Ваниль

Её серые глаза смотрели на этот мир так грустно, с такой мольбой и невыраженной скорбью. Золотые волосы взметнулись над землей. Лучи солнца, как расшалившаяся ребятня, не желали их покидать, Отчего их цвет напоминал старое благородное золото. Всё это можно было наблюдать жарким августним днём, когда сам асфальт словно плавился, И весь мир снедала духота последних дней лета. Выкрашенные синие скамейки, на которых сидят девчонки, футбольное поле, где гоняют мяч мальчишки. Самый обычный, весьма банальный вид двора. Скрип-Скрип, качели уже ржавые и не способны быть бесшумными, особенно, когда на них с с таким пылом катаются. Розовый форфор кожи - элегантные пальчики, удерживаюшие поручень. Игривый наклон головы, дразняще изогнутые в улыбку губы, и совершенно незабываемые голубые глаза с царящим там смехом. Влада, правда, переживала от собственной неполноценности, когда всё это видела. У неё слишком тонкие плечи, длинная по-лебединому шея, худые ноги и совершенно бледная кожа. Она в душе тешила себя мыслью, что это признак аристократии. Но куда уж ей до Царевны?.. Вот уж кто возомнил себя боярыней? Душистый запах ванили кружил возле неё всегда с легкими нотками корицы. Она пахла как сладость. А выглядела как дорогая куколка из очень хрупкого материала: тронешь - разобьётся. И при этом всём была такой гадиной. Влада вздрогнула от внезапного порыва ветра и укорила себя за мысли, Поистине тургеневского характера; И зачем ей думать о ней? Предмет её дум же поднялся с качель, отбросив золотую гриву за спину, подставив холеное лицо убегающим лучам. Право, и не жмурится же, смотря на солнце, Хотя и она сама на него похожа! Такая же безжалостно горячая, то холодная, подобно свету изменчивая как мираж. Белые щёки покраснели, придав всему её облику смущённый вид. Влада поспешно сделала вид, что смотрит на Макса Громова, Лишь бы никто не заметил, каким взглядом она её одаривает, Ведь это немыслимо. Кажется, она не заметила, хотя неудивительно: Влада всегда была для неё чем-то вроде пустого места, Над которым интересно потешится и не более. Девушка привыкла к насмешкам, научившись всё переводить в шутку, Делать вид, что её это совсем не трогает. Тихонько презирать её, не в силах громко сказать об этом, можно, А мелкие колкости не в счёт. Вздохнув, Влада собирает идти домой. С наступлением темноты ей нельзя быть на улице. К её бензиновым волосам закатные лучи тоже не остались равнодушны: Окрасив черную гладь, сине-зелёно-фиолетовыми отблесками, Как перья чёрного павлина... - Уже уходишь, Огнева? - девичий звонкий голос был раздражающе противный, - а может, ты заколдованная принцесса, что ночью превращается в страшного зеленого огра? - самодовольно пошутила Анжела. Мгновенно рассмеявшись звонким, как переливы родника, смехом, Ей послушно вторила всегда верная Полина. - А ты приди, проверь, Царева, может и спасёшь меня от страшного проклятия, - фыркнула Влада, уже подходя к двери подъезда. Ей показалось, что тонкие губы хотели сказать "согласна", но это было бы безумием. Ночь накрыла город своим покровом, словно чёрный бархат, надетый поверх горящего всеми цветами огня. В Питере вообще "темно" - понятие относительное. Влада страдала от бессонницы, перекатывалась с бока на бок и никак не могла уснуть. Тихо, чтобы не разбудить деда, она прошла мимо его комнаты. Набросив на себя куртку, вышла на лестничную площадку. На подоконнике сидела Царева, облокотившись на оконное стекло, в своих розовых пальчиках зажимала сигарету, выдыхая дым из лёгких. Рассеянно повернувшись на звук, девушка встретилась глазами с Владой. Влада смутилась: её поразил развязный, так неподходящий вид девушки. Испытывая противоречивые чувства, появилось гадкое ощущение злорадства, что идеальная Царева совсем не идеал и тягучее бешенство горячей крови, приливающей к её почти всегда холодным щекам. - А ты всё-таки не страшная огриха, Огнева, - Анжела игриво улыбнулась, - поцелуй прекрасного принца тебе не нужен. Сказав это, она спрыгнула со своего места. Влада смутилась ещё больше, не зная принимать это за издевку или, о боже, за комплимент! - А тебе бы поцелуй не помешал, глядишь бы принцессой стала, а не гарпией, - испугавшись, треснула себя по рту Влада, не имея понятия, почему эти слова вырвались на волю. Анжлела удивлённо вскинула брови от нежданного ответа, По-кошачьи быстро приблизившись к некстати оробевшей Владе. Царева внимательно заглянула в её черные зрачки: "Ты всегда такая замкнутая, странная, холодная, что тебя постоянно хочется тормошить, чтобы не заледенела в конец?" - её рука хлопнула по стене, не давая Владе и шанса ускользнуть, всем телом прижимая к бетонной стене. - Ты похожа на горы севера, такие же прекрасные и неприступные, и мне кажется, что ты как видения растаешь у меня на глазах, если я тебя не буду трогать, - проникновенно заглядывая ей в глаза, приближая своё лицо к ней так, что их носы почти что соприкасались, - как думаешь, поцелуй развеет злые чары? - жар её дыхания опалил ей шею. Влада, находясь в каком-то трансе от жара прижатого к ней стройного девичьего тела и волнующего голоса, как зачарованая потянулась к Анжеле, шепча, - Да •••• Она не целовала, она впивалась в полные розовые губы, больно покусывая нижнюю. - Огнева, на вкус ты ещё то дерьмо, - отпрянув от неё, Анжела насмешливо облизнулась, - плохой из тебя маг кудесник, - вытерла руковом губы, - не знала, что ты такая дура; надеюсь, ты не думаешь, что я это серьезно говорила; кто бы мог подумать что ты из?.. - Царева махнула рукой, ненатурально рассмеявшись, отходя всё дальше от Огневой, - адьюс, неудачница, - поспешно скрылась за дверью, и лишь жёлтые локоны на прощанье мелькнули. Влада тяжким шагом поплелась назад в комнату. Почему-то её слова были пропущены мимо ушей, а в памяти остались лишь тонкий вкус малины и запах ванили с карицей. Наверно я сошла с ума, подумала Влада, смотря на безучастную и ко всему равнодушную луну.