Безумцы

Когда они встретились, ночь пожирала небо. Когда они встретились, умерла Венера. Одета в шелка, богата и дорога. За неё двум детишкам (а детям ли?) заплатили кругленькую сумму.   К первому, по безмолвному сигналу слетаются стаями вороны. Перья чёрны их, как копоть. Волосы первого, как смоль. При свете луны, отливают-переливаются голубым путеводным огнём, блестят жидкими звёздами. Его грациозность, уверенность и хладнокровие-настоящее исскуство. ,,Я готов наблюдать за этим часами, никогда не надоест."- сказал как то второй. И не соврал. О боги, спуститесь с небес на землю, узрите, как Иллуми танцует без единого шрама, в центре кровавой пентаграммы. Кровь его врагов, растекается речушками в алое скорбное море. Наблюдать часами- излишний апофеоз, как считаешь, Хисока?    Хисока не думал, не считал. Хисока рыжей головой поджигал небоскрёбы и прикрывал двенадцать восьмикрылых птиц, пока те крали серебро и золото. Второй соблазнял девушек, а сам думал об Иллуми. О том, как здорово было бы ощутить его иглы под кожей. Как вкусна собственная кровь, если слизывать её с тонких пальцев первого (языком надавливать на каждую подушечку. Такие нежные-нежные-нежные, такие белые-белые-белые, так прекрасно кровью запятнаны).      Раз за разом-дуэли один на один; драки во имя шутливой обиды. Раз за разом-носить Иллуми на руках, играть в картишки и касаться волос друг друга.    Чёрных прямых Иллуми – когда Хисока захочет. Всегда и везде можно, первый совсем не против (мысли о том, что ему это нравится очень льстят, не так ли?).    Огненно рыжих Хисоки – непростительно редко. Только если сам попросит, или нечаянно, когда Иллуми помогает с гримом. Хисока просит-просит-просит часто. Каждое утро, каждую ночь. Минимальная плата за неизвестно что.   Veni, vidi, v̶i̶c̶i̶, amavi. Встречаться, видиться и влюбляться изо дня в день-самая сладкая мука.     Иллуми только с Хисокой улыбается. Если он посмеивается, для второго это победа. Улыбка-очарование цветущей весны, смех – безумно-пугающий, агония по лабиринту бегущих. Все лучшие люди–безумцы. Хисока только с Иллуми нежен. Хисока чёрного неба касается, между пальцев перебирает, заплетает в косу. Этого оба так жаждут. Это так им нужно-необходимо. Немного близости between married people.     Если кто-то нарушит несуществующие границы и поцелует нежно-блаженно в губы, другой будет совсем не против. Второй будет до безумия рад. Первый тоже. Поцелуй-счастье последнего рая, нирвана и благословение. Никто никогда не благословит демонов. Никто, их руки по локоть в крови. Никогда, их смех так безумен, мурашки танцуют ветрами под кожей. Касаться волос друг друга-наибольшая плата. Но алчным душам мало. Недостаточно-недостаточно-недостаточно.   Дождливый вечер 6:22 pm. Часы маршируют минутами. Хисока подходит к Иллуми сзади. Это опасно для жизни, если ты не magician in white. Сегодня никакого высокого напряжения, это чудесно. -Иллуми-и-и -Что? -Спой, что-нибудь. -Я занят. -Пожалуйста.     Иллуми ломается, как ломаются на двое слишком тонкие иглы. Такое время от времени случается, хоть он это усердно отрицает. Его не сломали ни тренировки, ни ледяные плиты в темницах. А Хисока сломал. Белыми руками по чёрным локонам и настойчивое ,,Пожалуйста". -Хорошо.   У Иллуми не песни и не слова. У Иллуми шум ледяного ручья (ручей в горах так далеко-далеко-далеко, а Иллу так близко-близко-близко. Руку протяни, дотронься, о щ у т и. т е п л о. живой крови под кожей). У Иллуми деревне-эльфийский вперемешку с японским, что-то про любовь и страх вязко-тягучий под черепушкой. Хисока н̶а̶в̶е̶р̶н̶о̶ точно нарушит границу. Лицо к лицу ближе-ближе-ближе, расстояние между губами меньше-меньше-меньше. Magician чувствует чужое дыхание. Дыхание не чувствует расстояния. Доля секунды и песню заменяет тишина и недоумевающие полустоны. В головах разрушительное цунами бушует. Губы губами кроются. Касания их, нежно-грубые, невесомо-тяжкие. Искусанна до алого бисера кожица. Кошачьим языком бисер слизан. Воздуха всё меньше и меньше, но лучше уж задохнуться от недостатка кислорода, чем от недостатка друг друга. Ладонями по спине, тонкими пальцами по рёбрам и бёдрами. Последние секунды первого рая. Пьяными глазами друг на друга смотрят и дышат рвано-рвано-прерывисто. Нирвана где-то рядом. Безумцы себе подобных ищут и благословляют. Безумцы сидят до пол восьмого в обнимку