Я никогда не любил её

Я никогда не любил ее. Мне это не свойственно. Дурацкое чувство. Я не доверяю людям, не открываюсь им, не люблю людей. И её я не любил. Она была красива. Ее длинные рыжие волосы, пахнущие карамелью, россыпь веснушек на щеках, зеленые глаза и пышные ресницы. Курносый нос и тонкие губы, навечно украшенные шрамом от сраной уличной псины. Точеные ключицы, рваный шов на ребрах, прямо под грудью. Она всё хотела перекрыть его татуировкой, но каждый раз у салона останавливалась на последней ступеньке и убегала прочь. Она говорила, что это – часть её сущности, часть её истории. Все её тело – история. Швы, шрамы, ожоги, порезы. Вся ее жизнь была вырезана на светлой бархатной коже. Нежная, горячая кожа у меня под пальцами со всей её болью, со всей ее страстью. Я обожал, когда она была сверху. Рыжая копна колыхалась в такт, я сжимал ее грудь, пока она терлась бедрами. Так остервенело, на грани. Она полностью отдавалась сексу, настоящая наездница. Не помню ни одного раза, чтобы мы смогли сразу же подняться на ноги и побежать по своим делам. Я не мог оторваться от нее, я не мог насытиться. Она трахалась лучше всех, с кем я был в этой жизни. Прекрасна, как в кружевном белье, так и в мешке из-под картошки. Словом, обычная, симпатичная, таких полно. Она была умна. Я мог часами слушать ее истории, иногда глупейшие, иногда вызывавшие восхищение. Я мог спорить с ней о политике ВКЛ, а через минуту переключиться на музыкальное движение 70-х, и она всегда понимала почему. И всегда поддерживала разговор. Я не уставал узнавать ее. Казалось, прожитой ею жизни хватит на троих, а ведь ей еще не было тридцати. Она могла рассказывать про свою работу в офисе с такой отдачей, что все вокруг в ту же секунду хотели устроиться в тот же офис и перебирать те же бумажки. Она могла описать самый скучный фильм на свете с такой стороны, что за секунду собрался бы целый кинотеатр народу, готовый посмотреть этот несчастный фильм. Я мог не видеться ни с кем, кроме неё, и это никогда бы мне не наскучило. Она интересовалась всем. Она интересовалась жизнью и вдыхала жизнь в меня. Словом, обычная, простая не глупенькая девочка, таких полно. Она была заботлива. Мне было чертовски приятно находить в рюкзаке записки, незаметно брошенные туда с утра. Она готовила по выходных блинчики, носила в постель кофе. Я любил открыть глаза в воскресенье и почувствовать запах свежей выпечки, услышать, как что-то шипит на сковороде, как она поет и гремит тарелками. Она поила меня бульоном, когда я умирал с температурой 37,1, и укрывала пледом, приговаривая, что совсем скоро я одолею болезнь и в сотый раз стану ее героем. Устраивала мне сюрпризы на день рождения, новый год, годовщину, делала подарки по поводу и без. Я каждый раз радовался, как ребенок, она восполняла утерянное детство в полной мере. Словом, обычная, с комплексами мамочки, таких полно. Она была со мной. Выслушивала все мое дерьмо, поддерживала и искренне любила. Сейчас она ушла. Сказала, что больше не может так, что я не даю ей ничего, что я не знаю её и не пытаюсь узнать, что я интересуюсь только собой и своими проблемами. Со мной ей было тяжело дышать. Я бы мог ее задержать, попытаться все исправить. Я бы мог сказать, что я стану лучше, что она нужна мне, что она лучшее, что есть в моей жизни. Я бы мог обнять её, прижаться, еще раз вдохнуть карамельный аромат её волос, поцеловать её, коснуться всех её шрамов. Я бы мог пасть на колени, предложить ей замужество. Я бы мог вернуться домой с цветами и всем ворохом вещей и книг, о которых она мечтала. Я бы мог залезть ей в сердце. Я бы мог распрощаться со всеми вредными привычками за секунду ради неё. Но проблема в том, что я не любил её. Она ведь была обычной, самой обычной. Ничем не примечательна, зачем подпускать её к себе? Разве стоило доверять ей и открываться? Она ушла, значит, я не зря сохранил все свои тайны при себе. Я был прав, не доверяя людям. Она ушла, и я не сломлен, я не хочу вскрыть себе вены её бритвой, не хочу вдернуться на её шарфе, не хочу прыгнуть с крыши, на которой впервые поцеловал её. Я в порядке. Я остался наедине с собой, и мне никто не нужен. Люди – дерьмо, я не зря так считал. Ведь она ушла, не продержалась и двух лет рядом со мной. Наверняка, встретила какого-нибудь слюнтяя, который вмиг влюбился в нее и вывернул ей всю свою душу. Я не такой. И никому меня не ранить. Я не думаю, что вообще способен на любовь. Это слишком эмоционально, слишком интимно. Разве кому-то может быть интересно, что со мной происходит? Разве есть что-то интересное в моей жизни, в моей голове? Вряд ли, если даже она ушла. Та, что могла наладить общение с кем угодно, не смогла выжить рядом со мной. Обычная слабачка, ничего особенного, таких полно. Не хватает ли мне её? Каждый день. Я снова один, и на этот раз я потерял всё. Кажется, я любил её.