Платина

Они повернули за угол, и фонарь Джима осветил пещеру широкой полосой яркого жёлтого цвета, отсверкнувшего отражением миллиона золотых монет. Маркировочный знак на них был незнаком, но без сомнения значим — Спок уже получил разрешение присвоить одну из них. Он и исторический департамент подвергнут её анализу, как только он вернётся обратно на борт судна после изучения каждого угла и закоулка руин Мреннемиуса IV из планетой системы Кита. А сейчас он и Джим с десантным отрядом медленно пробирались через горы сокровищ. «Вот это да», — выдохнул Джим. Тихое, но слабое эхо завторило ему отовсюду: это новая полость была огромна; самая крупная из тех, что они уже исследовали, и каждый угол был забит такими же золотыми грудами или усыпан драгоценными камнями. Груды не совпадали и простирались бесконечно: не было двух одного размера или композиции. Вдали Спок слышал распространяющиеся веером по другим пещерам шаги идущих по колено в чужих богатствах сотрудников службы безопасности с их характерным клацанием. Джим сделал ещё один шаг, смещая небольшой холм инопланетного жемчуга. Спок остановился на месте, тяжело дыша, сердце затрепетало в боку. Этот мир холоден, как и множество миров, но это не так экзотично, как он мог бы ожидать — нависающие колонны, стены, покрытые искусной резьбой — всё это слишком сильно напоминало о доме. И сам клад — то, что погрузило его в это чувство. Большинство драгоценностей выглядяли иначе, чем те, к которым он привык. Но их общая композиция поразила наследственную память, спящую где-то глубоко внутри. И значительнее всего то, что в центре стоял потрясающий силуэт Джима, высокий и красивый; офицер, с которым Спок был горд служить. Дрожь пробежала по его телу. Трикодер в его руках безостановочно трещал, но он не мог даже заставить себя посмотреть на мигающие цифры. Только лишь Джим, выжженный на его роговице. Голоса в его голове зашептали ему, чего он желает, чего он по-настоящему желает, где он должен быть на самом деле, вместо того, чтобы находиться в центре глуши со Звёздным флотом — его родители предупреждали его: он никогда не сможет быть полноценным вне своего мира… Джим обернулся и посмотрел на него, глаза загорелись тем же диким озорством, которое всегда возникало, когда он обнаруживал нечто неизведанное. Спок замечал этот взгляд тысячи раз. Обычно он обожал это. Он никогда не признавался себе в этом, но это так. Только в этот раз он закрыл свои глаза и прокрутил простой медитативный ряд в своём разуме. Он мог слышать, как Джим возвращается к нему. Ладонь коснулась его локтя, и он на автомате отшатнулся от знакомого тёплого прикосновения. Джим не принёс извинений. К настоящему времени он уже знал, что при обычных обстоятельствах ему вполне дозволено прикасаться к своему научному офицеру, и вулканский этикет мог бы быть проклят. Спок ощущал сейчас проклятым себя. Он открыл глаза снова, и древние инстинкты вспыхнули болезненной пульсирующей жаждой, требующей выполнения. Он заскрипел зубами в плотно сжатом рту и сказал себе, что это смехотворно. Его раса уже давно не чудовища. Они эволюционировали от столь иррациональных практик. Нет абсолютно никакой разумной причины следовать низменным инстинктам собирательства сокровищ в их древней драконьей крови. — Должен ли я отправить тебя обратно на корабль? — спросил Джим без осуждения или жалости, только понимающе и дипломатично. — Ты мой лучший научник, но у нас есть и другие высококвалифицированные специалисты на борту, что могут спуститься. Спок нахмурился сильнее, чем Джим. Он ненавидел даже мысль, что был настолько неприлично очевиден. — Я вполне способен успешно завершить эту миссию. В уголках губ Джима появилась тонкая улыбка. Он мягко заверил Спока: — Я знаю. Но я так же знаю путь эволюции вашей расы, и видеть всё это сокровище… весь этот клад… если это слишком заманчиво, я понимаю. — Я в порядке. Вот только Спок не сказал, что не это сокровище манит его. Монеты очевидно были ценны для потерянной цивилизации этой планеты, но они ничего не значили для него. Драгоценности интриговали, но они не выйдут за пределы научной лаборатории. Это только Джим посреди чужого клада сводил его с ума. Но у него были годы практики на борьбу с желанием завладеть величайшим известным ему сокровищем. Он продержится ещё немного. Он кивнул в сторону пещеры, и Джим, улыбнувшись в ответ, продолжил путь.