Голос Пустошей

В тайном Убежище Барда словно остановилось время. Техническая лампа своим неверным светом окрашивает все предметы в цвета пожелтевших от старости книжных страниц. Сквозь треснувший бетон пола и стен пробили себе дорогу какие-то особо живучие мхи, грибы и прочие растения. В остальном же заброшенный бункер остался совсем нетронутым войной, и внутренние системы, пусть в аварийном режиме, но функционируют. Сколько они так проработают, лидер Изгоев не знает, но в любом случае, ему нужно совсем немного от их ресурса, чтобы неизменно делать своё дело. Бард приходит сюда раз в неделю, после захода солнца, иногда со своей верной спутницей – гитарой, иногда с какой-то чудом уцелевшей книгой, а иногда не берет с собой ничего, кроме собственных мыслей. Наверное, когда-то в этом месте занимались перехватом данных или просто их передачей, однако маргинал придумал иное применение той технике, которую обнаружил и изучил, предварительно избавившись от толстого слоя пыли. Понадобилось время, чтобы все настроить как надо и разобраться в огромном множестве кнопок и рычагов, но торопиться всё равно было некуда. А ещё, так удачно в ржавом ящике для инструментов завалялась выцвевшая и потрепанная инструкция. Бард садится на скрипучий металлический стул и придвигается ближе к панели. Привычными действиями запускает систему. Зажигаются индикаторы, словно лампочки праздничной гирлянды, оживают выпуклые линзы мониторов. Они показывают лишь амплитуды звуковых волн и чистоту сигнала, остальное нужно настраивать на слух, наугад. Благо, слух у Барда действительно очень чуткий, а нужные частоты уже давно пойманы. Под приятное, тихое потрескивание радиоволны Изгой склоняется к микрофону на небольшой стойке и начинает говорить...

***

Если вы живёте в Полисе, в определённой близости от вышек, благодаря которым работают местная сеть, связь и телевидение, то периодически, (обычно благодаря случайно оброненной в разговоре фразе соседа), вы слышите жалобы на какие-то помехи в местном эфире. Ночью, когда большая часть горожан уже отходит ко сну, а в сетке вещания остаются лишь ночные передачи, раз в неделю можно наблюдать странные сбои техники. Обычно слегка раздраженный житель Полиса начинает щёлкать по каналам, пока всё не вернётся в норму, либо пока он не сочтёт, что это знак, мол, пора все выключить и идти спать. Однако ходят слухи, что если более бережно начать выравнивать настройки сигнала, то среди помех и шипения вдруг можно услышать Голос... Тихий, спокойный Голос мужчины, потрескивающий от помех. Он звучит будто из другого мира, рассказывает о временах давно забытых, либо о далёких звездах, а иногда негромко поёт старинные легенды. Так убаюкивающе и размеренно, словно ребёнку перед сном. Мысль о том, что это какая-то радиопередача Полиса, отпадёт у слушателя в первую же минуту – в городе о таких вещах не говорят, а этот бархатистый Голос не похож ни на один из голосов местных ведущих. Понять то, о чем он рассказывает, так невозможно трудно, а где-то в глубине сознания словно пытается пробудиться что-то такое важное, но так давно безнадёжно забытое... Но и выключить, отмахнуться, как от какой-то ерунды, тоже не получается. И стоит один раз поймать этот сигнал, захочешь услышать этот Голос вновь. Даже если не поймёшь ни слова. Бард точно не знает, сколько человек слышит его, и слышит ли кто-либо вообще. Он понятия не имеет, что его выходы "в эфир" стали городской легендой. А горожане даже не догадываются, что один из основателей Полиса таким образом говорит со своим Городом.