(Not) different

      Они не похожи. Лилит смотрит на свою ученицу, а память услужливо подкидывает другой, полузабый и полустертый образ. Тот же упрямый, ничем непогасимый огонек в расплавленном янтаре, та же наигранная отчужденность и невозможно фальшивая маска бесстыдной, но спасительной лжи.       Быть Блайт — быть вечной куклой в руках кого-то более сильного и могущественного, всю жизнь без права на передышку исполнять угодную роль. Быть Блайт — создать идеальную ложь, в которую все поверят — или, по крайней мере, сделают вид, что поверили.       Мать Эмити, Одалия, не была урожденной Блайт, но это нисколько не помешало ей стать идеальной претенденткой на эту роль, определенно уготованную только для нее.       Эмити же была рождена с фамилией Блайт, что и стало проклятием и для нее, и для ее сиблингов, Эмиры и Эдрика.       Блайт несет в себе значение отравлять *. В другой раз Лилит бы обязательно оценила эту чертову иронию, но вот только почему-то сейчас ей совсем не до этого. Почему-то часто становится «не до этого», если дело касается Одалии Блайт.       Одалия сделала все, чтобы младшая дочь походила на свою мать как можно больше. Даже медно-каштановые волосы, доставшиеся Эмити от отца, Аладора Блайт, она, без излишних сожалений, вытравила ядовитой зеленью, а после все-таки соизволила смириться с мягким мятным оттенком в волосах уже повзрослевшей дочери.       Одалия сделала все, чтобы Эмити стала ее маленькой копией. И сколько в них обеих сходств, столько же и отличий.       Эмити все еще не до конца заполнила сердце губительным ядом лжи, убивающим медленно, год за годом, но верно. Одалия же чахнет день ото дня, отрава за края переполненной чаши выливается.       У Эмити чистая и детская вера во что-то хорошее и доброе все еще робко живет где-то глубоко, пусть и загнанная в темный угол ее души. У Одалии лишь вязкое разочарование в каждой чашке утреннего чая от горького осознания бессмысленности прожитых лет.       Эмити, влюбленная по самые кончики острых ведьминских ушек, воодушевлена настолько, что почти что готова воспротивиться воле родителей. Одалия же так и не смогла отстоять свое право на выбор, бездушно отобранное матерью с отцом еще при рождении.       Лилит почему-то очень хочет верить, что Одалия, помня о том жгучем чувстве вопиющей несправедливости, все-таки позволит своим детям самим выбирать свою судьбу, хоть и эта робкая надежда тает день ото дня, стоит взглянуть в глаза Эмити, в коих застыло немое отчаяние, перемешанное с какой-то упрямой решимостью. Клоторн, машинально объясняя новое заклинание, наконец отчетливо понимает, что Эмити совершенно не похожа на Одалию.       Ведь последняя так и не решилась хоть что-то изменить в своей жизни. Предпочла суровую реальность призраку счастья. Невозможно иронично, учитывая то, что та только и делала, что создавала иллюзию идеальности. Даром что не училась в Ковене Иллюзионистов.       Воспоминания обманчиво-сладки, лживо-прекрасны, словно под стать Блайт — такие же идеально сотворенные, столь же фальшиво-чудесные. И точно настолько же истребительны и невыносимы.       У Лилит, еще совсем юной и все еще трогательно наивной, глаза блестят от сладостного предвкушения, а у Одалии лишь в неуверенной улыбке читается нетерпеливое ожидание — глаза она смущенно отводит, не решаясь смотреть на Клоторн. Их мизинцы сцепляются вместе, а Лилит, едва ли сдержав счастливую улыбку, с напыщенной важностью выпаливает с предыханием: — Даю обещание, что сделаю все, чтобы мы были вместе! — настолько по-детски звучит, что Одалия правда уже сомневается, точно ли это говорит Лилит и точно ли Клоторн не разыгрывает ее. Но во взгляде Лилит, вопреки опасениям Одалии, лишь отблески небывалой уверенности и крупицы искристого восторга. — Ну же, Лия! — новое, непривычное, «вульгарное» (процедила бы мать сквозь зубы) прозвище заставляет Одалию вздрогнуть, а после, чувствуя на себе выжидающий взгляд Лилит, вынуждает еле слышно выдохнуть все те же слова, навсегда отпечатавшиеся в памяти как самая большая ложь в ее жизни, наполненной сплошным обманом. — Клянусь, что всегда буду с тобой, Лили.