Прозрачный фрагмент

С каждым следующим глухим, но чётким ударом фантомная бережность в манипуляциях конечностью значительно сбавляла свою степень. Рука летела в броске стремительно и легко, сустав безотказно функционировал и доворачивал локоть, запястье жёстко и чётко фиксировало кисть при ударном столкновении костяшек с объектом. Фрэнк чувствовал нарастающую мощь, сочетавшую в себе пыл ментального азартного неистовства и ощущение обладания потрясающей физической формой и боевитой сноровкой. Каждый следующий всё более резкий, остервенелый, динамичный удар сопровождался отчётом абсолютной уверенности владения. Навыками. Мощностью. Координацией. Сочетанием всего этого. В совокупности с параллельно ясно и беззаклинно работающей головой, способной не вышибаться из ориентации происходящего, отчётливо и моментально воспроизводить анализ каждого совершённого движения, секундно генерировать варианты последующих комбинаций. Боксёрский снаряд, подвешенный на ржавых цепях за полузаледенелые трухлявые подобия турникового комплекса, должно быть, впервые за бесконечность, промялся до вмятин и складок из «дубового», неподвижного, промёрзлого состояния. Фрэнк, наткнувшись на него, ощутил неудержимую манию попробовать повзаимодействовать с данными приспособлениями. Ни тени сомнений, доводилось ли ему работать с такими «игрушками». Никаких колебаний, владеет ли он принципами процесса. Он просто пошёл к столь категорично зацепившим его объектам. С любопытно-игривым изучающим азартом, недолго поразглядывав снаряд, парень принялся делать «набрасывания», прицениваясь к жёсткости объекта, траектории, подвижности конечностей и торса. Сейчас, спустя полчаса гармоничного взаимодействия физической активности и дури в виде образовавшейся тренировки, парень чувствовал не только супер-тонус всего тела, но и внутреннее равновесие. Словно насыщение «себя» неотъемлемой, неразрывной с ним составляющей. Он не анализировал свои ощущения, он бесцикленно подсознательно не имел сомнений – подобные действия «входят» в бытиё его существа. В ещё более глубоких недрах подсознания – бесспорно присутствующие в его прошлой жизни. ________________ Ребята давно приняли факт присутствия и перезапуска личности Фрэнка, его принадлежность к их обществу, расширение его просвящённости касательно принципов взаимодействия с этим миром, что на данный момент уже конвертировалось в практически полное доверие и уверенность. В нём. Новом. В его честности. В его вере, что он один из них. В его признании единства с их коллективом. В том, что он абсолютно не помнит, кем он был. Сейчас уже крайне редко всплывали навязчивые предостерегающие подозрения какого-либо негатива и зла, к которому мог привести их поступок. В том числе практически исчезло напряжение, когда Фрэнк «уматывался» куда-то в одиночку или имел порыв поотрабатывать какие-то манёвры с ножом. Что удалось ему лишь пару раз и весьма непродолжительно. Вспомнив совершённое в «том» переулке, парень таким образом хотел попытаться «поизучать» отношение «он – владение ножом». Но ребята «отбирали» у него сей предмет, лукаво отшучиваясь, что с этим баловаться негоже. И всё же в какие-то моменты приступы опасений имели место. Которые могли преобразовываться в самые разные версии. - А если однажды он что-то прознает или вспомнит, и, притворяясь, будет в процессе тесного с нами бытия изучать нас, чтобы в один момент как следует развлечься и насладиться кровушкой? - Джейк, ты сам веришь в то, что несёшь? – вопросом на вопрос ответила Зарина, секундой поразмыслив и переняв ноты неуверенности уже в своих словах, добавив: - Даже если предположить, кто коим-то образом к Фрэнку вернётся представление о том, кто он, вы думаете, что он непременно подорвётся нас «выносить»? – одновременно желая получить ответ на вопрос и не особо успешно пытаясь восстановить спокойствие, женщина окинула всех взглядом. - Ну.. одна из основ его личности – он маньяк. – сказал Дуайт. - Хоть мы и спасли его, но он может разозлиться… - стоял на негативной версии Джейк. - Не передать, с каким злорадным остервенением и яростью он в этом случае рассчитается с нами… Или же в приступе неудержимой злости выкосит всех нас на месте.. – продолжила мысль Клодетт. – Но что нам следовало сделать тогда? Оставить его под прессом генератора, пока он не задохнулся бы от болевого шока прежде, чем его и так передробленная в больше некуда конечность чуть ли не на атомы перемололась? Какими бы наводящими ужас и парализующими не были воспоминания времён до происшествия, тем не менее ни у кого не поворачивался язык сказать, что тот, о ком речь, этого заслуживает. - Могли ли мы поступить иначе?.. – полуриторически спросила Зарина. - Мы могли не стирать ему память. – категорично вставил Джейк, при том не желая верить, что они в тот момент действительно могли по каким-то недосоображениям решить не делать этого. - Во что могло бы всё обернуться, если бы мы не ввели ему препарат? – рассуждающее спросила Мег. Ребятам невероятно сложно давалось даже приблизительно представить, что было бы тогда. - Вы думаете, придя в себя, он был бы агрессивен к нам? – не зная, насколько сама верит в вероятность этого, спросила Клодетт. - Мы могли после операции просто оставить его там… - И что вы представляете дальше? Что он оставил нас бы в покое? - спросил Дуайт. - Может быть.… - Зарина всегда не исключала имеющий самую мизерную вероятность позитивный ход дальнейших развитий событий. Не всегда верила в это, но всё равно обозначала. -А возможно ли, что не внедри мы в его организм «стёрку памяти», всё было бы просто нормально? Ну… примерно, как сейчас? – Дуайт почесал переносицу. - Может, он просто бы оставил маньячество в отношении нас? - Вы верите в то, что наше бытиё тогда было бы спокойным и безмятежным? – спросил Джейк. -По-вашему – вот так оставить его там – было бы нормально? –несколько возмущённо спросила Мег. - Какой смысл сейчас предполагать всевозможные нелепые варианты наших действий в случае, если бы мы не поступили так, как поступили? Всё равно мы навряд ли повели бы себя иначе. И все вы это знаете. Слова Клодетт пресекали поток всевозможных дорисовываний и предположений. Не особо кто давал отчёт, с чего вообще снова вспыхнул подобного настроения разговор. - Ну вот куда он снова упёрся ..? – с выдохом, но с всё ещё с напряжением и негодованием, произнёс Джейк. - Он имеет право перемещаться, как ему хочется. Он вообще-то такой же, как и мы. Он знает, что это опасно, но это его дело. Мы стёрли ему память – и все наши текущие опасения – только наши проблемы. Он не должен теперь пожизненно быть в рамках контроля ограничения действий и принятии самостоятельных решений, как домашнее животное. Он сейчас не то, чем являлся, а то, что мы создали уничтожением. Как это ни парадоксально звучит. Мы не вправе думать, что можем указывать ему, что делать или не делать. – на одном дыхании почти истерично проговорила Мег. - Мег, ты забыла, где мы находимся? Забыла, к чему здесь может привести хоть малейшее сбавление бдительности и пренебрежение всеми возможными предосторожностями? Как бы не хотелось надумывать себе разного оттенка подозрения в адрес Фрэнка, но нам следует думать в первую очередь о своей безопасности. И то условной. - Разве Фрэнк – не один из нас? Разве он не часть нашей команды? Какое сейчас имеет значение кем он был? И ты не считаешь, что это мы в каком-то смысле ответственны за его безопасность? После нашего – то фокуса с лишением воспоминаний? - Мег, отчасти именно поэтому такие его желания, как помотаться где-то в одиночку и вызывают беспокойство. – выровненной интонацией сказала Клодетт. - Меня всё же больше парит, что какое-то маньяческое создание уже поспособствовало тому, что он узнал кое-что о себе. - не унимался Джейк. - Но это ведь ему ни о чём не говорит. Только добавляет боли. - Но в то же время это усиливает его надежду, что в этом мире есть возможность разузнать о себе что-то большее. – со свойственным монотонным спокойствием проговорила Зарина. - Фрэнк – тот парень, который сейчас с нами. Неважно, с какими целями самобезопасности мы паримся о контролировании его похождений и мыслей, но мы этим самым грубо нарушаем его личное пространство. То, в каком мире мы находимся, - аргумент, но и оправдание. Тому, что мы по своим соображениям воздерживаемся от такого же отношения к нему, как к друг другу. Это не справедливо. - Мег, я понимаю, ты отстаиваешь ситуацию с точки зрения человеческого отношения. И я не скажу, что в том, что ты говоришь, нет своей объективности. Но может у тебя просто стучит сердечко возле него и отнюдь не от панического предчувствия надвигающейся опасности? - О чём ты говоришь? А то, что при всех наших опасениях мы были горазды задействовать навыки Фрэнка, когда нам надобилось, при всех рисках – по-вашему, абсолютно ничего страшного? Мы, грубо говоря, использовали его. Подвергали опасности. И вы считаете, при всём этом, тайком коситься на него с подозрениями - с нашей стороны нормально? Заслуженно так к нему относиться? Будто он какой-то объект, который нужно контролировать, и пускать в ход при необходимости. Несколько секунд никому не находилось, что сказать. Внезапно висящее пространство из ниоткуда разрезает свист взмаха и броска ножа, и Мег чудом не попала под траекторию стремительного лезвия, дёрнувшись на сантиметр в сторону. Не передать, насколько резко все всколыхнулись со своих мест, подрываясь в разных направлениях и безотчётно хватая, кому что попадётся. Джейк схватил какой-то элемент мебели, готовясь при атаке швырнуть в возникшего агрессора. Зарина машинально схватила с ближайшего места фонарь. Дуайт и Клодетт выскользнули из помещения. Мег, опешив на месте, увернулась ещё от пары амплитудных секущих ударов, после чего, не мешкая, отскочила, пихнув на маньяка близстоящий стул, что вряд ли могло бы его остановить, но в силу полусогнутого положения убийцы в момент готовности нанести следующий удар, всё ж возымело незначительный затормаживающий эффект. - Бегите! – крикнула Зарина, намереваясь не то швырнуть фонарь в чёрный силуэт, не то озарить ослепляющим светом, вместе с этим подрываясь ринуться к дверному проёму. Мег, прытко разорвав контакт с убийцей стремительным подрыванием с разворота в бег, подгоняемая ощущением оказаться каждый следующий миг схваченной за ворот или ощутить парализующую боль от всаженного между лопаток клинка, рванула прочь из комнаты. Джейк, беспрестанно оглядываясь на маньяка, также выскочил из помещения. Убийца попытался широким взмахом достать Зарину через стол, но в какой-то из следующих моментов его нож плотно всадился в деревянную поверхность и потребовалась лишняя секунда, чтобы его изъять. Зарина, не растерявшись, метнулась прочь с места. Суетно найдя боковым взором в разных положениях и на разных дистанциях своих товарищей, она в суматохе не особо координировано кинула неопределённые жесты, явно призывающие убежать и где-то скрыться. Пытаться спастись лишь бегством, оставаясь видимым, в случае с ГоустФейсом – не лучшая затея. Но и прятаться при том, насколько это умеет делать сам маньяк, не сказать, что не опрометчиво. Но времени что-то предпринять было меньше, чем нисколько. В следующее мгновенье позади Зарины предстало призрачное лицо, без промедлений сверкнув занесённым ножом. Зарина, предчувствуя это, как следствие своего застопорения, увернулась, ныряющим броском кинув себя в сторону. Маньяк повернулся в сторону Джейка и Дуайта, не то убегающих, не то пытающихся анализировать, нужно ли кинуться Зарине на помощь. Постояв секунду, пялясь на ребят искажёнными глазницами, будто с давящим издевательством чуть склонив голову в бок, убийца пошёл с места в их сторону равномерными наступающими шагами, в какой-то момент, подсократив дистанцию, перейдя на размашистый полубег с перемешённой в атакующее положения рукой с ножом. Полосы ткани, тянувшиеся от его плеч, зловеще шелестя, длинными тенями развивались в коридорном пространстве. В промежутке между дверными проёмами, расположенными напротив, парни резко метнулись в разные стороны. Убийца последовал за Дуайтом, как вдруг из стоявшего у стены комнаты шкафа выскочила Клодетт, шибанув маньяка молниеносно распахнутыми дверями. Выбежав из шкафа, Клодетт устремилась в тот же проём в направлении коридора. Убийца в чёрном подорвался за ней, тихо, но шустро скользя силуэтом гибкости крадущейся кошки. Маневрируя среди дверных проемов и дыр в стенах, Клодетт периодически косилась в оглядке, анализируя на бегу расстояние между ней и преследователем, а также скорость его сокращения и примерный темп передвижения маньяка. Клинок ножа стукнулся о проём дыры, выполняющей функцию окна между смежными комнатами. Клодетт технично и ловко преодолела препятствие, оставив маньяка по ту сторону проёма. Несколько сбавив темп, девушка, насколько получалось, бесшумно побежала вглубь помещения. Обернувшись на проём и не увидев там нечто в маске призрака, Клодетт решила затаиться в захламлённом углу комнаты, близ одного из шкафов помещения. Секунды тишины. Из другого шкафа, расположенного между оконной дырой и дверным проёмом, беззвучно вылезла Мег, вопрошающе глядя на Клодетт и еле заметно кивая на дыровое окно в соседнюю комнату. Клодетт едва уловимо пожала плечами, взглядом давая понять, что убийцы в поле зрения нет, но он может быть где-то рядом. Мгновением позже всё нутро девушки парализовало. Сзади Мег бесшумно показался знакомый крадущийся силуэт. -Мег! – только и крикнула Клодетт, и этого было более чем достаточно, чтобы Мег, подскочив на месте, резко и ошарашено озирнулась во все стороны пространства. «Вскрытый» убийца в азарте маньяческой игры, подбросив и поймав рукой в перчатке крутящийся в полёте нож, подскочил в более вертикальное положение, театрально расставив руки в ловящем жесте, вслед за чем последовал стремительный смертоносный замах. Лишь потерянное эффектом внезапности равновесие уберегло девушку от жестокого и беспощадного удара в грудь. Чуть не упав, Мег, пошатнувшись, оказалась вне линии удара. Едва малость осознав происходящее, девушка скользнула мимо убийцы, который, замахиваясь с разворота в предвкушении удачи следующего удара, метнулся за ней в коридор. Но в этот момент откуда-то перед ним появился Джейк и огрел его по голове и торсу веником. Сбитый с ориентира не то оглушением, не то сутью самого действия, убийца на пару мгновений остановился, издав эхо тяжёлого шипящего вздоха. Внезапно в его поле зрения в конце коридора попала Зарина. Маньяк направился в её сторону, зловеще шелестя элементами одежды. Преградив убийце путь каким-то широким и плоским опрокинутым элементом мебели, Зарина поспешила скрыться из виду, юркнув в одно из комнатных помещений. Маньяк, пытаясь нагнать девушку, остервенело влетел в комнату с занесённым ножом, но в этот момент его орудующая рука столкнулась с каким-то жёстким и сильным блокирующим перехватом. Едва успев метнуть взгляд в сторону внезапного воздействия, убийца тут же следом получил мощный удар под дых. Затем его бедро пошатнулось от подсекающего удара, и тело маньяка рывком согнулось ещё сильнее. В приступе ярости и ошеломления убийца перехватил в своей кисти нож и секущим движением с невероятной молниеносностью чуть было не прошёлся острием по ногам оппонента. Но тот прытко отскочил на приличное расстояние. Выпрямившись, маньяк в призрачной маске кинулся на камикадзе, вскидывая над ним клинок. Манёвренный уворот, «проскальзывание» под наносящей удар конечностью, резкое давление весом в верхнюю часть спины, и вся правая сторона торса от подреберья до ключицы прожглась болью от всаженного в печень колена. Маньяк с недоразворота, не особо выцеливая точку удара, замахнулся и едва не цепанул кожзам. Отпрыгнув метра на два, его непредвиденный противник изъял свой нож, вызывающе и свирепо демонстрируя готовность принимать удары. Крик, в очередной раз крутанув подбрасывающим движением нож, полукрадущимися шагами по непрямой траектории, словно с давящей уверенностью и издёвкой, стал приближаться к дерзкому парню. В какой-то из последних мгновений сближения, Фрэнк с мощью набрасывающегося быка ринулся на агрессора, с силой движения и реакцией блокируя выпады того, пытаясь пробиться сквозь изворотливость противника и всадить удар в торс. Техника ножевого удара убийцы отличалась от техники Фрэнка. Маньяк заносил конечность перед ударом со смещением амплитуды замаха вдоль торса, само «выбрасывание» руки с оружием в броске казалось более молниеносно-стремительным и подсекающим. Манёвренность и быстрота убийцы выбивали из ориентира, но пока Фрэнк отделывался едва достающими до него царапающими касаниями области ног и локтей, лихо успевая уворачиваться. Инстинкты мышечной памяти оборонять голову и торс функционировали безотказно. Он, в свою очередь, также неоднократно проходился по касательной силуэта убийцы, вспахав бы тому различные части тела, замешкавшись тот ещё на мгновенье. Это был спарринг двух укротителей ножа. Динамика резкости и сверкающей стали. Бешенность напора и остервенелость уворотов. Замахи из-под самых разных углов траектории ударов. Близкий демонический ножевой бой с элементами рукопашки сменялся гонками по помещению со швырками того, что под руку попадётся. Замахнувшись на агрессора чем-то бьющимся, объект в руке Фрэнка не достигнул цели, вдребезги разлетевшись о подставленный рукой в перчатке блок, защищающий голову с призрачным лицом. Тут же вслед за этим Фрэнк чуть не получил всаженный конец острого ножа прямо в голову, едва успев сам подставить блокировку так, что блестящие оружие убийцы сверкнуло прямо перед его глазом. Крик, намереваясь пырнуть живот парня, напористо и неколебимо пошёл на Фрэнка, прессуя своими «косящими» выпадами в жалких миллиметрах от торса. Парень, отдёргиваясь, врезался спиной в стену. Перехватив в своей руке нож, Фрэнк встретил ударом удар маньяка и завязалась непродолжительная игра клинками и перехватов предплечий. Одолеваемый тёмным приступом дикой необузданный ярости, Фрэнк с невероятно бешенной резкостью чирканул ножом бок торса агрессора в маске, одновременно вдарив ему в пресс ногой. Максимальное сгибание конечности, предшествующее удару, ввиду крайне близкой дистанции, задало импульсу удара неимоверную силу. Убийца в чёрном отлетел метров на пять, первые несколько секунд пытаясь скоординироваться и вернуться в готовность продолжать бой уже со сниженной резкостью движений. В долю мига Фрэнк очутился возле него. Блокирующие движения, попытки контрударов – уже вряд ли что-то могло затормозить неукротимость приступа бешенства Фрэнка. После нескольких циклов ударов-блоков парень выбил крепкой хваткой удерживаемый кистью убийцы нож, с характерным лязганьем упавший на пол. Фрэнк с неколебимостью движения свойственным ему прямолинейным замахом набросился на маньяка, однако промахнулся, ибо тот, изогнувшись, отпрянул назад. Фрэнк разъярённо толкнул ногой какой-то мебельный сегмент, который с треском врезался в убийцу, местами разломавшись. - Фрэнк, какого чёрта?!.. – внезапно послышался голос из-под призрачного лица. Фрэнк опешил. Напрочь отшибся от какого-либо восприятия происходящего. По его разуму ударил ошеломляющий стопор. Когда он, наконец, малость вернулся в ориентир, перед ним в комнате уже никого не было. Мозг парня не был в состоянии даже сгенерировать вопрос «Что это было?». То, что ощущал Фрэнк, не назовёшь простым недоумением или непониманием. Сознание было во власти бесповоротного заклина. Спустя неопределённое количество минут стояния парня в ошарашенном зависании на том же месте, внезапно, из ниоткуда, нечто из каких-то глубин подсознания явилось разуму Фрэнка. « - Дэнни..?»