До последнего вздоха

Цзинъи спешит домой. Сегодня он допоздна засиделся в библиотеке готовясь к экзаменам, которые всего через неделю, а сейчас пулей выбегает из университета,сразу направляясь в булочную. Сычжуй сегодня с утра не в духе, поэтому А-И решил купить его любимое шоколадное печенье чтобы немного обрадовать. Влетая в подъезд он протягивает руку в школьную сумку чтобы найти ключи. Как вдруг дверь резко открылась создавая шум который громким эхом разлетелся по всем этажам. Его с силой хватают и затаскивают в квартиру. Запястья сковывает тугой болью, останутся синяки. И сумка и пакет вырываются из ладоней и всё их содержимое рассыпается по паркету. – Ты где шлялся весь вечер?!! – хватая за подбородок, грозно прорычал Сычжуй. – Я повторяю, где ты был?! – не услышав ответа вновь спрашивает А-Юань сверля раздражённым взглядом – Я..я задержался в б-библиотеке сегодня, а...а потом заскочил в булочную за твоим л-любимым печеньем..– севшим от страха голосом пробормотал Цзинъи Такое часто случается. Когда Сычжуй не в духе, он предпочитает срываться на своём парне, он бьёт его и кричит, унижает, а потом бросает на полу и уходит. Цзинъи ненавидит такие моменты, ему очень больно и хочется рыдать, но сил чтобы уйти он даже искать не собирается. Потому что любит, больше жизни любит и готов терпеть. Сегодня он просто не отделается. Юань резко дёргает за волосы, собранные в хвост и тащит на кухню. О нет. Кухня это вообще страшное место, и если в зале можно было хоть как-то рассчитывать на пощаду, то здесь этой возможности не будет. Первый удар. Цзинъи отлетает в стену, покрытую плиткой и сильно бьётся затылком. Чувствует, как на голове появляется рана из которой мелкой струйкой сочится кровь. В ушах дикий гул, ноги не держат и он безвольно оседает на пол. Глаза застилает пелена слёз. Сколько он ещё сможет продержаться? Дальше его хватают за воротник и рывком поднимают. В печень прилетает грубый удар колена и Цзинъи уже не старается сдерживать слёзы, которые и без того текут по щекам. – Ну чего ты плачешь? – язвительно раздаётся рядом – головушка болит? И следом кулак в скулу. – А нечего вечерами по городу шляться. Видите ли к экзаменам нужно готовиться Ещё полчаса чувствовались удары, прилетающие по всему телу и ругань. Лицо было залито кровью, а о том, что творится с его телом А-И и подумать боялся. И вдруг воздух выбивается и лёгких. Сильный удар в солнечное сплетение и он словно отрезвляется, начиная скулить с большей силой. Тонкую шею сдавливают сильные руки. Перед глазами расплывчатый силуэт родного лица, любимых глаз, которые с дикой ненавистью давят на хрупкую душу. Мысли постепенно начинают улетать, воздуха не хватает, а тело мякнет под этим взглядом. Лишь звонкая пощёчина не даёт уйти в небытие. Ладони соскальзывают с уже фиолетовой шеи и снова тянуться к запястьям. Это ещё не конец – шепчет сознание. На плитке зажигается газ и блеском отражается в глазах. Пальцы плавятся от боли, огонь убийственно горячий, опасный, прямо как Сычжуй, который сейчас не даёт вырвать пылающие руки. Цзинъи уже не слышит собственных криков. В глазах только пылающие пальцы и запах горящей кожи. После этой пытки его бросают на пол и начинают ожесточённо бить ногами. По рёбрам, рукам, бёдрам. Физически уже ничего не ощущается, только дикие страдания внутри. В душе, разбитой на осколки, в душе, которая нуждается в одной единственной улыбке. Кухонный пол залит кровью, которая не перестаёт вытекать из тела А-И. Сычжуй только что вышел из квартиры и оставил валятся, не сказав ни слова на последок. Обычно Цзинъи пройдя ужасные мучения, поднялся бы и принялся всё убирать к возвращению Юаня, но сейчас нет сил. Как странно...их совсем не осталось. Сердце замедляет темп и его ритм тихо отдаётся в ушах. Такое умиротворение..... Последнее, что видит Цзинъи, это воспоминание их с Сычжуем первой встречи. Это было 2 года назад, такие счастливые и беззаботные они были, но всё прошло. Последний тихий всхлип раздаётся в комнате, последний вздох оседает болью на всех поверхностях. Наконец-то покой. Через пару часов Сычжуй вернётся домой и увидит кровь, которая струйками стекла до коридора. Странно. Обычно к его приходу всё было вымыто и сияло. С непривычным ощущением он проходит на кухню и кидается к ещё тёплому телу. Не дышит. Мысль раздаётся в сознании и грызёт из нутри. Цзинъи. Его родной А-И сейчас беспомощной куклой валяется на полу и не двигается. Дрожащие руки протягиваются к окровавленному лицу и оглаживают щёки. Губы тянуться к чужим, уже холодным, но всегда улыбающимся. В прошлом улыбающимся. Сейчас они не выражают ничего, лишь мёртвенную бесчувственность. Один любил и дал себя сломать, другой крушил и вовсе позабыв о чувствах.