***
Наверное, если стать моложе и глупее, можно заметить другие, не особо важные, но ярко выделенные в глазах вещи, которых взрослый человек уже вряд ли заметит, ведь для взрослого это будет чепуха, а для более молодого куда важнее. Так с каждым годом не замечаешь наступления зимы, так с каждым годом не можешь вспомнить день первого снега и уже около окна не сидишь, стараясь поймать взглядом снежинку и в яростном танце ветра её рассмотреть. Уже на снежинки плевать и думаешь совсем о другом, так что некогда думать о снеге, некогда дышать морозным воздухом перед сном, тихо, стараясь так, чтобы никто не услышал, вдоволь надышаться свежестью, искренне утром не понимая, откуда насморк, кашель и высокая температура. С каждым новым годом ты скорее понимаешь яркую никчёмность многих действий, но осознаёшь эту странную радость мелочам, по типу замены зубной щётки или губки для мытья посуды, по-идиотски улыбаясь каждый раз, когда подобное случается. Кто-то может сказать, что мелочам радоваться правильно и тут, наверное, даже будет сложно поспорить. Скорее всего, кто-то как-то раз сказал, что лучше уж радоваться мелочам, а не дорогим подаркам и, может быть, это сочли за народную мудрость. Хотя правда ведь бывает, что даже дорогой вещи не так доволен, как той же чёртовой губке для посуды, которую пришлось заменить, ведь старая стала похожа на отходы. Снег необычно быстро падал, валил, будто его раскидывали дети ангелы, но было их, вероятно, около тридцати штук, чтоб осилить такой снегопад. Он не предвещает ничего хорошего, как это было раньше, заставляет слишком много думать, а уходить в себя будет главной ошибкой, ведь проще умереть, чем вскрывать тёмные уголки своей памяти, светить туда фонариком, в поисках чего-то, что снова будет терзать душу, пока подсознание будет шептать: «А вот тут надо было ответить по-другому, идиот!». Хотя это скорее исключительно о глупых воспоминаниях, но не о тех, что будто окунают лицом в тазик с горячей водой, как котёнка маленького в миску с молоком. — Эй? Ну так что ты скажешь? Или так и будешь сидеть и смотреть в окно, Юнги? Нам нужно что-то решать. — казалось, что парня в чёрном костюме никто не слышит и голос его Мину был якобы не знаком. Он мог бы сказать что-то смешное, но шутки в голову не лезли. — Я прекрасно тебя слышу, Нам, просто…просто отправь одного из них в «чёрный» кабинет, я выясню, что и как, следом отправьте второго, если тот ответит не идентично, то убьём обоих и проверим информацию, кто-то из двоих явно окажется крысой, которая не пожелала «утонуть с кораблём».***
— Прошу тебя, перестань орать, моя голова сейчас расколется, сладкий, — хнычет светловолосый, стараясь не реагировать на вопли, которые заставляют его перепонки чуть ли не вылезать вместе с кровью из ушей, — если ты не перестанешь орать, я вырежу всю твою семью следом за тобой, а твою дочку пятнадцати лет сначала пустят по кругу, — чего и следовало ожидать. Долгожданная, золотая тишина, которая заставляет улыбку появиться на бледном, столько красивом, будто ровно вырезанном ножом лице, — а теперь говори. Он всегда говорил грубо, всегда вёл себя как чёртова сука, которой плевать на всех остальных, он «вилял хвостом» и показывал, что он главный. Юнги не всегда был таким, скорее жизнь в этом мире полностью измазала его этой болотной грязью, которую теперь никак не смыть, как и кровь с рук, которая впечаталась туда, и он надеется, что не до конца его жизни. Этот омега вёл и ведёт себя ужасно, показывая всем свой раздражающий образ бога. Не многие знают его настоящего, так что искренне ненавидят, особенно когда этот омега занимает второе место на этом престоле из трупов, денег и власти физическом её облике. Здесь нет никаких людей, которые поставили закон. Здесь есть кланы, районы, главы кланов, члены высшего совета. Начать можно с кланов. Это группировки проще говоря. Каждая имеет своего лидера, который имеет свои районы, своих людей, покровительство, законы и тому подобное. Всего таких кланов в городе пять: Чон, Мин, Ким, Чхве и, наверное, сгнивший давно — Пак. Существуют члены высшего совета. Вряд ли можно было бы оставить в одном городе пять враждующих кланов одних без присмотра. Это, как минимум, глупо, ведь членам высшего совета важно лишь то, сколько родилось людей под покровительством каждого клана, сколько умерло и благополучие, а ещё, чтобы правила всегда выполнялись. Стать кланом проще простого — просто заяви об этом, но вряд ли у тебя что-то получится. Попробуй сначала выжить, получить какие-нибудь земли, пусть даже окраины и деньги, чтобы содержать свой клан было на что. Скорее всего, тебя растопчут и ты пропадёшь быстро и неожиданно, как вдруг и появился. Есть важные правила, которые должны соблюдать все. Одно из первых, это поддерживать рождаемость и смертность на одном уровне. Хоть это правило одно из первых, но соблюдать его у многих не получается, ведь смертность нередко превышает рождаемость и только у некоторых всё стабильно. Некоторые, это Чхве и Пак. Последние, у которых редко перестрелки, редко убийства и нет денег на развлечения, по типу наркоты и алкоголя в каждом магазине, уж тем более низкой цены на всё это. Нередко случается такое, что один клан портит другому всё, глава просто посылает убивать людей на улицах, это не запрещено, так что удачи выжить в этом грязном мире. Ещё одно достаточно важное правило, которое стоило бы запомнить каждому поколению глав, но, конечно же, одному из главных героев оказалось плевать, да уж, для чего эти правила вообще писались, если в итоге их не соблюдают. Правило простое и адекватное. Главой клана не должен быть омега, ведь все убеждены, что из-за физиологии «слабый» пол не может руководить целым кланом. Многие могут сказать, что унизительно, когда тобой руководит омега, но главное — голова на плечах, а не возможности организма, пускай многие в этом обществе считают по-другому. Можно сказать, что Мин Юнги — омега на престоле клана, это какой-то протест, да и, наверное, всем было бы плевать, если бы Мин занимал последнее место, но нет, этот белокурый парень взобрался на второе место и лисьими глазами смотрит на чужие владения, стараясь добраться до первого места, но если бы всё было так просто, то он бы давно сидел у себя дома в джакузи и пил бы красное полусладкое, так дальше и не показывая никому своё лицо. — Молодец, — говорит Мин парню, что был весь в крови и многочисленных ранах, от него уже веет трупом, но он ещё дышит, — а теперь удачного пути. — Юнги встаёт рядом с ним, прижимает затылком к груди и выстреливает в висок, чувствуя, как тело в его руках обмякает. — Я думаю, что я могу отправлять наших людей, не так ли? — интересуется Намджун, смотря на свои часы, что отбивали тонкой стрелкой секунды. — Да, пусть убивают каждого, никого в живых не оставлять, всё, что привезут — забрать, нашу часть порта опечатать, ясно? — задаёт он вопрос, пропитанный холодом и неприкрытой ничем усталостью, — Любого, кто попытается пройти — убить, только детей оставляйте в живых, если вдруг там каким-то образом окажутся. — диктует парень, смотря на красный конверт, который касается стола и полностью оседает, — Что это? — с неподдельным интересом спрашивает омега, слегка нахмурив тёмные, в отличии от волос, брови. — Я понимаю, что ты не любишь всякие там собрания, но знаешь, совет явно недоволен твоим отсутствием на всех собраниях за столько времени твоего правления, что аж красный конверт присылают, а ты и сам прекрасно понимаешь, что значит этот цвет, не так ли? — задаёт Ким риторический вопрос, всем своим видом явно просит открыть и прочесть. Юн осторожно вскрывает конверт, достав письмо, что было как обычно в самом официальном стиле, что вообще, кажется, есть на планете. Юнги не любил такие тексты, они давили на него, будто он не глава клана, а чёртов президент мира, хотя он прекрасно понимал, что хочет им стать, но всё же… — Кхм… «Уважаемый господин Мин, мы требуем» это подчеркнуто. Так вот «мы требуем, чтобы вы явились на сегодняшнее собрание глав.». Там ещё много текста, но ты прекрасно знаешь, насколько мне плевать. Я не пойду. — серьёзно говорит он, выкидывая бумажки в мусорное ведро, что давно забилось жестяными банками из-под энергетиков, будто он подросток четырнадцати лет, но это неплохо помогает ему не засыпать за столом. — Я-то знаю, Юнги, но ты прекрасно понимаешь, что этим не закончится. Сходи хотя бы на одно собрание. Охрана будет с тобой, у меня будут дела в порту, да ты и сам отлично стреляешь, в чем проблема посидеть на заднице час, ну полтора, хорошо. — нервно вздыхает Нам, стараясь вразумить своего начальника и друга в одном лице. — Проблема в том, что мне это не нужно и я не считаю эти собрания важными. — объясняет Юн, который достаёт из шкафчика пачку сигарет, облизывает губы, перед тем, как зажать между ними фильтр, поджигая бумажную трубочку, в которой заточён табак, что дымом своим окутывал лёгкие. — Юнги, давай договоримся, ты сходишь на одно собрание, а потом снова не будешь ходить на них до того, пока они опять не пришлют красный конверт, ладно? — предлагает альфа, опираясь о стену, желая тоже покурить, но сделает это немного позже. — Хорошо, уговорил, а теперь увидимся позже, у тебя достаточно работы, не так ли? — презрительно смотрит парень на своего друга, будто увидел в нём груду мусора, который отсюда забыли убрать. Не самое приятное отношение. — Будь осторожен, я предупрежу охрану, что сегодня они тебя сопровождают. Не забудь про время Юнги. — проговаривает нам и скрывается за дверью кабинета, в котором уже слишком сильно пахнет сигаретным дымом, но Юнги этого не замечает, пускай и вскоре тушит окурок, стараясь собраться с мыслями.***
— Чон? — ещё один прокуренный голос, который заставляет дрожь пройтись по телу быстро, но ощутимо, хоть и не у многих так, ведь тот, к кому обратились, сейчас просто поднял голову и кивнул, показывая свою готовность слушать информацию, — В общем… Мин забрал у нас западную часть порта, всё, что доставили, то у него, диле… — Как же он меня заебал…сколько можно? Ему что на заднице не сидится? Может в неё надо что-то засунуть, чтобы этот ублюдок успокоился? Как же меня раздражает… — парень с чёрными, будто смола волосами явно раздражён. Кажется, что его глаза даже стали на тон темнее, но вряд ли это является правдой. Он хотел бы выкурить всю пачку, а может и выпить, но не будет этого делать, ещё и на собрание нужно явиться. Хотел бы он выстрелить в этого Мин Юнги, который столько у него отобрал, а Гук его даже в лицо не видел, ведь этот Мин не был ни на одном собрании, так и до сих пор всячески скрывается, а может Чон просто бы не хотел увидеть его лицо. Но не смотря на отобранные земли, Чон оставался на первом месте и он бы хотел совершенной власти, что значило бы, что он один единственный и всё под его контролем. Наверное, у него получилось бы, если бы не какой-то там Юнги, который появился какое-то время назад и вырвался на второе место, а сейчас продолжает путь к первому, что одновременно пугает, но и добавляет интереса в их гонку, ведь это явно такой же упёртый альфа, который не намерен останавливаться, что очень забавляет. Чонгук родился в обеспеченной семье и для него все дороги были открыты, но он выбрал преступный мир и нисколько не пожалел, ведь ему нравилось быть на первом месте, нравилось ощущать на себе взгляды, нравилось понимать, что его желают убить. Это определённо странно, но чувство собственной важности постепенно поднимается до небес. Он брал своей внешностью, умением идеально врать и хорошей работой ума. Тут он может быть благодарен лишь себе, ведь сам обошёл тех, кто теперь топчется у него в ногах и готов облизывать ботинки. Самое приятное чувство. — Нам нужно ехать и, кстати, спешу тебя обрадовать или расстроить…на этом собрании будет Мин Юнги. Впервые за всю карьеру его клана, — сообщает Юхён, который присаживается рядом с Чоном в дорогую машину, поправляя тёплое пальто, — и ещё хочу напомнить, что в зале собрания и вообще в здании совета убивать нельзя, лишь за сто метров, надеюсь, ты понимаешь к чему я клоню. — нервно объясняет парень, переводя взгляд в окно, в котором один вид сменялся другим. — Я всё прекрасно знаю, но я хочу его убить…у меня руки чешутся, такого уже давно не было, не хочу, чтобы он жил. — объясняет Гук, кусая нижнюю губу, что немного порозовела из-за действий альфы. — Я всё сказал. Чон выходит из машины, смотря на снегопад, что раздражал его. Он не любил зимы, пускай тут они были не такими холодными, но всё же пальто носить было важно, ведь не каждый хочет слечь с той же ангиной, насморком, кашлем и с тому подобным. Для него зима скорее была лишь частью года, которую он старался пропустить как можно быстрее, пусть это было не особо в его силах.***
Юн смотрит в окно и, будто он снова ребёнок, рассматривает снежинки, глупо улыбаясь и радуясь тому, что смог взглядом поймать одну и как следует рассмотреть, а потом ещё одну и ещё. Легко ощутить себя ребёнком снова, но почему-то сложно, точнее невозможно именно вернутся в детство. В самый лучший день твоей жизни, когда тебе подарили подарок или купили большое пирожное на ужин после основной еды. Мин часто над этим задумывался и чувствовал поедающую его безысходность. Это как чувство перед сном, когда ты осознаешь, что завтра утром встанешь и придётся сделать так много всего, чего бы делать ты не хотел. Примерно такое чувство безысходности настигало его. Будто вместо возвращения в детство он всю жизнь будет что-то делать, стараясь заглушить в себе ребяческое желание упасть на кровать и спать так долго, пока не встанешь и снова спать не захочешь, ведь до этого слишком много сопел и так по кругу. Парень поправляет белые волосы и выходит из авто, стараясь согреться в своём пальто, смотря на охрану, что его окружила. Да, он чувствует себя защищённым, но не так, как хотел бы, пускай сейчас он просто заходит в большое здание, снимает верхнюю одежду и поправляет приталенный пиджак, рубашку, затем улыбаясь на комплимент одного из альф, что был в его охране, хотя ему и хотелось ответить как-нибудь противно, токсично, но он лишь присаживается в кресло в комнате ожидания, закидывает ногу на ногу, пока отправляя некоторые сообщения Намджуну, стараясь не обращать внимания на взгляды пришедших глав. Что за взгляды? Полные шока, так было бы правильнее сказать. Вряд ли они ожидали увидеть омегу. А по Мину сразу видно, кто он такой. Вряд ли альфа бы имел такую фигуру и внешность, а ещё лёгкий запах вишнёвого вина. Обычно «сильный» пол такими напитками не пах, разве что что-то покрепче. Что можно сказать про Чонгука? Он завис, всё ещё опираясь о стену в ожидании. В голове у него было много мыслей, представлений, но не то, что он увидел сейчас. Омега. Перед ним сидит омега. Очень красивый, с уложенными волосами и в идеальной по размеру одежде. Небольшой рост, тонкая талия, которую подчёркивает пиджак и видная, кажется, даже слепому яркая бледность. Этот парень похож на снежную королеву. На королеву, которая постепенно истребляет его существование и, как понимает Чонгук, будет истреблять дальше, чего бы не стоило. Глав кланов приглашают в круглый зал, Юн присаживается на один из стульев, наблюдая за каждым, будто в попытках найти слабые места, но где найдёшь слабые места, когда люди просто присаживаются на стулья, так что это очередная глупость. Мину было немного неуютно тут, ведь все лица он видит впервые и лица совета тоже, но ничего, он может потерпеть некоторое время, пускай ему придётся тут оправдываться и тому подобное. Собрание начинается с самого низшего клана, Юнги даже не наблюдает, просто беззвучно постукивает пальцами по столу, стараясь игнорировать обжигающий взгляд справа. — Мин Юнги? Глава клана Мин, встаньте, пожалуйста, — Юнги из-за своих мыслей даже не заметил, как пришла его очередь отвечать за себя, — этот вопрос волнует не только моих коллег, но и остальных глав. Почему во главе клана стоите вы? А то есть омега? Вы разве не знаете правил? — его явно старались принизить тоном, надавить на него, чтобы он сжался и начал скулить тут, будто пёс, которому наступили на лапу. — Потому что это мой клан, а изгонять меня вам финансово не выгодно, так как я нахожусь на втором месте, у меня хорошая экономика и неплохая рождаемость, у меня большое количество богатых районов и половина, теперь уже, порта. Вы слишком меркантильны, чтобы позволить мне уйти в закат. — дерзит парень, опираясь о спинку стула руками, — Если это всё, за чем вы меня сюда вызвали, то это было глупо и в следующий раз я сожгу ваш чёртов красный конверт. Я могу идти? В зале все застыли, даже Чонгук обычно так не дерзил. Он явно ожидал чего-то особенного от этого омеги, но не такого, пускай Чону и нравилось такое разнообразие и он явно был заинтересован в продолжении этого конфликта. — Пожалуй…останьтесь до конца собрания. Спасибо. — делает кивок головой один мужчина из членов совета, заставив этим омегу присесть на стул. Дальше была достаточно короткая речь Чонгука, который лишь рассказал о том, что сейчас имеет, но о планах что-либо говорить он отказался, наблюдая после за тем, как остальные выходят из зала, в том числе и Мин, который явно выглядел раздражённо. Омега же просто думал о том, что хочет домой, он зря приехал, ведь ничего особенного не услышал, ему было плевать на то, что было вокруг, но когда его лопатки пусть и через одежду, но прикасаются к стене будто в старшей школе, он глаза наконец открывает, замечая перед собой лицо самого главы могущественного клана. — Посмотрите-ка, милый омежка такой хмурый, — Чонгуку совершенно плевать на то, что на него направленны пистолеты, тут его не убьют, не посмеют — такой красивый, но такой ледяной, может я смогу тебя согреть? — играет он бровями, одну из рук поставив на чужую талию, приближаясь к тонкой шее спокойного Юна, который резко поднимает колено, наблюдая за тем, как альфа перед ним чуть ли пополам не сгибается. — Себя согрей, ублюдок. Приспусти самооценку. Ещё раз прикоснёшься ко мне без моего разрешения, я отрежу тебе член и вставлю в твою же задницу и мне плевать, кто ты там, зайчик. — шипит парень, похлопав того по плечу, как бы говоря: «Ничего, твой член не отвалится и яйца не разобьются». Мин покидает здание совета, присаживаясь в машину. На самом деле, он бы выстрелил в голову тут же, но не смеет этого сделать, а так он не убил Чона, просто слегка больно сделал, что тут такого? Вероятно, если он сам бы получил такой удар, то пустил бы слёзы, ведь колено он поднял резко и, опять же, будь он в этой ситуации, он бы хотел, чтобы его пожалели, как бы это жалко не звучало. Да, наверное, это один из минусов. Ты в принципе не можешь иметь вторую половинку, ведь если о ней узнают, то посчитают твоим слабым местом и тогда ты, скорее всего, распрощаешься со своей любовью, ведь оберегать себя куда легче, чем кого-то. Но всё же…когда ты омега, тебе нужен постоянный партнёр, который будет близок, будет поддерживать и выслушивать и в который раз Юнги всё же соглашается с важностью физиологии, хоть и бы ярым противником этого правила.***
— Налейте мне вина, пожалуйста, и приготовьте джакузи. — просит парень, снимает пальто, морщась из-за того, что за пару минут его руки всё же замёрзли, но ничего, в доме тепло и уже приятно пахнет ужином, который приготовили повара. Юнги был отдалён от жизни среднестатистического омеги. Убирались за него, мыли за него, готовили, гладили…всё делали за него. Он всё умел, мог бы спокойно сам жить без всякой прислуги, если бы у него были силы на это, ведь после рабочего дня он обычно полностью опустошён и остаётся только полежать в горячей воде, выпить вина, отдохнуть, может спокойно приласкать себя, ведь требуется хоть какая-то разрядка, а потом уже заснуть в кровати под какой-нибудь сериал или что-нибудь тому подобное, желательно, чтобы просто что-то было на фоне. Юн после ужина укладывается в джакузи, выпивает немного вина, проверяя какие-то сообщения, информацию, но замечает сообщение от неизвестного, выгибая правую бровь в лёгком непонимании…с чего бы это у какого-то незнакомца есть его номер, откуда и вообще зачем, хотя когда он видит содержание сообщения, всё становится понятно. — «Вообще-то было больно. Не думаю, что тебе будет приятно, если мой член после этого не будет вставать.» — «Чонгук? Знаешь, мне абсолютно плевать на твой член и я не думаю, что это тема для переписки.» Юн вообще не понимал, зачем тот ему пишет и откуда номер взял. Юнги осознавал, что это лишь игра, альфе скучно или Юн правда очень сильно ударил. — «Готов поспорить, ты был бы рад немного попрыгать. У такого как ты явно нет секса долгое время, не так ли? Никого нет, так как пахнешь ты чисто. Признаюсь, что я очень злился и у меня была лишь ненависть к тебе, но сейчас я испытываю интерес.» — «На тебя так удар между ног повлиял?» — «Не хочешь сходить в ресторан, м? Поужинать в хорошем месте, выпить вина?» — «Ага и умереть от выстрела в голову. Это глупо — идти на встречу с тобой, я ведь наступаю тебе на пятки, тебе это явно не нравится, а тут ресторан, я без охраны, думая, что это свидание… Ты либо тупой, либо тупой.» — «Если бы я хотел тебя убить, я бы сделал это в здании совета, мне совершенно плевать на правила, да и тебе, как я вижу, тоже. Это мне и нравится.» — «Может я и схожу в с тобой в ресторан, так как одинокие ужины мне осточертели, но я буду с охраной, я ещё извинись за то, что было после собрания.» — «Боже, какие мы придирчивые.» — «Ну тогда удачи сходить в ресторан с кем-нибудь другим. А я ведь мог перепить и отсосать тебе прямо в туалете. Пожалеть твой бедный член своим языком.» Юн невольно смеётся даже, закатывая глаза на то, что сам и написал. Вряд ли он сделает это, хотя такие глупые моменты с ним случались, но ему совсем не стыдно. — «Боже, я и подумать не мог, но был бы очень рад. Ну так что? Завтра в восемь? Я могу за тобой заехать или ты приедешь сам? Название ресторана напишу завтра.» — «Я буду со своей охраной, пистолетом под одеждой и приеду сам.» — «Пусть под одеждой у тебя лучше будет красивое бельё.» — «Я всегда в красивом белье, тебе не стоит так волноваться.» Кажется, что они оба поняли, что играют и игра эта обоим по душе, вот только они явно не учли, чем может закончиться эта игра, по крайней мере Юнги не хотел бы просто умереть, а Чонгук хотел просто узнать больше и, может быть, увидеть этого человека немного в другом виде, но никак не в строгом костюме и с уложенными до идеального состояния волосами.