Не смей во мне сомневаться

My god, what a lovely sin

Небрежным жестом Кольтира подвинул стопку лежащих на столе отчетов поближе к сидящему рядом рыцарю смерти, привлекая к себе внимание. Поймав вопросительный взгляд друга, Эрендис откинулся на спинку резного стула и безразлично повел плечами. — Понятия не имею. — Но это же тот эльф, с которым сегодня ночью ты прибыл в Акерус и потом пил до утра на балконе. Может, все же заступишься, пока Вихрь не разжаловал его до рядового? — спросил Кольтира, стараясь не привлекать внимания остальных собравшихся. — Не мои проблемы, — шепотом ответил Эрендис. — Провалил миссию, так пусть теперь и выкручивается. — С большой вероятностью такую миссию провалил бы и я, это очевидно. Твой брат как-то слишком разошелся… Похоже на то, что у него еще какие-то претензии, о которых я просто не знаю. — Пока мы не нашли Сильвану и не имеем четкого представления, как остановить Темную империю, ни у кого из нас нет права на ошибку. А этому эльфу достаточно просто заткнуться и опустить голову, признавая свою вину, чтобы мы наконец закончили это бессмысленное собрание, на котором за три часа не получили никакой полезной информации. — Да, ты прав. Он, кажется, просто не понимает, что своими оправданиями еще сильнее провоцирует Вихря. Что ж, удачи ему, — усмехнулся Кольтира. Эрендис повертел в руке опустевший бокал и, отставив его в сторону, посмотрел на брата, который хоть и старался не встречаться с ним глазами, но все же не мог сдержаться и постоянно переводил на него раздраженный взгляд. По началу это дурацкое представление выглядело даже забавным, но после короткого разговора с Кольтирой настроение Эрендиса начало портиться и в течении следующих двадцати минут он с трудом мог сохранять на лице маску холодного безразличия. Потому, когда претензии и оправдания пошли по очередному кругу, не выдержал: — Владыка войны, еще будет что-то по делу или вы позволите нам разойтись? Все присутствующие, давно привыкшие к длительным заседаниям и коротавшие время разговорами друг с другом, мгновенно замолчали, ожидая реакции командира. Харрикен бросил на брата, который надменно уставился в потолок, уничтожающий взгляд, выругался сквозь зубы, но все же махнул рукой. — Продолжайте действовать по плану. Все свободны. Эрендис кивнул Кольтире и первым покинул круглый зал, желая побыстрее отправиться в Вечноцветущий дол и для успокоения нервов убить пару охотников за головами или хотя бы н’зотовских культистов, но за ним увязался проваливший задание рыцарь смерти, чьего имени он даже не запомнил. — Что теперь со мной будет? Меня выгонят? — пытаясь скрыть дрожь в голосе, спросил син’дорай, инстинктивно держась за рукояти рунических мечей, висевших в ножнах на поясе, словно боялся потерять последнее из того, что у него осталось. — Может, я все же могу как-то искупить свою вину? Хоть какой-то шанс есть? Цепкий взгляд Эрендиса скользнул по испуганному, изуродованному старым шрамом лицу эльфа. По нему было видно, что он не выходец из высших домов Кель’Таласа, скорее, в прошлом один из главных стражников столицы, привыкший только получать приказы и беспрекословно следовать им, чем, собственно, сейчас и был ценен для Рыцарей Черного Клинка. Лишаться такого солдата из-за того, что Харрикену в очередной раз нужно было на ком-то сорвать злость, было попросту глупо. — Скажешь наставнику Амал'тазаду, что это я прислал тебя и просил подыскать задание, которое будет расположено максимально далеко от эпицентра событий и займет много времени. Выдвигайся сразу, а до этого не попадайся на глаза Владыке войны. — Спасибо! — воспрянул духом эльф, вытягиваясь по струнке. — Простите, ночью мне, наверное, не следовало… — Неважно, иди уже. Вечных тебе страданий. — Вечных страданий, владыка! "Теперь я еще и владыка. Ну просто, мать его, прекрасно..." Подождав, пока рыцарь смерти скроется за поворотом, Эрендис ступил на тускло сияющую площадку телепорта и, оказавшись на первом этаже, свернул в боковой коридор. Там, как он надеялся, было менее вероятно наткнуться на тех, кто мог пристать к нему с какими-либо вопросами, нуждающимися в немедленном решении. Ему никогда не хотелось забивать себе голову ничьими проблемами, но, если дело касалось Рыцарей Черного Клинка, приходилось выкладываться на полную. Он всегда так делал и так же делал каждый из них. Под темными сводами Акеруса никто не носил знаков различия Орды или Альянса, все были едины в своих стремлениях. — И что дальше? — недовольный голос Харрикена, сошедшего с телепорта и быстро поровнявшегося с ним, выдернул Эрендиса из потока мыслей обратно в реальность. — Вечноцветущий. — С тобой можно? — Хочешь — поехали, — развел руками Эрендис, с нарастающим раздражением понимая, что свалить по-тихому он не успел, спокойного разговора у них не выйдет, а для грядущей несколькочасовой драмы он слишком трезвый. Харрикен поджал губы и, привычно кивнув салютующим ему стражникам, скрестил на груди руки. — Я нормально спросил. — Ты не умеешь нормально. — Эрендис удостоверился, что часовые удаляются от них в направлении правого крыла, а затем, даже не посмотрев на брата, схватил его за плечо и потащил за собой. В глубине коридора между двумя колоннами висел огромный потертый баннер, скрывающий небольшое помещение, которое во времена служения Плети использовалось как свалка для неудавшихся экспериментов, а сейчас пустовало по ненадобности. Именно туда рыцарь смерти и затолкал матерящегося Харрикена и, убедившись, что их никто не видел, скользнул следом. — Что у тебя за проблема? — поправив плотную ткань, спросил он. — Никакой проблемы. Это ты психанул на собрании, — отмахнулся Харрикен, на что рыцарь смерти только закатил глаза и толкнул брата к стене. — Что бы не творилось в твоей дурной голове — прекращай. Кольтира уже задает вопросы. Ты совсем с ума сошел творить такое на людях? Эльф рассержено мотнул головой и оттолкнул Эрендиса, когда тот попытался к нему приблизится. — Ты что, решил мне указывать, как вести себя с идиотами, которых давно пора выгнать из Акеруса? — Да тебе плевать на его провал. Ты уже пару дней огрызаешься на любое мое слово, а когда утром увидел, как я с ним прощаюсь, так стал вообще неуправляемым. Хочешь мне что-то сказать — говори, а не устраивай эту детскую показуху, — холодно ответил Эрендис, наблюдая, как брат нервно перемещается по бывшей кладовой. — Рен, мне надоело! Сначала эта больная на голову шпионка ШРУ, которой ты еще и дал столько свободы, что у меня крыша едет от мысли, что она может в любой момент пробраться в нашу комнату в Доле! Потом этот твой паладин! Который везде шляется за тобой и смотрит так, что только тупому не ясно, что он хочет занять свой рот явно не разговорами о Свете! А теперь еще один умственно отсталый эльф откуда-то вылез! — Во-первых, раньше тебя это не напрягало. Во-вторых, мне будет предъявлять претензии тот, кто скоро женится? И в-третьих, по-твоему я трахаюсь со всеми, кто меня хочет? — Эрендис быстро подошел, развернул его к себе и, прижав спиной к колонне, перехватил руки, не давая вырваться. — А тебе что-то мешает? — в ответ на последний вопрос бросил Харрикен, но, глядя на меняющегося в лице брата, тут же пожалел о своих словах. В ту же секунду на его запястьях сомкнулись тонкие ледяные цепи, надежно прижимая их к колонне высоко над головой. — Ты что, издеваешься?! — зашипел рыцарь смерти. Эрендис неопределенно повел плечом, глядя на безуспешные попытки брата освободиться, не спеша расстегнул кожаные ремешки по бокам его латного нагрудника и, сняв его, осторожно, чтобы не создавать шума, положил на каменный пол. — Рен, мы посреди Акеруса, ты что творишь? Нас увидят! — Заткнись. — Поморщился Эрендис, ленивыми движениями расстегивая пуговицы на рубашке Харрикена, и впился губами в его шею, оставляя на бледной коже яркую отметину. — Объясняй своей будущей жене, откуда это взялось, как хочешь. — Нахрена ты так? Мы же говорили об этом, — растеряв весь былой пыл, обиженно спросил Харрикен, одновременно желая и не желая поддаваться будоражащим прикосновениям брата. Изящные холодные пальцы Эрендиса скользили под льняной тканью, оглаживая шрам на груди, оставленный смертельным ударом меча, и, словно невзначай, дергали твердеющие соски, от чего по телу Харрикена пробегала дрожь, заставляя его закусить губу. Рубашка прилипла к разгоряченной коже, а ледяные цепи еле слышно позвякивали, когда стройное тело в очередной раз выгибалось от нарастающих волн пьянящей истомы. Прекрасно зная, что брат ждет от него куда большего, чем невинные ласки и поцелуи, Эрендис на мгновение замер и, фыркнув, присосался влажными губами к шее над другой ключицей, оставляя еще один алый след. — Нет, дорогой брат, мы никогда не говорили об этом. — Не начинай. — Харрикен прижался пахом к бедру Эрендиса и, сдавленно дыша, подался навстречу его губам, надеясь отвлечь долгим поцелуем. Но рыцарь смерти безразлично отвернулся, до крови прикусывая мочку его длинного уха и тут же проходясь по ней языком. Он видел, что брат быстро бросил попытки освободить руки, отдаваясь его власти и вместе с тем чувствуя, что что-то не так. Отстранившись, Эрендис одной рукой обхватил его член, колом стоявший под штанами из грубой кожи, медленно проводя ладонью вверх и вниз, а другой удерживал рыцаря смерти за подбородок, готовый в любой момент зажать ему рот, чтобы перекрыть особенно громкий стон. — Поцелуй меня, — попросил Харрикен, изгибаясь от разливающегося по телу возбуждения и не понимая, почему сегодня разозленный брат не хочет взять его, как обычно, страстно и быстро, а играет в какую-то странную игру. Но тот проигнорировал просьбу, расстегнул его пояс и, быстро расправившись с завязками, стянул штаны до колен. Харрикен глухо застонал, с мольбой глядя в бесстрастно смотрящие на него ледяные глаза, когда Эрендис обхватил его член, большим пальцем размазывая по головке смазку с издевательской медлительностью. Круг за кругом по нежной плоти, ослабив хватку и едва касаясь, рыцарь смерти вынуждал брата все яростнее толкаться в его ладонь и, каждый раз ускользая, срывал с его губ сдавленные стоны. — Тише. — Рен, мне тебя мало… — Правда? — усмехнулся Эрендис и прижался щекой к скуле Харрикена, вслушиваясь в его прерывистое дыхание и продолжая медленно двигать рукой. — Это ты наконец ответил, почему у тебя башню срывает, когда возле меня кто-то другой? — Что ты?.. — начал было рыцарь смерти, но, запрокинув голову назад, сорвался на протяжный, сдавленный стон, когда брат, быстро смочив слюной пальцы, прошелся по внутренней стороне его бедра и толкнулся в узкое кольцо мышц. — Ты не договорил, — напомнил Эрендис, уклоняясь от жадных губ Харрикена. — Я не то имел в виду. Ну прекрати… Но Эрендис никак не отреагировал, мрачно размышляя о том, сколько еще выдержит с каменным стояком, от которого внизу живота словно натянулась болезненная струна. Он всегда быстро заводился, просто глядя на лицо брата, задыхающегося от его прикосновений, и теперь не был уверен, кого мучает больше — его или все же себя. Харрикен выгнул спину и подался навстречу его пальцам, насаживаясь на них до самых костяшек и не обращая внимания на впивающиеся в запястья цепи, от чего Эрендис почувствовал, что начинает терять голову и вот-вот сдастся. — Ответь мне наконец, что ты себе придумал? Он, уже еле сдерживаясь, снова нашел языком ухо брата. Царапая его напряженный живот шипастым ремнем, Эрендис буквально заставлял себя не вжиматься в него сдавленным под стальной пластиной штанов членом и зарылся свободной рукой в копну седых волос, прижимая голову Харрикена к своим губам. — Рен… лучшего времени для разговоров ты не нашел? — с трудом выговаривая слова, огрызнулся рыцарь смерти. — Забавно, а что, если то же самое мне говорил паладин, когда я трахал его на нашей кровати, пока ты расслаблялся в Святилище Семи Звезд? — Я убью тебя… — Давай проверим? А то я сейчас уберу руку и уйду, оставив тебя здесь вот так, — предупредил Эрендис и, тем не менее, добавил к двум пальцам третий, от чего Харрикен дернулся на цепях в очередной попытке всем телом прижаться к брату. Из глубины коридора послышались тяжелые шаги часовых, которые, патрулируя Черный оплот, вышли на очередной круг. Эрендис мгновенно зажал рукой рот Харрикену и, бросив быстрый взгляд на потрепанное знамя, удостоверился, что плотное полотно, закрепленное под самым потолком, надежно скрывает и их, и обвившиеся вокруг каменной колонны цепи. Поймав паникующий взгляд брата и медленно проворачивая пальцы, он улыбнулся. — Тише, тебя услышат, — нежным шепотом произнес рыцарь смерти. — Зато пока можешь подумать, что мне сказать. Харрикен замер, отдаваясь на волю растягивающих его пальцев. В его взгляде читалась немая просьба прекратить это безумие, потому что их могут обнаружить, но в тоже время Эрендис видел в его глазах еще более отчаянную мольбу не останавливаться. Да он и не собирался. Раздражение всегда отступало, когда обычно гордый и самодовольный Харрикен становился нежным и податливым. Утопая в объятиях Эрендиса и позволяя делать с собой что угодно, он упивался едва ли не болезненным подчинением и не боялся никаких последствий. Эти порочные, сводящие с ума отношения и при жизни, и в посмертии всегда балансировали на грани. Каждый из братьев с извращенным наслаждением играл свою роль, пока они были наедине и принадлежали друг другу, а в реальном мире, с его войнами, проблемами и все новыми и новыми врагами, они были равны. Стражники громко поприветствовали Могрейна и остановились на довольно большом расстоянии от эльфов, чтобы доложить обстановку и получить новые приказы. Эрендис заметно расслабился и убрал влажную от горячего дыхания брата ладонь с его лица. — Ты же понимаешь, что я могу продолжать это вечно и, как бы ты не старался, не позволю кончить, пока не получу вменяемого ответа? — Ну хватит уже. Я хочу тебя, Рен, ну пожалуйста. — Харрикен уже почти не контролировал себя и смог сфокусировать зрение лишь на сияющих в полутьме глазах, которые смотрели на него с издевательским сочувствием. — Ты сам сказал: меня в последнее время все хотят. Чувствуя, как пальцы брата выскальзывают из него и начинают кружить у входа, вынуждая сжимать бедра в тщетных попытках снова ощутить их внутри, рыцарь смерти в отчаянии рванул руки, чуть не вывихнув себе запястья. — Ты только мой, Рен, — выдохнул Харрикен, с вызовом глядя на брата, — а иначе я убью их всех. Так тебе понятно? — Мне не понятно, почему ты во мне сомневаешься? — покачал головой Эрендис, ослабив цепи, и наконец позволил ему дотянуться до себя. Пересохшими от долгих стонов губами Харрикен жадно целовал брата, боясь, что тот не ответит, что все это очередная часть его извращенной игры и что в любую секунду он снова отстранится с выражением холодного безразличия на лице, от которого хотелось орать. Но ответные поцелуи Эрендиса почти сразу же стали привычно требовательными, а правая рука легла на горло, заставляя рыцаря смерти поднять голову. — Ты правда с ним?.. — кое-как сделав глоток воздуха, начал было Харрикен, но рыцарь смерти, закатив глаза, развернул его лицом к колонне и он еле успел подставить руку, чтобы не удариться скулой о камень. — Ну ты серьезно? — устало вздохнул Эрендис. Стараясь не создавать лишнего шума, одной рукой расстегивая свой ремень и расправляясь с завязками штанов, он с едва заметной усмешкой наблюдал, как по пояснице рыцаря смерти пробегает мелкая дрожь, когда его пальцы прошлись по испещренным шрамами татуировкам. — Будь хорошим мальчиком — веди себя тихо, — целуя его в затылок прошептал Эрендис. — Иначе мы останемся недовольными и придется убить часовых. Прекрасно зная, что сдерживать себя у них обоих всегда получалось плохо, рыцарь смерти быстрым движением размазал по стволу смазку и резким толчком вошел в брата, тут же зажимая ему рот ладонью. Харрикен запрокинул голову и, прогнувшись в спине, подался назад, врезаясь ягодицами в бедра Эрендиса. Тот заглушил стон, впиваясь губами в его шею, а свободной рукой скользнул к низу живота, придерживая рыцаря смерти рядом с собой, чтобы не позволить ему наращивать темп. В это же время командир стражи закончил раздавать указания и часовые вернулись к своим обязанностям. Звуки тяжелых шагов эхом разносились по коридору все ближе и Эрендис, почти выскользнув из брата, замер, оценивая опасность. Но Харрикен, уже слишком долго изнывающий от возбуждения, начал покачивать бедрами из стороны в сторону, все сильнее насаживаясь на его член. — Тебя теперь заводит, когда рядом посторонние? — усмехнувшись, почти неслышно спросил рыцарь смерти. В ответ губы брата растянулись в улыбке под его ладонью. Зубами убрав край мешающей рубашки, он покрывал влажными поцелуями спину Харрикена и с наслаждением наблюдал, как тот извивается от каждого прикосновения. С противоположного конца коридора послышались шаркающие шаги и гортанные хрипы, а через несколько мгновений праздно шатающийся по Акерусу гуль решил пролезть под потертым знаменем в надежде чем-нибудь поживиться, привлекая внимание стражи. Долго не думая, Эрендис бросил на него быстрый взгляд и подчинил своей воле. Вурдалак выпустил баннер, с рычащим улюлюканьем напрыгнул на часовых и, сорвав с них шлемы, унесся в сторону площадки телепорта, переворачивая все на своей пути. — Еще один взбесился! — заорал стражник, устремляясь за сеющим разруху умертвием. — Лови бешеного, пока другие за ним не увязались и не разгромили весь Черный Оплот! — Да хрен с ним, с Оплотом! Главное, чтобы он не попался на глаза Владыке Войны и другим командирам, пока они по своим важным делам не разъехались! — огрызнулся второй и побежал догонять напарника, злобно матерясь на орочьем наречии. К проворному гулю уже присоединились еще несколько взбудораженных вурдалаков и, судя по грохоту и крикам рыцарей смерти, они устроили хаос уже возле перехода в центральный зал. Харрикен раздосадованно подумал о том, какие же идиоты защищают Акерус, если не могут справиться даже со стаей дурных гулей, но мягкие губы брата, целующие его плечи, не дали ему надолго уйти в свои мысли. — Забудь о них, не отвлекайся. Эрендис дразнил его соски, ласкал напряженный живот и чувствовал, как от невыносимой пульсации в паху у него самого уже стучит в висках. Больше не боясь, что их могут услышать, он убрал руку с лица брата и, поймав несколько прерывистых стонов, сжал его горло, лишая возможности дышать. От все более яростных и глубоких толчков внутри Харрикен подался назад, прижимаясь разгоряченной спиной к холодному металлу нагрудной пластины брата. Как только ладонь Эрендиса легла на его член, ноги начали подкашиваться, а мир перед глазами поплыл. Всего пары движений по стволу хватило, чтобы все вокруг растворилось в волнах нахлынувшего оргазма, яркого и сокрушительного от нехватки воздуха. Чувствуя, как его пальцы заливает горячее семя, Эрендис до основания вогнал член в сжавшуюся плоть и с протяжным стоном сорвался следом. Ледяные цепи исчезли и рыцарь смерти, вытерев руку о знамя, подхватил дрожащего Харрикена, разворачивая к себе лицом, и вместе с ним прижался к колонне, чтобы они оба смогли устоять на ногах. — Рен... ты чертов маньяк, ты в курсе? — Нахер Вечноцветущий, — улыбнулся Эрендис, целуя алые полосы на запястьях брата. — Мы на пару дней едем снимать комнату в какой-то таверне, чтобы я наверняка успел показать, насколько я твой.