***
Дазай все еще отчетливо помнит, как впервые пришел в этот бар. Парню тогда только исполнилось 18, и Ода хотел поздравить его с этим. Это было очень неловко, ведь впервые пришлось притворяться вовсе непьющим, чтобы не расстроить своего приятеля. Но это длилось недолго – Ода сделал заказ бармену: -Два виски со льдом, - его голос был спокойным и уверенным, словно пил он здесь каждый день. Не то, что бы Одасаку был безгрешным в плане вредных привычек, табак все же стал его слабостью, но страсть к алкоголю никак не вязалась с образом этого человека. -Виски?- в голосе Дазая звучала нотка удивления. Неужели его маску непьющего мальчишки так быстро раскусили? Начинать вечер с напитка в 40 градусов – это не то, что ожидаешь от человека, который впервые привел в бар своего знакомого юношу. -Именно, - на лице Оды появилась легкая усмешка, - или для тебя взять что-то менее крепкое? – интонация в голосе дразнила Дазая, кидая вызов его гордости. В лазурных глазах отображалась уверенность, а мягким чертам лица даже сейчас была больше присуща доброта, нежели хитрость. -Нет, виски будет в самый раз, - с натянутой улыбкой произнес Дазай, все же последняя фраза собеседника задела парня. Диалог был прерван негромким стуком льда о стеклянное дно стаканов. Ледяной шарик занимал почти все пространство емкости. Это казалось Дазаю слегка несправедливым, учитывая насколько дорогими были здесь напитки. Пара мгновений – и вот пустота стеклянной посудины наполняется жидкостью медового цвета. Первый глоток – лицо брюнета слегка искривляется. На вкус виски не так уж и сладок. Его предпочтения склонялись в сторону менее крепких напитков: сакэ, вино, шампанское, разного вида пунши. Перечислять можно долго, ведь любой алкоголь, в котором не больше 25 оборотов, приносил брюнету приятное ощущение медленного опьянения. Несильное покачивание, легкость тела и мысли пленили его. Дазаю нравилось следить за тем, как медленно сменялось его состояние, как мир потихоньку обретал другие краски. Виски же наоборот, рывком приводил юношу в себя, а потом резко выбивал землю из-под его ног. -Ты впервые пьешь виски?- и вот снова тот самый взгляд и еле заметная улыбка. -Вовсе нет, Босс любит выпить за обсуждением дел Портовой Мафии, я же составляю ему компанию,- гордость Дазая отодвинула образ безгрешного мальчики назад. Нет смысла прикидываться белым и пушистым, Сакуноске знает настоящего Осаму, буквально читает его как открытую книгу. Именно поэтому Ода пьет с ним как с равным, а не как старший с младшим. Еще один глоток. Парень чувствует, как алкоголь обжигает его горло, спускаясь вниз. Тепло разгорается в груди, а разум медленно притупляется. И вот снова глоток, потом еще и еще. На щеках появляется легкий румянец, а речь становится плавной и спокойной. Неудачный опыт с русской водкой, которую Мори однажды притащил невесть откуда, не научил Дазая самоконтролю. Сейчас он живет в этом моменте: полумрак, почти пустой бар и разговор о пустяках с Одасаку рядом. Этот вечер занял свое особое место среди воспоминаний о жизни в Портовой Мафии.***
Пустой стакан возвращает Дазая из архива мыслей обратно, в настоящее время. -Бармен, повтори, - красноватое лицо поворачивается в сторону немолодого мужчины, работающего здесь уже достаточно давно. - Хорошо, - безразличие в смеси с осуждением в голосе работника заведения более не задевали Осаму, ведь он часто напивался здесь за последние два года и уже привык к этим интонациям. Впервые он пришел сюда с такой целью в день смерти Одасаку. Тот вечер был одним из худших в его жизни. Желтоватый оттенок света тогда не казался таким приятным, он скорее навеивал отчаяние и беспомощность.***
Все, что он мог делать сейчас, - это напиваться здесь, в «Люпине». Брюнет надеялся, что сможет сохранить рассудок, утопив его в алкоголе: «Самый крепкий виски, что у вас есть», - без тени сомнения попросил парень у бармена в возрасте. Сегодня Дазай забудет о своих предпочтениях, ведь именно сейчас ему нужно опьянеть быстро. Он хочет выпасть из реальности и никогда не возвращаться в нее. Ведь в ней Оды больше нет, только его слова все еще звенят в голове у темноволосого: «Ничто в этом мире не может заполнить дыру в твоей душе. Ты будешь блуждать во тьме вечность... Лучше, будь на стороне, которая спасает людей. Если обе стороны равноценны, стань лучше хорошим человеком, спасай слабых и защищай сирот…» Одасаку всегда знал, что у человека на душе. Он чувствовал, различал малейшие движения мимических мышц, читал каждый взгляд, неосторожно брошенный в чужую сторону. Ни одна маска не могла скрыть истинной сущности от него, даже маска Дазая. Все попытки солгать или скрыть эмоции были бесполезны. Именно поэтому Сакуноске знал о пустоте, которая была у Осаму в груди, и это расстраивало его, не давало покоя ни днем, ни ночью. Он хотел, чтобы парень наконец-то обрел счастье, он действительно переживал за своего приятеля. Только вот, когда Ода осознал, что ничем помочь не сможет, эта безвыходность ввела его в апатию. Он старался изо всех сил внести в жизнь Дазая хоть немного радости бытия обычными мелочами, да хоть чем-то, что могло отвлечь от тяжести ответственности на его все еще не окрепших плечах. Даже тот первый поход в «Люпин» был лишь отчаянной попыткой облегчить последствия того, что Мори отправил верного подчиненного на миссию в его совершеннолетие, заставив безжалостно убить с два десятка людей собственноручно. Дазай понимал это. Только вот осознание того, что для него сделал Ода, пришло в его голову слишком поздно. Он опоздал. Он не смог сказать «Спасибо», похлопать друга по плечу и угостить выпивкой в их любимом баре. Дазай облажался. Все что он чувствует - это огромный груз вины, а все что видит – это как медленно потухают лучи надежды вместе с манящей прохладой глаз цвета морской лагуны. Его прервал звук стекла, плавно проскользившего по темной лаковой поверхности. Виски, словно жженый сахар, отливал золотом и манил Дазая. Первый глоток – и долгожданная горечь на мгновение уносит прочь истязающие его мысли, второй – и внутри медленно разрождается пожар. Сегодня Осаму Дазай напьется до беспамятства, чтобы попытка уйти из Портовой Мафии и при этом не на тот свет не казалась такой невыполнимой. Завтра он покончит с этой жизнью, ведь это была последняя просьба Одасаку. Завтра он выслушает тысячу ругательств от своего Босса, избежит бесчисленного количества пуль и парочки скальпелей, летящих в его сторону, и скроется в темных переулках Йокогамы на целых два года. Дазай начнет все с чистого листа, отбросив запятнанное прошлое, постарается искупить свои грехи или просто сдастся. Одно из двух, третьего не дано. За этими мыслями Дазай двигает уже опустевший стакан ближе бармену и кивает головой в направлении нужной бутылки.***
Это место видело его взлеты и падения. Здесь он проводил свои лучшие вечера во время работы в Мафии и худшие после ухода оттуда. За это время в «Люпине» ничего не поменялось, но почему-то Дазая вечно преследует ощущение, что что-то очень важное исчезло из этого бара. Может быть, это еле уловимый аромат цитрусового одеколона в смеси с запахом табака и любимого острого карри Оды, когда-то присущий его темно-алым волосам? Или, может, это рассказы о жизни детей-сирот его уставшим после работы голосом? Дазай не знает точный ответ на этот вопрос. Да и после стольких месяцев раздумий он уже устал гадать. Сейчас ему не до этого. В полдень у него назначена встреча с неким Фукудзавой Юкити, директором Вооруженного Детективного Агенства. Настало время выйти из тени и выполнить данное два года назад уже покойному ближайшему другу обещание. Допивая янтарно-желтый напиток, Дазай покидает заведение и устремляется вглубь ночного города. Возможно, в Агентстве он встретит человека, который составит ему компанию в баре, растворит его одиночество и грусть в своем присутствии. Надежда, что это случится, лишь недавно поселилась в его голове, но уже не покидает ее. Поэтому, стоя в кромешной тьме перед зеркалом в своей комнате, худощавый брюнет снова репетирует одну и ту же фразу:«Два виски со льдом».