Ночной зефир.

Ночь. Тишина на базе Мельфиоре, и только гламурный храп Гло Ксинии имеет наглость каждые три минуты нарушать блаженство спокойствия и тьмы. Но послышался скрип… второй... третий. И все затихло. Босс Мельфиоре - Бьякуран злым шепотом выругался по поводу «опаршивевших армани 2009 года выпуска» и, сняв их, двинулся на кухню. К сожалению данного персонажа с неуемным аппетитом, дверь была заперта на два амбарных замка. А он об этом не знал… Спустя десять минут скрипы и стоны страдальца превратились в грохот, подобный столкновению металла (дверь) с деревом (интрига XD). Из двери напротив сонный, на четвереньках, вылез Савада. Ну, Тунец который. - Ты че творишь?! Но у двери в кухню никого не было. Тсуна пополз было обратно, но споткнулся и пропахал носом паркет. Паркет несчастно застонал. К слову сказать, Господин Бьякуран был тот еще жмот и деньги на ремонт не тратил особо… Тсуна с трудом поднялся на ноги и принялся вытаскивать занозы из носа, тяжко вздыхая. «эх, где же Спаннер с его изобретениями.. Я, глядишь, ходить бы научился..»- мечтательно думал Десятый. В это время дверь, из которой он вышел, под действием некого ночного ветерка – зефира, внезапно захлопнулась, мило махнув на прощание дверной ручкой. Лицо Тсуны перекосилось. Ибо он вспомнил про шаги и скрипы… значит здесь есть привидение?! От этой мысли в голове Тсуны тут же зародилась логическая цепочка, характерная для блондинок. Привидение-бежать. Но в мозгу шатена,видимо, атрофировалпсь часть, отвечающая за здравый смысл и Тсуна ломанулся в сторону кухонной двери. Та была приоткрыта, внешний ее вид Саваду уже не особо заботил. Оказавшись на кухне, Десятый облегченно вздохнул. Тут до него донеслись странные звуки. Нечто,напоминающее хруст и чавканье. Звук доносился из комнаты Кикё. Кикё? Кикё едят или Кикё ест? «Господи, да где носит этого механика?! Я к себе в комнату хочу, причем, желательно, под кровать!» Молодой Вонгола нерешительно выглянул из-за кухонной двери и уставился на дверь в апартаменты Кикё. Она была не заперта, а в нее вели странные следы… следы босых человеческих ног. (ну правильно, по мнению Тсуны все люди спят в носках, а сейчас полдень, ага) Дрожа от страха, Савада медленно продвигался ближе к двери, ведущей в комнату хранителя Облака. В конце концов, там живой человек. Какой-никакой. Тсуна медленно приоткрыл дверь. Хоть одна дверь тут не скрипит! Интересно, чем Кикё ее смазывает? (Да.) Глазам Босса Вонголы предстала следующая картина, освещаемая лишь светом лампы на прикроватной тумбочке: Кикё, одетый в пижаму с динозавриками, сидел на своей кровати в позе лотоса. На его лице легко читалось, мягко говоря, раздражение и недоумение. Спиной к двери, на той же кровати, сидел Бьякуран. Одной рукой он опирался на плечо своего хранителя, а другой делал что-то, недоступное глазам Тсуны. Тсуна поперхнулся. Лихорадочное движение - и он оказался за дверью, трясясь, как банный лист, и мучительно перебирая все возможные варианты. По его лбу большими каплями стекал пот. Размышления привели к очевидному выводу, ибо длительное общение с Мукуро к хорошему не приведет. Юноша прислушался. Из-за двери раздавалось все то же чавканье-хлюпанье, как теперь казалось Тунцу. Вдруг раздались шаги. Неслышный скрип пресловутых «армани» показался ему грохотом взрывов в Перл Харборе… Над самым ухом Тсуны раздался насмешливый голос: - Хохоу. - И в-вам не х-х-х-хворать, - все, что смог выдавить Савада. - Чем обязан? – Кикё стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди. Савада невольно отметил про себя мужественную осанку Венка. Однако, спохватившись, дрогнувшим голосом спросил: - В-вы верите в привидений? У Кикё мелькнула мысль, что вопрос достаточно глупый, если брать во внимание Призрака. Он иронично произнес: - Я верю в зефир по ГОСТу. - Зефир? – из-за двери показалась довольная моська (иначе не скажешь) Бьякурана. Тсуна непроизвольно отшатнулся. Выражение лица Кикё тут же стало не красноречивее, чем у булыжника. Особенно, если учесть отсутствие лица у камней. - А что, этого мало было? - Ты ж мой зефирка, как догадался? – стандартный фейс Бьякурана ввел Тсуну в глубочайший ступор. Выходит, что все его мысли, навеянные присутствием неподалеку хранителя Тумана, были чистой правдой?! Тсуна сглотнул. Ему совершенно не нравилось в обществе двух этих извращенцев. Кикё молча зашел обратно в комнату. Бьякуран стоял и, улыбаясь, смотрел на Босса Вонголы. Кикё вернулся с пачкой зефира и буквально всунул ее в руки Бьякурана, процедив сквозь зубы: - Последняя. На лице Босса Мельфиоре отразилась глубокая скорбь, будто пред ним стоял не Кикё, а именно погребальный венок с надписью «зефир, мы будем помнить тебя вечно». Дрожащими от вожделения и страха перед неизвестным (пребывание в периоде беззефирья для Босса Мельфиоре- анабиоз), Бьякуран взял пачечку из рук подчиненного и понуро двинулся с ней, баюкая в руках, как младенца, в комнату Кикё. Дверь захлопнулась. Замок злорадно щелкнул затвором. Кикё, вздохнув и коварно усмехнувшись, прошептал: - А ключи-то у меня… - и спросил вполголоса, - не спится? - Н-н-нет, дверь в мою комнату захлопнулась… - Хохоу. А дубликат твоего ключа сейчас у Мукуро. - Что?! – Савада сорвался на крик. - Я отдал его ему вчера. Тсуна сполз по стеночке, растерянно сев на пол и впервые пожалел, что вопреки ожиданиям Ребона, Десятому не предстоит умереть девственником..