* * *
Два крепких, сильных пса вальяжно идут по обе стороны от девушки. Они не рвутся вперёд, двигаются с такой же скоростью, что и их новоиспечённая хозяйка. На шеях чёрных собак красуются ошейники, плотно прилегающие к телу молодых доберманов. Уши острые, стоячие, они не дёргаются от шума, как у других пород, а осторожно поворачиваются на источник звука, и то, если этот звук исходит от их хозяйки. У них мощное телосложение, кажется, что они готовы в любую секунду кинуться на человека и разорвать их своей пастью, но намордники не позволяют. Т/и наглядеться на них не может, с одной стороны, она ведёт две машины для убийств, а с другой, они чертовски привлекательны. Такие псы надёжнее друга, да и выглядят так, будто могут увести твою девушку, одним словом: горячи. В квартире девушка снимает намордники с них, убирает в тумбочку цепи и отпускает их осмотреть квартиру. Если мать узнает, что она купила доберманов, то определённо назовёт дурой: "Это же охотничьи собаки, ещё и выглядят страшно!" Но нет, для Т/и они прекрасны. О, как же долго она мечтала о том, чтобы купить себе этих дьявольских псов, и как же сейчас ей нравится смотреть на них. Она осторожно садится на край дивана и посвистывает. Одновременно псы поворачиваются в её сторону, один ловко запрыгивает на диван и садится, гордо вскинув голову, а второй ложится у её ног, заглядывая тёмно-карими глазами чуть ли не в самую душу хозяйки. — Будешь Чонгуком, малыш. — Проговорила девушка, зацепив за ошейник небольшой металлический значок с именем, которое она назвала. Пёс сначала вертелся, чуть не упал с дивана, но позже успокоился, смотря, как хозяйка наклоняется ко второму псу и цепляет такой же на его шею. — А ты Юнги. Девушка улыбается, кладёт руку на шею собаки, ведёт к мордочке, чуть приподнимает и целует в нос. Чонгук жалобно скулит, лапой скребётся по бедру хозяйки, выпрашивая свою долю внимания. Засмеявшись, Т/и чмокает мокрый нос второй собаки и поднимается с дивана. На кухне уже стоят две чашки под корм и одна чашка под воду, которые она первым делом наполняет содержимым, а уже потом, завернув рукава белой рубашки, идёт готовить себе обед.* * *
— Т/и, привет! — Издалека кто-то машет рукой, подходя ближе. Девушка приподнимает солнцезащитные очки, чтобы разглядеть лицо человека. Ах, да... Знакомый из университета. Он улыбается, останавливается рядом. — Я как раз хотел написать тебе. Может, пойдёшь с нами на день рождения Рамии? Там будут все наши одногруппники. — Когда? — Спрашивает Т/и, хоть и не особо горит желанием идти куда-то. Она пытается выдавить хотя бы подобие улыбки, но получается лишь надменная ухмылка. Кажется, не только питомцы перенимают черты характера своих хозяев, но и человек учится чему-то у своих любимцев. А может, эта гордость появилась потому, что Т/и больше не одинока. Ей хватает любви и преданности своих мальчиков, потому она больше не тянется к людям так, как тянулась раньше. — На этих выходных. — Не думаю, что смогу пойти. Мне не с кем оставить моих мальчиков. — Проговаривает девушка и усмехается, заметив недоумение на лице юноши. Из кустов выходят два добермана и до чертиков пугают парня, что он отшатывается от них на пару шагов. В зубах одного пса мягкая игрушка, уже знатно покусанная. Девушка садится на корточки и забирает игрушку, погладив собаку по голове. — Это твои? Ого, не знал, что ты держишь доберманов. — Прекрасные собаки, не думаешь? — Целует голову Чонгука, который принёс игрушку, а потом и Юнги, ведь они оба до ужаса ревнивы. Если поцеловать или погладить лишь одного, очень вероятно, что второй будет скалиться на первого, может громко зарычать, залаять или даже укусить потенциального любимчика своей хозяйки за лапу и ухо. — Ты можешь поехать с ними. — Предложил юноша, смотря за тем, как псы ластятся к рукам Т/и, но порой смотрят на него самого. Иногда ему кажется, будто это недобрый взгляд, словно собаки предупреждают его не приближаться даже на шаг к девушке. — Я подумаю. Они не очень любят шумные места и скопления людей. — Поднявшись, девушка опускает чёрные очки на нос и цепляет на ошейники цепь. Бледные руки Т/и уже все в царапинах и небольших синяках от того, как она накручивает цепь на руку, но она не прекращает так делать: вновь заматывает и убирает руки в карманы кожаной куртки. — Думаю, ради тебя они готовы потерпеть. Увидимся в воскресенье. — Парень делает шаг навстречу, заводит руки за спину девушки, вероятно, для объятья. На весь парк слышится лай, доберманы в унисон подали голос, Юнги встал прямо перед Т/и, скалясь, чтобы юноша больше не тянул своих грязных рук к ней. Девушка садится на корточки и вновь начинает поглаживать псов, чешет за ушком, пальцами водит по крепкой, напряжённой шее, успокаивая своих любимцев. — Ого... Как они тебя любят... — Нервно смеётся парень, не решаясь вновь проделывать такие манёвры. — Почему ты не надеваешь на них намордники? Они агрессивные. — Они агрессивные только тогда, когда кто-то чужой притрагивается ко мне. — Лукаво улыбается, хоть и знает, что это не правда. Они спокойно позволяют ей иметь телесный контакт с другими людьми, но порой реагируют очень остро, словно чувствуют, что она не желает, чтобы тот или иной человек к ней прикасался. В любой другой момент она бы шикнула, усмирила их грозным взглядом, хоть порой это и не помогает, ведь доберманы чертовски упрямы, но сейчас Т/и хотелось наглядно показать, что она не нуждается в этих нежностях. Может, раньше и хотелось обниматься с друзьями на прощанье, целовать друг друга в щёки, но сейчас, с появлением Чонгука и Юнги, эта надобность исчезла. Псы заменили ей всё общество. — Это может быть опасно... — Просто не нужно делать лишних телодвижений и раздражать их. Они хорошие мальчики. — Усмехается девушка, встаёт и проходит мимо, так и не попрощавшись, а юноша ощущает на себе такой же злостный, яростный взгляд двух пар карих, почти что чёрных глаз.* * *
— Сука, воняет этим долбаёбом. — Рыкает юноша, сидя на краю постели. Рядом с ним, под одеялом мирно сопит Т/и, а он же, склонившись, нюхает её шею. — Будь тише, ты разбудишь её. — Слышится со стороны рабочего стола, за которым сидит второй парень. Он читает какую-то книгу, порой поглядывая за тем, чтобы Т/и не проснулась из-за младшего. Тот склонялся над её телом, порой ложился рядом и пальцами играл с её волосами. — Если бы не Т/и, я бы с удовольствием перегрыз ему глотку. — Юнги, может, найдём его и на куски разорвём? — Юноша поднимается на локтях и вздыхает. Луна выходит из-за туч и светит прямо в окно комнаты. Теперь можно лучше увидеть этих двух парней. Оба имели чёрные волосы, тёмно-карие глаза и подтянутые тела, впрочем, отличий тоже достаточно: тот, что рядом с Т/и, был моложе, к тому же, был выше ростом и чутка массивнее, а второй, читающий в темноте книгу, был меньше в размерах, да и его кожа была такой белой, что почти сливалась с луной. — От нас потом кровью разить будет. — Буркнул Юнги, кидая ещё один колкий взгляд на спящую девушку. — Какого чёрта они все лезут к нашей Т/и? — Ты прав, она - наша. — Ухмыляется младший, вновь ложится на постель и пальцами обхватывает прядь её волос. Он прижимает их к своему носу, вдыхает чутким, собачьим, даже охотничьим нюхом. Т/и пахнет особенно, этот запах у обоих псов засел так глубоко, что они никогда его не забудут. Но порой, даже приняв душ, от девушки тащит какими-то другими людьми. Парни до безумства ревнивы, они слишком часто сдерживаются, хотя готовы рвать и метать, стоит кому-то тронуть их хозяйку. Им было сложно найти общий язык по-началу. Оба соперничали за Т/и, хотели быть её единственным, но, в конце концов, поняли, что оба одинаково важны для Т/и, причём важны так сильно, что не осталось сомнений - она одна для двоих. Поделить её между собой не так сложно, нежели не дать другим людям забрать их любимую. Так мерзко, когда она приходит после учёбы, а от неё за километр разит каким-то вонючим парнем, который явно касался её. — М-м... — Что-то невнятно стонет Т/и во сне и переворачивается на другой бок, лицом к Чонгуку. Сначала тот напрягается, даже Юнги испуганно посмотрел на эту парочку, но девушка так и не проснулась, продолжая сопеть в подушку. Гук усмехнулся, осторожно залез под одеяло, обхватывая женский стан руками и прижимая к себе. Т/и закидывает свои ручки на его шею и крепко обнимает, даже не подозревая, что происходит с ней на самом деле. — Чёрт, она же проснётся, придурок. — Шикнул Юнги, отложив книгу ровно на то место, с которого он её взял. — Не ворчи, ложись рядом. Старший вздыхает, но всё равно идёт к ним, обходит постель с другой стороны и ложится сзади Т/и. Он обнимает девушку, и плевать, что их руки с Чонгуком касаются, они уже привыкли к такой близости, ведь у них одна хозяйка, как ни как, нужно делиться. Уткнувшись носом в шею девушки, Юнги прикрывает глаза и начинает засыпать, порой пальцами поглаживая талию и приподнимая края футболки.* * *
Проснувшись, девушка потягивается и зевает. За ночь футболка задралась, поэтому она быстренько её поправляет и осматривает смятую постель: по обеим сторонам от неё лежат доберманы. Услышав, что хозяйка проснулась, они приподнимают мордочки и ждут своего утреннего поцелуя. — Доброе утро, малыши. — Нежно говорит девушка и наклоняется к Юнги, убрав пряди волос за ушко. Поцеловав его в нос, она жмурится и улыбается, ведь собака начинает облизывать её в ответ. Чонгук делает в точности так же, поэтому, мокрая от собачьей слюны, она идёт в душ. По пути она насыпает в чашки корм и проверяет наличие воды. На барной стойке небольшой календарик, в котором она сдвигает красный квадратик на сегодняшнее число, вздыхая. Уже завтра воскресенье, она сомневается, нужно ли идти на день рождение. Конечно, ей не нужны друзья, но и совершенно разрывать связи с одногруппниками до конца учёбы плохо. Доберманы высовываются из спальни гораздо позже, они не спешат к тарелкам, а укладываются на линолеум, дожидаясь, когда девушка придёт завтракать вместе с ними. Вроде как, это их негласный закон, не начинать кушать друг без друга. — Мальчики, хотите сегодня сходить на набережную? Надо же иногда заходить дальше родного парка, верно? — Спрашивает Т/и, выходя из душа. Оба пса смотрят на её обнажённое тело, Юнги даже облизывается. От её кожи исходит пар, по телу струйками стекает вода. Они пожирают её взглядом, похотливо смотрят на упругие ягодицы и подтянутую грудь. В голове Чонгука проносится: "не зря стащил полотенце из ванной".* * *
— Скажи мне "фас" и я раздеру её лоно своим членом. — Проговаривает Чонгук, откинув голову назад на диване. У него в голове всплывают картинки обнажённой Т/и, член встаёт и дико пульсирует, желая оказаться между этих аппетитных ножек. Младший поправляет футболку, натягивает её, прикрывая стояк, но Юнги всё равно, ведь у него такая же проблема. Выть хочется от того, на сколько он желает трахнуть свою хозяйку, отплатить ей за каждый случай, когда ему удавалось увидеть её без одежды. — Киску, ты хотел сказать? — Хмыкает Юн, а потом рукой упирается между ног, надавливая. Хочется, блядь, чертовски хочется развести её ножки и выебать так, чтобы она и думать забыла ещё когда-то или, ещё хуже, перед КЕМ-ТО ходить оголённой. — Фу, ненавижу кошек, но, признаюсь, с её киской поиграл бы. — Тихо проговаривает юноша, а голос его начинает хрипеть. Он пальцами трогает член через ткань штанов, чувствует, что этой ночью просто не сможет успокоиться. — Поверь, вместо её кошечки ты будешь играть завтра с кошкой того придурка, который позвал Т/и. — Блядь, может, сделаем вид, что мне плохо, тогда она не пойдёт? — Приподнявшись на локтях, проговорил Чонгук. Ему не хочется ехать туда, где много людей, ещё и парней, которые каждый раз с явным желанием отыметь смотрят на задницу его хозяйки. Ещё больше раздражает то, что у них все шансы так и сделать, а Чонгук может лишь тереться членом о любую поверхность, лишь бы в голове рисовались картинки с Т/и, которую он трахает. — В ветеринарку захотелось? — Спросил старший, выгибая брови. — Может, трахнем её уже? Тогда она никуда не сможет поехать и останется с нами. — Предложил Чонгук, хоть и знал, что Юнги откажется. Он уже много раз предлагал рассказать Т/и, что они не обычные доберманы, стать ей не просто любимцами, но и любовниками. Однако, старший наотрез отказывался, мол, так нельзя, она их вышвырнет сразу же, как узнает. — Ты прав, Чонгук, давай сделаем это. Эти слова как гром среди ясного неба. Чонгук смотрит на Юнги, но тот абсолютно серьёзен. Кажется, его терпение лопнуло, поэтому Чонгук радостно улыбается и вскакивает с дивана. Они тихо заходят в спальню, где спит их хозяйка, медленно и осторожно залезают на постель. — Кто будет спереди? — Шёпотом спрашивает младший, взяв край одеяла и откидывая его в другую часть кровати. — Младшим нужно уступать, так уж и быть. Но потом меняемся. — Юнги усмехается, ложится сзади и смотрит, как её ночнушка задралась. Чонгук не медлит, тут же ложится с другой стороны и хочет уже начать, но не знает, с чего именно. Старший действует чуть увереннее, кладёт руку на оголённую ягодицу и поглаживает, а губами уже очерчивает её шейку. Смотря на Юнги, младший опускается к ключицам и начинает покрывать их поцелуями, пальцами залезая под ночнушку и резинку трусиков. Девушка начинает тихо стонать и извиваться, она пока не понимает, что именно с ней делают, ведь довольно часто во сне её псы утыкались мокрыми носами в шею. Впрочем, спустя пару минут она осознает, что это не собачий, а человеческий язык активно вылизывает каждый миллиметр её шеи, поднимается выше, за ушко. Она пытается вскочить, резко распахивает глаза, но пара рук не дают ей и шелохнуться. — Какого хре... Она не успевает закричать, ведь её губы накрывает Чонгук. Он целует развязно, торопится, нервничает, но девушка кусает его за губу. Рыкнув, он отпрянул, смотря на Т/и и хмурясь. — Я никогда не кусал тебя, эй! — Возмущается юноша, видя ошарашенные глазки хозяйки. — Вы ещё кто!? Отпустите, сейчас же! — Девушка пытается вырваться из хватки, а потом резко начинает насвистывать, вероятно, хочет позвать Чонгука и Юнги, не понимая, что именно они и пытаются развратить её сейчас. — Как тебя понимать, хозяйка? Просишь, чтобы мы тебя отпустили, а потом сама же зовёшь нас? — Юнги шепчет на ушко, шумно выдыхает в него и продолжает одной рукой ласкать ягодицы любимой. Его пальцы медленно проскальзывают к промежности, он трогает её через ткань трусиков и продолжает прижимать к себе за талию, пока Чонгук снимает с неё одежду. — Вы с ума сошли!? — Мне всадить тебе член по самые яйца, чтоб ты открыла свои глаза, хозяйка? — Грубо рычит младший, ловко оседлав Т/и. Сбоку послышался недовольный вздох Юнги, которому пришлось убрать руки, а ведь он только-только начал ощущать, как трусики девушки намокают. — Посмотри сюда, малышка, а потом закрой свой ротик, пока я действительно не начал кусаться. Юноша крепко держит руки Т/и над её головой, наклоняется близко, словно для поцелуя, но девушка замечает кожаный ошейник с небольшим медальоном. Это та самая безделушка с именем, которую она надела на ошейники своих доберманов. Какого чёрта эта вещь у какого-то парня. Переведя взор, она видит, что второй у другого парня. — Вы что сделали с моими собаками? — Мы твои собаки, идиотка. — Вздыхает Юнги и выпрямляет одну руку. На ней красуется шрам. Рана уже зажила, но след остался. Он получил его, когда у них с Чонгуком случилась очередная драка на почве ревности к своей хозяйке. Т/и пару секунд не могла сопоставить факты, но потом заметила сильное сходство между шрамом её пса и этим. — Юнги..? — О, чёрт, наконец дошло? — Спрашивает старший и ложится обратно под бок Т/и, пока Чонгук слезал с её бёдер. — Но, подожди, как вы... — Вопросы потом, сначала трахаться! — Перебил её Чонгук, хватая за талию и притягивая к себе. Он большим пальцем отодвигает резинку штанов и трусов, спускает их вниз и пристраивается между ног девушки, которая явно опешила от такого. Т/и ещё не может понять, какого чёрта происходит, а тут... Её собаки стали двумя сексуальными парнями, причём один трётся членом о её лоно, а второй облизал свои пальцы, рукой забрался в трусики и приставил их к дырочке. Второй рукой старший хватается за грудь Т/и, нежно мнёт пальцами, трёт сосок, немного оттягивая. — П...Подождите, не так быстро... — Томно выдохнув, проговаривает девушка. У неё в голове путаница, она ещё не до конца верит во всё это, но доказательств тому много: ошейники, шрам Юнги, небольшой порез на брови Чонгука, который стал заметен только сейчас, вблизи. Сомнения по чуть-чуть уходят, но от этого она лишь сильнее плавится в руках двух юношей, которые горячими руками изучают её тело. Чонгук изнемогает от желания, тут же приставляет головку к промежности и толкается внутрь. Из груди Т/и рвётся первый стон, но тут же она сжимается, ощущая, что Юнги пытается просунуть в неё пальцы. Чонгук начинает шипеть от узости, а старший наклоняется к шее, нежно целует и шепчет прямо в ушко: — Расслабься, я хочу растянуть тебя. Так уж и быть, первый раз мы будем нежными, так ведь, Чонгук? — М-м... Но мы же хотели сделать так, чтобы она не пошла завтра с тем парнем... — Проговорил Гук, посматривая на старшего. Т/и пытается расслабиться, но ощущения совершенно новые. Она расслабляется, но стоит Чонгуку сделать толчок внутрь, а Юнги ещё хоть немного просунуть палец глубже, она тут же сжимается вновь. Старший вздыхает, с силой толкается внутрь, двигает пальцем и с трудом просовывает в сжавшееся колечко мышц второй. Девушка стонет, но эти стоны своими губами ловит Чонгук, членом вдалбливаясь в неё. — Ну же, не сжимай так сильно... — Шумно выдохнул Юнги, ощущая, что ему уже легче толкать в неё пальцы. Девушка хватается за шею Чонгука, пока её растягивают сзади. Старший бы и рад растянуть её ещё сильнее, но стоны Чонгука и Т/и не дают ему успокоиться, он приспускает трусы и приставляет член к заднице девушки, руками обхватывает её талию и медленно толкается. Юнги требуется чуть больше времени, чтобы в полной мере начать входить в девушку. Парни в какой-то момент начинают трахать в унисон, несмотря на то, что Чонгук всегда был порезвее, сейчас Юнги не уступает ему, вдалбливается в ритм. Т/и не может сдержать стоны, ей становится чертовски хорошо от ощущения заполненности. Старший всё ещё такой ревнивец, он рукой хватает её за подбородок и тянет на себя, впиваясь в губы, которые уже знатно зацеловал Гук. Младший чувствует разрядку, стонет, на последних толчках вытаскивая член и кончая на бёдра. Юнги же повезло чуть больше, он кончил прямо внутрь, тяжело дыша в шейку своей хозяйки. — Чертята... — На вздохе проговаривает Т/и и утыкается носом в подушку, пытаясь отдышаться и унять дрожь от оргазма. — Эй, не расслабляйся, мы ещё не всё. — Буркнул Юнги, поднимаясь с постели. Чонгуку не очень хочется меняться, ему понравилось чувствовать, как член приятно сжимают её горячие стеночки, как там мокро... Прямо говоря, он считает, что там его члену и место, между ножек своей хозяйки. Тем не менее, они обусловились делиться своей хозяйкой, приходится переползти назад и пристроиться там. — Но я же точно не пойду тогда завтра... — Ты же и не хочешь, верно? — Хмыкает старший и задирает ножку девушку, головкой проходясь по половым губам и слыша тяжёлый выдох. Чонгук поджимает губы, он тоже хочет быть спереди, даже сильнее, чем до этого, но в итоге вставляет член до упора в её задницу. Схватив её за ягодицы, он насаживает на своего дружка, смотря, как из дырочки вытекают остатки спермы Юнги. Старший в это время толкается в её лоно, блаженно прикрывает глаза и впивается в губы девушки. Сейчас уже больше заметна разница: Юнги медленнее, вытаскивает член почти полностью и вставляет до самых яиц, Чонгук же двигается гораздо быстрее, почти не вынимая член и втрахивая на всю длину. От такого контраста с ума сойти можно, Т/и случайно кусает Юнги за губу, но тот не возмущается, продолжает ласкать её уста своим язычком. Эти дьявольские псы в паре просто невероятны, творят с девушкой невесть что, заставляют заливаться стонами на всю квартиру. Чонгук пальцами сжимает ягодицы так сильно, буквально натягивает девушку на член, с громким рыком кончает, наконец, внутрь. Юнги же вытаскивает чуть раньше, рукой хватается за член и надрачивает, кончая. — Теперь то всё? — Спрашивает Т/и, ртом жадно глотая воздух. Парни не отвечают, ложатся рядом и крепко обнимают. Т/и узнаёт эти объятья, они сопровождали её каждую ночь, но она думала, что это лишь сон, её надумки. Впрочем, сейчас она так же сладко прикрывает глаза, готовая уснуть, даже не взирая на то, что она вся липкая. Вдруг, сзади слышится какой-то шорох, она с трудом приоткрывает глаза и видит, что Чонгук навис сверху, звонко чмокая в губы. — Может, ещё разок?