Заряд: 2%

      Слякоть и сырость в это время года для Нью-Йорка никогда не были редкостью, но это не значит, что она их любила.       Широкими шагами переступая мутные лужи, девушка сталкивалась с прохожими и выслушивала ругательства в свой адрес, но даже не думала поднять глаза и посмотреть на дорогу. Пальцы крепко сжимали кожаный дипломат. До места ещё три квартала — не так много, если вспомнить, что она прокатилась по половине мира, а потом преодолела полстраны, чтобы доставить его сюда.       Осталось совсем немного потерпеть, и дело будет кончено. Главное, не терять бдительность и ни на кого не наткнуться — не очень-то хочется получить пулю в лоб или быть задержанным за пару минут до окончательного выполнения работы.       Чтобы свернуть с оживленного Бушвик-авеню в захолустный двор надо было, как минимум, знать, куда сворачивать. И она прекрасно знала, куда. По правде говоря, на её памяти это было первое дело, когда ей давали настолько подробные инструкции: в полученном файле значилась информация вплоть до года постройки дома и описания двери подвала, куда ей требовалось спуститься. Тут не ошибёшься.       Два здания стояли вплотную друг к другу: человек с пивным брюшком сюда бы точно не протиснулся. Необычно делать такие проходы между строениями, если в дальнейшем их будет сложно обслуживать.       Ступать новыми сапогами в бычки и прочую человеческую грязь было отвратно до тошноты. Хлюпанье отходов, смешавшихся с дождевой водой под подошвой и омерзительный запах гниения и гнили порождали рвотные позывы. Пришлось зажать рот и нос платком, чтобы не останавливаться и идти дальше.       Место входа оказалось ещё более забитым, чем она себе представляла. Но какое кому дело до её предоставлений: надо идти внутрь.       Чтобы не испачкать хотя бы руки, девушка нацепила перчатки.       Шпонированная дверь, какая обычно стоит в спальне или на кухне, но никак не на входе, поскрипела на ржавых петлях и заела. Пришлось толкнуть плечом, чтобы незамысловатый механизм поддался и соизволил пустить гостью внутрь.       В помещении, казалось, пахло ещё хуже: запах сигарет перемешивался в тяжёлом спёртом воздухе с отвратительно-сладким наркотическим душком и вонью естественных выделений.       Народу было много. Внешне это походило на клуб, но по факту то был обычный притон.       Девушка пересекла наискосок комнату, получив пару шлепков по заднице, но проигнорировав их, и уточнила у «бармена» (на самом же деле, администратора), где тут vip-комнаты.       — Вы к кому-то определённому или для себя?       — У меня заказ для миссис Томсон, — её голос звучал спокойно и ровно, хотя сама она устала от ходьбы под дождём и чувствовала в груди сильное сердцебиение.       — Хорошо. Пройдёмте за мной, — высокорослый мужчина, который и являлся администратором, закопался с каким-то ящиком, очевидно, ища в нём ключи. Пропавшая вещица вскоре была благополучно найдена. — Эй, Хари, — он обратился к мужчине в другом конце зала, — я по срочному. Присмотри.       Зал с ультрафиолетовым освещением и музыкой сменился тихим красным коридором. Пахло ароматическими свечами. Они прошли вглубь, и музыка совсем затихла. Тут было другое звуковое сопровождение, куда менее приятное для неискушённого слуха.       А вот и вторая стойка администрации — на этот раз более презентабельная. Это место вообще выглядело прилично, вопреки всей неприличности его сути.       Её провожатый тут же удалился, оставив гостью тет-а-тет с управляющим заведения для взрослых.       — Добрый вечер. У меня доставка для миссис Томсон.       — Вас ждали утром.       — Этим или предыдущим?       — Затрудняюсь ответить.       — Неудивительно. Кажется, мой клиент иностранец: у него могут быть проблемы с языком.       — Не в моей компетенции обсуждать посетителей. В любом случае, мисс, он сейчас занят.       — Не «мисс», а «мадам», молодой человек, — поправка, кажется, оказалась неожиданностью для администратора — такое забавное личико у него было, это нечто. — Сколько ещё он будет занят? Я могу его подождать?       — Думаю, это займёт около получаса. Вы можете подождать на диванчиках позади Вас. Чай? Кофе? Мужчин?       — Предпочитаю девушек, но сегодня воздержусь. Кофе, пожалуйста, — она ненавидела кофе, но всегда заказывала именно его, особенно в таких подозрительных местах: это был единственный напиток, в котором она могла распознать афродизиаки и транквилизаторы. — Без сахара, пожалуйста. И, будьте добры, трубочку.       Бордель «Foobu» (а именно такое название носило это заведение) оказался не самым удачным местом для времяпрепровождения: шумоизоляция была никудышная, так что даже в коридоре разносились стоны и вопли. Но, отдать должное, ароматический запах успокаивал нервы, и даже получалось игнорировать витающий в воздухе разврат (как бы смешно это не звучало).       Зависать в телефоне и цедить кофе через соломинку под неблагосклонный взгляд управленца заведением, пришлось меньше получаса.       На ресепшене зазвонил колокольчик. Самый настоящий колокольчик — прям как в старых гостиницах при вызове прислуги.       — Мадам, они закончили.       — Куда идти?       — До конца коридора и налево — первая чёрная дверь справа от Вас.       Коридор, налево, направо — всё просто. Ей посчастливилось не заблудиться и дойти до двери в целости и сохранности.       Не понятно зачем и почему, но она порадовалась, что на всём этом коротком пути ни один встречный не принял её за работницу заведения, пусть, пожалуй, здравомыслящему человеку сложно было бы назвать её шлюхой: тёмный плащ, бесформенной тряпкой повисший на худощавом теле, отсутствие макияжа и сосульками свисавшие мокрые волосы делали её похожей на попавшего под ливень облезлого черномазого котёнка, но уж точно не на девушку лёгкого поведения.       Короткий стук в дверь. Тишина. Повторный стук уже чуть громче.       — Войдите, — обрывистое, сухое, почти рявкающее. Даже по голосу понятно, что это мужчина, а не молодой парень: навскидку, старше двадцати и младше сорока.       Удивительно, но с возвратом она ошиблась (а такое и впрямь случалось редко).       Голый парень, развалившийся на огромной кровати в компании двух девушек, выглядел удивительно юно. Она бы даже могла назвать его ребёнком: растрёпанные светлые волосы давно не стрижены, скулы ещё не очерчены, подбородок почти женский, ни намёка на телесную растительность, а само тело худощавое и слабое. Её точно туда отправили?       — Я курьер-       — А я не школьник, как ты подумала. И да, я не разрешал тебе открывать рот, — хах, ну надо же, это всё-таки был его голос. А она-то было уже засомневалась.       Ладно, заткнулась, стоит молча. Маловероятно, что какой-то там сопляк просто так взял и пришёл в бордель с нечего делать. Да и не заказывают «сопляки» доставку у людей, как она. Значит, либо он чей-то сыночек, либо член банды, либо на самом деле старше, чем выглядит — что-то из этого.       — Посылку поставь на пол у двери, — поставила, выпрямилась, не уходит. — Ну что ещё?       — Оплата услуг перевозчика.       — Трёх тысяч в высланном конверте недостаточно?       Тц, ещё спрашивает! Он вообще знает, сколько денег она потратила на одни международные перелёты, пока собрала все бумажонки в этот треклятый портфельчик?       — Разумеется нет. Три тысячи — это аванс.       Подросток (пусть условно он будет подростком) усмехнулся, убрал руки с плеч девушек и встал с кровати. Он оказался ещё ниже, чем показалось на первый взгляд. Видок у паренька был лет двенадцать-тринадцать, наверно, но вязавшееся на языке словосочетание «бедный ребёнок» ему категорически не подходило, и чёрт ведает, почему.       В принципе, «бедным» ребёнком он точно не был — вскоре после того, как парень встал и порылся в своих вещах, в её руки опустился «рулончик» купюр, зафиксированный канцелярской резинкой.       — Тут семнадцать тысяч. В общей сложности у тебя двадцать.       — Благодарю, — она развернулась с хорошо выраженным намерением выйти за дверь, но сзади её дёрнули за полу плаща, и пришлось остановиться.       — Куда намылилась?       — В более приглядное место, нежели это.       — Грубиянка, — кто бы говорил. Хотя замечание верное — как бы клиент не выглядел, грубить ему — плохая идея. — Двадцать тысяч — многовато за доставку такой мелочи, ты так не думаешь?       — Не думаю. Я потратила больше трёх тысяч долларов, чтобы забрать документы из Японии, Китая и Англии, а потом через Нью-Мексико прилететь в Нью-Йорк. Чистых денег тут едва ли шестнадцать тысяч накапает.       — Цену ставит клиент, а не ты.       — Моя задача — доставить, но это не значит, что Вы можете обесценивать мою работу. За эти документы на меня могут повесить государственную измену.       — Раз ты придерживаешься такой установки, полагаю, дополнительные услуги тоже можно включить в стоимость доставки?       — Сексуальных услуг не оказываю.       — Я про них и не говорил. Мне нужен перевозчик на месяц, пока я буду в Нью-Йорке. Оплата — две тысячи долларов в сутки.       Даже пятилетнему будет понятно, что затея плохая. Она уже сорвала куш на этой мелкой работёнке, и алчность — далеко не то, чем стоит руководствоваться в её-то специальности. Хах… какие интересные моральные стенания. Деньги есть деньги, и неважно, за что ты их получаешь.       — Я буду ждать Вас в холле, чтобы обговорить детали. И да, можно узнать Ваше имя?       — Бен.       — А фамилия?       — Обойдёшься.       — Приятно познакомиться, Бенжамин.       — Ты не представилась.       — Можете называть на свой вкус. Для клиентов у меня нет имени.