***
Через какое-то время Притчард действительно забыл об этой ситуации и поэтому был весьма удивлен тому, что обнаружил дома внезапно выпавшую коробку из сумки, когда споткнулся об нее. — Вот чертовщина… — смотрит на картон, перетянутый лентой и вертит тот в руках. Хм. Даже и не поймешь, что там. Вздох и все же стягивает с коробки ленту и открывая ту. — …Дженсен, ты шутишь или да? Полароид. Яркий, с чуть поцарапанной крышкой на стекле и потрепанным ремешком. Такой, какие часто хранят у себя коллекционеры, ибо сейчас есть множество способов сделать фотографии и без помощи настолько устаревшей техники. Усмехнулся, включая аппарат и неуверенно смотря на экран в пробной попытке сфотографировал диван. Просто так. Секунд через десять из прорези сбоку показалась фотокарточка, с таким же изображением. — …дурацкий подарок, Адам, просто самый дурацкий, какой мог быть, — Нервно усмехнулся, закусывая губу. Он увлекался фотографией в колледже, у него даже где-то на полке все еще лежала его старая зеркалка, но Дженсен точно не мог знать. Ткнул наугад? Вздох и сел на этот самый диван, все еще сжимая полароид в руках, подтолкнув ногой коробку по полу ближе. Хах, Дженсен даже запас бумаги и картриджи в подарок положил. Предусмотрительно. — М? — с недоумением поднял небольшую сложенную несколько раз бумажку. — Да уж, Адам, ты превосходишь все ожидания и неожиданности. Развернул листок, смотря на чуть угловатый, но весьма красивый и такой знакомый почерк. Записка в подарке? Ну, благо, не открытка. «Я не уверен в том, что тебе дарить, но Фарида утверждает, что раньше ты весьма и весьма неплохо умел запечатлевать моменты на ее старенький фотоаппарат. Так что, может, хоть это заставит тебя быть чуть более дружелюбным и вспомнить о красоте происходящего? Запечатлевай то, что тебе нравится, Фрэнсис, ты точно справишься с такой глупостью и еще раз с днем рождения.» — …сентиментальненько, — но все же встал, отходя к полке и складывая эту записку рядом со старым фотоаппаратом и первой версией его мозгового импланта. Полка с вещами, действительно важных ему.***
Первой, действительно сделанной не на пробу фотографией стало здание Шариф Индастриз. Он сам не понял, что его заставило сфотографировать, вроде бы уже настолько привычный вид, который вряд ли может чем-то удивить или порадовать. Освещенное первыми розоватыми лучами солнца, казалось, почти горящее здание, заливающееся все более и более насыщенно оттенком рассвета, казалось сотворенным с вставками из гигантского розового кварца, который поглощал первые лучи солнца. Весна… от здания веяло весенним, не по погоде чем-то теплым. Сейчас только конец декабря, а от такого вида хотелось уже скорее немного теплых и сухих дней. Он уходил как всегда — последний, проверяя все офисы перед уходом на выключение электроники. Первый большой выходной сегодня… Фотографию из пальцев почти вырвало порывом ветра. Мокрый снег в лицо — такое себе развлечение, но почему нет? С тихим смешком спрятал фотографию в карман. — То, что нравится, говоришь? Скорее то, что заметишь случайно на пару секунд, — покачал головой идя по мокро-грязным улицам к дому. Зима в Детройте грязная. Настолько грязно-противная, что приходится с трудом отрывать себя от кровати, понимая, что придется вновь плестись по чавкачне на улицах, стараться успеть пробежать мимо прохожих, пока опаздываешь на работу… Слякоть и противные ветра — вот что по большей части раздражает зимой в Детройте. Хочется закопаться дома в одеяла и не вылезать оттуда. А еще лучше, если закапаться в одеяла есть с кем… — Осторожнее! Чужой окрик послышался слишком внезапно и ноги разъехались на ледяной корке, заставляя полететь лицом вперед. «Ну вот и конец полароиду… Не проживет подарок Адама до…» — чьи-то руки подхватили того, не давая встретиться лицом с тротуаром. Очень подозрительно знакомые руки. — …Дженсен? — он и вправду удивлен. Что тут делает эта цветочная фея, особенно в такую рань? А чужие руки пока что быстро ощупывали того на наличие незапланированных повреждений. — Кажется, твое чувство координации много меньше уровня твоего сарказма, — Адам отстранился, поставив того нормально на ноги. — Что ты тут делаешь в такую рань? — даже пропустил подколку, пряча полароид в карман куртки, прям к фотографии. — Пришел за шарфом. И правда. На чужой шее висел черный шарф крупной вязки, непривычно хорошо вписывающийся в образ Дженсена. Даже слишком хорошо, будто тот тщательно подбирал пальто под шарф. Или наоборот. Кто знает этого начальника безопасности? Уж явно не он. — Ясно, — тихо фыркнул, стараясь отогнать мысли о том, как красиво смотрелся бы Адам на фотографии. — …благодарю, что не дал моему носу встретиться со льдом. — Мне не трудно. В следующий раз лучше смотри чаще себе под ноги, — чужие губы изогнулись в подобии усмешки, когда как взгляд смотрел явно выше него, куда-то вправо. Вывеска? Светофор? Не ясно. Украдкой, без вспышки щелкнул кнопкой на фотоаппарате, пряча и его и еще только вылезающую фотографию в сумку. Вот еще, показывать, что Адам действительно угадал с подарком… Из-за шума вокруг не было слышно ни щелчка, ни жужжания валиков, выкатывающих фотографию. — Уж постараюсь смотреть, заботливый ты наш, — тихо цыкнул, отходя на пару шагов, потом обернувшись, смотря на лицо начальника безопасности, который смотрел куда-то наверх. В отблесках рассвета и неоновых вывесок он был… Особенно красив. Фрэнк не скрывал того, что внешность Адама действительно была по-своему привлекательна, да и сам Адам об этом явно знал и не редко пользовался на заданиях Шарифа. Да и как ту не пользоваться… Через полчаса, уже дома, успев переодеться в подобие пижамы из большой футболки со знаком Первого Ордена просто сидит и рассматривает фотографию. На ней Адам похож на одну из греческих статуй. Такой же отстраненно-задумчивый в своей красоте, с розоватыми бликами на волосах и щеках, которые отражались от здания Шариф Индастриз. Произведение искусства. Действительно, прекрасное произведение неизвестного скульптора, который щедрой рукой рассыпал осколки цвета поверх привычно черного образа. — …то, что нравится? В этот раз я соглашусь, это мне нравится, — с тихой усмешкой отложил фотографию и закрыл лицо руками, тихо в те смеясь. Первая удачная и специально сделанная фотография? Хах, как забавно…***
Постепенно в небольшой коробочке начали копиться медленно, но верно фотографии. Рассветы, звезды, улицы с крыш высоток… И Адам. Очень много Адама. Фрэнк не мог ничего с собой поделать, снимать Адама на камеру было одно удовольствие. Даже когда тот знал, что его снимают. Негромкий вздох. Черт. Корпоратив. Это очередная почти пирушка от Шарифа, который пытается поднять дух рабочих перед весенней презентацией новой линейки протезов, еще более точных и изящных, нежели прежние, еще более крепкие и более надежные. Покачал головой, выходя из кабинета и спускаясь по лестнице вниз, где рабочие уже часа два как развлекаются. Можно было бы быть там, но кто-то же должен отвечать за безопасность таких мероприятий с технической стороны? Да и не особо хотелось сегодня напиваться, голова должна быть ясной как можно дольше, что бы не случилось никаких казусов. Встал у колонны, где еще с утра мерцала вывеска с продукцией компании. Сейчас же на ней — яркие разводы, меняющиеся в такт музыке. Неплохая такая штука, любопытная, забавная. Даже хотелось сделать какую-то глупость, например, высветить на ней карту Сиродила. Или еще что-то. Глупо, так глупо… Но он не мог ничего поделать с хотелкой, кроме как раздраженно цыкнуть и взять себе бокал шампанского со столика. — Пафос, пафос, пафос… Как всегда, Дэвид, ничего из года в год не меняется. Взгляд лениво блуждает между людьми в просторном холе, не цепляясь особо ни за кого. — … Вдох. И медленный выдох. Адам. Адам, без своего привычного пальто, в белой рубашке, в жилете, с галстуком… Он впервые видит хотя бы часть его рук, ибо рукава тот фривольно закатал до локтей, но перчаток не снял. Как же это… Хотелось заснять. Руки как руки, вроде, но эти небрежные манжеты на локтях, прям на складках рубашки, эти перчатки, натянутые по выступающие косточки сбоку запястий…. Вдох. Выдох. Фрэнк прикрыл глаза и залпом выпил содержимое бокала. Прекрасное зрелище, которое заставляло чувствовать себя немного неуютно. Будто бы он видит то, что не предназначалось ему… Как забавно. А тем временем Адам уже пересек холл, становясь рядом с Фрэнком в тени колонны. Назойливое внимание сотрудников его явно напрягало, что заставило Притчарда негромко усмехнуться в бокал. — Решил изменить своему стилю, Дженсен? — смотрит на того чуть насмешливо, будто бы это не он тут минуту назад пытался судорожно запомнить все детали чужого костюма и жалел об отсутствии глазных имплантов у себя. — И я тоже рад тебя видеть, Притчард, — кажется чужое спокойствие не пошатнулось совершенно, хотя постоянные попытки поправить ворот рубашки и ослабить галстук явно обнажали чужую нервозность. — Что-то не так? Ты сегодня действительно выглядишь… Более вычурно, чем обычно. — Дэвид. — Оу. Шеф решил сделать из тебя конфетку, а, Фея цветочная? — Притчард не хочет доводить Дженсена сейчас поэтому лишь слегка подтрунивает, мысленно отложив в памяти, что тот подошел именно к нему. Не к кому-то другому. Может, случайно? Хотя, тогда это вообще глупо. — По крайней мере это не мне он сказал прибрать волосы, — на чужое лицо пробралась тень улыбки. Забавно. Адам редко улыбается вообще, но он чаще всех, думается, видит эти полуулыбки и усмешки. — Мне то с косой неплохо, а тебе явно некомфортно в этом кос- — Осторожнее! В Адама врезалась какая-то дамочка, пролив на этот самый костюм свой бокал вина, которое рубиновыми каплями впитывалось и оставалось на полотне рубашки. — … Идем, — Притчард чуть сжал пальцы на локте чуть замершего Адама и ведет того к себе в кабинет. На втором этаже чуть тише, а за дверями офиса и вовсе стихают все громкие звуки, остающиеся теперь лишь легким дребезжанием. — …Снимай уж порченую одежду, у меня есть водолазка. — Притчард. — Не спрашивай. У Фариды выменял, а откуда она у нее, я без понятия. За спиной хакера раздался вздох и шуршание одежды, пока он рылся в ящике, чтобы найти тому сменную одежду. Да уж, забавно сложилось… Интересно, как все пойдет дальше? — Я… Спасибо. Не думал, что ты выдашь мне одежду, Фрэнк. — Я тоже не думал, но все же так вышло, не так ли? — обернулся, протягивая тому сложенную водолазку и завис. Адам стоял по ту сторону от стола, с обнаженным торсом. Гребанный, Адам, мать его, Дженсен, полуголый и в его кабинете. Фрэнк судорожно выдохнул, когда водолазку забрали и смотрит на повернувшегося к нему спиной Дженсена. Он красив. Вот такой, почти расслабленный, в янтарно-медовых отсветах света из-за стеклянных стен, которые падали ему на спину, оставляя тень между лопатками и на пояснице. Гребанный Аполлон, который с насмешливостью присущей богам так спокойно являет себя и свою красу, вот таким бесстыжим образом. Изгиб спины, чуть лениво напряженные плечи, выпирающие края лопаток и верхних позвонков. Прекрасная фигура, что, будто, застыла на мгновение, давая возможность Фрэнсису сделать один короткий кадр, прежде чем патока времени пойдет вперед. — Спасибо. Я верну ее завтра. — Можешь оставить ее себе, житель вентиляции. Иди уж, нам еще час внизу находиться. И Адам ушел. Спокойно, будто, действительно не заметив чуть шального взгляда хакера, который пытался понять, чем заслужил такую картину и не увидев снимок на столе. Фрэнк осел на пол, судорожно пряча лицо в ладони и неровно выдыхая. Чертов Адам Дженсен, чертов полароид, чертов Аполлон… Слишком прекрасен, чтобы быть человеком и слишком далек от божеств. — …Нравится. Ты, весь мне и нравишься