Твоё сердцебиение

— Хината-кун? Это были первые слова Комаэды после пробуждения. Правильнее даже сказать — после продолжительной комы, в которой он пролежал последние три месяца. Голос парня был совсем уж слабым — казалось, что болело не только тело, но и горло и голосовые связки. Которых даже уже нет. *************** Их одноклассники напрочь отказывались верить, что всё это "шаманство" с телом робота и подключением проводов к головному мозгу сработает. Особо недалёкие от мира сего пытались привести Хаджиме в чувства, вернуть его в реальность и вырвать его из мира грёз и несбыточных мечтаний. Но он стойко пытался доказать им обратное. Доказать, что есть шанс спасти смертельно больного Нагито, даже если придётся нарушить законы самой природы. Долгими ночами, что казались вечностью, Хината проводил всё своё время то в кабинете, то в лаборатории, рисуя всё новые и новые чертежи или проверяя детали и материалы на прочность и прочее. Маленькое ведёрко для бумаги под его столом было до краёв заполнено черновиками или же неудачными чертежами, некоторые из которых лежали за его пределами. На деревянном столе красовались как старые, так и свежие следы от кружек с кофе, из-за чего складывалось впечатление, что Хината не робота строит, а допоздна играет в видео-игры. Соня, Койдзуми или кто-то другой из девушек приносят ему завтрак, обед и ужин, иногда оставляют что-нибудь на перекус. Но даже кофе не могло помочь парню оставаться надолго бодрым. Он не спал неделями, засиживаясь либо до утра следующего дня, либо просто до поздней ночи, а лишь утром мог позволить себе лечь спать. Но...надолго ли? Поспит часов шесть или меньше и снова за работу. Ребята искренне за него переживали, нисколько это не скрывая. Цумики постоянно твердит, что употребление лишь *одного* кофе может привести к серьёзным проблемам, а про сбившийся режим сна говорит об этом не только она. Но Хаджиме из раза в раз использует одно и то же оправдание — "Мне это не страшно". И снова, закрывшись в лаборатории, продолжает работать. Но иногда, если проходить мимо лаборатории или кабинета поздней ночью, за дверью можно услышать не скрип металла и прочих деталей, а отчаянные всхлипы и душераздирающий плач, которые Хаджиме был не в силах держать в себе. Нагито угасал на его глазах, и шансов спасти его оставалось всё меньше и меньше. Как и надежды. Он слабел с каждым днём, его состояние безвозвратно ухудшалось, а мозг медленно умирал. А ведь он даже не знал, что Хаджиме, рискуя собственным здоровьем, ночами и днями напролёт разрабатывает план его спасения, и просто продолжает лежать на больничной кушетке, ожидая сладостных объятий смерти. Хината давно поддерживает его жизнь разными препаратами, как и теми, что разработал сам, так и взятыми из больниц. Что-то помогало, что-то нет, а другие...вовсе усугубляли и без того шаткое состояние парня. В итоге, чтобы не убить Комаэду этими препаратами совсем, юноша решает обратиться за помощью к Соде и Цумики, дабы те помогли ему собрать что-то вроде камеры, обеспечивающей и поддерживающей жизнь человека. Хотя бы временно, но чтобы помогло. Терять Комаэду...Хината не хочет. Он любит его. Даже несмотря на всё то, что Нагито успел совершить, будучи в программе Нового Мира. Дать ему умереть...нельзя. Просто нельзя. Нагито заслуживает долгой и счастливой жизни. Заслуживает любви. И Хаджиме в силах подарить ему это. Остаётся совсем чуть-чуть приготовлений. Материал есть, необходимый чертёж наконец-то на руках, все нужные детали готовы, провода напрямую подключены к мозгу — к основному процессору. Так Комаэда не лишится своей человечности, даже будучи роботом, и сумеет сохранить не только собственную волю, но и...воспоминания. Хината слишком дорожит проведённым с ним временем, чтобы вот просто взять и...потерять всё. Без этих воспоминаний Комаэда не будет Комаэдой. Просто...бесчувственной машиной. Операция длилась почти двое суток, Хаджиме ужасно нервничает. Дрожащими руками, словно мастер за своей работой, он максимально аккуратно, не пропуская ни малейшего уголка на его коже, закрепляет металлический корпус к телу парня, параллельно соединяя провода к вспомогательным процессорам и конечностям. Все внутренние органы, мышцы, суставы и кости были удалены из его тела. Они бы просто мешали проводить и соединять провода и различные кабели друг с другом. Да и…Комаэде это будет уже не нужно. У него будет железный корпус, эндоскелет, процессоры… Всё, что есть у самого обычного робота. Одно неверное движение, одна крошечная ошибка... Даже страшно представить. Он уже потерял Нагито однажды, не может и не хочет потерять снова! По лбу Хаджмие бегут капельки пота, он быстро, мимолётно, вытирает их платком и снова хватается за скальпель, паяльник и прочие инструменты. Не хотелось бы, чтобы что-то столь мелкое как капелька пота разрушило всё то, над чем он так долго старается. Подарить Комаэде новую жизнь. Второй шанс. Возможность испытать заботу и любовь. Всё ради него. Корпус готов, провода и кабели подключены и проведены. Осталось только...включить. Точнее — разбудить Нагито. Хаджиме тянется к кнопке, что расположил на его затылке, но...колеблется. Почему? Он так долго ждал этого момента — снова услышать любимый голос, снова прикоснуться к самому дорогому человеку. Нет. Нельзя сомневаться. Всё будет хорошо. Нагито...будет жить. *Клик* Хаджиме слышит, как голос виртуального помощника на компьютере оповещает его, и... *КейЗиро был успешно запущен* Его кодовое имя — К0-маэда. Но он навсегда останется Комаэдой Нагито. Даже в теле робота. *************** — Хината-кун? — Его голос был тихим. Слабым. Но всё тем же ласковым и тёплым. Каким и был всегда. Парень внимательно осматривает помещение, в котором находится, но не может разглядеть ничего из-за лампы, что светит прямо в лицо. Глаза начинают быстрее бегать по помещению, а лицо отражает неподдельный страх и панику. — Комаэда, не бойся. Всё хорошо. — Хаджиме сразу же берёт холодные, железные руки парня в свои, пытаясь согреть Нагито своим теплом. — Тебе нечего бояться. Видишь? Комаэде нужно знать, что опасности нет. И Хината с тёплой и милой улыбкой на лице прикладывает руки любимого парня на свою грудь, дабы Комаэда мог почувствовать его сердцебиение. — Я рядом. Я здесь, Комаэда. — Голос Хаджиме предательски дрожит, а в горле застрял небольшой ком. Капельки слёз собираются в уголках его глаз, становясь объёмными большими каплями. Все эмоции, что он так долго держал в себе, спрятавшись в лаборатории, наконец-то выходили наружу. Во взгляде робота видится явное непонимание ситуации, смешанное с паникой. Сердце бешено бьётся в груди, словно норовит проломить её и выскочить из неё. Стоп, сердце? Бьётся? Значит, Хаджиме оставил его. — Я...жив? — Парня всего трясёт, и тот, чтобы убедиться, что это по-настоящему, отводит одну руку от груди Хинаты и прикладывает свою ладонь к своей груди. — Но...почему? Разве я не—? — Я спас тебя, Комаэда. — Его собственное сердце болезненно ноет, а капли слёз, что успели стать крупнее и более упитанными, полились по его щекам, словно водопад. — Я спас тебя. Хаджиме не выдерживает душевной боли и из последних оставшихся сил бросается на любимого парня с объятиями, крепко-накрепко прижимая его тело к своему. Он чувствует, как быстро бьётся сердце Нагито, и плачет лишь сильнее, всхлипывая и шмыгая носом. Его тело дрожит, как осиновый лист, но объятия не становятся от этого слабее. Слёзы ручьём бегут по его лицу, не переставая, падая на койку, на которой несколько месяцев пролежал безжизненный Комаэда, как казалось, без шанса на спасение. Он до сих не понимает, что происходит, всеми силами пытается вспомнить свои последние дни, но их словно стёрли из его памяти. Хаджиме не перестаёт плакать, а лишь громче всхлипывает, прижимая тело самого любимого человека к себе, словно боится, что Нагито снова уйдёт, и из раза в раз тихо повторяет: "Я спас тебя".