Сбежать и спрятаться

      Гермиона проснулась с улыбкой на лице. Но тут же слепящая головная боль и дезориентация накрыли ее полностью. Алкоголь и танцы. То, как Гарри держал ее, как будто она было какой-то ценностью, но при этом желанной. И как он настаивал на том, чтобы проводить ее домой. И после уснул в ее гостиной.       Ей было жаль, что у нее не водилось антипохмельного зелья, чтобы предложить ему, но, возможно, они смогут вместе сходить в аптеку или же просто позавтракать. Она осторожно, превозмогая головную боль, выбралась из постели и как можно тише направилась в гостиную, не желая внезапно разбудить его. Но трансфигурированный диван был пуст, и ее сердце буквально разбилось в груди от этого вида.       Не то чтобы ей следовало ожидать, что он останется. Он ведь и так сделал ей одолжение, когда проводил ее домой и убедился, что она в безопасности. Впрочем, таков был Гарри.       Но тут она заметила записку на подушке и быстро схватила ее.       Он отправился домой. Он собирался пересечь океан и вернуться в Англию. По делам, написал он. Но что за неожиданные дела могли возникнуть в субботу утром, заставив его стремглав рвануть домой? Кто-то заболел? Но о таком он бы непременно ей сообщил. А может, и нет; вероятно, она утратила право быть информированной о таких вещах.       Хотелось бы, чтобы он разбудил ее, дал развернутое объяснение. Хотелось бы поговорить с ним, попрощаться нормально до его отбытия.       Она такая эгоистка.       Гермиона снова и снова перечитывала записку, отчаянно желая получить хоть какую-то конкретную информацию. Дело было не только в том, что Гарри, вероятно, сам был смутно осведомлен о своих планах, он был... немногословен. Возможно, он просто нервничал из-за того, что заставило его отправиться домой.       Но тут ее охватила паника. Что, если это было что-то совсем другое? Что, если это она сделала какую-нибудь глупость?       Она не помнила прошлую ночь детально. Она никогда не позволяла себе потерять контроль рядом с Гарри именно по этой причине. Она рванула к телефону и набрала номер Леи. После нескольких гудков подруга ответила, и по ее голосу стало ясно, что звонок ее разбудил.       — Мне кажется, я сделала что-то глупое, — выпалила Гермиона вместо приветствия.       — Эм, что? Ты в порядке? Что-то случилось?       Гермиона протяжно выдохнула.       — Я в безопасности, если ты это имеешь в виду, но я не в порядке, — ответила она, прежде чем пуститься в объяснения о прошлом вечере: благотворительном матче, клубе, танцах, поездке домой, а затем о том, как буквально приказала Гарри остаться у нее на диване.       — Звучит забавно, — задумчиво ответила Лея. — И с чего ты перепугалась до смерти?       — Потому что я проснулась утром, а Гарри нет, только записка на подушке.       — И я все еще не понимаю сути проблемы. Вероятно, он просто не хотел будить тебя.       — Он вернулся назад не просто в отель, а в Англию!       — Что?! Я думала, он тут на полгода?       — Он не навсегда вернулся, написал, что у него появилось несколько дел.       — Ну это немного... странно. Но точно не за пределами понимания. Из того, что ты мне рассказывала, он не последняя личность в Британии, а потому не могло ли случиться нечто, ради чего он потребовался бы в последнюю минуту?       — Да, — выдохнула Гермиона, всеми силами пытаясь успокоиться. — Да, вполне возможно. Но что, если это не так? Что, если это я сказала или сделала что-то, что отвадило его?       — Например?       — Не знаю, попыталась поцеловать или призналась, что люблю его?       — Гермиона, — вздохнула Лея. — Ты не настолько напилась прошлой ночью, чтобы не помнить чего-то такого. Я больше чем уверена, что ты бы это точно запомнила. И не думаю, что в противном случае он бы ошивался рядом, не говоря о том, чтобы уснуть на твоем диване, если бы ты сделала шаг ему навстречу, а он бы отказал тебе. Вероятно, что-то действительно произошло, и он, будучи в таком же похмелье, просто не хотел тебя будить, а потому оставил записку.       В ее словах был смысл, но Гермионе от этого не стало легче.       — А что, если все это было настолько травматично, что я просто заблокировала эти воспоминания?       — Что? — Лея аж поперхнулась воздухом.       — И это было бы так похоже на Гарри — остаться и убедиться, что со мной все в порядке, а потом улизнуть, чтобы не смущать нас обоих, — пояснила Гермиона, продолжая накручивать себя.       — Гермиона, мне кажется, ты уже начинаешь истерить.       — Может быть. Или, может быть, я совершенно логична, — возразила она.       — Хорошо, сделай несколько глубоких вдохов, — на том конце трубки была слышна возня, вероятно, подруга устраивалась поудобнее на постели, и Гермиона тут же почувствовала укол вины за то, что разбудила ее. — И поскольку я уже окончательно проснулась, то как насчет завтрака?       Но только подумав об этом, Гермиона почувствовала, как в голове у нее снова застучало, а во рту все неприятно пересохло.       — Фу, — простонала она. — Я не могу никуда пойти, чувствую себя просто отвратительно.       — Бедная крошка, — насмешливо проворковала Лея на том конце провода. — Тебе остается винить только себя.       — Замолчи, ты же всегда говорила, что мне нужно повеселиться как следует.       — Это не значит, что я теряю право смеяться над тобой, когда у тебя похмелье.       — Знаю, знаю, но насколько я помню, оно того стоило.       Лея продолжала хихикать.       — Ладно, ладно, нам незачем идти завтракать. Мне тоже не особенно хочется наряжаться. Как насчет того, чтобы я сбегала за пирожными, а затем пришла к тебе?       — О, — простонала Гермиона, — Я бы сейчас отдала правую руку за круассан, — сказала она, думая о маслянистом, хрустящем угощении, которое в данный момент звучало как рай.       — Я могу это сделать, оставайся в своей пижаме, я буду самое большее через двадцать минут.       — Спасибо, Лея.       — Для этого я здесь, милая.       Она закончила звонок, но не успела отложить телефон, как ее посетила мысль. Гарри ведь был ответственным волшебником, особенно во всем, что касается работы. Если он в такой спешке покинул страну, то по крайней мере своего напарника он точно поставил в известность. А значит, что у Малфоя вполне могла оказаться необходимая ей информация.       Она со всей возможной скоростью бросилась к рабочему портфелю, судорожно ища кусочек бумажки, на которой был записан номер телефона пентхауса Малфоев. И прежде чем она смогла все обдумать, номер уже был набран, и Гермиона вздохнула с облегчением, когда услышала, что это Астория сняла трубку. Она не была уверена, что смогла бы вытерпеть свойственную Драко язвительность этим утром, и по какой-то причине просто знала, что его абсолютно выведет из себя ее звонок с вопросом о Гарри.       — Алло-о, — повторила Астория, пока Гермиона все еще витала в своих мыслях.       — Ой, привет, прошу прощения, Астория, это Гермиона.       — О, привет! Как ты себя чувствуешь?       — Не лучшим образом, — призналась она. — Но звоню не по этой причине, несмотря на то, что смело могу винить тебя в моем состоянии.       — Я бы извинилась, но даже ни капельки не сожалею; мне было слишком весело, и я думаю, что тебе тоже, — поддразнивающе заметила она. — Но все же чем я могу помочь?       — На самом деле я просто хотела спросить, не слышала ли ты сегодня утром о Гарри от своего драгоценного супруга?       — О да. Он заходил, кажется... около часа назад? Я его не видела, но, по словам Драко, он уехал домой на несколько дней по каким-то делам, — объяснила Астория.       — И это все, что он сказал?       — Вроде бы да, — засмеялась Астория, и Гермиона практически увидела, как она закатила глаза. — Ты же знаешь, какие бывают мужчины, — добавила она.       — Точно, — фыркнула Гермиона; она точно знала, что имела в виду ее подруга.       Последовала долгая пауза.       — Гермиона?       — Да?       — Что происходит? Ты не должна рассказывать, если не хочешь, но если есть что-то, с чем я могу помочь, то я буду только рада…       Гермиона рассмеялась, но даже ей этот смех показался горьким.       — Я не знаю, — ответила она, — есть ли какое-нибудь зелье или заклинание, чтобы избавиться от безответной любви, которое вы, чистокровные, создавали и хранили для себя и которым ты бы захотела поделиться со мной? — Гермиона зажала рот рукой и плотно закрыла глаза от унижения, как только слова сорвались с ее губ; она не могла поверить, что только что произнесла. Возможно, она действительно сходит с ума. — Ты ведь не можешь просто забыть, что я это сказала, правда? — пискнула она.       Она услышала, как Астория глубоко вздохнула.       — Не думаю, что смогу забыть, но мы можем притвориться, что ты никогда этого не произносила, если хочешь. Клянусь, я не скажу ни слова. Или, — продолжила Астория, прежде чем Гермиона успела что-то сказать, — мы могли бы поговорить об этом с теми же условиями: я никому ничего не скажу.       — Ты сегодня занята? — спросила Гермиона, даже не задумываясь.       — Свободна как птица.       — Через несколько минут придет Лея с завтраком. Не хочешь к нам присоединиться?       — Звучит просто замечательно.       — Ничего особенного не намечается. Лея даже приказала мне остаться в пижаме.       — По-моему, это звучит забавно, — возразила Астория.       — Ты знаешь мой адрес?       — Да, хотя мне придется взять такси, поскольку я никогда не была там.       — Не торопись. Серьезно, Астория, все будет абсолютно повседневно. Тебе здесь рады в любое время, как сможешь добраться сюда.       — Сообщение получено. Притворюсь, что я не Малфой.       Это заставило Гермиону громко рассмеяться. — Тогда скоро увидимся.       — Увидимся, — усмехнувшись, согласилась она.       И снова, прежде чем успела положить телефон, она задумалась. Астория сказала, что Гарри приходил всего за час до их разговора. Это означало, что независимо от того, каким способом он решил путешествовать — маггловским или магическим, у него не было бы времени, чтобы организовать транспорт и покинуть США прямо сейчас. Но должна ли она принять его записку как знак того, что он не хочет с ней разговаривать, или ей следует попытаться позвонить ему?       И она тут же пролистала список контактов, найдя его номер телефона, который она буквально заставила туда его внести, как только узнала, что у него есть телефон.       Один гудок, второй, третий.       — Привет, Миона, — пыхтя, произнес он.       — Привет, — она же вздохнула с облегчением, услышав его голос. — Все хорошо у тебя?       — Что? Ах, это, да. Я только приехал в аэропорт. Прости, что уехал в такой спешке, но дела появились очень внезапно.       — Хорошо, — ответила она. — Я просто хотела убедиться, а то в твоей записке не было ничего конкретного, и не знала, стоит ли мне волноваться.       — Не нужно, — ответил он, но его голос звучал натянуто. — Мне действительно нужно кое о чем позаботиться, я вернусь через несколько дней. Серьезно, тебе не стоит беспокоиться, — повторил он.       — Я поняла, — хотя это, конечно же, не было правдой, но Гермиона попыталась уважать его личную жизнь и принять, что у него были на то причины. — Будь осторожен, Гарри.       Она подумывала попросить его передать Уизли и их общим друзьям привет, если он увидит их, но остановилась. Было бы несправедливо взваливать это на него. Если она хочет восстановить сожженные мосты, ей придется делать это собственноручно.       — Я буду скучать, — сказала она, стараясь быть с ним как можно честнее. — Пожалуйста, дай мне знать, когда вернешься.       — Конечно, — заверил он ее, и она уже было собиралась нажать отбой, как услышала его тихое: — Я тоже буду скучать.       — Гарри? — она снова приложила трубку к уху.       — Да?       — Позвонишь мне, если тебе что-нибудь понадобится? Что угодно, и мне плевать, сколько будет времени, — она никак не могла избавиться от ощущения, что что-то было не так.       — Гермиона...       — Я именно это имею в виду, — настаивала она. — Я здесь для тебя, и всегда буду. Только не стесняйся позвать меня, если понадоблюсь, хорошо?       И тут наступила долгая пауза.       — Спасибо, — произнес он так, как будто эти слова были невероятным облегчением. — Не передать, как много это для меня значит. Скоро увидимся, — и затем звонок прервался.