Не просит

Шэнь Цинцю никогда ни о чём не просит. Шэнь Цинцю думает, что может решить все дела пика Цинцзин, думает, что может справиться со всеми проблемами без помощи шицзе Юэ. И Лю Цингэ это ужасно бесит Бесит абсолютно всё : её веер, её манера речи, поведение, её улыбка!.. а ещё ей это нравится. Да, Шэнь Цинцю очень красивая. Густые каштановые* волосы закреплённые нефритовыми шпильками спадают обрамляя худые изящные плечи, облаченные в цвета цин, зелёные смеющиеся глаза блестят на солнце словно дорогое золотое изделие. Цингэ напыщенно фыркает. Она никогда не понимала, зачем Цинцю так одевается и не жалеет свою голову под тяжестью заколок, неужели нельзя перевязать одной единственной лентой и всё? Перестав прожигать дыру в горном лорде Цинцзин, глава пика Байчжань отворачивается лишь бы не видеть всех этих лукавых и вежливых улыбок в сторону остальных. Шиди Му как-то странно поглядывает, предлагает чаю, Цингэ отказывается. Сейчас есть дела поважнее. Например, придумать, как перестать засматриваться на свою шицзе. Юэ Цинъюань улыбается все так же тепло и искренне, поглядывает на сестер по школе и задерживает полный сожаления взгляд на Цинцю. Ци Цинци со стуком ставит пустую пиалу, поправляет причёску и продолжает разговор с шиди. Шэнь-цзэ становится неловко, душно и стыдно за неподходящий для собрания вид. Она одергивает длинные многослойные одежды зелёных оттенков, убирает выбившиеся пряди волос за уши, раскрывает веер и удаляется, перед этим кротко переговорив с сестрицей Юэ. Воительница напыщенно фыркает, прикрывает глаза и делает глоток дурно пахнущего напитка, который Цинфан всё-таки смог пихнуть ей в руки, и её совсем не волнует уход Шэнь Цинцю. Зелёный чай нервы, говорят, успокаивает. В следующий раз Лю Цингэ может увидеть её рядом с выходом. Подле нее крутятся ученики, что-то расспрашивают, кто-то по какой-то неведомой ей причине плакал и цеплялся в одеяния цвета цин. Она разгоняется детей по комнатам, где располагались классы, кивает в сторону бамбукового домика и казалось бы, касается пальцев Цингэ. Женщина злится на саму себя за свои мысли, фантомные прикосновения. Они сидят на циновках друг напротив друга, Шэнь разливает кипяток по посуде, Лю наблюдает за её действиями. Как она придерживает руками небольшой чайник, как льется горячая вода, как она кидает туда чайные листья и ждёт пока гостья возьмёт свою пиалу. И Цингэ берёт со всей осторожностью, с трепетом подносит к искусным губам и чувствует вкус напитка, который может заваривать только Шэнь Цинцю. Несколько минут она смотрит на свою шимэй, вглядывается в заметную родинку под левым глазом, изучает острые черты лица, запоминает её мимику. Лю Цингэ слишком красива. Она чуть наклоняется, тянет ладони и гладит её по щекам, скулам и подбородку. Зрачки Лю-мэй пульсируют, кожа под пальцами главы Цинцзин розовеет и покалывает. — Ты невероятна. — А ты пьяна. Она улыбается, отнимает руки и с задорным смехом откатывается назад. Лорд пика Байчжань сильнее хмурится, брови опускаются вниз образуя небольшую складку. Неужели действительно пьяна? Во время опьянения Цинцю на редкость активна и за ней нужен глаз да глаз. Обычно за веселой подвыпившей шимэй наблюдала глава школы, но сейчас её здесь нет. Шатенка, чувствуя непоколебимость подруги пересаживается слева от неё, опираясь щекой на собственную руку. Богиня Войны, как мысленно иногда зовёт её учительница, даже не обратила внимание на перемещение и только кротко глянула на неё. Цинцю дует губы и принимается что-то лепетать, травить какие-то байки. Пытается обратить внимание Лю Цингэ. — Лю-шимэй, давай посмотрим на звёзды? Возможно, это первая искренняя просьба Шэнь Цинцю.