«Ах, если бы она была жива, Я всё бы отдал за неё, всё бросил». Слова, слова, слова, слова, слова. Мы все их после смерти произносим. И пишутся в раскаяньи стихи, Но в глубине души навеки будут с нами Грехи, грехи, грехи, грехи, грехи, Которые не искупить словами.[1]
🎵Claire wyndham — My love will never die🎵
Он стоял в гостиной. Пустым взглядом обводя комнату. Как он сюда добрался? Как долго он уже стоит в этом положении? Сколько часов, дней, недель прошло? Как долго кровь продолжает капать с его тела? Как давно он не чувствует собственного сердцебиения? Перед глазами всплыл образ лежавший на полу Гермионы, которая просила о поцелуе. Последнем поцелуе. Её губы были влажными от крови и слёз. Её глаза больше не искрились радостью. Её руки стали холодными. Она умерла. Неконтролируемая агрессия снова выплеснулась наружу. Он начал громить всю гостиную переворачивая мебель, и срывая дебильные, новогодние украшения. Украшения, которые он создал для неё, чтобы порадовать. Он никогда ни для кого не делал подобной чепухи, а для неё хотелось. Хотелось сделать в миллиард раз больше, а теперь её нет. Он остался один в этом чертовом времени, не представляя, что делать дальше. — ПОЧЕМУ ОНА? — Кричал Драко, переворачивая журнальный столик, — Зачем ты забрал её? — Обращался он в пустоту, и продолжал громить все вокруг, но как только его рука занеслась с вазой над головой, он остановился. Это была ваза которую, наколдовала Гермиона вечером Рождества, в ней стояли подснежники. Тогда она сказала, что это приближает ее к весне. Весна вообще была её любимым временем года. Он понятия не имел откуда, знал это. Может она ему говорила? Может он заметил это сам, когда она шепотом читала стихи про весну? Мысли в голове никак не желали складываться в едино. Медленно опустив вазу на камин, он прошёл в её комнату. Запах карамели, ставший для него таким родным, проник в лёгкие. На кровати лежали книги. На прикроватной тумбочке ваза, всё с теми же подснежниками. Вся эта чертова уютная комната будто насмехалась над ним своим порядком, нежным светом и ароматом. Ароматом человека, которого он больше не увидит. Аккуратно сложенные вещи, заправленная кровать, на спинке которой висела белая футболка, ожидая свою хозяйку. На столике лежало несколько пергаментов, которые были исписаны несколькими цитатами из книг. Дрожащими руками он провёл по уже давно засохшим чернилам, с извилистым, неаккуратным почерком. Взгляд сам сфокусировался на самых первых строчках: «Из всех чудес, что видел я в природе. Необъяснимее всего лишь то, Что людям смерть страшна, хотя все знают, Что все ж она придёт в свой час урочный.» Комедия ошибок — Серьезно Грейнджер? — Покачав головой, прошептал Драко. Покрасневшими глазами, он ещё раз прошелся по пустой комнате, и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Будто боясь напугать то умиротворение, что сейчас покоилось в комнате.🎵N O M I N A L — Everyday Anyone (Datura Remix)🎵
Пустота. Она повсюду. А ещё пожар. Пожар такой силы, что трудно дышать. Воздух колючий и едкий словно яд, проникает в каждую клеточку его тела, причиняя адскую боль. Но всё это лишь внутри, снаружи ничего. Нет ни боли от ран, ни усталости в теле. Он похож на оболочку, пустую оболочку человека, не желавшего больше существования. Хочется кричать, плакать, биться в агонии, но в этом нет совершенно никакого смысла. Он мертв. Он умер на грязном мраморном полу, рядом с ней. Каждый раз закрывая глаза он видит её. С кровью медленно стекающей из правого уголка её нежных губ. Он видит её глаза наполненные слезами, болью и страхом. Она боится, очень боится. Она не хочет умирать. Она такая маленькая в его объятьях, делает последний вдох, а выдох получается таким ничтожным, скрипучим. Одинокая слезинка скатывается по её щеке. Её тело расслаблено, рука которая мгновенье назад накрывала его руку, легко спадает оставляя после себя холод. Она умерла. Она не кричала, не молила спасти, попросила об единственном поцелуе, и ушла. Его сильная, храбрая, гриффиндорка покинула его. Все эти картины навеки запечатлелись на обратной стороне его век. Заставляя чувствовать свою вину. Он не сможет забыть. Не сможет ничего изменить. Не замечая, как ноги его сами ведут, он зашёл в ванну. Не чувствуя боли, он стянул с себя остатки одежды, и включив кран, ступил под холодные струи воды. Всё тело защипало от многочисленных ран на теле, но ему это только нравилось. Физическая боль не такая сжигающая, как душевная. Тело не слушалось. Мозг отказывался функционировать. Он был словно марионеткой, под чьим-то бдительным присмотром, выполняя движения. Мочалка, мыло, сполоснуть. И вот вода под ногами медленно окрашивается светло-красными оттенками. Простояв под больно бьющими струями воды пять минут, или пятьдесят? Счёт времени его уже не заботил. Он медленно вышел из душа, даже не думая вытереться. Натянул спортивные штаны и футболку, неизвестно откуда взявшиеся у него в руках, и закрыв глаза осел на пол, упираясь затылком на грязную плитку ванной. Как теперь жить дальше, и стоит ли вообще все это продолжать? Какой во всём этом смысл? Легче покончить с этим! Забыть, то, что так сильно причиняет боль. Что не даёт закрыть глаза, подбрасывая картины прошлого, что так разрывают душу. «Верно! Покончи с этим! Покончи с этой ебучей болью. Всего несколько движений и больше не будет боли! Больше не будет так холодно!» — появившиеся из неоткуда шепот в голове Драко подсказывал что нужно сделать. Или это говорил он сам? Может у него развилась шизофрения? Почему-то хотелось верить во второе. Так было хоть какое-то оправдание его поступкам. «Покончи с этим!» — назойливый шепот, твердым басам продолжал отбиваться от стенок его черепной коробки. «Это легче чем ты думаешь! Пару движений и всё закончится. Будет не больно.» — Заткнись! — подорвавшись с места, и заткнув уши, крикнул Драко. «Я не снаружи, я внутри» — посмеивался над ним голос. Драко сорвался с места подбегая к зеркалу, у противоположной стены. Его внешний вид его совершенно не волновал. Он вглядывался в свои глаза, и не узнавал их. Стеклянные, ни живые, ни его. Радужка когда-то серых глаз стала почти красной, зрачки расширились до невероятных размеров. Будто чья-то сущность поселилась в его теле, медленно выталкивая его. «Я — это ты!» — будто услышав его рассуждения прошептал голос. «Я лишь хочу помочь! Тебе больно, и мне тоже. Закончи с этим, и станет легко. Там будет она!» — Нет! — Драко занёс кулак, и со всей силы ударил по зеркалу, по которому тут же расползлось несколько десятков трещин. — Не смей напоминать о ней! — прошипел Драко, — Не смей. «Ты сам о ней думаешь! Не забыл? Я — это ты!» Сорвавшись с места, Драко быстро подбежал к куче грязных, окровавленных вещей и схватив пистолет медленно подошёл к зеркалу. Передернув затвор, он посмотрел на свое отражение и увидел ухмылку на своем лице. Это был не он. — Будет легче? Будет не больно? — прошипел Драко своему отражению, ожидая ответа. «Всё будет быстрее, чем ты думаешь» Подставив пистолет к подбородку, и смотря в разбитое зеркало, Драко не узнавал стоящего там человека. Безжизненный затуманенный взгляд, трясущиеся руки неуверенно держат оружие. — К чёрту! — выплюнул Драко, и уже было спустил курок, как услышал стук во входную дверь. Рука дрогнула, по виску скатилась капелька пота. Он не будет никому открывать. Он уже никого не ждёт. Ничего больше неважно. Стук повторился, а Драко так и стоял с пистолетом приставленным к подбородку, больно вжимая его в кожу. Дыхание участилось и он со злостью отшвырнул пистолет, и направился в сторону двери. «Жалкий трус! Пытаешься отсрочить свою кончину! Тебе не нужно это жалкое существование! Тогда нахрена ты сейчас всё не закончил?» Темная сущность его сознания продолжала шептать наставления в его голове, не давая вставить и слова. Даже не взглянув в глазок, он резко открыл дверь. Перед ним стояла женщина средних лет с пирогом в руках и мило улыбаясь. «Кто это? Я где-то её уже видел» Память отказывала. — Здравствуйте Драко, а Гермиона дома? Я испекла пирог, — улыбаясь проговорила женщина. «Точно! Соседка.» — Гермионы нет, она умерла! — сказал безэмоционально Драко и захлопнул дверь. За ней послышался звук битой посуды и неразборчивое шептание женщины. Он впервые произнес это вслух. Смысл фразы доходил до него несколько минут пока, мозг наконец не переварил сказанное им предложение. Продолжая стоять у входной двери и слушая, как соседка собирает осколки и всхлипывает, он впервые осознал суть всего происходящего. — Умерла… — прошептал Драко, чувствуя, как по щекам скатываются слезы. Ноги перестали его держать, и осев на пол он лишь смог прикрыть глаза. «Только ты сможешь всё закончить! Тебе никто не поможет! Ты нахуй никому не сдался. Ты был нужен только ей, но она ушла, ушла по твоей вине!» Вновь заговорил голос. Драко ухмыльнулся, продолжая сидеть на полу с закрытыми глазами. — Ты чертовски прав. Кем бы ты не был, ты прав. Я во всём виноват, — безжизненно произнес Драко. «Возьми чёртов пистолет, жалкий трус, и сделай то что должен» Будто крикнул голос в его голове, больно ударяя по мозгу. — Да, — прошептал Драко, но как только он попытался встать его сознание помутнело. Голова предательски закружилась, а в глазах потемнело. «Надеюсь я, умираю» Это была последняя мысль, перед тем, как Драко потерял сознание.***
Голова гудела, тело ломило, а в нос ударил затхлый запах мочи. Он медленно открыл глаза, и увидел потолок всё той же чертовой квартиры. Приподнявшись он понял, что запах мочи исходил от него. Заебись! Дальше падать уже некуда. Ты превратился в сраного бездомного пьяницу который вот-вот сдохнет, задыхаясь от собственной блевотины. В квартире смердело тухлятиной и потом. Было трудно подняться, но пересилив себя Драко встал, медленно прошёл в разгромленную гостиную, и чуть не упал от неожиданности. У окна в наколдованном кресле, сидел Северус Снейп читая газету, и попивая кофе из так же наколдованной им чашки, в которую периодически, подливал бодрящий напиток, плавно парящий чайник. — Признаюсь честно, твой внешний вид и запах исходивший от твоего обездвиженного тела говорил о том, что ты дня три как скончался, но твое дыхание говорило об обратном, — медленно проговорил Снейп, не отвлекаясь от чтения газеты. — Лучше бы я сдох, — прокряхтел Драко, продолжая стоять у входа в гостиную. Невыносимо хотелось пить, но почему-то двигаться не было никакого желания. — Не желаешь принять душ? Ты все-таки аристократ, сердце твоей матери не выдержало бы, будь она здесь, — все-таки убрал газету Снейп, и осмотрел Малфоя. — Но её здесь нет. — Собирайся, у нас мало времени, — сказал Снейп и снова окунулся в увлекательное чтение, старой газетёнки. — Куда? Надеюсь в ад? — усмехнувшись произнес Драко — Ад ты уже устроил со своей новой подругой мисс Грейнджер, теперь всё то, что вы натворили мне вовек не исправить. Надо молиться всем известным богам, чтобы исход этой войны был прежним, хоть и теперь это будет почти невозможно. — Плевать, — сказал Драко, — Грейнджер мертва, если ты не знаешь, и мне уже на все похуй, — прошипел он, и двинулся в сторону своей комнаты, чтобы лечь и никогда не вставать. Хотелось поскорее подохнуть, чтобы забыть насколько больно дышать. — Распустил нюни как жалкая девчонка. Род Малфоев не продолжится, из-за отсутствия яиц у единственного наследника. — Прекрати лезть ко мне в голову! Если ты не расслышал, то повторю, мне похуй, — зло произнес Драко. — Засунь свое жалкое пищание глубоко к себе в задницу! Пока ты ноешь, вокруг умирают сотни, и скорее всего существование будущего мира под большим вопросом. Так что заткнись, немедленно приведи себя в порядок, и мы выдвигаемая! Злостная триада Северуса привела Драко в себя. Он никогда не слышал, чтобы крестный так говорил, тем более с ним. Он медленно повернулся, и увидел свирепый взгляд Северуса. Кивнул, и без единого слова покинул гостиную, чтобы немедленно принять душ. Через минут двадцать, он вновь зашёл в гостиную, одетый и полностью вымытый. На его локте покоилась зимняя мантия, а в руке была палочка. Снейп уже стоял, кресло которое он наколдовал, исчезло, и он безэмоционально вглядывался в окно. — Готов? — спросил он, оборачиваясь. — Как видишь, — тихо произнёс Драко. Снейп медленно взмахнул палочкой, и в его руку прилетело два предмета, которые Драко не успел особо разглядеть. Его один глаз заплыл кровью, от чего зрение теперь значительно испортилось. Северус положил предметы в свою мантию, и развернувшись пошёл к камину. — Адрес помнишь, — проговорил он, и бросив летучего пороха, испарился в зелёном пламени. Драко ещё раз осмотрел квартиру. Всё было разгромлено, и не было совершенно никакого уюта, который когда-то так старательно здесь наводила Грейнджер. Мысли о ней опять заставили его думать о смерти. Снова опустить руки. Но вдохнув и опустив взгляд он всё же прошёл к камину и взяв горстку летучего пороха тихо произнёс: — Паучий тупик 7, — и скрылся в таком же зелёном пламени, как и Севресус минутой ранее.***
Гостиная Северуса Снейпа встретила его жалеющим ноздри, запахом зелий. Ветхими обоими, разномастной потертой мебелью, рассохшимися шкафами, полными книг и небольшим колченогим столиком с парой кресел по бокам освещаемые небольшой старой лампой. Впрочем, как и несколько лет назад, когда Драко был тут последний раз, ему было тогда семь? Нет, девять лет. Он медленно прошёл вглубь комнаты осматриваясь. Не найдя для себя ничего интересного, он опустился в кресло, закидывая голову на спинку. Всё его тело было искалечено. Это он заметил, когда мылся. Кровоточившие раны, синяки по всему телу, и лицу. Он не был похож на себя, в зеркало на него смотрел старый, потрёпанный бездомный. Глаз заплывший кровью, от чего не было видно даже зрачка. Неизвестно сможет ли он когда-то увидеть этим глазом, но по правде говоря его это не волновало. Его волновало, как он не сдох пока, валялся без сознания. Судя по всему прошло несколько дней, с того момента, как он упал в обморок в прихожей. — Мне нужна твоя помощь, — заходя в комнату проговорил Снейп, ставя на стол несколько флакончиков с зельем. — Что за помощь? — не особо живо поинтересовался Драко открывая глаза. — Сначала выпей эти зелья, — сказал Северус, невозмутимо глядя на него сверху вниз. — Я бы не отказался от огневиски, но уж ладно. Драко без особого энтузиазма взял флакончики и по очереди их осушил. Поморщившись, он почувствовал как в районе груди становится легче дышать, похоже у него ещё были сломаны рёбра. Всё тело наполнилось небольшой энергией, и боль потихоньку начала уходить. — Сколько дней прошло с тех пор как… — он не договорил, не смог опять произнести в слух тот факт, что Грейнджер больше нет. Не мог опять вспоминать тот день, но злополучная память всё время подбрасывала, всё новые и новые картины того дня. — Три, — Северус был не глупый человек, ему не нужно было всё разжевывать, чтобы донести суть вопроса. — А теперь пошли, — сказал он, и пошел в сторону коридора. Драко поднялся, и последовал за ним. Зайдя в предпоследнюю комнату, за которой скрылась мантия крестного, он застыл пытаясь вспомнить, как дышать. Всё тело пробила дрожь, и его ноги едва не подкосились. Мысли перестали тягучей жижей тянутся, и стали перебиваться с невыносимой скоростью в голове, заплетаясь в клубок. Он чувствовал, как грудь сжимается до размера атомов, а затем расширяется до невероятных размеров сравнимыми с Вселенной. «Это шутка моего искалеченного мозга? Или мой единственный, видящий глаз, тоже перестаёт функционировать?» В темной комнате, под светом четырех сфер, в которых плескалась магия, лежала Гермиона Грейнджер. Живая. Покалеченная, но живая. Точно живая, потому что её грудь плавно вздымалась под белым покрывалом.