***
Давным-давно, когда над моими губами красовался девственный пушок, я работал на даче, полол грядки, работа не из самых приятных, тем более на даче, под палящим, адским солнцем. Я обрабатывал грядку за грядкой, моя кепка нагревалась все быстрее с каждой секундой под этим солнцем, а пот лился рекой. -Воды — кричала моя душа — как же хочется воды! — Однако я не осмелился бы выпить тут воды, на даче её считай и не было, были ржавые бочки с дождевой водой и пустые бутылки из-под минералки. С места, на котором я работал, можно было увидеть нашу речку-вонючку, в иной день я бы и не осмелился даже мыслить о том, чтобы поплавать в ней, но это адское солнце, кажется оно хотело моей смерти. Мои мысли были затуманены этой речкой, я представлял её теплой, блаженной даже идеальной, словно манила меня, словно заговаривала — полезай ко мне, мой сладенький — так же заманчиво произносила она — я тебя жду. Бросив все свои дела, я отпросился погулять, мне дали добро. Калитка открылась и моему взору предстал дикий, дачный запад, всюду был песок, его гонял шаловливый ветер и направлял в мои глаза. — Ненавижу дачу, ненавижу песок, ненавижу ветер! — мои мысли были полны ненависти ко всему и лишь мысли о речке-вонючке давали моей душе покой. Путь до речки-вонючки предстоит далеко не самый хитрый, всего лишь надо было перелезть через соседский участок, однако, зараза, не так просто, на пути стояла шибанутая на глухо, пожилая, злая, кошка Дуся, она была страшнее любой псины на районе, серьезно, мне действительно кажется то, что она крышует местных собак, угрожая их пустить на шаурму. Мерзкая тварь была проворна словно стая летающих змей, злая словно сраная химичка и, падла, умная, словно тот самый студент, который был Альбертом Эйнштейном, не кошка, а просто помесь Леонардо да Винчи с Арнольдом Шварценеггером. — Ничто не вечно, даже адское правление этой шибанутой кошки — старался я себя прибодрить, однако моя конечная цель была важнее любых обстоятельств или проблем. Как победить, обмануть, уничтожить, аннигилировать что-то, что является частью безумного мира, частью мышления этой кошки? Все невероятно просто. Я перелез через забор и увидел на крыльце Дусю, она вылупила на меня свои кривые, безумные банки и ждала моего следующего шага, она своим невероятным мозгом пыталась предугадать мой следующий шаг, она наблюдала за мной словно гроссмейстер, её лишь нужен был мой жалкий шаг… Однако я сделал то, что вообще никто не ожидал, я упал на траву и начал изображать из себя змею, кошка Дуся, не ожидая такого прикола, спасибо шизофреническому припадку, впала в адский ступор, а я воспользовавшись этой секундой её тупизма, побежал (пополз) всеми мышцами что у меня были. Помню, бежал я тогда долго, этот участок был словно бесконечным, каждая секунда била в мою голову, каждый шаг отдавался по всему моему телу. В конце-концов я добрался до берега речки-вонючки, а кошка все еще перезагружала свою операционную систему. Так как моя скорость превышала человеческую ровно в двадцать раз, то мой тормозной путь кончался прямо в речке. Плюхнулся я, помню, тогда знатно, и налетел на подводную кочергу. Кочерга была железной и такой же хваткой держалась за меня, однако точно ли это кочерга? Вопрос оставался открытым, ведь я на все сто процентов не был уверен в том, что это могла быть кочерга. Это мог быть труп, это могла быть Келпи, а также это… честно говоря, тогда я и не мог представить чем это потом обернулось. Решив немного всплыть, условная кочерга потянулась за мной наверх, она не хотела меня отпускать, а наоборот, тянула на дно. Я с трудом плюхался на водной глади речки-вонючки и вдыхал её блаженные ароматы, она была прекрасна, так как я и мечтал! Я все ещё думал: «что это за дрянь?» Приложив немного усилий я начал тянуть кочергу, та поддалась мне с трудом, однако, скорее всего это было из-за воды. Вытянув «кочергу» моему взору предстала уродливая тыква, на ней были вырезаны смешные глаза и зубастый рот — Забавно — сказал захлебываясь водой я. Что могла делать столь уродливая тыква на дне ещё более уродливой реки, ответа от тыквы не последовало, конечно, было бы не сильно забавно услышать что-то от овощей, вопрос оставался открытым, что это тут делало? Тут мне вспомнилось ещё более далекое детство, тогда усов у меня не было, а день был еще более противным. На небе была депрессивная стена из туч, что закрывала солнце на протяжении нескольких дней, правда, в один из таких дней я был, угадайте, на даче. Собирали мы тогда урожай, мне помнится, и среди этого урожая была тыква. Мой ехидный брат взял эту тыкву в руки, посмотрел на меня и сказал: — Тыквабол — держа тыкву говорил он — Тыкво… тыквобол? — произнес я — э…это как? — Ну, смотри, берешь тыкву и пинаешь её — он уронил тыкву и она развалилась.***
Стоп, разве… разве это не та самая тыква?! Н-нет, она… она не могла… она не могла сделать себе новое тело и отомстить мне!***
Внезапно тыква улыбнулась и словно что-то прошептала, но так как голосовых связок у неё не было, это было очень многозначительное шевеление тыквенных губ. Кажется , я понимал что она хотела мне сказать… из её безмолвных уст доносилось фраза: — На днооооооо — отозвалось в моей голове — на днооо — отозвалось словно удар колокола. Внезапно я почувствовал «кочергу» на своей ноге, однако это была лоза той тыквы… она несёт меня на дно. Я пытаясь вынырнуть последний раз, смотрю на палящее солнце, на кошку Дусю, забор, грядки, на тыкву в конце-концов и делая буль-буль-буль погружаюсь на холодное дно, разум мой угасает, а легкие наполнились водой, простите меня, дача, я должен был тебя ценить… Я еду в машине, черного цвета, двадцатого века, в нос мне ударяет запах махорки, но все-таки это не махорка, это были любимые травы моей жены-тыквы, которую я люблю, а отныне люблю и дачу, мы на ней выращиваем наших детей.