***
Света нет — есть лишь кромешная темнота. Но иногда Чимин видит это. Видит мир — красочный, яркий, такой далёкий. Кажется, его и не существует вовсе. Когда Чимин закрывает глаза, он видит сон. В этом сне у него есть друг Юнги, который поддерживает и не дает сойти с ума. В нем есть Хосок, Намджун, Сокджин — они тоже друзья. Есть еще Чонгук, но Чимин его не видел уже очень давно. Плохие люди забрали его и заперли где-то. Наверное, также как и самого Чимина. Он закрывает глаза и видит этот мир, он не хочет просыпаться. Во сне не все идеально, часто Чимину плохо, но он не понимает почему. Когда Чимин открывает глаза, его встречает темнота. Здесь сыро и неуютно. Чимин может только слышать: шуршание жучков, капли воды, пробегающих мышей, их писк. Он так отчетливо это слышит, но не видит. Его заперли сюда, когда ему было семнадцать. Юноша, у которого пробудился дар, особенный дар. Чимин должен был стать самым сильным. Он способен видеть души. А если ты можешь увидеть ее, то можешь и перенять дар этого человека, как пересмешник, и сделать своим. Юноша жил беззаботной жизнью, был общительным, каждый в деревне его любил, ведь он помогал всем без разбора. Но однажды в их деревню пришёл проповедник, который назвал его «отродьем зла», душа у того мужчины была черна, она жаждала власти. Люди ему поверили. Люди, которые любили Чимина. Родителей, вставших на защиту, убили, а его заперли в темноте, и теперь он не видит ничего. Первый год юноша еще считал дни по тому, как приносили ему еду. Раз в день. Так он и отсчитывал сутки. За смирением пришло отчаяние, Чимин был слишком молод для того, чтобы погибнуть здесь. На его стороне было только время. Он отсчитывал его каждый раз и тщательно продумывал детали для побега. И вот в очередной раз скрипнул засов, но Чимин был уже готов. Он бросился на входящего человека, ударил его по голове, выхваченной миской с едой, и ринулся к выходу, но почти забравшись по ступеням, вдруг резко остановился и не смог сделать и шага. Он чувствовал, будто его ноги стали ватными, колени дрогнули, и юноша рухнул у самого порога. Не было сил даже на то, чтобы пальцем пошевелить. — Э, какой резвый, — услышал он ненавистный ухмыляющийся голос. — Далеко собрался? Ты, прелесть моя, никуда не денешься. В тебе столько силы — грех ее не выкачать. Она сладкая, дурманящая. Мужчина мерзко захихикал и пнул носком сапога лежащего юношу, отшвырнув его далеко к стене, будто тот пушинкой был. — Раз есть силы брыкаться, значит мало выкачал, — сплюнул его палач и поднялся туда, где виднелся слабый, тусклый свет. С тех пор Чимин все время чувствовал усталость, ему едва хватало сил покушать и справлять нужду в вырытой яме, где-то там в углу, который он успел выучить наизусть. С тех пор он бросил затею с побегом, как и надежду обрести свободу. Чимин не понимал, почему его не убьют, почему он всё ещё в этой темнице, почему его кормят. Из этой тюрьмы ему не выбраться, его никто не ждет, у него никого нет. Есть только сны, такие яркие. Он задаёт себе изо дня в день один лишь вопрос: «Сможет ли он сбежать отсюда когда-нибудь?».***
Яркий свет пробивался сквозь плотную листву. Погода была как по заказу: солнце светило высоко и ярко, было очень тепло для сентября, обычно в этих краях в это время, не переставая, лили дожди, из-за этого было часто сыро. Но не сегодня. Как будто кто-то украл последний летний денек. Группа мужчин медленно вышла на опушку леса, с которой очень хорошо было видно лежащую впереди деревушку. — Подумаешь, какой-то один человечишка подмял под себя всю деревню, — спрашивает Сокджин. — Чем он так напугал ковен? — Не только эту деревню, его учение распространяется на другие поселения и растет все дальше. Они боятся, что он может обрести невыгодную старейшинам мощь и поддержку. — То есть создать армию, — договаривает Юнги. — А нас, как цепных псов, бросают прибрать дерьмо, которое они упустили. Хосок останавливает свою лошадь и смотрит на открывшуюся деревню. — Да вроде и непонятно, что тут что-то есть, деревня как деревня, — пожимает плечами он. — Тэхен, ты что-то подозрительно молчаливый. В ответ мужчина пожимает плечами. — Не знаю, странное это место какое-то, у меня мурашки по спине от него. Сокджин прислушивается к своим чувствам. Сначала он не замечает, но потом еле уловимо чувствует вибрации, исходящие от этого места. — Я чувствую очень слабые волны, там определенно есть маг. Но его силы почти не ощущаются, как будто он между жизнью и смертью. Определенно, я чувствую живые вибрации, но они очень слабы. — Нам не говорили, что этот проповедник — маг, — констатирует Юнги. — Видимо, они об этом не знают, — делает предположение Намджун. — Или знают, — озвучивает Хосок то, о чем подумали все. Приближаясь к деревне, Сокджин все четче ощущал странную ауру, окутавшую всё вокруг. Он очень тонко чувствовал проявления магии, видел нити, соединявшие мага и его источник силы, что позволяло его обрубать. Здесь вступал в дело Намджун. Если Сокджин мог ментально ощущать магию, то Намджун имел способности гасить магию через его источник. Они были не просто соулмейтами, но и идеально подходили друг другу в битвах, как партнеры. Мужчины остановились, увидев вышедшего к ним мужчину. В нем не было ничего примечательного, наоборот: скромная одежда, приветливая улыбка, даже добродушная. Но именно это и настораживало Сокджина. Он выглядел обычным человеком, в нем не ощущалось присутствия магии. Присмотревшись, Джин увидел большое количество тонких нитей, идущих от него (что уже само по себе было странно), но не было понятно, куда они ведут, потому что терялись. Значит источник находился где-то далеко. — Я осмотрюсь, — шепнул Сокджин Намджуну. Тот кивнул Тэхёну, чтобы он отправился вместе со старшим. — Здравствуйте, добрые путники! С какой целью пожаловали в нашу скромную деревню? Вы, наверное, устали с дороги, мы любезно предоставим вам место для ночлега и накормим, — увидев, что Сокджин с Тэхёном уходят, он попытался остановить их. — Здравствуйте, мы по приказу ковена, мы не будем надолго задерживаться в ваших краях. У нас поручение найти беглого преступника, я надеюсь, вы не против, если мои люди пройдутся по деревне? — Намджун не показывал раздражения, но отвечал с нажимом, чтобы стоящий перед ним понял, что они настроены серьезно. Улыбка дрогнула на лице на какое-то мгновение, но мужчина удержал себя в руках. — Уважаемые маги, я не думаю, что в этом есть необходимость. Наша деревня небольшая и спокойная, здесь серьёзней кражи железной подковы ничего и не случалось. — Вы же понимаете, уважаемый…? — мужчина понял паузу и назвал своё имя. — Винсет, что это наша работа. Мы посмотрим и уйдем. Намджун продолжал давить, Сокджин и Тэхён, воспользовавшись заминкой мужчины, скользнули в проулок и пошли вдоль домов. В деревне было необычайно тихо. На улице не бегала ребятня, играя в догонялки или любую другую подвижную игру. Рынок был пуст, не было привычного гомона и торга, и это-то в три часа дня — самый разгар торговли! Люди во дворах не возились со скотиной, не мычали коровы. Чем дальше шли они по деревне, тем больше казалось, что она вымерла. — Обычная деревня?! — повернулся Тэхен к Джину. — Что ощущаешь? — Я вижу лишь спутанные нити. Их много. На самом деле мне такое не встречалось. Будто паутиной затянуто. Их вроде много, но я чувствую один источник магии. — Что за чёрт здесь творится? — нахмурился Тэхён, очень сильно хотелось ругаться матом, громко и витиевато. Но инстинкты внутри кричали, что нужно быть на чеку. Тэхён следовал за Сокджином, и чувство тревоги всё больше его переполняло. Никогда прежде он такого не ощущал, такой взрыв эмоций. Невозможно было понять, как их истолковать и как справиться. Сокджин вёл его всё дальше, а Тэхёна разрывали двоякие чувства. С одной стороны не хотелось туда идти, а с другой хотелось мчатся на всех порах, как будто от этого зависела его жизнь, будто там было что-то такое важное, что ни в коем случае нельзя было пропустить. Сокджин внезапно остановился и указал на завалившуюся хижину. Она производила впечатление заброшенного дома, им подумалось, что вряд ли там мог кто-то жить. — Нити ведут сюда, и чем ближе мы подходим, тем толще они выглядят. — Сокджин задумался. — Знаешь, Тэ, это не похоже на природный источник магии, который есть у каждого из нас. — Думаю, нужно проверить, — Тэхён хотел спрыгнуть с коня и подойти поближе, но вдруг за спиной хрустнула ветка. Он обернулся и застыл. — Тэхён? — тихо позвал его Сокджин. Выходя из домов, появлялись люди. В руках они держали все то, что попало под руку. Взгляды были затуманены, они двигались медленно, заключая в кольцо двух мужчин. — Вижу, — осторожно отошел Тэхён спиной к Сокджину, — что с ними, ты видишь что-то? Сокджин видел. Видел светящиеся синим глаза (синий, самый чистый цвет магии, первородный, очень сильный), синие тонкие нити, спутавшиеся за спиной, и догадка пришла сама собой. — Ими кто-то управляет. Скорее всего они даже не понимают, что делают. — Но это же… — Да, очень сильная магия. Я от того ублюдка не чувствовал ее. Но здесь она ощущается сильнее всего. Пока мужчины разговаривали, люди, как по щелчку, ринулись на них. Тэхён взмахнул рукой и отшвырнул часть нападающих. Он не рассчитывал силу, поэтому с десяток человек упали со сломанными костями, для кого-то раны стали смертельными. — Тэхён! Осторожнее! Они могут быть невинными жертвами. — Тьфу! — сплюнул Тэхён на землю. — Ты не представляешь, как мне тяжело сдерживать свою силу! — Ну ты уж постарайся! — возмутился Сокджин. Тэхён старался. Но его все время что-то отвлекало, спустя время он понял, что это было все тоже чувство тревоги, беспокойства, даже паники. Для него оно было чуждым, Тэхён как никто умел отключать эмоции во время боя или опасности, становясь расчётливым и хладнокровным. Но сейчас он не был похож на себя, это сбивало и заставляло делать ошибки. Одна из таких может стоить им жизни, умом мужчина понимал, но было сложно справиться с собой, будто он не мог это контролировать, будто не он это ощущал. Как назло, запястье на правой руке зудело, причиняя дискомфорт. Тэхён периодически бросал взгляд на него, но видел лишь покраснение, не мог понять, чем оно могло быть вызвано. А еще все время тянуло в этот чертов заброшенный дом за спиной. — Тэхён, — позвал его Сокджин. — Нити спутаны между собой, но я заметил одну очень плотную, которая ведет прямо в дом, кажется, там что-то или кто-то есть. Либо это источник, либо человек, связанный, как я думаю с тем ублюдком. В любом случае — это источник силы. — Сокджин, если ты не заметил, друг мой, — запыхтел мужчина, отшвыривая очередных нападавших, — Я немного занят. Вдруг подул сильный ветер, и погода начала резко меняться, на деревню наползли тучи и ударила молния. — Черт, это Юнги! — крикнул Сокджин. — Да что тут происходит?! Грохот медленно приближался и из того же проулка, из которого они недавно вышли, выбежали трое мужчин. Впереди бежал Хосок, за ним Намджун, а Юнги прикрывал спины. За ними, словно куклы двигались люди. Куда уж больше?! Тэхёну не хотелось верить в то, что вся деревня вышла с ними биться. Для него не стоило труда справиться с ними, но сложность была в том, что нельзя было навредить. — Ты, как всегда, шоу устроил, — подколол Юнги Тэхён. — Ну уж простите, что обладаю способностью управлять погодой. Люди расступились, и к ним вышел Винсет. — Дорогие гости, ну я же вам говорил, проезжайте мимо, — Тэхёна начала бесить эта ухмылка, которую хотелось стереть с этого мерзкого лица. — Но нет, засунут же свой нос куда не просят. — Кто тебе сказал, что не просят? — начал диалог Намджун, чтобы было время придумать план. Пока мужчины разговаривали, Хосок медленно подошел к Тэхёну и внимательно посмотрел на него. — На тебя это не похоже, чего так волнуешься? Хосок был эмпатом, он мог чувствовать их, даже развивал в себе способности управлять чужими эмоциями. Обычно он старался ставить блок на друзей, потому что считал нечестным их читать. Но эти эмоции были слишком сильны и абстрагироваться не получалось. Вдруг он почувствовал фон намного мощнее и обернулся на полуразвалившийся дом. — Кто там? — спросил он. — Кто? — уточнил Сокджин. — Не Что? — Там определенно есть человек. И он очень напуган, истощен. И тут Тэхён догадался. Это не его эмоции. Запястье зажгло еще сильнее, на нём проступало чужое имя. Мужчина не понимал — радоваться ему или нет. Но замешкался он всего на несколько мгновений. — Кто в доме? — повернулся Тэхён к Винсету и спросил в лоб, перебив разговаривающих мужчин. Проповедник не сразу ответил, опять ухмыльнулся. — Значит нашли, печально, — вздохнул он. — Печально для вас. — Ты качаешь из него силы? — включился в разговор Сокджин. — Зачем отвечать, если и так понятно. Мужчина стоял, окруженный толпой людей, пять минут назад, он махнул рукой, и они все остановились. Он стоял в расслабленной позе, скрестив руки на груди, ветер развивал его волосы и полы длинной рубахи. Он не выглядел как человек, который боится или же осознает, что перед ним стоят пять магов, далеко не слабых магов. Он был уверен в себе. Только Тэхён много раз видел таких глупцов, которые получили силу, свалившуюся на них и возомнивших себя богами мира сего. Тэхён знает таких, но не помнит ни одного такого живым. — Ну ребятки, торопиться нам некогда, живыми вы все равно отсюда не уйдете, — оскалился Винсет. — Пришёл я в эту деревню довольно давно, пришел в одной рубахе, встретил юношу, добрый мальчик такой был, всем улыбался, помогал. А потом я увидел в нем Силу, он и сам о ней не догадывался, а мне стоило лишь втереться в доверие и получить доступ к его потокам энергии. Не один еще столько не продержался, а у этого будто энергия неиссякаемая. Все в деревне подчинились мне, а вот воля у родителей этого мальчишки была сильная. Видимо, родственные связи помогли, пришлось убить их, а его запереть от лишних глаз. Мужчина громко засмеялся. Пока Винсет говорил, Тэхён все яснее понимал. В подвале его соулмейт сидит. Тот, которого он умершим считал, потому что, закрывая глаза, он видел темноту. Теперь он понимает какую именно темноту он видел. Становилось дурно с каждой мыслью, с каждым сказанным словом. Тэхён дышал воздухом, а Он задыхался в пыльной норе. Тэхён кушал и спал в комфорте, а Он голодал. Тэхён видел свет, а Он… — Техён, нет! — схватил мужчину за плечо Хосок, он почувствовал неконтролируемый гнев Тэхёна, почувствовал, как того застила пелена ярости, он буквально ощущал жажду крови. Тэхен оттолкнул Хосока. Движением руки разбросал людей, которые сдвинулись с места, как только Винсет почувствовал опасность. И стал уверенно приближался к мужчине. — Хосок, оставь, — остановил друга Юнги. — Что бы ты сделал за Чонгука? Хосок опустил глаза. — Намджун, руби! — крикнул Сокджин, указывая на нить, ведущую к хижине. — Кто знает, как это скажется на том человеке. Намджун всегда понимал Сокджина с полуслова, он рубанул секирой по нитям и те рассыпались в мелкую пыль. Тэхён медленно приближался к Винсету и впервые за все время Тэхён увидел искренние чувства этого мужчины — страх. — Мразь, — сквозь зубы прошипел Тэхён и одним движением руки свернул мужчине шею. Когда мужчины обернулись и посмотрели на Тэхёна, то увидели его, стоящим неподвижно, а у ног со сломанной шеей валялся Винсет. Люди как тряпичные падали на землю и не двигались. — Все-таки телекинез — страшные способности, — прошептал Сокджин на ухо Намджуну. — Иногда я за него боюсь. Намджун пожал плечами и ничего на это не ответил. — Что с ними, как думаешь? — указал он на людей. — Я еще чувствую жизненную энергию, но не у всех, видимо, он давно пьет их. Тэхён, не обращая ни на кого внимания, направился к дому.***
Все так же пахло сыростью, все так же шуршали мыши в углах, все так же чувствовалась усталость. Чимина начало клонить в сон, он придвинулся поближе к стене, облокотился на нее и задремал. Он снова видел сон, яркий, насыщенный. Видел прекрасный солнечный день, лес, проплывавший мимо него. Увидел впереди раскинувшуюся деревушку, такую до боли знакомую. Видел этого страшного человека, который являлся наяву. Чимину впервые захотелось проснуться. Сны были местом, которые помогали не сойти с ума, помогали напомнить, что, возможно, где-то там есть еще жизнь, придуманная, но есть. Что есть придуманные-верные друзья. А этот сон слишком походил на реальность. Чимину он не нравился. Но что странно, Чимин не мог проснуться как ни старался. И вправду когда-то говорила его мама: «Плохой сон — самый сильный, его труднее всего прогнать». Потом Чимин увидел повзрослевших мальчишек, с которыми рос когда-то, они зачем-то нападали на него. Чимин обернулся и увидел свой дом. Или то, что от него осталось. Покосившееся крыльцо, выбитые ставни, крыша с проплешинами, дверь, висящая на петлях и поскрипывающая на ветру. Это был его дом, но как же он постарел. На этом крыльце они с отцом часто сидели после вечерней уборки в поле, пили заваренный матерью травяной чай и много разговаривали. Обо всем на свете. Чимин рассказывал ему о своей мечте. Рассказывал, как хотел путешествовать и объездить весь мир, и показать его родителям. Вдруг, Чимин вспомнил те давно забытые чувства, вспомнил, о чем мечтал. Только никак не мог вспомнить почему перестал бороться. Он ведь мог всё. Отец всегда называл его мастером на все руки. И соседи часто обращались за помощью. Почему он это всё забыл? Почему забыл, как бороться? Вдруг его охватила такая позабытая тревога и паника. Страх. Чимин перестал бояться. И именно поэтому потерял мотивацию карабкаться из последних сил. Чимина трясло, а его запястье зудило. Но он не обратил на это внимание. Юноша пытался встать, а сил не хватало, но вдруг он почувствовал необычайную легкость, будто тяжкий груз свалился с его плеч. Нет, он стал прежним, но как будто больше ничего не мешало ему двигаться по собственной воле. Он встал на четвереньки и пополз туда, где как помнил был выход. Добравшись до лестницы, он все так же ползком забрался на нее и попробовал сдвинуть крышку. Но, как он и думал, она была на засове. Чимин присел на ступеньках, решив подумать, что делать дальше, как его снова обдало волной новой эмоции — гнева. Да таким сильным, что он будто прошел насквозь, но наполнив Чимина какой-то силой, непонятной ему. Запястье настолько сильно обожгло, как будто там кто-то тонкой горячей иглой выводил буквы. Он в этом порыве махнул рукой, и крышка подвала слетала как бумажная. Чимин выполз наружу и зажмурился. Глаза жутко болели от яркого света, видимо, он все-таки долго просидел в этом подвале. Как ни пытался он привыкнуть к свету, понял одно — он не видит. Вдруг он услышал крики снаружи и испугался, он не хотел больше попадаться в руки этому человеку. Лучше он умрет там на свободе, чем сгниет заживо в этом ненавистном темном подвале. Он собрался с последними силами, встал на ноги, опираясь на старый покрытый пылью стол и понял, что все в доме осталось в том же порядке, он знает здесь каждый уголок наизусть. По памяти и наощупь он направился туда, где, как он помнил, был запасной лаз на задний двор, там они раньше держали кур. Дверь нашлась. Чимин нащупал засов, сдвинуть его было немного сложновато, железо со временем заржавело. Справившись с ним, он сначала прислушался к звукам снаружи (теперь за эти годы слух обострился) и, не услышав ничего подозрительного, толкнул дверь. Она поддалась и Чимин вышел на улицу. Чистый свежий воздух, легкий ветер ласкал лицо, чувствовался запах дождя. Как же Чимин по этому всему скучал, как хотел почувствовать то, что обычно не замечаешь, когда имеешь в достатке, а потеряв, начинаешь отчаянно желать. Чимин улыбнулся, впервые за долгие годы, и медленно побрел в никуда. Туда, где, по его мнению, начиналась Свобода. «Сможет ли он сбежать отсюда когда-нибудь?» Определенно, да.***
— Тэхён, что с тобой? Тэхён? — слышал он голос Сокджина. Не дойдя до этого злосчастного дома, Тэхён упал на колени и зажал руками глаза. Внезапно яркая вспышка света ослепила. В глаза будто песка насыпали, не было сил даже на чуть-чуть их раскрыть. И новая боль полоснула по запястью. Тэхён понял. Тэхен нашел. Ему не нужно было видеть, чтобы понять, что там на запястье появляется такое благозвучное «Чимин». — Я так давно искал тебя… Я думал, тебя не существует, — говорил в пустоту Тэхён. — Он видит глазами соулмейта, — озвучил догадку Юнги. — Раз тот ублюдок говорил, что запер его, возможно, тот парень потерял зрение. — Так, возьми себя в руки! — Хосок встряхнул Тэхёна за грудки и влепил звонкую пощечину. — Я не чувствую его больше в доме. Попытайся поставить блок, в первый раз это очень тяжело, но, кажется, твой соулмейт сбежал. Чувство беспокойства и страх за жизнь того, кого так долго искал вдруг отрезвило Тэхёна. Он глубоко задышал, представил белую стену и у него получилось оборвать связь. — Пошли, — позвал он, поднимаясь. В доме парень, конечно, не нашелся, лишь сорванная крышка от подвала и открытая дверь на задний двор. Мужчины пошли туда, но Юнги лишь ненадолго задержался, заглянул в подвал, проверив, что там никого нет и нагнал мужчин. Чимин (они узнали имя, увидев его на запястье Тэхёна) далеко не ушел, он шел очень медленно, прихрамывая и пошатываясь, казалось, будто он вот-вот упадет. Он запинался о кочки, траву, но все равно стоял на ногах. В груди у Тэхёна так сильно сдавило, что было трудно дышать. Казалось, эта боль разорвет грудную клетку и вытащит наружу растрепанную душу. Тэхёну ничего не стоило нагнать Чимина. Он, не говоря и слова, медленно взял его за руку, такую тонкую, что ладонь Тэхена казалась огромной, и остановил. — Глаза… Оказывается свет — это так больно, — вслушивался Тэхён в голос этого парнишки. — Тебе больше не нужно прятаться, теперь ты в безопасности, я обещаю, что защищу тебя, — Тэхён говорил твердо, но ему казалось, что голос дрожит. — Я действительно свободен? — робко спросил Чимин. — Да, — ответил ему Тэхён. — Я так долго мечтал сбежать из этого места… Но… Что мне теперь делать? Как жить? Чимина вдруг разом покинули все силы, и он упал бы, если бы Тэхён не подхватил. Он усадил Чимина на траву и присел рядом. — Я не прошу доверится мне сразу. Я буду по крупицам собирать тебя. Я покажу тебе мир своими глазами. Если… ты вдруг не сможешь видеть. Я так долго искал тебя. — Тэхён уперся лбом в колени Чимина. — Ты мягкий, — робко улыбнулся юноша и зарылся пальцами в его волосы. — И вкусно пахнешь. Тэхен только ближе прижался, его не смущало ветхое тряпье, неприятный запах немытого тела. Он отмоет своего Чимина, накормит, позволит быть счастливым. Будет лелеять и восполнит все то, что он за эти годы не получил. — Спасибо тебе. — Что? — спросил Тэхён. — Я видел мир. Твоими глазами. Я видел Намджуна и Сокджина. Хосока и Юнги. Я не видел только тебя. Я думал, что ты — это я. Мужчины не плачут. Ни в этой жизни, ни эти шестеро. — Да, так и есть. Ты — это я. — сказал Тэхен и поцеловал свое имя на чужом запястье.