Генералы не то, чем кажутся

От источника поднимались клубы пара, и едва видный сквозь белесую дымку заснеженный горный пик был похож на пиалу с подтаявшим сливочным мороженым. Пэй Мин, сидевший по шею в горячей воде, угрюмо подумал, что ни к мороженому, ни к другим сладостям он еще долго не притронется. Увиденное вчера заставило его почувствовать себя так, будто он целую неделю питался исключительно шоколадными пирожными. …Препятствие в виде агрессивной метлы только раззадорило настырного генерала. Именно поэтому, выждав для верности около пары часов, он пробрался в резиденцию Сюаньчжэня с другой стороны и, наученный горьким опытом, не стал взбираться на подоконник, а просто аккуратненько свесился с крыши. Метлой в этот раз он не получил, но все равно чуть не свалился, когда его взору предстали спящие полуобнаженные южные боги войны. Нет, Пэй Мин как раз и рассчитывал, что его подозрения подтвердятся. Но вообще-то он не думал, что Наньяна и Сюаньчжэня связывает нечто большее, чем просто секс. А они спали в крепких объятиях друг друга с такими отвратительно милыми улыбками, что Пэй Мина чуть не стошнило, и он поспешил ретироваться в свой дворец. Секс — это бодрящее и приятное занятие, любовь же не приносит ничего, кроме проблем, а потому и не стоит внимания. Так Пэй Мин думал всегда, и теперь было довольно неприятно ощущать, как его убеждения пошатнулись. Судя по всему, эти двое согласились бы на любые испытания ради чего-то очень важного - того, что Пэй Мин столетиями упускал из виду. Кроме того, генерал столкнулся с внезапной дилеммой. До этого он абсолютно точно намеревался разоблачить развратников — стоит лишь шепнуть одному-двум небожителям, и сплетня разлетится по Небесной Столице, не успеешь сказать «мгм». Теперь же в нем проснулась давно забытая совесть и назойливой мухой жужжала о том, что над серьезными чувствами насмехаться не стоит. Пэй Мин зажмурился от безысходности и погрузился в горячую воду с головой. *** Через несколько дней всех небожителей созвали во дворец Шэньу. Его Высочество наследного принца крайне беспокоил разгул нечисти в западных землях. Цюань Ичжэнь не оставлял попыток воскресить своего шисюна и обязанности Бога Войны исполнял постольку-поскольку. Се Лянь не был уверен, сможет ли юноша добиться успеха, но всецело ему сочувствовал, закрывая глаза на самовольные отлучки. Вот и сейчас Циин был в очередных странствиях, и некому было разобраться с неприятностями на его территории. — Я понимаю, что это не ваши обязанности, — смущенно произнес принц, постукивая длинными пальцами, один из которых был обвязан красной нитью, по подлокотнику трона. Се Лянь все никак не мог привыкнуть к своему новому статусу — наверное, если бы на это место претендовал хоть кто-то еще, он бы с радостью уступил. — Однако, если у кого-то есть возможность, прошу помочь. Мы не можем допустить, чтобы из-за наших… эм… внутренних проблем страдали мирные жители. — Пожалуй, я могу этим заняться, — невозмутимо сказал Фэн Синь, выступая вперед. Се Лянь едва заметно выдохнул, с благодарностью взглянув на генерала Наньяна. После всего пережитого Фэн Синь как-то незаметно снова стал его правой рукой и помогал во всем. — Спасибо, Фэн Синь, — с искренней улыбкой произнес Владыка. — Но демонов в этот раз больше обычного… я не хотел бы отправлять тебя одного. — Он снова оглядел зал. Небожители смотрели куда угодно, только не на Се Ляня. Никому не хотелось брать на себя чужие обязанности. Фэн Синь надменно хмыкнул, но возражать Се Ляню не стал — тот действительно о нем беспокоился. Не прошло и минуты, как сквозь толпу пробилась черно-серебряная фигура и встала рядом с первым добровольцем. — Я пойду с ним. Фэн Синь вскинул брови: раньше генерал Сюаньчжэнь крайне неохотно соглашался на их совместные миссии, закатывая глаза со словами «Только ради Его Высочества!». Но по-настоящему удивиться Наньяну пришлось, когда Му Цин при всем честном народе решительно взял его за руку. В зале наступила гробовая тишина, и небожители уставились на них во все глаза. Лишь Се Лянь отчего-то не выглядел удивленным, но, тем не менее, залился легким румянцем и сделал движение рукой, будто хотел закрыть лицо. Му Цин, оказавшись в центре столь пристального внимания, ладонь Фэн Синя не отпустил, а, напротив, сжал крепче и расправил плечи, с вызовом окидывая взглядом собравшихся. — Чего уставились? — буркнул он. Фэн Синю казалось, что его сейчас хватит удар. Он смотрел на Му Цина с открытым ртом, и выражение его лица было таким беспомощным и пораженным, что в иной ситуации Му Цин посмеялся бы про себя. — Хо-хо, — непроизвольно вырвалось у Пэй Мина, и Му Цин перевел на него мечущий молнии взгляд. Генерал Мингуан стоял в опасной близости от этих двоих и, чтобы не получить по лицу, отступил на шаг, подняв ладони в примирительном жесте. До Фэн Синя наконец дошло, что именно сделал сейчас честолюбивый и гордый генерал Сюаньчжэнь. Он развернулся к нему и, не давая себе шанса передумать, поцеловал в губы. Если до этого момента небожители еще не до конца понимали, что происходит, то сейчас отрицать очевидное было уже невозможно. Толпа зашевелилась, тут и там слышались изумленные шепотки, кто-то в изумлении хлопал глазами — происходящее было просто немыслимо! Се Лянь растер пальцем точку между бровей. — Что ж. Кхм. На этом, пожалуй, собрание можно считать законченным. *** Прижатый к колонне в дворцовой галерее генерал Сюаньчжэнь упорно отбивался от страстных поцелуев — впрочем, только по привычке. После того, на что он решился сегодня, уже не было никакого смысла скрывать свои истинные чувства от их объекта. — Да перестань, черт тебя дери, — недовольно бурчал он, упираясь ладонями в широкую грудь Фэн Синя. — Что на тебя нашло? — Ты еще с-спрашиваешь? — Фэн Синь, который только что волоком утащил оторопевшего Му Цина из тронного зала, выглядел как безумный — у него тряслись руки, сбивалось дыхание, он даже заикаться начал. — Мать твою, я… не ожидал от тебя… ты, блядь, п-просто сумасшедший, просто сумасшедший! Он целовал Му Цина куда придется, в шею, в лоб, в губы, хватал за руки, шептал что-то неразборчивое, в нетерпении дергая пояс ханьфу. От этого в голове Му Цина пустело, а внизу живота закручивался тугой узел возбуждения. На очередной поцелуй в губы он ответил со всей страстью, на которую был способен, чувствуя невероятную легкость от того, что сам же разрушил свой последний бастион. Спустя несколько невыносимо сладостных мгновений Фэн Синь вдруг оторвался от его губ и потемневшим от желания взглядом посмотрел Му Цину в глаза. — Это, блядь, лучшее признание в любви, — низким голосом произнес он. — Это было не… — начал было Му Цин, но тут же осекся, глубоко вздохнул и продолжил: — Да. В общем… я… ну… да, так оно и есть. Фэн Синь счастливо рассмеялся и неохотно отстранился от Му Цина. Тот было недовольно зашипел, но Фэн Синь ухватил его за запястье и потянул за собой. — Идем? — Куда? — поправляя одежду, спросил Му Цин. — Не тупи. Есть, знаешь ли, одно незавершенное дело у меня во дворце… без твоей помощи никак. Му Цин невольно закатил глаза. От этой реакции на типично фэнсиневские шутки избавиться было сложно. Они едва не бегом направились вдоль галереи к выходу из дворца. — Что заставило тебя передумать? — Глаза Фэн Синя лихорадочно блестели, волосы были в беспорядке. Му Цин наверняка выглядел точно так же. Он не был уверен, что они в состоянии дотерпеть до дворца Наньяна. — Ну. Эм. Знаешь… При любом намеке на серьезный разговор с Фэн Синем все красноречие рассеивалось, как утренняя дымка. — Ну? — подбодрил его Фэн Синь, поглаживая тыльную сторону ладони. Му Цин покраснел в который раз за сегодняшний день. — Ты просто… Ты говорил во сне. — О? И что же я сказал? — Назвал меня… назвал меня… Фэн Синь выглядел крайне заинтересованным. — Скажи, и я буду называть тебя наяву только так. Му Цин, сгорая от стыда, остановился и что-то прошептал ему на ухо. Фэн Синь совсем уж глупо разулыбался, но ничего не ответил и просто увлек любовника дальше. Фэн Синь ни за что не собирался ему признаваться, что в тот момент он вовсе не спал. *** — Ты должна мне десять тысяч добродетелей, — безапелляционно заявил Пэй Мин, врываясь на следующий день в главный зал дворца Линвэнь. — Разве? С чего бы это? — отозвался голос из-за груды бумаг, ставшей с прошлого раза едва ли не вполовину больше. — Я ставил на то, что они спят, помнишь? — возмутился было Пэй Мин, но с сожалением вспомнил, что Линвэнь именно в этот момент уснула. — А, ч-черт, ладно. Не бери в голову. В любом случае, я оказался прав. Кстати, как там мой плащ? — С ним все хорошо, — ответил голос Линвэнь, звучавший на удивление воодушевленно и даже немного игриво. — Я, правда, не ожидала тебя сегодня увидеть и оставила его в своих покоях. В покоях? Пэй Мин вскинул брови. — Хо-хо, — не удержался он. — Что ж, если позволишь, я хотел бы его забрать. — Без проблем, — ответила Линвэнь и показалась из-за стола. — Времени у меня навалом: сегодня Его Высочество наконец официально помиловал меня и даже отправил в отпуск на целую неделю! Пэй Мин едва не уронил челюсть на пол. Удивила его отнюдь не внезапная амнистия. Линвэнь была совсем на себя не похожа! Вместо «тюремной робы», как Пэй Мин про себя называл ее привычное строгое темно-синее одеяние, на ней красовался легкий белый наряд, расшитый цветочными узорами. Он как нельзя лучше подчеркивал ее стройную фигуру, а самое главное, открывал тонкую изящную шею и почти неприлично облегал грудь. Прическа тоже поменялась: пучок на затылке исчез, и шелковистые волосы, скрепленные за ушами двумя изящными золотыми заколками, водопадом струились по округлым плечам. Поистине, Линвэнь выглядела потрясающе! Как можно было столько времени прятать такую божественную красоту? Это незаконно! Приблизившись к оторопевшему генералу, Наньгун Цзе обдала его ароматом мятных духов, и Пэй Мин несколько раз моргнул. — Что ж, эммм, — промямлил он, — пойдем в твои покои? За плащом, я хотел сказать… м-да. Уголки губ Линвэнь взметнулись вверх. — Старина Пэй. — А? — Твоя рука у меня на талии. — О? Прошу прощения, это случайность. -… -… — Старина Пэй, она все еще там. — Мгм. Это все еще случайность.