Ромашки

Рэй заметно нервничал. Он не был уверен, что в этом магазине будет именно то, что ему нужно, но попробовать стоило. В конце концов, этот единственный остался. Рэй обошёл три цветочных магазина, но так и не нашёл искомых цветов, поэтому вся надежда была на эту небольшую лавку. По крайней мере, Анна сказала, что здесь они уж точно должны быть. С глубоким вдохом он отворил стеклянную дверь. В нос ему тут же ударил приятный запах множества разнообразных цветов. Над головой раздался звон колокольчика, оповещающий о приходе нового клиента. Женщина, стоявшая у кассы, сразу обратила на это внимание. — Добрый день, — поздоровался с ней Рэй, проходя внутрь и начиная разглядывать цветы. — Я ищу кое-что, не могли бы Вы мне помочь? — обратился он к ней. — Да, конечно, — с улыбкой ответила женщина. — Что именно вас интересует? Розы, тюльпаны, гвоздики? — Ромашки. — Ромашки? — задумчиво переспросила она. — Кажется, у нас оставался один букетик. Погодите, сейчас посмотрю. Рэй прислонился спиной к стене, став покорно ждать. Пока женщина ходила в самой дальней части магазинчика, он без особого интереса разглядывал товар. Цветочный запах кружил ему голову, и потому он хотел как можно скорее покинуть это место. Хотелось побыстрее вернуться домой, чтобы успеть завершить все приготовления к вечеру. Вообще, Рэй терпеть не мог цветы. Особенно с большими бутонами. От них исходил уж слишком приторный запах, который он всегда терпеть не мог. И он бы ни за что в жизни не пошёл в цветочный магазин, если бы не Норман. — Вот, нашла, — раздался громкий голос женщины, и через пару минут она вынесла в зал небольшой букет из ромашек. — Спасибо за помощь, — холодно поблагодарил её Рэй, подходя к кассе. — Сколько с меня? — Десять долларов. Он кивнул и, ловко вытащив из кошелька одну купюру, бросил её на стол. Женщина приняла её, после чего стала упаковывать букет. — Ваша девушка любит вещи попроще, да? — как бы невзначай поинтересовалась она. Рэй на мгновение замешкался. Честно говоря, он даже не знал, что на это ответить. Ну не скажет же он, что эти цветы не для девушки, а для парня. Но довольно быстро он взял себя в руки и негромко пробормотал: — Да, ей очень нравятся простые и незамысловатые вещи. А сердце в груди отдалось неприятным болезненным ударом, стоило ему вспомнить, почему он выбрал именно ромашки.

***

Норман устало опустился на кровать. Голова гудела от очередной бессонной ночи, суставы ныли от долгого сидения в одной позе. Сегодня он снова до поздней ночи возился с бумагами, лишь бы только не ложиться спать. Он не хотел возвращаться в эту комнату. Не хотел опять всю ночь ворочаться в постели в безуспешных попытках заснуть. Не хотел снова оставаться наедине со своими мыслями. Норман работал всё свободное от поисков Эммы время. Пытался хотя бы ненадолго отвлечься от навязчивых мыслей, что преследовали его вот уже несколько месяцев. Но сколько бы он ни старался сосредоточиться на бумагах, у него никак это не получалось: голова была забита совсем другим. Он думал о ней, об Эмме. Он вспоминал о ней постоянно, каждую минуту, каждую секунду своей жизни. Он просто не мог выбросить её из головы. Да и не хотел, откровенно говоря. Сегодня у Нормана день рождения, и он совсем не хотел его отмечать. Настроения не было. Да и смысла он в этом больше не видел. Зачем устраивать праздник, если Эммы нет больше рядом? А без неё он и не нужен ему вовсе. Без Эммы для него теряло смысл абсолютно всё, и его собственный день рождения в том числе. Он вспоминал те счастливые дни в Благодатном доме, когда они с Эммой ещё не знали правду, когда их жизнь была безмятежной и беззаботной, и на душе у него становилось особенно гадко и паршиво. Он хотел бы проснуться на лет десять назад, когда все дети были живы, когда главными их проблемами были разбитые коленки Эммы и пустяковые простуды, когда он мог по-настоящему улыбаться и быть счастливым. Когда она была с ним рядом. Норман скучал. Невыносимо сильно скучал по ней. Каждый день он только и грезил мечтами о том, чтобы поскорее её отыскать. Теперь он был уверен: больше он её не отпустит. Никогда. Нет, он больше не потеряет её. Но поиски никаких результатов не давали. Его это убивало. Он совсем не желал мириться с тем, что Эммы больше нет с ними. И для себя он уже решил, что будет искать её, даже если все остальные опустят руки. Однако сегодня он позволил себе побыть немного слабым. Как-никак, это ведь его личный праздник. С раннего утра и до позднего вечера Норман работал. Руки болели, пальцы так и норовили выронить ручку, перед глазами то и дело маячили чёрные пятна, но он всё равно продолжал упорно писать. Ребята неоднократно заглядывали к нему, просили немного передохнуть, но он только улыбался им в ответ и говорил, что с ним всё в порядке. Лгал. Он лгал им всем. И себе тоже. Обманывал сам себя, из раза в раз повторяя, что всё хорошо. Это была самая жалкая и неправдоподобная ложь в его жизни. Эмма не одобрила бы. Нет, она бы точно разозлилась бы на него. Сказала бы, что он идиот. И она была бы права. Но Эммы здесь нет. Норман совсем один в этой холодной и такой пустой комнате. Здесь очень тихо, и ему казалось это пугающим. Хотелось, чтобы кто-нибудь пришёл и разрушил эту проклятую тишину. Пусть это будет кто угодно, лишь бы только не сидеть тут одному. — Норман, — голос Рэя, заглянувшего в комнату, показался ему даже слишком громким. Настолько, что он невольно вздрогнул от страха. Однако, поняв, кто это, быстро успокоился. — Норман, ты не занят сейчас? — Нет, не занят. А что такое? — Отлично. Не против, если я зайду? — Конечно, проходи. Рэй проскользнул в комнату, держа руки за спиной, и плотно закрыл за собой дверь. Норман обратил на это внимание почти сразу. Ему даже стало любопытно, что такое он там прятал. Тем более, у него очень странное выражение лица. Да и улыбался он как-то уж слишком подозрительно. Наверняка ведь что-то задумал. — Что ты там от меня прячешь, Рэй? — поинтересовался Норман, пытаясь заглянуть другу за спину, однако тот не давал. — Ну покажи, что там у тебя… — Это сюрприз, — с лёгкой улыбкой протянул Рэй. — Давай, закрывай глаза. И даже не думай их открывать, пока я тебе не скажу. Норман только пожал на это плечами и послушно закрыл глаза. Рэй, дождавшись, пока он сделает это, медленно приблизился к нему. Послышался какой-то шорох, а потом Норман почувствовал, как ему на голову одевают что-то круглое. Дотронувшись до этого пальцами, он понял: венок. — Открывай, — скомандовал Рэй, отойдя от него на шаг. Как только Норман открыл глаза, он тут же повернулся к зеркалу. На мгновение он застыл, удивлённо разглядывая своё отражение в зеркале. А потом на его лице впервые за долгое время появилась пускай и слабая, но всё же улыбка. Ромашки. Рэй сделал ему венок из ромашек. Почти такой же, какие плела в детстве Эмма. — Нравится? — спустя недолгую паузу спросил наконец Рэй. — Да, очень… — кивнул в ответ Норман, разглядывая венок. — Но где ты их взял? Ещё ведь рано для ромашек… — Купил в магазине. Но это ещё не всё, — он улыбнулся и, поймав на себе вопросительный взгляд Нормана, достал из-за пазухи фотоальбом. Тот самый, который ему подарили на пятый день рождения вместе с фотоаппаратом. Последним, к сожалению, пришлось пожертвовать, но вот альбом Рэй сохранить всё-таки смог. Весь остаток вечера они разглядывали фотографии. Просто молча листали страницы альбома, иногда задерживаясь на самых памятных снимках. С каждым из них было связано множество чувств, эмоций и воспоминаний. Плохих и хороших, весёлых и грустных. Рэй старался запечатлеть на плёнке все самые важные события в их жизни, поэтому в альбоме было много фотографий с различных праздников. Но попадались и повседневные. Например, где Норман и Эмма собирали цветы для мамы. Или где они уснули вместе на диване в гостиной. Все эти снимки были важны им. Но особенное внимание они уделили одному единственному. Самому первому, на котором Эмма и Норман жмурились от слишком яркой вспышки. Это было их первое совместное воспоминание, которое удалось задокументировать. И оба очень дорожили этой фотографией. Как-никак, это ведь память. Сидя рядом с Рэем и листая вместе с ним пожелтевшие от времени страницы фотоальбома, Норман чувствовал странное умиротворение. Рядом с ним ему было спокойно. Наверное, ему он доверял даже больше, чем себе самому. И теперь, когда Эмма исчезла, он был единственным близким для него человеком. Рэй был тем, кому Норман мог позволить увидеть себя слабым. И засыпая сегодня у него на плече, он наконец понял: он не один. У него есть Рэй. И вместе они пройдут через все трудности. А ещё обязательно найдут Эмму. А Рэй просто был рад, что смог сделать дорогого ему человека хотя бы чуточку счастливым.