Opaque glass box

Агнис приоткрывает глаза, взор коих ещё слегка помутнён. Откуда-то сверху льётся поток яркого и тёплого света. Живого, ласкового. Неужели, это и есть то самое мифическое солнце? Куда-то пропадает адская разрывающая боль в груди, теперь лёгкие свободно наполняются пропитанным необъяснимой свежестью воздухом, а сердце размеренно стучит в спокойном ритме, более не грозясь вот-вот взорваться. Пропадает и словно следующий в последнее время за ним везде по пятам холод, а тело благодарно впитывает внезапное тепло. Усталое, избитое изнуряющими тренировками, оно ощущается теперь лёгким, как птичье пёрышко. Взгляд потихоньку начинает фокусироваться и теперь ясно различает будто бы отражающие голубое-голубое небо стеклянные стены, устремленные в бескрайнюю вышину. Агнис махом садится и поражённо осматривается вокруг: он оказался в странной.. коробке? Буквально несколько квадратных метров площадью мерчающего белого пола, но поражающая своей высотой. Казалось даже, что вверх она просто-напросто бесконечна. Всё бы хорошо, но.. Тишина. Она практически осязаемо давит, сжимает со всех сторон до звона в ушах. Пустая и объективно безопасная коробка, подарившая физический покой, из-за неё кажется необъяснимо жуткой, особенно когда после осознания этого ощущения сердце продолжило как ни в чём ни бывало отбивать свои глухие удары. Тук-тук. Тук-тук. Мелкими волнами тихого прибоя стали накатывать воспоминания последних минут.. Интересно, увидя его мучения, хоть кто-то испугался, запереживал, или всем было абсолютно всё равно на эгоистичного Агниса? Может, кто-то даже порадовался или засмеялся. Уж эта подлая, мстительная женщина точно. А что Баам? Этот светлый комочек наивных и детских чувств наверняка очень расстроился, может даже проронил пару слезинок - вспоминая его реакцию на смерть его подружки из Йеон, можно предположить и такое. Агнис тогда лишь холодно пожал плечами, только при друге изображая грусть. Тук-тук. Тук-тук. Парень протягивает тонкую руку с идеальной кожей и аристократичными пальцами вверх, навстречу тёплым лучам. Они чем-то напоминают каштановолосого - высоки, добры ко всем, но так непонятны и чужды этому миру. Куну никогда не достичь такой чистоты в душе. Сюрреалистичное небо стало медленно заполняться облаками. Поначалу лёгкими, практически прозрачными перестыми, затем на смену им пришли объёмные кучевые, а потом уже - чернильно-чёрные штормовые тучи. Последний лучик света словно на прощанье "полгадил" парня по щеке, исчезнув через секунду в тёмной массе. Ещё секунда - и она начала стремительно падать прямиком вниз. Не было страха и паники - лишь ровный пульс и безразличный взор, направленный на пласт тьмы, из которого, казалось, вырвались хлыстами особо "буйные" части. Агнис знает, что он точно не антагонист в этой истории - те всегда проигрывают, в то время как победителей кличут героями. А сам он никогда не проигрывает. И остановившийся в сантиметрах от светло-голубых волос "потолок" лишь подтвердил догадку. Впрочем, герои и не погибают столь бесславно, как он. Практически осязаемая тьма заволокла всё пространство вокруг, оставляя парня одного в пробирающем до костей холоде. Тук-тук. Тук-тук. Вообще, Агнис, сколько себя помнил, всегда был один. Даже если думал или, по крайней мере, надеялся, что это не так. Родную мать заботил лишь собственный социальный статус, а вовсе не благополучние сына. Сестра думала о становлении Принцессой Захард, а Кисее было интересно только холодное оружие. Что уж говорить про отца, которого Кун видел раз или два за всю свою жизнь. А Мария.. Та подолгу выслушивала его рассуждения о политике, морали, литературе, да даже о смысле жизни в конце концов, затем рассуждала на похожие темы уже сама. Парню казалось, будто вот он - тот самый человек, которому искренне интересен весь окружающий их мир, искренне интересен сам Агеро. Хах, как же глубоко он тогда заблуждался. В итоге Мария всё равно предала его. Выбросила из головы, как ненужный, наскучивший аксессуар в бесконечном гардеробе Принцессы. Лишила в миг всего - дома, уважения, того фальшивого подобия семьи! Тогда в голове Агниса вспыхнула одна вещь: людям, не только всем подряд, а даже близким, твоя искренность на самом деле абсолютно не нужна. И ему стало в разы легче. Парень стал держать все свои мысли, переживания, банальные эмоции внутри собственной души, чтобы никто больше никогда в жизни не смог задеть чувства или вообще хоть на йоту приблизиться к этому. День за днём, год за годом наращивалась маска хладнокровности и бессердечия, и в один момент он вдруг понял, что ему тоже стала чужая искренность не нужна. Это даже порой стало раздражать, особенно когда с её помощью люди старались как-то подмазаться или специально расположить к себе. Впрочем, тогда это искренностью уже и назвать-то нельзя - простая имитация. Осознание этого, можно сказать, напрочь убило веру Агниса в людей. Но как бы то ни было, они парадоксально ему нужны. Без глупости прочих нельзя казаться умным, без слабости - сильным. Парень вновь, безмятежно закинув руки за голову, лёг на пол. Разве что на этот раз тот оказался сделан из индивелых, испещрённых впадинами, трещинами каменных брусков. Сейчас любой притаившийся во тьме монстр мог бы с лёгкостью незаметно напасть и вмиг разрубить Агниса на мелкие кусочки. Только вот Кун давно понял, что в дебрях своей души сам стал тем самым монстром. Тук-тук. Тук-тук. Антонимы ли хладнокровие и огонь внутри? Многие скажут, что да, определённо. Но ведь вот, что странно - когда твоё сердце ярко горит и горит, в один момент внезапно становится прочным льдом. Боль не уходит, она лишь меняет свою структуру, способы выражения. Так получается, что это лишь разные вариации одного и того же. С личным смыслом жизни всё идентично. Поначалу у всех он настолько высок, что, казалось бы, недосягаем. Только вот способ достичь его почти всегда один единственный верный. С возрастом, опытом меняется основная цель, становится более приземлённой, корыстной, меркантильной, но благодаря этому становится больше пространства для манёвров. Потолок опускается, отодвигаются стены. Места столько же, оно просто распределяется по-другому. － Акула не может плавать с мелкой рыбёшкой вечно. － Медуза. － Что? － Я - медуза. И зайду настолько далеко, насколько потребуется. Просто двигаться буду немного иначе. Медузы не испытывают эмоций. Им безразличны чужие проблемы, как, впрочем, и свои собственные тоже. Они не задаются вопросами о морали, они просто что-то делают. Их яд - защита, но также и лучший в мире способ нападения. Ещё издревле его называли "тихим убийцей Королей". Медузы никогда не влюбляются. Они просто плывут мимо - мимо друг друга. Мужская особь просто открывает рот и выпускает сперму, женская особь проплывает сквозь неё и методично вбирает в себя. Вот и вся любовь. Аккуратно. Никто ни до кого не дотрагивается. Ни драмы, ни страсти, ни боли. Их потолок низок, но они не обращают на это внимания. Они бессмертны. Тук-тук. Тук-тук. Шаги эхом разносились по бесконечности. Спёртый, холодный воздух обжигал лёгкие запахом затхлого подземелья. Сколько он уже идёт? Может быть, всего пару минут, а может - годы. Ограничивающих стен больше нет, лишь тёмный потолок сверху. Тишина при остановках не давит, как в той идеально-светлой коробке. Здесь она только дополнительный атрибут для поддержания атмосферы. И, честно, Агнис хочет выбраться отсюда, увидеть других людей, вновь начать строить амбициозные планы, но что-то необъяснимо привлекает его в этой холодной, беспроглядной тьме. Может, он всё же злодей?