Удивительное кухонное открытие

Никогда не поздно сделать невероятное открытие. Хоть в шестнадцать, хоть в тридцать, хоть в девяносто восемь с половиной. Никогда не поздно порадоваться от пришедшей в голову мысли, что твоя жизнь на самом деле не закончилась с окончанием спортивной карьеры. А потом еще и порадоваться тому факту, что ты понял это не в девяносто с хвостиком, а все же в тридцать. Юра так и застыл с надкусанным бутербродом, на несколько секунд забыв, что надо бы прожевать то, что уже попало в рот. Отабек бесстрашно расправлялся со жгучим луком для салата, жуя жвачку и периодически надувая из нее небольшие пузыри. И Юра прокручивал в голове эту мысль: он делает салат с помидорами и сметаной для него, потому что именно такой ему больше всего по душе, потому что это вот такое теплое воспоминание из московского детства. А в миске на столе уже остывают пирожки с картошкой и укропом, а на плите побулькивает лагман, а сваренная лапша ждет встречи с остальными компонентами этого блюда, стопроцентно домашняя, руками Отабека приготовленная. Ему не жалко сил и времени на то, чтобы порадовать его, хотя Юра вообще не привереда, мог бы обойтись и простой яичницей или теми же бутербродами... Но и здесь Отабек подумал о нем: нашел его любимый сыр, вообще запомнил, какой ему нравится, хотя они разговаривали об этом еще на заре знакомства, в знакомый многим из его поколения период, когда переписываешься почти до рассвета и не обсуждаете, казалось бы, ничего важного, а только что-то вроде «какие киношки смотришь?» или «Star trek VS Star wars?», но собеседник — настолько твой человек, что это простое общение доставляет непередаваемое удовольствие. — Я потом доем, — сказал Юра, откладывая половину бутерброда на горку пирожков. — Правильно, нечего набивать живот, если планируется лагман и пирожки. Или сыр паршивый? — Хороший сыр. Просто покурить хочу. Отабек кивнул и метким плевком отправил жвачку в мусорное ведро. Юра отправился на балкон, по-летнему душный, скрипящий рассохшимся деревом. На протяжении двух с перерывом сигарет думалось о всяком. О том, что ему повезло, как удачливому золотоискателю на приисках: судьба подарила ему такое Золото с большой буквы «А»! Лучшего в мире друга, который всегда был на расстоянии вытянутой до мобильника руки. С которым они переживали горе и радость: победы и поражения, влюбленности и расставания (и даже один брак Отабека, закончившийся разводом). Который, пригласив погостить пару недель, будет готовить твои любимые блюда, и даже без кинзы, потому что ты не выносишь ее запаха. Думалось о том, что, хотя фигурное катание ушло безвозвратно, остались люди, с которым оно его свело. Отабек остался, остались Мила и Гоша, а значит, все не так уж и скверно, хоть поначалу и казалось непреодолимой катастрофой. Жизнь не закончилась с концом карьеры, можно сделать новую карьеру и, конечно же, можно, как и раньше, проводить время с хорошими людьми, и в Казахстан ездить, и приглашать к себе друзей, и тоже угощать их чем-нибудь вкусным, приготовленным с мыслью «чтобы гостям обязательно понравилось». Юра погасил окурок, пересчитал оставшиеся сигареты в пачке. Восемь штук, до послезавтра точно хватит. А потом можно будет выбраться в супермаркет, и это будет клево — хотя на первый взгляд такое банальное дело. Юра будет, как во все предыдущие разы, рассматривать незнакомые продукты на полках, а Отабек будет рассказывать, что это и с чем его едят, и что-то они обязательно купят, потому что любопытно. И Юре понравится или нет, и если не понравится — Отабек приготовит для него что-то привычное, всячески протестуя против помощи (не считая развлечения повара), потому что он гость. И Юра согласится, но только при условии, что тот тоже не будет помогать ему на кухне, когда приедет в Россию, и он таки сдержит свое обещание, потому что Юра напомнит ему о договоренности... Так уже было неоднократно. Так будет еще много-много раз, впереди еще целая полнокровная жизнь. Юра вернулся в мир кухонных ароматов и Отабекового спокойствия. Тот успел откупорить бутылку вина и разлить по двум стаканам из разных наборов. Даже в этой разномастности посуды Юра видел сейчас огромное очарование. Это же так просто, по-домашнему. И улыбка Отабека совсем домашняя, так улыбаются только самым близким. Юре хотелось рассказать обо всех сегодняшних открытиях, поэтому он взял стакан с вином и начал длинный-предлинный тост, о которых слагают шутки, но он был предельно серьезен. Серьезен, но не мрачен, мрачность была попросту несовместима с теми удивительными вещами, о которых он говорил. — ...Так что, Бек, я хочу выпить за тебя и вообще за жизнь, которая была бы без тебя совсем не такой классной, за пятнадцать лет нашей дружбы, плюс пятнадцать, плюс пятнадцать, плюс пятнадцать... Я не плачу, мне просто на балконе пыли в глаза нанесло... — Он начал пить вино, чтобы успокоиться, потому что эмоций стало так много, как иногда. Они не были отрицательными, совсем нет, просто он не привык к такому. Слезы текли по щекам, а Отабек промакивал их бумажным полотенцем и подливал ему вина. Когда же Юра смог совладать эмоциями, он взял свой стакан, звякнул им о его и произнес со всей торжественностью: — За арифметическую прогрессию с шагом пятнадцать. — О, а помнишь, как ты мне производные объяснял? — сказал Юра, и они пустились в воспоминания. Они обсуждали настоящее, они строили планы на будущее. И лопали еще теплые пирожки с картошкой и укропом, и совершенно летний помидорный салат, и наваристый лагман, и пили вино под все эти разговоры, которые пятнадцать лет назад начинались с «какой твой любимый фильм?» и «прикинь, сыр так в Питере подорожал».