла его хватка и, спохватившись, убрала руки, позволяя Мун-Джо снова дышать. Он подался ко мне, укладывая на лопатки, впиваясь в губы. Сжимая меня в объятиях, он резко двигал бедрами, и я пропустила тот момент, когда оргазм накрыл меня. Мун-Джо кончил следом, едва успевая прижаться дрожащей плотью к моему животу. Мы тяжело дышали, не разрывая объятий, и я машинально перебирала его волосы на затылке. Наша близость была чистым безумием, с оттенком кошмара, но как же было сладко умирать. Со Мун-Джо поднял голову, глядя на меня с улыбкой и вскинул брови, словно задавая вопрос. Я кивнула в ответ и засмеялась. Слова были не нужны. В моем холодильнике оказалось не так много продуктов, но я при всем желании не смогла бы сейчас приготовить обед. Три пачки рамена, пара яиц, сушеные водоросли и импровизированный стол был накрыт. Со Мун-Джо уплетал лапшу, практически не жуя, и я словно завороженная смотрела на него. Это было словно кормить тигра, но не через прутья клетки, а в буквальном смысле с рук. Мне казалось, что при желании, он сможет убить меня этими палочками, и эта мысль нервировала. Вычищенный несколькими оргазмами разум снова начал функционировать, генерируя весьма неудобные вопросы.  — Ты не голодна? — Мун-Джо кивнул на мою тарелку, к которой я почти не притронулась. — Или стесняешься есть в моем присутствии?  — Мне есть смысл тебя стесняться? — усмехнулась я.  — Раз можешь шутить, — он поднял тарелку, допивая бульон, — значит всё в порядке. В порядке ли? Глядя на его гладкую кожу, на темные волосы, что завивались от воды, на то как блестят его губы и как он щурится, когда улыбается, я думала о том, что мне бы лучше помнить о Со Мун-Джо совсем другое. Но получалось у меня донельзя плохо.  — Наверное, ты хочешь спросить, — он пристально посмотрел мне прямо в глаза, — почему я такой? Я моргнула, сбрасывая наваждение.  — Только если ты сам захочешь что-то рассказать, — я пожала плечами, чувствуя себя неуютно. — У меня тоже есть пара скелетов в шкафу, но они не так впечатляющи, как твои. Сейчас модно говорить, что все наши проблемы из детства. — Я не знал своих родителей, — Мун-Джо вытер губы салфеткой, — и не помню, сколько мне было лет когда я оказался в приюте Бок-Сун. Ты же помнишь её? — его глаза смеялись.  — Как же забыть такую милую женщину!  — Она вырастила нас: меня и близнецов. Так, как смогла, и я благодарен ей за это. Ещё одна деталь картины прояснилась.  — Из-за неё, — я облизнула губы, пытаясь подобрать слова, — то, какой ты, это из-за её воспитания? — Не знаю, — Мун-Джо пожал плечами. — Я — дантист, а не психолог. Устройство мозга я знаю весьма приблизительно, да и то, это были не медицинские исследования. Когда он так говорил, внутри меня всё сжималось. Разум отчаянно сопротивлялся, придумывая логичные и не очень объяснения, но это было бессмысленно, потому что я знала правду. Правду о том, кем был доктор Со Мун-Джо.  — Ты убил многих? — тихо спросила я. Он удивленно вскинул брови.  — Я не убийца, Ю-На, я — творец. «Ты — сумасшедший!» — пронеслось у меня в голове, а вслух я не сказала ничего.  — Я создаю искусство, — он подвинулся ближе, расстёгивая на мне рубашку. — И даже ты — моё творение, — Мун-Джо не сводил блестящих глаз с моего тела, касаясь кончиками пальцев своих же отметин. — Мне нравится видеть, как люди меняются, как исчезают их привычные границы, и как они понимают, что границ нет вовсе… Я слушала его тихий голос, наслаждаясь прикосновениями, понимая, что очень скоро мы снова окажемся в кровати. Со Мун-Джо слегка наклонил голову, откидывая волосы, и я увидела бледные синяки на его шее — следы моих пальцев.  — Тебе понравилось, — его хриплый шепот. — Таким как ты всегда нравится… Подхватив меня на руки, словно я ничего не весила, Мун-Джо отнес меня на постель.  — Таким как я? — переспросила я, пытаясь удержать нить разговора, глядя как он стягивает штаны.  — Жертвам, — Мун-Джо накрыл меня своим телом, припадая ртом к истерзанной шее, — жертвам, которые мечтают почувствовать себя хищниками хотя бы на мгновение… Я обхватила его руками за плечи, обвила талию ногами и закрыла глаза, отдаваясь в его власть. Мне было нечего ему возразить. Потому что Со Мун-Джо был прав. *** Утром следующего дня передо мной стояла непростая задача скрыть все следы нашей с Мун-Джо близости, что были на моей коже. Укрывистость моего ББ-крема от «Эрбориан» не вызывала сомнений, но я никогда прежде не устраивала своей косметичке такой краш-тест. Я стояла перед зеркалом и прикладывала к себе по очереди свитер, свитшот и шерстяное платье, но у меня в гардеробе не было ни одной вещи с достаточно высоким воротом. Рассматривая синяки у себя на шее, я думала, что мне было бы неплохо прийти от всего этого в ужас. Вместо этого вдоль позвоночника вспыхнул жар, и я повела плечами, стараясь унять дрожь. Мой страх был настолько густо замешан с вожделением, что я плохо отделяла одно от другого. Со Мун-Джо ушел среди ночи, загадочно улыбаясь и подмигнув мне перед тем, как я закрыла за ним дверь. Я со стоном опустилась на пол, обхватывая колени руками. На моих губах чувствовался металлический привкус крови, а ребра и бедра были разукрашены темными пятнами синяков — моё тело напоминало место преступления. Казалось, что я буду переживать события последних суток заново, но на деле уснула едва голова коснулась подушки. Закончив с макияжем, я выудила с дальней полки какой-то цветастый платок, который мне достался в виде бонуса за покупку целой линейки средств для волос. Я повязала его поверх черного кашемирового свитера для большей маскировки. В конце концов, вероятно я зря переживаю, и на самом деле никто не будет меня разглядывать. Так и вышло. В офисе всех занимала новость о том, что Джи-Вон и Тхэ-Ын объявили себя парой — это случилось вчера в обед, тот самый, который я пропустила. И пока все поздравляли парочку, поднимая стаканы с пивом и соджу, я думала о том, что одному и правда бывает сложно выжить в этом мире. В большом городе тебе нужно плечо, на которое можно опереться. Кто-то, кто защитит тебя в минуту опасности. Тхэ-Ын с громким смехом обнял Джи-Вон, почему-то косясь на меня, и его улыбка вдруг показалась мне кровавой раной.