Поскандалили

После концерта, уходя в гримёрку, достаю из сумки телефон. Когда я взглянула на экран, по спине пробежал табун мурашек. Лера звонила дохуя раз, а СМС – и вовсе дохуилион. «Ты где, блять?!» «Срочно, сука, приезжай. Поговорить надо.» И много других в таком духе. Меня затрясло. Я знаю, что будет дальше: пиздец. Полный и беспросветный. Очередная истерика? Драка? Я начала судорожно, трясущимися руками, натягивать куртку на себя. В этот момент зашёл Глеб. – Ксюш, ты чего? Что случилось? Это из-за Леры? – блять. Как он умудряется это видеть? Поворачиваюсь к нему, натягиваю на лицо подобие улыбки. – Нет, Глеб, в-всё х-хорошо, – голос предательски дрожит. – Ксюша, но... – Так, Глеб, всё, мне пора, хорошего вечера, – произношу скороговоркой, хватаю сумку и бегу, бегу до остановки. Сажусь в автобус и думаю: что же всё-таки со мной будет? *** Подъезд, этаж, дверь квартиры – и передо мной стоит... даже «разъярённая» – не то слово, чтобы описать сейчас Леру. – Явилась, блять! – она втягивает меня за рукав в квартиру. – Лера, что такое? Я не успела даже... – Заткнись! – ударяет по щеке. Она начинает гореть, а я думаю: «Блять. Чем я провинилась?» – З-заебала. Концерты её, посиделки, блять, – вцепляется в запястье так, что оно начинает болеть. – Думаешь, я не знаю, чем ты после них занимаешься? Из-зменяешь мне! – Лера, это не так! – Не пизди! – Лера отпустила запястье, но вцепилась в волосы и больно дёрнула. – Ай, блять! – я шипела от боли, кажется, Лера выдрала мне клок волос. Несколько раз. – Больно тебе, да?! Больно?! – кажется, ей доставляло это некое... удовольствие? – А мне, думаешь, нет?! Моя боль намного сильнее твоей! – Лера, прости, я... – чувствую, как по щеке скатились слёзы. – Что «Лера»?! Шляется хер пойми где, а потом извиняется! – царапает щёку длинными ногтями. Наверное, будут заметные следы. – Лер-р, я не ш-шлялась... – Не верю!!! – подрагивает, о чем-то на минуту задумывается, и выходя, наконец произносит: «Да и хер с тобой. Спишь сегодня на диване.» Я на ватных ногах подхожу к зеркалу. Да, царапины большие, и это мягко сказано... Лезу в верхний шкаф за аптечкой. Пока обрабатываю раны перекисью, сидя перед зеркалом, думаю: «Я это заслужила? Чем? Хотя... Лера же просто хочет, чтобы я проводила с ней побольше времени. И то, что у неё накипело – моя вина.» Снова начинаю всхлипывать. Больно, чёрт возьми. Хоть и заслужила, наверное... Пишу Глебу. Я не могу так, нужно кому-то выговориться, а если позвонить – Лера, наверное, проснётся и будет злиться... «Мне херово. Очень» – наверное, самая точная формулировка того, что сейчас в душе. Ответ приходит незамедлительно, он в последнее время быстро отвечает на мои сообщения. «Почему? Что случилось?» – да как тебе сказать, а, Глеб... «Лера?» – догадался. «Если честно, да.» – чего врать? «Что она сделала? Она не била тебя?» – как ему это в голову приходит? Прорицатель хренов. «Нет, просто скандалили.» – вру. Не хочу его нагружать, ещё среагирует как-нибудь... А мне этого не надо. Вот вообще. Я жить ещё хочу. «Точно? А то после этого «скандалили» у тебя появляются синяки, царапины и прочая хуйня и ты начинаешь отмазываться» – вздыхаю. А что ещё остаётся делать? Блять... Мы же хотели в баре посидеть. Твою мать! «А что насчёт завтрашних планов?» – спрашивает в ту секунду, когда я это подумала. «Я не пойду, настроение никакое. И Лера будет сердиться, я с ней мало времени провожу» – а это – чистая правда. «Неудивительно. О’кей, не пойдёшь так не пойдёшь. Спокойной ночи тебе там заранее» – спасибо, что уж. «И тебе.» – выключаю телефон, кладу на подоконник и иду в гостиную, к дивану. Пытаясь устроиться на нём поудобнее, думаю: успокоится ли Лера к утру?