***
С первыми лучами солнца, злая как чёрт, Сакура чуть ли не выпинывает из двойного спальника мирно дрыхнущего Наруто. И начинается: ты храпел, сопел, пердел, руки-ноги раскинул, меня, бедную, в угол зажал, выспаться не дал (подчеркнуть всё). Эро-сенсей, посмеиваясь, на скорую руку готовит завтрак, Узумаки сонно чешет голову, а розоволосая клянётся, что с сокомандником ни за что больше вместе в спальнике не будет — уж лучше у тлеющего костра на голой земле, чем так. Троица продвигается всё дальше и дальше вглубь страны Рисовых Полей, всё ближе и ближе к логову Орочимару — так им хочется верить. «Интересно, Саске хорошо питается?» «Надеюсь, Саске тренируется, чтобы стать сильнее». «Боюсь, как бы Орочимару не навредил Саске. Но он же Учиха? С Шаринганом. Он справится». Джирайя и генины бесшумно передвигаются по деревьям, молча, ибо обсуждать нечего: до нового населённого пункта или просто встречи с другой живой душой они ничего нового не узнают. А скрытая деревня Звука на то и скрытая, что её местоположение неизвестно. Решают прочёсывать лес. Сакура и Наруто — сработавшиеся вместе напарники, сенсею не требуется много усилий, чтобы подстроиться под них. Командная работа спорится, а параллельно можно думать. И Харуно не брезгует этой возможностью. Задумывалась ли когда-нибудь девушка, что рано или поздно ей придётся сделать это с мужчиной? Не очень. Конечно же, она хотела бы, чтобы Учиха был её первым, но будем реалистами — он с сокомандниками-то не общается почти, что уж там говорить про поклонниц. Саске явно не похож на того, кто гуру в этом. И Сакуру это немного тревожит: она хочет, чтобы всё прошло хорошо, а для этого нужен опытный партнёр. И это явно не наследник великого клана. Зато Саннин бы подошёл, не зря же он настолько популярен у девушек… И от этой мысли словно всё тело передёргивает, словно разряд пропускает. А Эро-сенсей и на самом деле хорош: широкоплечий, мощный, подтянутый. От него так и ощущается исходящая сила и мужественность, что розоволосую как магнитом тянет ближе, хочется подчиниться и ощутить эту приятную власть над собой. Вот Джирайя отдаёт команду подчинённым, и его низкий, слегка вибрирующий голос внезапно вызывает мурашки по спине, словно окутывает мягко со всех сторон. Коты так мурчат. Сакура любит кошек. Они исследуют квадрат леса за квадратом, и когда учитель не дурачится, то от него глаз не оторвать: серьёзный, сосредоточенный, все движения точны и отточены — ничего лишнего. Они делают привал, чтобы приготовить обед, но и тут Харуно не может избавиться от своих мыслей: его руки такие большие и сильные… Она никогда не задумывалась, что подобные вещи могут вызвать в ней такой отклик, но она хочет ощутить эти крупные ладони на своём теле так сильно, что аж скулы сводит. А ещё волосы. Белые, длинные, жёсткие и словно бы колючие, девушка касается кончика хвоста, когда идёт принести воды. У неё другие: мягкие и пушистые, но от этого контраста шевелюру Саннина хочется тискать только больше. Снова прочёсывание леса — безрезультатное и изматывающее занятие; снова короткие взгляды украдкой, опять неприличные, разжигающие желание мысли; вновь привал и приготовление пищи. С недовольным ворчанием Наруто приказывает Эро-сенсею быть приличным, заползает в свой отдельный теперь спальник и быстро засыпает. Джирайя и Сакура ложатся тоже, соприкасаясь боками в узком пространстве из-за широких мужских плеч. Розоволосая голова гудит, как пчелиный улей, от вопросов: Как лечь? Куда деть руки? Должна ли она лежать на спине? А повернуться на бок? Ей притвориться спящей? Прижаться к нему? А если он не поймёт? Тем временем мужчина отворачивается на другой бок и, кажется, проваливается в сон. Она попробует отправиться в царство Морфея тоже, но только сначала немного успокоится от такой внезапной близости. Кровь гулко стучит в ушах, сердце трепыхается быстро-быстро, как раненая птица, и Сакура чувствует, как горят её щёки. Кажется, их жаром можно было бы согреться холодной ночью. Девушка тоже отворачивается, устраивается поудобнее, наконец-то успокаивается, стараясь заснуть. Как вдруг чувствует лёгкое тёплое касание чужой ноги к своей ступне. И кровь снова несётся по венам, потому что так аккуратно невозможно сделать во сне. Он притворяется. Харуно призывает весь свой хвалёный всеми контроль над чакрой, чтобы не сбиться с мерного ритма дыхания. Кажется, удаётся. Спустя пару минут Саннин ложится на другой бок, осторожно кладя свою ладонь на живот ученице. Это просто рука мужчины на талии, ничего такого, но розоволосой кажется, что она сейчас сознание потеряет. Главное — держать под контролем ритм дыхания. Джирайя придвигается ближе, слегка прижимаясь мускулистой грудью к худой спине, по которой пробегают мурашки, хотя всё тело словно горит огнём. Хочется провалиться в эту теплоту, хочется объятий, его рук везде. Но в то же время сердце словно замирает в ледяных тисках: что, если он поймёт, что она не спит? Что, если разгадает её коварный план? Время медленно ползёт, а Саннин придвигается ещё ближе — водит теперь грубоватым пальцем по плечу, спине, бедру, чертит лишь ему понятные невидимые узоры. Щекотно. И приятно до дрожи. Вскоре она разворачивается лицом к мужчине; не открывая глаз, притворяется спящей, обнимает его, сама жмётся ближе, хочет больше тепла. Сенсей замирает, кажется, не дышит даже от удивления, но с облегчённым выдохом возвращает свою ладонь на законное место, только уже на спину, нежно поглаживая. Первое предвкушающее возбуждение успокаивается вежливыми, аккуратными движениями чужих рук, и девушка забывается неглубоким сном.***
— Сакура-чан, ты не выглядишь отдохнувшей, ты плохо спала? — словно заведённый, Наруто гориллой прыгает вокруг Харуно. — Долго не могла заснуть, — зевает она. — Вот видишь, надо было со мной ложиться, со мной таких проблем не было бы! — ЧТОБЫ ТЫ, ЗВЕЗДОЙ РАСКИНУВШИСЬ, МЕНЯ ИЗ ЗАКРЫТОГО СПАЛЬНИКА ВЫДАВИЛ?! — звонкий удар прилетает Узумаки по голове. — Тише-тише, по моим подсчётам, завтра мы уже в любом случае натолкнёмся на логово Орочимару, — усмиряет их Джирайя. Сегодня Саннин задумчивее, чем обычно, и розоволосая уже боится, что он действительно не спал и догадался о её намерениях. Хотя конечно же так всё и есть: во сне невозможно так шевелиться, да и в этом и смысл, чтобы Эро-сенсей понял, чего она хочет. Во время обеда, когда непоседливый Узумаки убегает за каким-то непонятным животным, смутно похожим на детёныша кабана, мужчина неожиданно говорит: — Ты во сне меня обнимала. — Наверное. Надеюсь, вы были не против, Джирайя-сама, — улыбается девушка, чувствуя, как заливает стыдливым румянцем щёки. Она ловит себя на мысли, что, захваченная в плен новых ночных ощущений, совсем не вспоминала про Саске. Это немного странно. Но она обязательно найдёт Учиху и вернёт его в Коноху, а сейчас её интересует более насущная проблема — она связана с соблазнением Эро-сенсея. Но внезапно появляется ещё одна: конечно же, им троим приходится удирать от разъярённой кабанихи, спасибо Наруто. «Сакура-чан меня убьёт». «Убила бы, блядский юный натуралист!» «Господи, как его одного в Деревне без охраны оставляют, он же буквально везде найдёт себе проблем на голову. Тут и врагов не надо — сам убьётся». В течение дня, пока джинчурики отворачивается или не видит, Харуно ловит на себе проницательные цепкие взгляды учителя, а хитрая ухмылка и многозначительно поднимаемые брови обещают так многое сегодня ночью. О да, девушка определённо хочет поцеловать эти губы и погладить красные линии на щеках. Едва Узумаки засыпает, Джирайя покидает своё насиженное место у костра и заползает в спальник к Сакуре, лежащей на боку. Он кладёт руку на чужой живот, подтягивает к себе, прижимая к сильной груди, и девушка чувствует: он уже без кимоно и своего красного хаори, в сетчатой майке на голое тело, и от этого щёки предательски вспыхивают, а вибрирующий шёпот звучит прямо в уши: — Захотела соблазнить сенсея? Поздравляю, у тебя получилось. Я никогда не спал с обучающимися, но ты будешь первой. И ведёт языком по шее, прикусывает мочку уха, смешивая наслаждение с щепоткой боли, вырывая шумный несдержанный вздох. — Тебе лучше быть тихой, мы ведь не хотим, чтобы Наруто это увидел, правда? Рука скользит по бедру, сжимая его, очерчивает худое колено, мягко оглаживает внутреннюю сторону бедра, и розоволосая, чтобы скрыть звуки удовольствия, откидывается на учителя, ловя своими губами чужие: тёплые, обветренные. Саннин сразу отвечает, осторожно проталкивая язык в рот девушке, и жадно исследует его, ловя своим возбуждённые выдохи. Он расстёгивает молнию до самого низа, разводя полы красного платья, другую руку просовывает под отставленным в сторону локтем Харуно, и горячие ладони сжимают маленькую аккуратную грудь под удивлённый нечленораздельный возглас, утонувший в очередном влажном поцелуе. Ловкие, сильные, слегка грубоватые пальцы умело ласкают быстро твердеющие соски, пощипывают, потирают между указательным и средним, обводят чувствительные ореолы, а Сакуре кажется, что она сходит с ума. Тело перестаёт слушаться, повинуется лишь зову наслаждения, плавится в мужских объятиях. Девушка может лишь подставляться под ласкающие касания, краем сознания цепляясь за мысль, что надо стараться быть как можно тише. В голове проносится: «С Ино было совсем не так». Подруга делала всё робко, аккуратно, нежно. Эро-сенсей же уверен, отточенными сотни раз движениями удерживает на грани удовольствия и приятной слабой боли. Одна рука поглаживаниями скользит по животу, бёдрам, проникает между ног, мягко мнёт внутреннюю сторону бедра. — Ты уже такая мокрая, мне нравится… Позволь сделать тебе приятно, — и ей едва хватает сил выдохнуть тихое «да». Джирайя немного разводит ноги девушке, приспускает зелёные шорты, скользит пальцами в горячую влажность, не проникая внутрь, ласкает чувствительную горошинку, выцеловывая длинную шею. Вот мужчина подаётся бёдрами вперёд, позволяя ногой ощутить собственное твёрдое возбуждение. — У меня встал вопрос — это твой первый раз? — Да, — поскуливает тихо, заводя руку за спину и накрывая член рукой, аккуратно поводя вниз и вверх. — Хорошая девочка. Только тише. И вводит аккуратно и медленно палец внутрь, следя — не вскрикнет ли. Больно немного. Харуно закусывает с силой губу и лишь кивает — можно дальше. Когда остаются только приятные ощущения, добавляется ещё один, а потом и третий. Но очень скоро Сакуре хочется большего: она потирается задницей о сенсея, бесстыдно прижимаясь к горячему возбуждению, просит продолжения. — Не бойся, — и чужая ладонь накрывает рот, чтобы громкие звуки не разбудили напарника. Влажные поцелуи спускаются по линии челюсти, шеи, к плечам, отвлекая от первого проникновения большого члена. Розоволосая всё же тихо вскрикивает, прикусывает руку, но не пытается отстраниться. Саннин подтаскивает девичьи бёдра ближе, заставляя прогнуться, давая время привыкнуть к размеру, и начинает двигаться, вновь уделяя внимание груди, но не убирая руку со рта. Толчки резковатые, мощные, до приглушённых спальником пошлых шлепков кожи о кожу, с небольшими промежутками. Харуно инстинктивно прижимается ближе, насаживается сама, словно в беспамятстве от удовольствия лижет мужскую ладонь, тихо постанывает от ощущения наполненности. Размеренные движения возбуждают только сильнее, ей кажется, что в спальнике уже лужа от её смазки; жар внизу живота нарастает, а от частого поверхностного дыхания не хватает кислорода, кажется, ещё немного — и задохнётся удовольствием и недостатком воздуха, когда по всему телу пробегает короткая судорога. Внутри всё пульсирует, и она замирает от неожиданности: что это? Джирайя, не выходя из неё, целует под ухом, убирает руку со рта. — Поздравляю с оргазмом. Если хочешь, можем продолжить. — Пожалуйста, сенсей. Коротко рыкнув на ухо, он давит в плечо, заставляя лечь на живот, наваливаясь сразу сверху и прижимая горячим весом. Упирается ладонями по обе стороны от неё, не давая возможности вырваться из живых тисков. — Ты же так хотела моей власти? — и первый резкий толчок до упора срывает с припухших губ пошлое поскуливание. — Кстати, ты теперь должна сама себя контролировать, чтобы не разбудить Наруто. У меня заняты руки, — в голосе слышится коварная ухмылка, но он прав — Сакура сама хотела. Девушка до боли прикусывает костяшки на кулаке, чтобы не застонать в голос. Она растворяется в жаре чужого тела и терпком, слегка смешанном с потом мужском запахе, который окончательно отключает голову. Розоволосая не замечает, как мечется под Эро-сенсеем, как тихо стонет, оставляя на руке белые отметины от зубов, как тонкая ниточка слюны стекает с уголка рта, капая на спальник, как она, прося, прогибается в пояснице, подмахивая бёдрами, хотя её уже и так откровенно вдалбливают размашистыми движениями в спальный мешок. Джирайя выходит из неё, обильно кончая на задницу, а у Харуно словно деревенеют мышцы, и всё пульсирует внизу живота. Отдышавшись и убедившись, что джинчурики спит, учитель подхватывает ученицу на руки и аккуратно несёт до ручья неподалёку. Помогает смыть пот и следы их развлечения, обмывается сам. — А теперь быстро спать, Сакура.***
— Сакура-чан, ты выглядишь не выспавшейся. — Сакура-чан, у тебя круги под глазами. — Сакура-чан, ты странно идёшь, у тебя болят ноги? Неугомонный Узумаки крутится вокруг подруги: то в лицо заглянет, то рядом сядет, то задумчиво голову чешет. — Отстань, Наруто, не до тебя сейчас. — Что-о-о?! И ты даже меня не ударила? Сакура-чан, что с тобой? Это подозрительно! Какая муха тебя укусила? И он вертит головой между розоволосой и Джирайей, тыкая в сторону девушки пальцем и показывая на лице максимальную степень неверия, но Саннин лишь флегматично пожимает плечами — устала, мол, с кем не бывает? Найденное логово Орочимару оказывается пустышкой: там нет ни Змеиного Саннина, ни Саске, ни даже Кабуто. И сенсей с учениками отправляются обратно в Коноху. Добираются быстрее, потому что уже не нужно прочёсывать лес, можно не останавливаться в почтовых городках, чтобы собрать информацию. Эти ночи они так же проводят вместе, но уже уходя в лес, боясь разбудить подозрительного генина. Молодая шиноби то седлает учителя, привалившегося к дубу, выбирая для себя удобный ритм, то обхватывает руками ствол дерева, опираясь о него щекой, расцарапывая себе грудь до маленьких капелек крови, пока Саннин берёт её сзади. Правда, приходится потом врать Узумаки, что она шла к ручью и споткнулась спросонья, но у доверчивого Усуратонкачи* даже не возникает сомнений. Цунадэ-сама недовольна провалом миссии, однако рада, что все вернулись живыми и здоровыми. И Сакура тоже рада. Особенно такому полезному приобретённому опыту. Для неё честь так познакомиться с Эро-сенсеем из Легендарной Троицы.