«В тот вечер я затерялся в городских огоньках и твоём запахе на моей одежде…»
Стук капель об асфальт возвращает Чонгука в сознание. Лучше бы и не просыпался на самом деле. Перед глазами всё плывёт, а по телу растекается жгучая боль. В сознание тут же врезаются фрагменты драки, где он как всегда проиграл. В подвале, куда его затащили, пахнет сыростью, а единственным источником света является тусклая лампочка. Чону должно быть страшно, но ему сейчас до странного спокойно. Главное правило жизни в этой вонючей дыре: «Вляпался — отвечай». Парень вглядывается в потолок, откуда капает дождевая вода. Она хоть как-то смывает запах гнили и крови. Себя не жалко, а вот Намджуна с Джином очень. Они ведь поверили в мальчишку, вырастили, спасли от голодной смерти, можно сказать. А он что? Сдохнет в каком-то гадюшнике, так и не отплатив им за доброту. Хочется в волосы вцепиться и завыть от досады, да только руки крепко привязаны, а от ноги к бетонной арматуре тянется цепь. Хорошо, что рот не завязали, хотя кричать бесполезно. Сам виноват, сам во всё это ввязался. Поздно уже за жизнь цепляться, этап пройденный, да только ничего не дающий. За ним никто не придёт. Намджуну не позволят, а другие не станут против лидера идти, пусть и прикипели к нему. Чонгук ради себя бы тоже не пошёл. Хочется плёнку отмотать и оказаться в том моменте, где он ещё шестнадцатилетний и мечтать умел, думал, выберется из нищеты и заживёт по-настоящему счастливо. Не терпится сказать мальчишке, что ничем ему чужой кошелёк не поможет, но разве есть в этом толк? Лежал он избитый в одном из переулков города и всё равно на лучшее надеялся. А потом его Ким Намджун увидел. У него сердце при виде мальчишки сжалось, так что он взял его под свою опеку, убедил, что на ноги поставит. Брехня Родиться в промышленной части Кореи — самое ужасное, что когда-либо могло случиться с Чоном. С первых минут рождения, оставленный среди крыс, он так и мог никогда в жизни не увидеть солнца. Жизнь — она странная. Забросила парня в ужасное место, но дала людей, что кое-как на ноги подняли. Его, замёрзшего и грязного, нашла директор местного интерната в какой-то канаве. Сердце у женщины тогда сжалось, и она забрала его в место, где жили такие же брошенные дети. Тогда-то Чонгук и начал за жизнь цепляться, зубами вгрызаться в этот пропитанный смогом город. Да только понял, что испытаний окажется куда больше, чем он думал. Он омега. Чёртова омега, что и за человека не считается. В интернате начал учиться драться, чтобы мерзкие альфы не стащили последний кусок хлеба, но только и делал, что получал новые порции побоев, но злится плохо выходило; они все жертвы, рабы чёртовой системы. — Ты позвонил насчёт выкупа? — звучит грубый голос где-то рядом. Четверо парней разговаривают спиной к Чонгуку, — понимают, что он ничего в таком положении не сделает. А ему смеяться хочется до хрипа, до слёз из глаз, потому что никто за ним не придёт. Не нужен он никому. — Эй, — зовёт парень. — Вы совсем тупые что ли? Не того взяли! За меня ничего не получите. Ему и не страшно вовсе; последние мозги уже отшибли. Бета ему сильную пощёчину даёт, но на этом и останавливается. Руки не хочет марать. — Ты бы аккуратнее выражения выбирал, сука. Мы и сами не знаем, кому ты сдался без запаха, — мужчина удовлетворённо улыбается, отряхивая пиджак, и видит, как омега отползти подальше пытается. Чонгук нижнюю губу до крови закусывает, слова бьют намного больнее. Он запах ещё в детстве потерял. С чем это было связано непонятно ни одному врачу, к которым парень обращался. Все руками разводили и предполагали, что запах больше не проявится, чем лишь сильнее били Гука по его и так надломанному сердцу. Чон лучше бы нюха лишился, ведь тогда бы не чувствовал такого родного запаха моря, что исходил от Ким Тэхёна, которому мальчишка был совершенно не нужен. Смешно, наверное, узнать, что влюбился Чонгук во взрослого человека. Человека, что был опаснее всей этой шайки разбойников вместе взятой. Он погряз в чёртовой мафии. И непонятно уже, какие у судьбы на него планы. Зачем только Намджун его мужчине представил? Тэхён ведь думал, что из него что-нибудь толковое получится. Часто заходил проверять его, даже шоколадки приносил и по макушке гладил. Ну, а как ещё, он ведь ребёнок, к тому же, омега. А Чон терялся от ощущений, боялся, что это глюки, и валяется он сейчас в каком-нибудь закоулке. А потом привык, за лаской сам тянуться начал, в лёгкие побольше любимого запаха набирал и дышал, дышал, дышал. Чонгук ведь тогда даже и не подозревал о своём дефекте. Считал, что вот такой он — подарок судьбы, взятка по-простому. А потому как-то ляпнул о запахе, что от Тэхёна исходил. К слову, его немногие чувствовали. А омега вдруг вошёл в их число, потому что истинный, потому что вбит он у него где-то на подкорке. Запах того, к чему Чон никогда не прикоснулся бы и похоже уже не прикоснётся. После этого парень понял, что язык за зубами держать надо. Что и судьба — та ещё сука. Ким тогда не поверил, да и не понял ничего. У него омега нормальный был, с приятным запахом. А парень со своими чувствами опоздал, не нужны они уже. Чонгук в потолок всматривается и моргает часто, только чтобы слёзы по щекам не покатились, не будет он свою слабость перед чужаками показывать. Брюнет уже не мальчишка, ему теперь 20 лет. В возрасте этом остаётся полагаться только на себя, никто же не виноват, что он таким взбалмошным вырос. Запястья болят от тугой верёвки, и на скуле наливается синяк. У него живот весь в гематомах, а Чонгук думает лишь о боли, что внутри его долгие годы терзает. У него по венам не кровь течёт, а вода солёная, что с Тэхёном непрерывно связана, да толку только. За ним не придут, потому что он н и к т о, пустое место, никому не нужная вещь. «Глупый, какой же ты глупый, Чонгук!», — снова твердит парень. Он то надеялся, что после того, как ушел два года назад, всё образумилось, а нет. Вот он опять замешан во всю эту канитель. Мужчина подходит к Чонгуку и больно за подбородок хватает, припугнуть хочет. — Если за тобой не явятся, то мы тебя братанам нашим отдадим. Они о тебе «хорошо» позаботятся. Омега не смотрит на него, глаза закрывает и мысленно рядом с Тэхёном оказывается. Там, где ему семнадцать ещё и он притворяться умел. Где на разбитое сердце внимание не обращал и улыбался, улыбался, улыбался. Парень ещё не догадывался, что за стеной, за которой он жил, вещи похуже чем в интернате творились. Там убивали просто так, потому что правила такие. Он тогда впервые узнал, что Ким мафия, а не просто богатый человек. И не сказать, что это что-то изменило в чувствах Чонгука. Омега вообще порассуждать любит: вот если бы он не встретил Тэхёна, то сейчас, наверное, не был бы в этом подвале. Он просто был бы уже мёртв. Не душевно, а вполне физически. От этого больнее вдвойне. Он ведь альфе в ответ ничего не давал, лишь шипы выпускал, права свои зачитывал. Да только не было их! А парень — глупый — верил. Мужчины снова начинают о чём-то неслышно переговариваться, а Чон думает лишь о том, что люди правильно помещают любовь в книги. Пожалуй, только там ей и место. Он не понимает сколько времени сидит здесь и начинает про себя отсчитывать секунды. Одна, две, три… Дурацкий выдался день. Дурацкий день дурацкого месяца такого же дурацкого года.***
— Снова целый день пропадал в теплице? — дверца противно скрипит и кровать прогибается под весом ещё одного человека. Чонгук, быстро пытаясь стереть следы земли с щеки, лишь тихо угукает. Неловкость витает между ними уже не первую неделю, и это несколько напрягает Тэхёна. Казалось бы, нужно отстать от мальчишки, не давить по сердцу ещё больше, но не получается. Альфа понимает, что не может дать Чону ничего взамен на его любовь, но всё равно продолжает проведывать его и оберегать. Омега для него всё тот же ребёнок, которого он впервые увидел два года назад за спиной Намджуна. — Как прошла сделка? — спрашивает Чонгук, продолжая цепляться взглядом за различные предметы в комнате, лишь бы не оборачиваться на Кима — Спрашиваешь так, будто бы я наркобарон, — прыскает мужчина. — Всё прошло довольно успешно. — М-м-м… Это хорошо, — парень пытается не дышать, чтобы не погрязнуть в любимом запахе. — Чонгук, — тихо произносит Тэхён. — Посмотри на меня. Омега отрывается от плакатов на стене и переводит взгляд на Кима. В глазах напротив плещется ничем не разбавленная нежность. Альфа аккуратно проводит рукой по его волосам и улыбается. «Что же ты со мной творишь, ангел?», — хочется спросить мужчине, но он лишь сильнее зарывается пальцами в мягкие пряди. — Ты такой красивый, — у Чонгука начинают слегка подрагивать губы, и он устремляет взгляд в пол. Тэхён даёт ему надежду, даже не подозревая об этом. И Чон проводит глупое сравнение с чашкой чая, в которой готов раствориться как сахар ради этих слов. — Я люблю вас, — как приговор для обоих. Омега ничего с собой поделать не может, признания сами по себе вылетают. Ким хмыкает, но ничего не отвечает, из комнаты порывается выйти. — Ну ответьте мне! Чонгук трясётся сильно, слёзы по щекам растирает и в ладони упирается. Он неслышно всхлипывает и продолжает: — Ну накричите на меня! Скажите, что мы не можем быть вместе, не молчите. «Ну не усложняй ты всё», — порывается сказать Тэхён, но не выдерживает, на корточки перед парнем садится, его руки от лица убирает. В глаза заплаканные смотрит и не знает, как омегу успокоить. У него самого сердце не на месте, не понимает ничего. Альфа запястья нежно поглаживает и невесело улыбается. — Такие как я не достойны счастья, ангел. Мужчина ладонь к губам подносит и невесомо целует, а Чону кричать от бессилия хочется. Он эту параллель с «ангелом» ненавидит, будто бы Ким им эти места придумал. Поставил пешки на шахматную доску и сам же в игре запутался. — Я не… ангел. Чон почти шепчет слова, снова в рыданиях содрогаясь. Их история на счастливый финал не рассчитывает, но знаете… Послать эту судьбу-сказочницу нестерпимо хочется. Прокричать о том, что и пяти минут в родных объятиях хватит, да кто же его услышит. Тэхён не говорит больше ничего, по голове гладит и за талию обнимает. Смотрит на него жалобно и сам себя мысленно убивает. Снова замечает их отличия и марать Чонгука в собственной грязи не хочет, да только держать мальчишку на расстоянии тоже не выходит. Альфа не понимает себя. Он никогда ни к кому не привязывался, знал, что от этого будет только хуже. Он мафия и если бы он встретил Чона раньше Намджуна, то… Он убил бы его. Без жалости, без всего. Законы не меняют по одному взмаху ресниц, и Тэхёну от этого страшно становится. У него был омега, с которым он почти не контактировал и заходил лишь во время гона. И парень этот никогда для Кима слабым местом не был. Может быть старший и погоревал бы без него дня два-три, но это бы прошло. С Чонгуком всё по-другому. Чона хочется оберегать, радовать и не отдавать никому. Чувство уюта рядом с ним растёт с каждым годом, и Тэхён не спешит от этого чувства избавляться, хоть и понимает, что обоих на боль обрекает.***
Омега смотрит в потолок и снова начинает мысленный отчёт от одного до шестидесяти. Бандиты не обращают на него внимания и курят сигареты с ужасным запахом, от которого парню хочется кашлять. Трое мужчин, видимо уставшие ждать кого-то, вышли из подвала и приказали ещё одному глаз не спускать с юноши. Чонгук неслышно всхлипывает, понимая в какой ситуации оказался. — Как думаешь, могу ли я тобой попользоваться, пока никто не пришёл? — спрашивает он, весело усмехаясь от того, как омега сжимается. — Да не волнуйся, я тебя не обижу, всего лишь… Альфа начинает медленно подходить к парню, будто бы наслаждается его уязвимостью. — Не-, кхм, не подходите ко мне! — Чонгук начал кричать, за что тут же получил пощёчину. На секунду Чон застывает, на него будто бы выливают ведро воды. Стены перед глазами начинают расплываться, и парень до красных отметин впивается ногтями в ладони, чтобы не потерять сознание. Омега кое-как пытается отпихнуть от себя мужчину свободной от цепи ногой, но тщетно. — Да не рыпайся ты! Альфа наваливается на Чонгука. От него воняет дешёвыми сигаретами и перегаром, что парня начинает тошнить. Он ощущает, как грязные пальцы исследуют его тело; задирают футболку и тянут за молнию джинс. Чон чувствует, как липкий страх завладевает его разумом, и лишь сильнее пытается отцепить от себя насильника. Он кричит, пинает свободной ногой стену, надеясь, что его кто-нибудь услышит. «Ха, тебя всё равно не спасут», — пролетает над ухом гогот. Альфа начинает снимать его штаны, и Чонгук содрогается в рыданиях. Он качает головой из стороны в сторону и лишь повторяет «Не надо», но его, конечно же, никто не слушает. Мужчина дышит быстро и проводит по губам языком, смотря на тело парня. Он старается засунуть свои вонючие пальцы к нему в рот и даёт ещё одну пощёчину, когда омега отворачивается. Желание настолько застилает ему глаза, что он даже и не замечает, что омега под ним не шевелится; дышит загнанно, икает, но не шевелится. — Говори, сука, — альфа бьёт его в живот раз за разом, когда из Чона не вырывается ни одного звука. — Я сказал говор… Пуф. И тело мужчины валится рядом. Чужая кровь попадает на лицо парня, но он не замечает этого. Он смотрит туда, где раздался выстрел. Он смотрит на того, кто сделал выстрел. — Тэ…хён, — шепчет омега, и его накрывает новой волной рыданий. «Он здесь, он пришёл за мной», — Тэхён! Ким тут же подлетает к Чонгуку и бережно обхватывает его лицо ладонями. — Ангел, мой милый, ангел, — шепчет мужчина, целуя его в лоб и щёки. Он зарывается носом в макушку омеги и медленно раскачивается взад-вперёд. — Чонгук-и, всё хорошо. Ты слышишь меня? Теперь всё хорошо. Альфа освобождает руки омеги от верёвки и скорее пытается снять цепь с ноги. Чонгук цепляется за его рубашку, как за спасательный круг, и надрывно всхлипывает. Плечи подрагивают, и из груди вырываются нечастые икания. — Тебя никто больше не обидит, — мужчина прижимает младшего к себе сильнее. — Я обещаю тебе, ангел. Парень мычит что-то в ответ, поднимает свои заплаканные глаза на Кима и просит скорее увести его отсюда. Старший аккуратно натягивает на него джинсы и бережно берёт на руки.***
Когда Ким заходит в комнату, то слегка успокаивается. Чонгук безмятежно спит на кровати под действием таблеток и даже не представляет, как сердце альфы жалобно стучит в грудной коробке. Ещё никогда Тэхён не был так благодарен врачам в его окружении. На тело мальчишки смотреть больно. Синяки рассыпались по нежной коже, в некоторых местах появились шрамы и порезы. Альфа корит себя, но никак не может помочь ситуации. Он присаживается в кресло рядом с кроватью и поглаживает кисть Чонгука. Его ангелу пришлось много всего пережить. Тэхён никогда не верил в любовь, в то, что люди предназначены друг другу. Но сейчас он понимает все эти разговоры, ощущает каждой клеточкой души, что любовь есть у каждого в сердце. Мужчине хочется забрать все эти шрамы себе, притупить всю ту боль, что Чон успел испытать. Он хотел быть тем самым человеком, который бы Чонгука оберегал. Но по понятным причинам был совершенно по другую сторону. Когда Чонгук только сбежал, Ким решил, что он свой выбор сделал. Альфа не хотел его насильно рядом с собой оставлять. И как же мужчина мог не понять, что парню в этом гнилом месте жить будет несладко. Что за два года у него появятся новые синяки, что никто из них счастлив друг без друга не будет. Хочется вот сейчас, в этот самый миг, прокричать на всю квартиру о тоске, что липкими пальцами сдавливает грудь. У Тэхёна начинают закрываться глаза. Комично, ведь альфа не мог спокойно спать после исчезновения парня. Казалось, что ночью мужчина вдруг становился совсем другим. Он думал о жизни, об испытаниях и о любви. И всё это вместе превращалось в жгучий коктейль противоречивых эмоций. А сейчас он просто нашел то, что так сильно искал, и сердце наконец успокоилось. Чонгук теперь в безопасности. Это главное.***
Когда Чон открывает глаза, за окном уже во всю светит солнце. Комната парню совсем незнакома. Это не его захудалая квартирка и даже не уютная терраска у Джина с Намджуном, а совершенно неизвестное место. По всему телу растекается жгучая боль, что парень даже не может перевернуться на другой бок для лучшего обзора. В квартире царит мертвая тишина, разбавляемая лишь монотонным стуком вентилятора. Дверь открывается с характерным скрипом, и человек тихо ругается себе под нос. Чонгук чувствует, как его щеки касается тёплая ладонь и слегка приоткрывает глаза, видя перед собой Тэхёна. Он смотрится непривычно без делового костюма и зачёсанных волос. — Проснулся? — Да… — голос после долгого молчания сипит и больше походит на шёпот. Чон пытается не сильно кашлять, чтобы вернуть голос, но лишь болезненно корчится. Ким незаметно сжимает руки в кулаки, ругая себя в очередной раз. Он пытается не смотреть на омегу, чувствуя себя ужасным человеком. Слабак Омега, видя всю эту картину, усмехается. Что-то всё-таки остаётся неизменным. Тэхён никогда не умел останавливать себя в таких ситуациях, прокручивая миллионы правильных решений, что он не избрал. — Тэхён, — Чонгук бы хотел взять его за руку и успокоить, но мужчина находился слишком далеко. — Перестань винить себя в том, чего ты не делал. Кажется, Чон читал, что человек, который не хочет помощи, никогда её не примет. — Я… Мне нужно проветриться. — Снова сбегаешь? — омега чувствует, что если они не решат эту проблему сейчас, то так и будут стоять на одном месте. — Может пора становится ответственным взрослым? Омега от нервозности рассматривает свои пальцы. Они у него обычные. Прямые, местами с мозолями от тяжелой работы, но такие у всех бывают. У возлюбленного Тэ же они ухоженные, со множеством колец, что наверняка стоят недёшево. Чонгук проигрывает ему в красоте, но точно не в смелости. Мужчина колеблется недолгих 10 секунд, пытаясь мысли привести в порядок. У него никогда не было проблем со своим внутренним состоянием. — Да к чёрту, — Ким садится на кровать и берёт парня за руку. — Я задам всего один вопрос. Ты всё ещё меня любишь? Стоит ли говорить, что Чонгук тут же выпаливает «да». У парня даже и мысли нет соврать, этот факт давно является неоспоримой аксиомой их истории. У Тэхёна на лице появляется широкая улыбка, которой Чон никогда до этого не видел. Сердце в груди отбивает неровный ритм, заставляя делать частые выдохи. Альфа наклоняется к лицу парня, усмехаясь от того, как щёки Чонгука едва порозовели. Тэхён аккуратно касается губ Чона, ощущая их сухость от частого покусывания. Омега чувствует себя значимым в этот миг, видя всю мягкость во взгляде напротив. Он зарывается в волосы мужчины, желая притянуть его ещё ближе, почувствовать тепло, которого так не хватало все эти долгие годы. Ким в поцелуе не напирает, давая шанс отстраниться, но не чувствуя никакого сопротивления, улыбается. Он нежно убирает выбившиеся пряди со лба и целует в каждый уголок голой кожи. У Чонгука перехватывает дыхание от такого отношения, и он понимает, что влюбляется ещё сильнее. — Ангел, все врут, что у тебя нет запаха, — глаза омеги начинают пощипывать. — Ты пахнешь домом, я чувствую. И если вы умеете читать между строк, то обязательно поймёте, что это было самое настоящее признание в любви.