Молли Хупер не умела врать.
Не умела врать и отвратительно выбирала себе тех, в кого влюбиться. Из всех людей мира она выбрала социопатичного гения, который год за годом обесценивал её чувства и разрушал каждые её новые отношения, не давая при этом никакой взаимности. И даже нынешняя ночь станет очередной манипуляцией. Он мог просто попросить её найти похожий на него труп, но не стал этого делать. Вместо этого он решил провести с ней ночь, хотя мог бы поступить иначе. Она бы нашла похожее тело и без этого — она была передана, влюблена и несчастна, а подмена трупа даже не такое страшное дело, как те, что она делала для него раньше. Но он решил пойти иным путем. Она была первой из его окружения (после брата, конечно), кто узнал о том, что ему придётся изобразить свою смерть. Она была первой, кому он сказал об этом. Не Джону Ватсону, не кому бы то ни было ещё, а именно Молли Хупер. Многие бы сослали это на сантименты. На чувства, любовь, или прочий бред, на который любят ссылаться люди. Все было в разы прозаичнее — она была, в первую очередь, патологоанатомом, который имел дело с трупами. Всего через какие-то сутки, а может и меньше, ему придётся изобразить свою смерть так, чтобы в это поверили абсолютно все, в том числе и Ватсон. Кто, как не Молли Хупер мог помочь ему в такие короткие сроки? Кто, как не эта слепо влюблённая и слепо преданная серая мышь могла в кратчайшие сроки отыскать ему нужное тело и подделать документы? Нет, дело было не в сантиментах. Дело было в холодном расчёте, не более и не менее. Холмс отрывается от губ девушки. Снова вытерев с её щёк слезинки, он слабо улыбается, а после утыкается носом в её шею. Хупер вздрагивает, кажется, жмурится и сжимает руки в кулаки. Её тело напряжено, натянуто как струна. Нужно просто расслабить её. Дать понять, что все хорошо. — Не стоит плакать. Тебе не идут слезы, — прижавшись губами к уху Молли, тихо шепчет Холмс, прижав ее к себе. — Твоё лицо красит улыбка, а не печаль, Молли Хупер. По её телу снова пробегает короткая дрожь. Она нервно сглатывает и осторожно, будто боясь и не веря самой себе, зарывается пальцами в кучерявые чёрные волосы. Возможно, где-то в глубине своей души она понимает, что все это — очередной фокус, очередная подмена карт, очередной обман. Нет, она точно понимает это, но сейчас она не признается в этом. Сейчас она будет верить в эту пьяняще сладкую ложь. Она хочет верить в эту ложь. Она хочет этого, она давно хотела этого. Внимания. Нежности. Учтивости. Заботы. Аккуратности. Шерлок касается губами шеи девушки. Обдает её кожу тёплым дыханием, покрывает едва ощутимыми поцелуями. Так, чтобы совсем мимолетно касаться кожи. Крошечные волоски посылают сигналы в рецепторы. Едва заметное прикосновение будоражит сильнее жёстких и грубых, особенно для такой, как Молли. Нет, она видела достаточно грубых мужчин. В её жизни было достаточно жёсткого и быстрого секса и ей определённо нужно совершенно не это. Нет, нет, не это. Серой мышке нужно ощутить себя прекрасной принцессой, которую любят, боготворят так, как она сама боготворит своих возлюбленных. Ей нужна взаимность. Хотя бы только взаимность. Шерлок отстраняется, проводя кончиками пальцев по шее девушки. Чуть ниже, к ключицам. Нет, в этом нельзя спешить и торопиться, нужно быть аккуратным, мягким, нежным. Женщины не любят торопливых мужчин. Ну, но крайне мере, не все женщины любят торопливых мужчин. Молли всегда носила какую-то невзрачную, непонятную одежду — мешковатые кофты, серые или тусклые кардиганы, одним словом, прятала свою фигуру за бесформенными вещами. В то же время, она была красивой женщиной — празднование рождества прекрасно показало это. Она была красивой женщиной, которая не умела это выделять. Она в принципе не любила выделяться. — Почему ты решил… — Потому что действительно захотел, — он делает небольшой шаг назад, рассматривая её лицо. Она отводит взгляд в сторону и мнется на месте. — Через какое-то время мне придётся исчезнуть из твоей жизни. Из жизни твоей, из жизни Джона, из жизни инспектора, из жизни СМИ и Лондона. Не знаю, на какой срок, полагаю, не меньше, чем на два года, а то и больше. Всё это время я буду отрезан от всех вас. Да, Молли, — он поворачивает её лицо на себя, вынуждая смотреть в свои глаза, — я действительно хочу этого. — Но ты ведь… Ты ведь не… Холмс снова целует Молли. Уже более настойчиво, более чувственно, пылко, страстно. Он чётко знает, что ему от неё нужно. И чётко знает, что он правда хочет этого. Хочет подарить ей заботу и нежность, которую она от него ждала. Чётко знает, что он не хочет навредить ей. Он не хочет этого. И никогда не хотел. Она больше не будет задавать вопросы. Нет, точно больше не будет. Её дыхание слишком неровное, а кожа слишком горячая. Сейчас она не хочет думать об этом. Сейчас она не хочет думать вообще ни о чем. Мужчина мягко, но настойчиво подталкивает её ко столу, усаживая на него. Ненадолго отрывается от губ Молли, но только для того, чтобы, бросив короткий взгляд на её лицо, вновь вернуться к её губам. Поцелуй нельзя затягивать, иначе она устанет. Нет, нужно немного больше разнообразия, нельзя дать ей заскучать. Нужно дать ей расслабиться, открыться. Нужно дать ей ощутить себя важной. Нужно… отплатить ей за то, что она делала и будет делать для него. Он вновь возвращается к её шее, покрывая горячими, пылкими поцелуями кожу. Нельзя не уловить запах парфюма. Достаточно сладкий, но не такой, как всегда. Она уже не пытается больше обратить на себя его внимание. Она все понимает… Шерлок ощутил новый непонятный укол незнакомых чувств. Руки мягко скользят по её талии, опкскаясь ниже, к ногам. В морге всегда холодно. Она замёрзла в своих тонких колготках. — Да ты совсем холодная, — горячо шепчет Холмс на ухо Молли. Она вдруг тихо смеётся, прикрыв рот пальцами левой руки. — Что? Что такого я сказал? — Нет… Нет, ничего, — её глаза полны непонятной тоски, но она продолжает улыбаться. — Ничего. Пожалуйста… просто не останавливайся. Детектив удивлённо приподнимает бровь и медлит. Да что такого смешного он сказал? — Не останавливайся, ладно? — Молли сама прижимается губами к уху Шерлока и закрывает глаза. — Просто продолжи. Пожалуйста. Наверное, она не так поняла его слова о холоде. Впрочем, сейчас не время и не место растолковывать ей это. Мужчина избавляет помощницу от её кардигана, откинув его в сторону. Медленно расстегивает пуговицы на блузке. Впрочем, пока этого хватит. Видимо, у неё достаточно чувствительная кожа, притом ещё и достаточно хорошая для её лет. Что может нравиться таким женщинам?Доминация.
Нет, Молли нужно не это. Доминация нужна слишком сильным женщинам, которым необходимо проявлять свою природную слабость хотя бы где-то. Нет-нет-нет, это не про неё.Медленный секс.
Нет. Тоже нет. Такой как Молли не сильно важна физиологическая составляющая. Это чувственная, нежная девушка, эмоции которой сильны, глубоки, она часто испытывает их. Нет, ей не так важен сам коитус, это совершенно не то. Нет. Холмс снова медлит, пару секунд отметая в своей голове один вариант за другим. Всё не то, всё не то, что нужно, всё не подходит ей. Даже если бы подходило, то сам он если бы и смог заставить себя и свой организм обеспечить необходимую для полового акта эрекцию, момента эакуляции добиться бы не смог абсолютно точно. Для эрекции необходимо желание, необходимы те самые гормоны, необходимо другое мышление, необходима потребность. Для эрекции необходимо возбуждение, которое, в первую очередь, сидит в голове, в мозгу. Его мозг был полностью занят совершенно иными вещами. Его мозгу не было дела до глупых гормонов и не менее глупого возбуждения. Она спит с мужчинами только для того, чтобы ненадолго забыть свою увлеченность одним единственным. Она встречается с мужчинами, похожими на него в своей странности и социопатии, но которые и на йоту не приближены к нему в интеллектуальном развитии. Она пытается отвлечь саму себя, но получается у неё плохо. Ей не нужен никто, кроме него. Все остальные — не более, чем просто мимолетное забытие, обезболивающие, пыль в глаза самой себе. Руки мужчины медленно обводят контур её талии, опускаясь к бедрам. Молли прерывисто дышит, все также прижавшись губами к уху Холмса, пальцами нервно перебирая кудряшки. Шерлок делает шаг назад, рассматривая её лицо. Она снова готова заплакать, но сейчас она уже не напряжена. Её щеки горят, пальцы немного дрожат, но она слабо улыбается ему, пока её глаза все также выражают печаль. Девушка протягивает руку вперёд, и, взяв детектива за воротник пальто, притягивает к себе, уже сама вовлекая его в поцелуй. По её щекам снова сбегают слезы. Нет, Молли Хупер вовсе не дура. Это далеко не самая глупая в мире девушка, которой её чувства мешают здраво оценивать ситуацию. И сейчас она все поняла без лишних слов. Она поняла, что это очередной обман. Она поняла это, но приняла. Даже поняв это, она не стала отказывать ему. Она не боготворила его. Она уважала его и любила всем своим горячим и пылким сердцем, она восхищалась его умом, она любила учиться у него и узнавать новое, но она вовсе не боготворила его. Она… принимала его? Совесть. Это были уколы совести. Шерлок редко ощущал эти уколы и далеко не всегда мог их определить верно, но сейчас и пару минут назад это были именно они. Болезненные уколы совести. Она не считала его богом, она знала, что он использует её, она все это считывала и понимала, но оставалась передана ему. Она принимала его непростой характер и отсутствие социализации и, кажется, даже уже не обижалась на его едкие и неуместные комментарии. Она действительно любила его. Крепкой, сильной любовью, которая причиняла ей достаточно боли, но от которой она не могла избавиться. — Ты все правильно понимаешь, Молли, — Шерлок крепко обнимает девушку, коротко целуя её в лоб и снова вытирая с её лица слезы. — Я плох в обращении с людьми, но я думаю… Извини меня, Молли, — он распускает её хвостик, позволяя волосам падать на плечи. — Я ужасный человек и ужасный друг, — он поглаживает её по голове, — и мне правда жаль, что я все это время причинял тебе боль. Я пойму, если сейчас ты не… — Я хочу, — перебивает его девушка, шмыгнув носом. — Я знаю, что это твоя очередная игра, что это… — она отводит взгляд в сторону и замолкает на несколько секунд, часто моргая и пытаясь не разрыдаться. — Что это все не взаправду. Ты не умеешь любить, Шерлок, — она находит в себе силы взглянуть на него, прогнав слезы. — Я завидую тебе. Я бы хотела никогда и никого не любить. Любовь причиняет слишком много боли. Она всегда причиняет очень много боли и всегда разбивает мне сердце, — она снова прерывает свою речь, чтобы дать самой себе время. — Я знаю, что ты не любишь меня. Никогда не любил и не сможешь. Любовь начинается с гормонов, а только потом перерастает в крепкое чувство. — И ты… — Всё равно хочу, — она обводит дрожащими кончиками пальцев его скулы. — Ты же все сам понимаешь, Шерлок. Хочет хотя бы сейчас получить его внимание и любовь, которой он к ней не испытывал. Конечно, он все понимал. Подушечки пальцев медленно скользят по шее. Ключицам, обводя их контур. Опускаются ниже, к ложбинке между грудью. Пальцы одной руки медленно стягивают лямки бюстгальтера, вторая рука ловко справляется с застёжкой. — Не думай сейчас о том, что будет потом, — Холмс нежно целует Молли, потеревшись кончиком носа о мочку уха. — Я хочу тебя. Сейчас, — Молли крепко сжимает его плечо, утыкаясь лицом в пальто. — Я всегда считался с тобой и твоим мнением, Молли Хупер. Ты… увидела то, чего не смог увидеть Ватсон. Ты важна для меня. Девушка прерывисто выдыхает. Эти невысказанные раньше слова наверняка ранят её. Но Холмс отчётливо ощущал необходимость повторить их снова. Именно сейчас. Шерлок Холмс был не только прекрасным сыщиком. Он был ещё и отличным актёром. Для того, чтобы убедить своего зрителя, он применял все, что знал о человеческих эмоциях. Живая мимика, активная жестикуляция, громкая, экспрессивная речь — то, что позволяло ему получать желаемое. Играл ли он сейчас?Ничуть.
Он был искренен с этой женщиной настолько, насколько мог. Пожалуй, таким откровенным он не был даже с Джоном. Молли часто моргает, прогоняя слезы и снова касается пальцами лица мужчины. Обводит скулы, очертания губ, подбородок. Холмс кладёт руки на грудь девушки, заглядывая в её глаза и пытаясь понять, что выражает её взгляд. Пальцы очерчивают ореолы, он вновь тянется к её губам. Лгал ли он ей сейчас?Нет.
Только что нужно делать дальше? Что можно дать ей, что можно сделать, чтобы она поняла его? Как ему быть? Ласки груди сначала пальцами, потом поцелуями опуститься ниже, постепенно руками касаясь живота. Колготки, конечно, помеха. С ними будет много возни. Вдобавок ко всему, наверняка она будет смущаться своего тела. Она уже его смущается. Придётся выключить свет, а это означает неуклюжую и неприятную возню в темноте. Впрочем, этот досадный недостаток легко решить, стоит только запомнить… — Шерлок, — голос девушки выдергивает сыщика из секундного замешательства. Молли аккуратно убирает его руки от своего тела. Поворачивает лицо на себя, чтобы внимательно всмотреться в его глаза. Она все понимает. Снова. — Что я должна сделать для тебя?