Новый трудовик

      — Итак, друзья мои, — лысый, как бильярдный шар, директор Пиксис, который, судя по блеску в глазах, уже немного поддал, зашёл в кабинет по физике, где проходил педсовет, и встал у доски. — Все в сборе? — он оглядел присутствующих поверх голов, по старой привычке пересчитывая. Но тут же сбился со счёту и начал обычную перекличку. — Зоэ?       — Тутачки! — учитель по биологии задрала руку высоко над головой и помахала.       — Отлично. Смит?       — Я здесь, Дот! — прокричал Эрвин — учитель физики и завуч по совместительству — из лаборантской, расположенной за стеной, на которой висела доска.       — Отлично! Брженска?       — Здесь!       — Рал?       — На месте!..       Эрен ненавидел сраные педсоветы, на которых ему по жизни за что-то да прилетало. Он и работать в школе особенно не любил, но обстоятельства складывались пока что не в его пользу. И чёрт его дёрнул поддаться на уговоры Армина пойти работать с ним и Микасой в одно заведение, учились ведь в разных местах и разным вещам, а жизнь вон как всё вывернула.       Они всегда, с самой начальной школы, держались вместе. И даже сейчас сидели кучкой: Эрен с Армином на первой парте в ряду у окна, Микаса с тетрадками сразу за ними — на второй.       — Арлерт? — лениво произнёс директор. Глаза его уже прикрывались, было похоже на то, что он задремал стоя с улыбкой на плутоватом довольном лице.       — Здесь, — улыбнулся Армин, вытягивая руку, как все, хотя ему особо не требовалось.       — Аккерман?       — Здесь, — отозвалась Микаса, но тут же с задних рядов прозвучал незнакомый Эрену, да и всем остальным, низкий и немного хриплый мужской голос:       — Явился.       Эрен оглянулся и увидел мужчину, тихо разговаривающего с Конни за последней партой в среднем ряду. В профиль он был довольно привлекателен, но глаз было не разглядеть - чёрные волосы острыми прядями касались скул. С Конни мужчина сидел примерно на одном уровне, и Эрен решил, что новичок тот ещё коротышка. Плечи, однако, у этого коротышки были достаточно широки, чтобы вызвать у Эрена благоговейный трепет в глубине души. Но больше всего его занимал вопрос, на какую должность новенького пригласили среди учебного года. А ещё Эрен не находил взглядом старину Ханнеса, и это его тревожило.       — О! — оживился Дот Пиксис. — Вы уже здесь, Леви.       — Микаса, ты не говорила, что привела к нам родственника, — заметил Эрен, развернувшись боком к доске и прижавшись спиной к еле греющей батарее.       — Он и не мой родственник, — тихо и нисколько не заинтересованно ответила девушка, проверяя домашние задания. Рядом с ней на парте стояло две стопки, и стопка проверенных неумолимо росла. — Видимо, просто однофамилец.       — Коллектив, познакомьтесь, — продолжал директор Пиксис. — У нас новый преподаватель труда — Леви Аккерман.       Эрена как кипятком ошпарило.       — А что с Ханнесом? — встревоженно спросил он.       Ханнес был их учителем по труду для мальчиков.       В принципе Эрен знал, что с ним могло быть не так — Ханнес частенько выпивал вместе с Пиксисом, но, если Пиксис потом наевшись «Анти-полицая» возвращался домой как ни в чём не бывало, то Ханнес дома спокойно мог продолжать один, из-за чего нередко случались запои, сбивающие учебный план.       — С ним всё в порядке, Эрен, он что-то не то съел в столовой, я отпустил его.       — Зачем вы тогда ему взяли замену?       У Эрена засвербело в душе обострённое чувство справедливости. Ханнес ещё его табуретки учил сколачивать! Ну и что, что он пил! Пиксис вон тоже пьёт, просто он умнее и шифруется. К тому же, если он вдруг свалит на пенсию, с ним всё будет прекрасно, потому что там дом полная чаша и внуков гурьба, да и Смит наконец-то получит желанную должность. А вот если Ханнеса уволят с работы, старик однажды сопьётся и умрёт под забором, потому что тащить его не кому.       — Саша Браус была вынуждена уйти в декрет преждевременно, и мистер Аккерман любезно согласился вести домоводство вместо неё, — разъяснил Пиксис, прохаживаясь вдоль доски туда и обратно и поглядывая на присутствующих.       — Что? — удивился Эрен и тут же обратился к Армину. — Она беременна? — прошептал он.       — Ты не знал? — переспросил Армин так же шёпотом.       — А ты знал?       — Она в последнее время ела за двоих.       — Ты хотел сказать за двадцатерых, — подтолкнул Эрен его под локоть и они захихикали, за что получили от Микасы леща с двух рук.       Армин только айкнул тихонько и замолчал. Эрен же возмутился:       — За что?       — Нечего гадости про других говорить. Язык без костей.       — Ме-ме-ме, — передразнил он подругу, но дальше спорить не стал, с досадой поняв, что пропустил момент, когда новенький встал и показался им в полный рост.       Несмотря на заверения Пиксиса, Эрену всё равно казалось весьма подозрительным, что на предмет домоводства взяли именно мужчину. Да чушь собачья! Какой нормальный мужик согласится на такое дело? Небось Аккерман этот только и ждёт, когда Ханнеса сковырнут, чтобы занять его место. В понимании Эрена, если мужчина шил и готовил, он должен был быть обязательно геем. Но ничего гейского со стороны в Аккермане не наблюдалось, и это сбивало с толку больше всего. Новичок не вписывался в шаблоны Эрена, из-за чего шаблоны эти трещали по швам.       Он следил за ним весь педсовет, что было слегка затруднительно, так как новенького хорошо загораживали сидящие перед ним коллеги по цеху. И Эрену даже было плевать, когда Смит, на правах завуча, в очередной раз напомнил о его нарушениях дисциплины и отчитал за это.       В следующий раз они столкнулись через несколько дней в столовой, когда по случайности оказались рядом в очереди учеников и учителей. Эрен даже не понял, как так произошло. Вроде и Аккерман был не один — подружился с Зоэ, с которой достаточно мало, кто мог спокойно общаться, — и Эрен тоже стоял со своими ребятами, но в один момент все они как-то резко ушли, кто места занимать, кто за вилками, и Эрен с этим Леви оказались рядом.       Аккерман вёл себя крайне спокойно и равнодушно ко всему вокруг, выбирал еду в прозрачных шкафчиках и расставлял на подносы левой рукой, а правой толкал подносы на кассу. Приглядевшись, Эрен заметил, что на правой руке у Леви не хватает двух пальцев, а руки его как-то странно подрагивают.       «Ещё один алконавт», — решил для себя Эрен и проникся тихим презрением к этому человеку. Ханнесу он ещё мог простить многолетнюю тягу к спиртному, но какому-то новенькому, который ещё и девчонок учит… Чему он их там научит, скажите на милость, если у него руки ходят ходуном? Он ведь даже нитку в иголку не вставит! А пальцы, небось, гангрена отъела.       Переполненный возмущением и праведным гневом, Йегер склонился над головой Ривая и тихо, с ехидством, спросил:       — Что, технику безопасности знаем, как свои три пальца?       Эрен, бывало, мог ляпнуть что-то совсем не подумав, мог про кого-то и гадость сказать за глаза, но травить людей обычно не входило в его привычки, тем более из-за травмы. Обычно он людям таким сочувствовал. Однако здесь был случай особенный. Слишком много всего сложилось вместе и наложилось друг на друга: Аккерман его напрягал фактом своего присутствия в школе, он с одной стороны располагал к себе, но с другой вызывал в голове Эрена целый ворох вопросов, оставленных без ответа, и это бесило больше всего на свете. А ещё он был очень приятен внешне, насколько Эрен успел его разглядеть, ведь встречались они всего второй раз за всё это время и впервые Эрен видел его так близко. Может, у него от такой неожиданной близости голова закружилась, и он захотел разрядить обстановку какой-нибудь наитупейшей шуткой, но только произнеся её, он понял, насколько слова его были грубыми и неуместными.       Эрен отпрянул в ужасе от себя самого, а в следующее мгновение Леви повернулся к нему и уставился сквозь отросшую челку единственным здоровым глазом. Но всё внимание Эрена привлёк, разумеется, тот, что с бельмом. Похожий на глаз мёртвой рыбы, он просто смотрел вперёд, но, скорее всего, ничего не видел. Тонкий глубокий шрам тянулся через лицо Леви, задевая веки и этот глаз, а на другой его щеке Эрен заметил ещё два коротких шрама. Больше всего они напоминали следы от осколочного ранения. Чужая перенесённая боль немедленно отозвалась своей болью в душе. Но, что удивительно, шрамы эти лицо Леви не уродовали, и выглядел он практически так же, как если бы был без них. Так же миловидно и мужественно одновременно.       Подумав об этом, Эрен шарахнулся от него, произнёс еле слышное: «Извините», и ушёл из столовой так быстро, что его не успели догнать.       Прошло три недели с того инцидента, а воспоминания о нём у Эрена до сих пор вызывали удушливый жгучий стыд и глубочайшее омерзение. Он и подумать не мог, что однажды так вляпается. А больше всего его удивляло то, что всё было, как раньше: никто из знакомых его ни за что не упрекал, все улыбались доброжелательно, а за спиной никто не шептался. Значит, Леви никому ничего не сказал, не выставил его идиотом перед коллегами, не пошёл сплетни растаскивать по коллективу, а поступил, как только великодушный человек мог поступить в такой ситуации — просто забыл. Но Эрена и это не устраивало!       Ему было бы куда легче, пойди Аккерман на него войной, настрой он против него пол коллектива, да даже если и весь коллектив, Эрен справился бы в одиночку, а ещё лучше — просто ушёл бы из школы, о чём давно уже мечтал. Ведь маяться, варясь в собственных переживаниях было невыносимо. Но именно это ему и оставалось: ходить в столовую, озираясь в смутном беспокойстве о том, что он может увидеть Леви Аккермана, что тот на него набросится с обвинениями, а ещё хуже — пройдёт мимо как ни в чём не бывало. И только потом до него дошли слухи, что Леви в столовую больше не ходит, а, наоборот, приглашает к себе в кабинет всех желающих и кормит супами своих учениц.       Эрена распирало от противоречивых эмоций. С одной стороны супа хотелось поесть и ему, особенно, если учесть, что жил он теперь один и единственным супом, который умел готовить, была лапша быстрого приготовления, но с другой — он не мог просто так подойти к Леви Аккерману, не умерев от стыда. Он ведь так и не извинился по-человечески. И это было самое отвратительное. То, что Эрен тогда пробубнил, он сам не считал извинениями, и Аккерман, наверное, тоже. Скорее всего он решил, что Эрен недоумок какой-то, да к тому же ещё и мудила, который травит людей за всякое. Эрену было совестно не то что показываться на глаза, а даже работать с ним в одном здании. Сидя в своём кабинете в спортивном зале, уровнем ниже первого этажа, он через все потолки и стены чувствовал его давящее присутствие, хотя кабинет домоводства находился аж пятью этажами выше.       — Эй, — Армин постучался в дверь и открыл только после того, как Эрен крикнул: «Входи». — Потерял что-то? — удивился он, увидев, как друг тщетно роется в обувной коробке, приспособленной для хранения разных полезных мелочей. Однако, на этот раз мелочи попадались всё только бесполезные.       — У тебя нет случайно нитки с иголкой?       — Нет, — улыбнулся Армин. — А зачем тебе?       — Да вот, — усмехнулся Эрен чуть нервно. — Штаны на заднице прямо по шву разъехались.       — Как тебе удалось?       — Да зараза эта, Габи, пристала: «Покажи растяжку, покажи растяжку», я ногу задрал, а штанины по полу волочатся, на другую случайно наступил, ногу задираю, а оно как хрякнет. Класс весь ржёт, и эта овца громче всех. Увижу Райнера, скажу ему, чтобы провёл среди племянницы разъяснительную беседу, — Эрен говорил быстро, нервно, и так же перебирал содержимое коробки, но нитки с иголкой он не нашёл и на дне.       Самым отвратным было даже не то, что домой ему надо было идти в рваном костюме, а то, что и дома он эту проблему решить не смог бы: из швейных принадлежностей у него было разве что мыло, да и то Эрен вряд ли знал, как его можно использовать в кройке.       — А чего ты к Леви не зайдёшь? У него же всё есть. Он и зашить бы помог, — и Армин как-то странно дёрнул бровями. Эрен решил, что ему показалось и, отвернувшись, переспросил:       — У Аккермана? — он сглотнул подступивший к горлу комок и весь покраснел.       — Ты знаешь ещё какого-то Леви?       — Нет, — Эрен повесил голову и закрылся длинными волосами, пряча от друга лицо, и принялся складывать вещи обратно в коробку. — Мы с ним не ладим, — ответил он кратко.       — Да ладно! Я думал, наоборот…       — Нет. Он меня ненавидит.       — Серьёзно? А мне так не кажется.       — Я тебя уверяю, — Эрен собрал всё в коробку и понёс её, чтобы поставить на полку.       — Разве можно ненавидеть за то, что признались в любви?       Эрен споткнулся, опять наступив на штанину, и чуть не упал.       — Чего? — он развернулся и вперился взглядом в Армина.       Тот улыбался немного смущённо и теребил пальцами угол портфеля.       — Ну ты же ему сам сказал, что у тебя на него стоит…       — Чего?! — повторил Эрен, не понимая решительным образом ничего, и тут уже сам Армин, кажется понял, что что-то не то говорит.       — Или ты не это ему сказал?..       — Кто ещё об этом слышал? — резко просил Эрен, проигнорировав вопрос друга.       — Я, Микаса, Ханджи, я думаю, — неуверенно ответил Армин.       — Так! — тяжело вздохнул Эрен, двигая нижней челюстью столь угрожающе, будто решил раскрошить себе зубы. Внутри у него бурлило без остановки.       Что за клоунаду он тут устроил? Да кто ему признавался и в чём?! Что он вообще о себе возомнил?!       — Эрен! — Армин попытался притормозить его, взяв за плечо, но он уже вылетел из тренерской и поскакал вверх по лестнице, прыгая через ступеньку, а то и через две, чтобы быстрее взглянуть в этот бесстыжий глаз и узнать, на кой чёрт на него наговаривают какую-то дичь.       Не то чтобы Аккерман ему совершенно не нравится, он был и вправду хорош собой и выглядел круто, и Эрен действительно думал однажды о всяком таком, а, может, и не однажды, но вслух не признался бы в этом ни за какие коврижки и даже супы! И нечего было тогда на него наговаривать!       Однако, добравшись до пятого этажа, он растерял всю свою ярость и прыть, и скромно остановился неподалёку от приоткрытой двери, сжимая одной рукой прореху в спортивных штанах.       На небольшом пятачке перед входом в кабинет висели плакаты с видами полуфабрикатов. Эрен с голодным интересом уставился прямо на них, впервые в жизни замечая отличия котлет от биточков, тефтелей и прочих шницелей. В животе заурчало.       — Кто там? — раздался знакомый голос из кабинета, и Эрен, смущаясь, открыл дверь пошире.       Леви сидел за учительским столом и заполнял журнал левой рукой. Несколько долгих секунд он смотрел на Эрена ровным, ничего не выражающим взглядом, а потом произнёс так, как будто перед ним стоял жалкий двоечник:       — Чего тебе, Йегер?       И, что удивительно, Эрен себя именно так и почувствовал — жалким двоечником, злостным прогульщиком, хулиганом, зачинщиком драк и подкладыватем кнопок на стул учителя. Неловко переступив через порог, снова едва не споткнувшись, он вошёл в кабинет, продолжая держаться одной рукой за разорванные штаны.       — Если ты обосрался — туалет этажом ниже, — заметил Леви. Эрен его чувство юмора оценил, но засмеяться так и не смог, жуя губу от волнения. — Я дождусь от тебя хоть слова? Зачем пожаловал?       И тут его прорвало.       — Зачем вы такое Армину сказали? Я вам не это вовсе сказал! — он вспыхнул и тут же затих под пристальным взглядом. — Я это… Хотел извиниться. Я там… хотел пошутить. Тупая шуточка вышла.       — Согласен, — холодно подтвердил Леви.       Эрен поднял на него глаза и снова уставился в этот самый, наверное, ничего не видящий, глаз, и будто бы у него одного попросил:       — Простите, пожалуйста.       — Прощаю, — ответил Леви и снова занялся работой.       Но Эрен продолжил стоять и смотреть на него, находя весь его вид невероятно трогательным, несмотря на ярко выраженную мужественность. Эрен не понимал, в чём именно дело, в синем ли свитере с поперечной светлой полоской по плечам и груди, в том ли, как падала чёлка ему на лицо, прикрывая шрамы, в том ли, чем человек этот занимался, но выглядел он так, что его невероятно сильно хотелось обнять.       — У тебя ещё что-то? — Леви повернулся к нему и Эрен вздрогнул от неожиданности.       Он растерялся, как будто его застукали за подглядыванием в туалете, и снова весь покраснел, вспоминая о главной цели визита.       — Да вот, у меня тут… Штаны порвались.       Леви приподнял брови и еле заметно улыбнулся.       — Надеюсь, по шву?       — Вроде да, — буркнул Эрен.       — Нитка какого цвета?       — Чёрная, — ответил уверенно Эрен.       — Да? А, по-моему, красная, — не глядя на место разрыва, оспорил Леви.       — Почему?       — Потому что отделка красная. А фирма эта часто играет с контрастом. Снимай штаны.       — Чо?       — Штаны, говорю, снимай, или ты хочешь, чтобы я зашивал их прямо на твоей заднице?       Эрен совсем и не думал об этом, он думал, Леви ему нитку с иголкой даст и отправит восвояси, но раз уж всё так сложилось…       — У меня там только трусы.       — Ну и что? Мы здесь одни, — Леви усмехнулся, и Эрен чуть не провалился сквозь землю. — Ты что, меня стесняешься? Думаешь, я голых ног не видел?       Эрен слегка на себя разозлился: ну что он, в конце концов, как баба, ломается. Снял штаны с задницы, сел за первую парту у двери, вынул из штанин ноги, не снимая кед, скомкал и бросил в Леви. Но, не долетев до цели, штаны повисли на широченном столе, стоящем на кафедре. Леви вздохнул, встал с места, подцепил их двумя пальцами левой руки, обошёл стол, спустился и сел за соседнюю с Эреном парту, где стояла механическая швейная машинка с ручным приводом. Эрен знал это лишь потому, что у его мамы в детстве была такая же, пока отец не подарил ей новую, электрическую.       — Вот, смотри, — Леви развернул штаны и показал Эрену место разрыва с торчащей оттуда красной ниткой.       — Надо же! — удивился Эрен. — Всегда думал, что она чёрная.       Леви на это лишь хмыкнул, выдвинул в парте ящик, порылся, нашёл там катушку красной нитки и занялся чем-то Эрену непонятным. Сначала он извлёк из-под платформы какую-то металлическую коробочку круглой формы, вынул из неё катушку поменьше, закрепил на машинке и намотал на неё красную нитку, потом снова снял, убрал обратно в коробочку и спрятал назад под платформу. После недолгих манипуляций с нитками, нитку в иголку он, к слову, вставил с первого раза, Леви вывернул штаны наизнанку, распорол красную подкладку и принялся сшивать разрыв. Всё это он делал с такой удивительной лёгкостью, как будто отсутствие пальцев ему совершенно не мешало. Эрен смотрел на него с восхищением, не понимая, как он мог так грубо проехатся по человеку, совершенно этого не заслуживающему.       — Простите меня, пожалуйста, — вдруг сорвалось у него ещё раз.       — Проехали, — отозвался Леви, не отрываясь от дела.       — У вас просто руки тряслись, — продолжал оправдываться он. — Я подумал, вы пьёте, поэтому пальцев лишись. По неосторожности. Но это, конечно, тоже не повод смеяться над инвалидом. Я никогда такого не делал обычно. Не знаю, какой меня чёрт дёрнул.       — Эрен, — Леви перестал вращать колесо машинки и посмотрел на него. — Хватит передо мной извиняться. Я понял, что ты хотел пошутить. Если бы ты тогда не убежал, я, может быть, посмеялся бы вместе с тобой. Самоирония, знаешь ли, лучше, чем саможалость. И, ради всего святого, не надо считать меня инвалидом. Если достать мне нормальный протез, я не буду отличаться от всех остальных. И нет, я не пью. Руки могут дрожать от волнения тоже.       Он снова продолжил шить, а Эрен сидел ошарашенный и не знал, что ещё сказать, хотя вопросов теперь в голове было в сотню раз больше.       — А… Где вас… так?       — В горячей точке.       — А почему вы пошли работать сюда?       — Я по образованию повар. Шить научила мать. Автомат держать научила жизнь. Ещё вопросы будут?       — Нет, — Эрен стушевался окончательно.       Леви вроде и говорил с ним не грубо, но отвечал так, как будто не видит смысла в своей откровенности. Жаль. Эрен теперь очень хотел бы узнать про него побольше.       — А ты как решил, что работать в школе твоё призвание?       — Чего? — искренне удивился Эрен и рассмеялся, увидев на лице Леви явно саркастическую улыбку. — Да мы с ребятами, с Микасой и Армином, пошли в разные места. А в результате все оказались здесь. Так получилось. Школу, по правде сказать, терпеть не могу. Дети — ужасные. Я таким не был.       — Да ну? — ухмыльнулся Леви. — Кажется, кто-то стареет и начинает брюзжать раньше времени.       — Нет! Ну серьёзно! — начал доказывать Эрен. — Эта Габи просто оторва! Из-за неё я штаны разорвал, — продолжил он возмущаться громко и эмоционально, а когда Аккерман посмотрел на него вопросительно, пояснил. — Растяжку показывал, — и почему-то смутился.       — Жаль, меня там не было, — тихо бросил Леви, следя за строчкой, и тут же закончил работу. — Ну всё, сейчас только нитку завяжу, — забормотал он себе под нос, а Эрен никак не мог понять, чем его притягивает Леви так сильно, что хочется сделать один шаг вперёд и поцеловать гладкие чёрные пряди волос. А ведь хотелось так сильно, что он уже губами почувствовал их чистоту и шелковистость.       Леви тем временем продел нитки шва на одну сторону, завязал их в узелок и обрезал кончики.       — Ну вот, — он встал со стула, поднимая штаны в руке, смахнул катушку со стержня и та поскакала по полу, разматываясь по дороге.       Эрен сорвался с места, не думая, и рванул вслед за ней.       — Эрен!       Катушка перемахнула через порог и помчалась дальше, Эрен насилу поймал её, а, когда распрямился, почти нос к носу столкнулся с биологичкой.       — Ой! — он в мгновение ока весь снова стал красный.       — Эрен! Какая встреча! — она отошла на шаг и оглядела его с головы до ног. — Изящные ножки, — она поиграла бровями, при этом так улыбаясь, будто хотела из них накрутить котлет.       — Я это… тут…       — Эрен, ты забыл свои штаны! — раздался голос Леви из кабинета.       — Я, пожалуй, попозже зайду, — опустив глаза, Зоэ развернулась и зашагала обратно.       — Эй! — позвал Эрен шёпотом. — Ханджи!       — Да, да, — подтвердила она. — Это не то, о чём я подумала, — и, рассмеявшись низким зловещим смехом, скрылась из глаз.       Эрен вздохнул, чертыхнулся про себя и взялся наматывать нитку на катушку-беглянку. Виток за витком он делался ближе к двери кабинета и к Леви, и сердце его от этого стучало всё чаще и всё сильнее. А когда Эрен вошёл в кабинет и встал рядом с ним, Леви протянул ему руку, держа за кончик красную нитку тремя пальцами: большим, мизинцем и безымянным. Эрен невольно замер, глядя на его руку, и снова от жалости к ней почувствовал боль. Он поднял взгляд и посмотрел Леви в лицо, но на этот раз всё внимание сосредоточил на зрячем глазе. Бледно серая, как капля воды, прозрачная радужка одновременно немного пугала и цепляла за что-то живое внутри. Эрен себя почувствовал рыбкой, пойманной на крючок.       Ещё немного и он наклонился бы, чтобы поцеловать Аккермана, как ему невероятно сильно хотелось, но тот вдруг сказал:       — Прикольные у тебя трусы. — И Эрен едва от стыда не взорвался, потому что надпись через весь зад: «Титан», слишком ярко всплыла перед его внутренним взором. — Сам выбирал или друзья подарили?       Можно было, наверное, соврать, но Эрен врать не любил, он от этого сильно краснел, а куда уж сильнее в его ситуации.       — Сам.       — Фанат химии?       Эрен и тут мог соврать, но тоже не стал.       — Нет. Это из мультика.       Леви усмехнулся, глядя как будто бы снисходительно, и протянул штаны.       — Носи.       Эрен отдал катушку, забрал свою вещь и осторожно шагнул назад, чтобы не оступиться ещё раз. Только когда Аккерман отвернулся, он смог тихонько вздохнуть и рассмотреть зашитые брюки.       — Ого! Ничего не заметно! Круто как! Я бы так в жизни не зашил. — Он быстро оделся и снова застыл под пристальным взглядом Леви, который вернулся за свой учительский стол. — Не знаю, как вас и благодарить. Алкоголь вы не пьёте. Конфеты, наверное, тоже мимо…       — Ты хрен любишь?       — Чего? — Эрену показалось, что он ослышался, у него едва челюсть на пол не упала. В голове зароились и загудели мысли одна безумнее другой, среди них была, например, и та, что Леви с ним заигрывает таким странным образом. Эрен, кажется, побледнел, а потом покраснел обратно с такой ужасающей скоростью, что кровь едва из носа не потекла.       — Хрен, Эрен, приправа такая. Нравится?       — А! — он с трудом перевёл дух и, нервно посмеиваясь, ответил. — Да, конечно. Смотря с чем, но в принципе да, нравится. А почему вы спросили?       — Ты сказал, что не знаешь, как меня благодарить, — Леви откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. — Мне матушка из деревни прислала хрена целый мешок, — он говорил теперь медленно, с мягкой улыбкой и как будто немного, самую малость, манерно. Эрен смотрел на него, не отрываясь. — Если его не переработать в ближайшие несколько дней, боюсь, он заплесневеет. Не хотелось бы, чтобы её труды пропадали зря, хоть это и сорняки. Она с неделю его выкапывала.       — Вы хотите, чтобы я вам помог?       — Да, придёшь ко мне с утречка в субботу и поможешь его переработать, — Леви взял блокнот, записал в нём что-то, оторвал листочек и протянул Эрену. — У тебя же нет занятий по субботам?       — Неа, — ответил он, забирая листок с адресом, посмотрел на него, убедился, что это именно адрес, и засунул поглубже в карман.       — Очень хорошо, — Леви навалился локтями на стол и подставил левый кулак под подбородок. — А результатом потом поделимся с коллегами, я всё равно его столько не съем, — только теперь Эрен понял, что Аккерман с ним говорил так, как будто и вправду заигрывал, и у него от этой догадки язык онемел.       — Угу, — согласился с готовностью он, хотя не имел понятия, что ему предстоит. Он ещё ни разу в жизни хрен не перерабатывал.       — А если дома есть стеклянные банки, возьми с собой, пригодятся.       — Угу, — снова кивнул Эрен.       Леви скользнул по его груди странным, но очень приятным взглядом, от которого ощущения остались, как от прикосновения.       — Суббота уже послезавтра, если что, — заговорил он, снова взглянув в глаза Эрену, а ему показалось, что пуля прошла навылет сквозь его голову.       — Да, — ответил он заторможено, но тут же сообразил, что пора ему сматываться, пока у него, и вправду, кровь носом не хлынула. — Значит до послезавтра. Я тогда банок с собой принесу, поесть что-нибудь захвачу, — затараторил он, пятясь спиной к двери. — Хотя у вас же, наверное, много всего наготовлено, вы же повар. Да.       — Эй, Эрен, — остановил его Леви одним своим окликом, глядя так ласково, что у того чуть коленки не подкосились. — Смену белья не забудь.       — Зачем?       Леви улыбнулся, пожал плечами.       — Я не уверен, что мы с тобой за день управимся. Хрена действительно целый мешок.       — А, понял.       Эрен резко развернулся и под выкрик Леви: «Осторожно!», чуть не врезался лбом в закрытую створку двери, оказалось, что только пнул от души.       — Всё хорошо, — махнул на прощание он и вышел за дверь.       Главное было теперь дожить до субботы.