Сбежать и спрятаться

      В середине дня в пятницу у Гарри зазвонил телефон, но он был занят, изучая документы, касающиеся расследования, которым сейчас занимался Департамент. И учитывая, что на экране отразилось имя Джинни и то, что с момента приезда в США они разговаривали всего несколько раз и недолго, то он ответил.       — Привет, Джин.       — Привет.       — Как дела? А то у меня чувство, что мы постоянно не состыковываемся друг с другом, — и тут он услышал ее смешок.       — Так и есть. Прости, я просто решила позвонить и узнать, свободен ли ты?       — Да читаю кое-какие документы, так что есть пара минут. Как тренировка?       - Как обычно с "Гарпиями", но именно поэтому я и звоню, — в ее голосе прямо-таки слышалось нетерпение.       — И в чем дело?       — Сегодня на тренировке были представители сборной, и они хотят, чтобы я начала тренироваться у них.       — Ого, Джин, это же просто фантастика. Поздравляю!       — Спасибо, я действительно в восторге от приглашения.       — Так и должно быть! Ты столько работала и заслужила место в сборной.       — Правда, это пока лишь пробные тренировки. И неизвестно, попаду я в основной состав или же буду на замене, но это уже первый шаг.       — Я верю в тебя, — сказал он, надеясь что на том конце провода она услышит в его голосе улыбку. — А "Гарпии" не возражают, что ты будешь отлучаться?       — Совсем нет. Честно говоря, я думала, что Гвеног расцелует меня, когда услышала новости, — хихикнула она. — Это ведь для нас такая реклама, ты же знаешь, как редко туда выбирают ведьм. Да и к тому же, это не постоянное место. Правда, это значит еще больше поездок, но, учитывая, что тебя сейчас нет, то это не особо важно.       Он услышал горечь в ее голосе и подавил вздох. Это было постоянным источником их ссор. Его расстраивало, что она путешествует ради карьеры, но выговаривала ему за то, что он делает то же самое; в то же время она не понимала, почему он не может быть простым аврором, как ее брат, и спокойно заниматься внутренними делами, зачем берет на себя трудные, да еще и международные дела. Они почти расстались из-за их первой ссоры насчет этого примерно в то время, когда Гермиона переехала в Нью-Йорк.       Он проходил обучение уже чуть больше года и столько же было впереди, но уже тогда понимал, что традиционная сфера этой работы не для него: выписка штрафов за неправильное использование палочки или арест за мелкие преступления после победы над Темным Лордом звучали крайне нелепо. Присоединившись к корпусу, он хотел что-то изменять в этом мире, но вскоре понял, что это не так. И к тому же он был просто ужасен во всем, что касалось исполнения приказов. Стоило напомнить себе об этом раньше. Так что он взял и прошел тестирование и был принят в программу спецмагов в магическом подразделении Интерпола, которая включала в себя месяцы обучения на континенте, и Министерство было более чем радо отправить его на такую подготовку. Оглядываясь назад, он, вероятно, должен был, по крайней мере, сказать Джинни об этом, прежде чем подать заявление, но он не привык консультироваться с людьми, прежде чем принимать решения, за исключением, может быть, Рона и Гермионы, но это было совсем другое.       Он был невероятно потрясен, когда понял, что Джинни ожидала, что он просто использует свою славу и получит удобную должность с большим кабинетом. Она утверждала, что он уже достаточно сделал для их мира, что он не должен подвергать себя еще большей опасности, и тогда он спросил ее, знает ли она его вообще. Пришедшее в тот момент письмо Гермионы, буквально фонтанирующее похвалами и сообщающее о том, как она гордится тем, что он бросил вызов самому себе и не выбрал легкий путь, нисколько делу не помогло .       Но когда он упомянул, что, вероятно эти месяцы они должны рассмотреть, как перерыв в их отношениях, Джинни расплакалась, заверив, что совсем этого не хочет. Она извинилась и сказала, что все понимает и что он заслуживает партнера, которая поддерживает его карьерные цели, особенно учитывая, как он поддерживал ее мечту играть в профессиональный квиддич, несмотря на очень громкое неодобрение ее матери. Тогда Гарри решил, что она начала его понимать. Да и вообще, он никогда не умел обращаться с плачущими женщинами.       В итоге он уехал на обучение, а Джинни сохранила титул его девушки, и по его возвращении они просто сделали вид, что ничего не было. Ну кроме вот таких моментов, правда, теперь он просто отказывался вступать в полемику.       — Как твои дела? — спросила она.       — Хорошо, — Гарри расслабился на стуле. — Я прекрасно устроился. Все были довольно приветливы, да и город мне нравится. Ощущается невероятно большим, даже по сравнению с Лондоном. И к тому же хорошо быть неузнанным.       — Такого никогда не будет, — рассмеялась Джинни.       — Что ты имеешь в виду?       — Что ты Гарри Поттер, и когда ты заходишь в комнату, люди сразу замечают тебя.       И тут он резко выпрямился.       — Возможно, дома так и есть, но это все из-за ерунды с Мальчиком-который-выжил и Золотого Трио. Это не по-настоящему, и ты это знаешь       На что он услышал ее фырканье:       — Ты просто себя недооцениваешь, как и всегда.       Гарри поерзал на стуле, пытаясь придумать ответ; ему абсолютно не нравилось, когда она говорила такие вещи. Такое случалось нечасто, но это слишком ярко напоминало маленькую девочку, которая боготворила его, и от этого ему было очень неловко, поэтому он сменил тему.       — Малфои устраивают вечеринку сегодня вечером, чтобы дать нам возможность пообщаться с отделом вне работы, познакомиться с их супругами и тому подобное.       — Звучит неплохо.       — Да, я почти уверен, что новый и улучшенный план Малфоя по захвату мирового господства включает в себя непристойное количество выпивки и канапе, — он услышал фырканье с другого конца кабинета. — Ну и Гермиона тоже будет там, — выпалил он.       Последовала долгая пауза.       — Значит, ты с ней встречался.       — Естественно, мы же работаем в одном здании, я не собирался просто игнорировать ее.       — А почему бы и нет? — спросила она обманчиво спокойным голосом. — Она же нас игнорирует.       — Она все еще моя лучшая подруга, Джинни. Я скучал по ней и хотел ее увидеть. И я уверен, что у нее были на то причины.       — Да? И какие же?       Гарри ничего не ответил, потому что это был чертовски хороший вопрос, на который ответа у него так и не было. Даже начал сомневаться, имеет ли он право требовать от Гермионы объяснений. Из всех людей на этой планете Гермиона Грейнджер была последней, которая ему что-то была должна. И он просто был счастлив, что она вернулась. Но, с другой стороны, что, если это произойдет снова? Он понятия не имел, как предотвратить это.       — Ты вообще интересовался? — потребовала она ответа.       — Она имеет право на личную жизнь, — выпалил он, но его слова прозвучали смущенно и неубедительно даже для его собственных ушей.       — Именно.       Затем последовала еще одна неловкая пауза.       — Ладно, мама только что попыталась позвонить через камин, так что я пойду узнаю, что ей нужно, а тебе, наверное, стоит вернуться к работе.       Это была худшая отмазка, которую Гарри когда-либо слышал, Джинни избегала звонков матери, как чумы. Он позволил ей уйти просто потому, что у него не осталось сил на споры, к тому же его кабинет действительно был неподходящим местом для них в любом случае.       — О, хорошо, — согласился он, стараясь звучать бодро.       — Поговорим позже, повеселись сегодня.       — Спасибо, я люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю, — произнесла она голосом, в котором напрочь отсутствовали какие-либо эмоции.       И после того как в трубке зазвучали гудки, он убрал мобильный и просто уставился на него.       — Что, неприятности в раю? — протянул Малфой.       Гарри чуть не выронил телефон, на мгновение забыв, что в комнате находится не один. Он повернулся к нему лицом, а Малфой даже не оторвался от своей работы.       — Не знаю, — признался Гарри.       Драко нацарапал что-то на полях отчета, а затем наконец поднял глаза и спокойно посмотрел на Гарри, откинувшись на спинку стула, как будто ему было все равно. Гарри почувствовал, что начинает раздражаться; Малфой просто в совершенстве владел этим искусством.       — Поттер, если ты не знаешь ответа на этот вопрос, то он есть.       — Думаю, она все еще расстроена тем, что я взялся за это задание.       — Серьезно? — Драко приподнял бровь. — Потому что не было похоже, что все так уж плохо, пока ты не упомянул Грейнджер.       На что Гарри просто пожал плечами.       — По моему опыту, это не очень мудро: упоминать других ведьм в таких разговорах. Если же ты такое делаешь, то твоя девушка начинает задумываться, а нет ли за всем этим чего-то более серьезного?       — Действительно? — фыркнул Гарри. — Из твоего опыта? Малфой, да я постоянно вижу, как ты флиртуешь с каждой юбкой, даже когда твоя жена стоит рядом с тобой.       — Ну это потому, что Астория просто потрясающая. Она понимает, что такова моя природа и что я никогда ей не изменю. К тому же я думаю, что ей откровенно нравится наблюдать за этими женщинами, зная, что домой я пойду именно с ней, — пояснил Малфой с ухмылкой на лице.       — О, святой Мерлин, — пробурчал Гарри. — Твоему эго просто нет конца.       — Но, — продолжил Малфой, как будто его не прерывали. — Для ведьм в целом это именно так. И если ты не заметил, то для твоей невесты Грейнджер всегда была больным вопросом, — и он резко замолчал. — Мерлин, да чего я тебе это вообще должен объяснять? Вы с Уизлеттой уже вечность вместе, кажется, вы были помолвлены еще до того, как мы с Асторией начали встречаться. И почему же вы все еще не изменили свой социальный статус?       — Думаешь, нам стоит расстаться? — нервно выпалил Гарри. Потому что, вопреки даже самому себе, Малфой на самом деле знал его довольно хорошо. Когда только Гарри стал аврором, многие люди отказывались работать с Малфоем. Гарри был одним из немногих исключений, поэтому их довольно часто ставили в пару, особенно потому, что Малфою всегда давали наиболее опасные и откровенно нежелаемые остальными задания, в то время как Гарри регулярно вызывался на них добровольцем. И тогда он понял, что Малфой на самом деле был хорошим партнером: умным, эффективным и — когда это требовалось — безжалостным.       Нет, они не были друзьями. Абсолютно нет. Но Гарри доверял ему, всецело доверял.       Малфой искренне удивился этому вопросу.       — Ух ты. Ладно, это не то, что я только что сказал, но очень даже интересно, как ты это интерпретировал.       Гарри почувствовал, как покраснела шея, и снял идеально чистые очки и принялся протирать стекла, чтобы хоть чем-то занять руки.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Почему вы до сих пор не поженились?       — Свадьба в следующем июне, — на автомате выпалил он, хоть и знал, что не совсем правильно так говорить, особенно, когда заметил, как Малфой преувеличенно закатил глаза.       — Я не об этом спрашивал. Мерлин, дружище, ты что, намеренно меня не понимаешь?       Гарри стиснул зубы.       — Нет, просто возможно, ты недостаточно конкретен.       — Как давно вы помолвлены? — спросил Малфой очень медленно, словно обращался к малышу.       — Три года.       — И сколько вы встречались перед этим?       — Два года, с учетом того, что было на шестом курсе.       В комнате повисла тяжелая пауза. Они оба понимали, почему отношения прервались. Но даже несмотря на то, что они прошли долгий путь за эти годы, они никогда, никогда не обсуждали ту ужасную ночь, когда Малфой впустил Пожирателей Смерти в Хогвартс, а Дамблдор умер, и Гарри очень сомневался, что они когда-нибудь это сделают.       Малфой прочистил горло.       — К чему я веду... Мы с Асторией вместе уже чуть больше трех лет, из которых полтора — женаты. Так что же вас останавливает?       — Время неподходящее. И на планирование свадьбы уходит много времени.       — Что за чушь с "неподходящим временем"? И я понимаю, что от тебя требуют соблюдения определенных социальных ожиданий в таком мероприятии, но ты не можешь мне сейчас заявлять, что спланировать твою свадьбу будет сложнее и дольше, чем свадьбу Малфоев. Хоть моя мама и Астория не ладят, но у них все отлично получилось.       Гарри почувствовал, что начинает переходить в режим защиты, но не мог понять почему.       — Мы просто не смогли найти дату, когда мы оба свободны. У нас обоих очень сложная карьера.       — Я работаю на той же работе, что и ты, Поттер, и даже выполняю почти те же задания. А Астория была в самом разгаре своего мастерства по Чарам, когда планировала нашу свадьбу.       — К чему ты клонишь, Малфой? — не выдержав напряжения, рявкнул Гарри.       — Послушай, — покачал головой тот. — Я испытываю к тебе... вынужденное уважение. Но самое главное: моя жена любит тебя так, что иногда я сомневаюсь в ее безупречном вкусе. Я просто не хочу видеть, как ты совершаешь ошибку, которую не сможешь исправить.       Ну разве это не был просто удар бладжером в грудь?       — Ты хочешь сказать, что считаешь брак с Джинни ошибкой? Это потому, что она Уизли?       — Не оскорбляй меня, — прошипел Драко, сузив глаза, — Я всегда был вежлив с твоей ведьмой, по крайней мере, со времен Хогвартса. И я не говорю, что это ошибка, я просто говорю, что ты должен подумать об этом, потому что тот разговор, который у тебя только что случился с ней, было откровенно больно слушать.       Гарри открыл было рот, но Малфой перебил его:       — На этом я закончил диалог на эту тему, — на несколько мгновений воцарилась тишина. — Но, Поттер, мой план мирового господства абсолютно не предполагает канапе.       Гарри подавил смешок и вернулся к своей работе, но внутри у него все буквально переворачивалось.       Позже тем же вечером Гарри был одним из первых, кто прибыл в апартаменты Малфоев на вечеринку, учитывая, что он остановился в комнате всего несколькими этажами ниже. Они с Малфоем провели весь день, притворяясь, что не говорили по душам, как парочка ведьм, о состоянии его отношений. Но это не означало, что этот разговор не выходил у него из головы.       С одной стороны, Малфой был прав. Но с другой стороны, это же была Джинни, и только Джинни с тех пор, как Гарри исполнилось шестнадцать, это что-то значило, правда? Возможно, дело было в том, что, глядя со стороны, Малфой не мог этого понять. Уизли были семьей Гарри, он принадлежал им.       Он услышал Гермиону прежде, чем увидел ее, он узнал бы ее голос где угодно. Он поднял глаза и увидел, как она вошла в комнату во главе с Асторией, держа под руку другую ведьму, которая странно напомнила ему Луну Лавгуд, хотя на самом деле они были не очень похожи, если не считать длинных светлых волос. Просто вокруг нее была спокойная аура, которая очень напоминала их старую подругу.       По языку их тел он сразу понял, что они с Гермионой близки, и это согревало его сердце. Оглядываясь назад, он был почти уверен, что она изголодалась по женскому общению в Хогвартсе. Она была так поглощена его проблемами, что у нее почти не оставалось времени ни на что другое. И хотя они с Джинни были подругами, дело было в том, что Уизли была почти на два года моложе Гермионы, и теперь он мог видеть, что их отношения были гораздо больше похожи на отношения наставницы и подопечной, чем на равную дружбу; и, конечно, ее соседки по комнате никогда не были ей ровней.       Но не желание смотреть, как она общается с подругой, заставило его застыть на месте, а количество открытой кожи, которое она выставила напоказ. Она ни в коем случае не была одета непристойно. На самом деле она выглядела элегантно в темно-фиолетовом платье, с завязками вокруг шеи, открывая тем самым спину. Оно обтягивало ее изгибы, но не слишком сильно — как будто она умоляла о внимании — и заканчивалось чуть выше колен.       Гарри никогда раньше не видел ее такой. Учитывая старомодный взгляды на моду в волшебной Британии и тот факт, что климат Шотландии, где они проводили большую часть времени вместе, был довольно суровым, он никогда не видел ее одетой так скудно.       — О боги, захлопни рот, прежде чем она увидит тебя, — прошипел ему Драко на ухо. — Такое чувство, что ты женщин никогда не видел.       Он повернулся, чтобы посмотреть на волшебника, с которым пил до прихода Гермионы. Глаза Малфоя расширились, когда он встретился с ним взглядом.       — Вот дерьмо, — пробормотал он.       — Что?       Малфой только покачал головой.       — Что? — Поттер со стуком поставил стакан на стол.       Малфой не дрогнул, а просто смотрел на него, пока не встретился с ним взглядом.       — Гарри, поверь мне: это то, что тебе придется выяснить самому.       Использование его имени, которое он слышал от Малфоя всего несколько раз до этого — по крайней мере, три из этих случаев были направлены на то, чтобы привлечь его внимание и предупредить, что они вот-вот попадут в засаду, — заставило Гарри замолчать и удержало от дальнейших требований.       Вместо этого его взгляд вернулся к Гермионе, и он проигнорировал вздох, который услышал рядом.