Рассказ одного дня

Гильерме только на вид казался простым парнем, который и по-русски говорил со скрипом, а понимал — еще хуже. Многие из тех, кто встречался с ним исключительно на поле, лишь иногда пересекаясь в жизни — создавалось такое впечатление. Мол, как иначе? Он всегда открыто улыбался и забавно хмурился, пытаясь понять о чем говорил с ним собеседник. Даром, что наверное, Гильерме чувствовал себя зверушкой какой-то, потому что, многие часто говорили о том, что он забавный. Забавный, понимаете? Быть забавным в том, что его можно надурить. Гиля постоянно улыбался. Постоянно. Даже Игорь, являясь его лучшим другом, не всегда понимал, как он мог так часто улыбаться. Ведь шутки иногда были действительно обидными. Но Гильерме, казалось, было все равно, он просто улыбался. Сергей же справедливо считал, что то, что Гильерме позволял себя одурачить, позволял крутить собой и своей доверчивостью — были только его сложности. И не нужно было пытаться что-то исправить. Как говорили классики (если они и правда бы так говорили) обосрался — будь добр, пожинать свои плоды. Потому что, по его мнению, Маринато был даже слишком наивным. Он постоянно лез к Сергею с советами по отношению Игоря. Даром что некоторые из них были действительно полезные, но как так можно, зная, что тебя обязательно пошлют в дальние дали — настойчиво продолжать лезть? Этого он, наверное, никогда не поймет. Сергей вообще смотрел на все, что касалось Гили с долей скептицизма. Потому что сами посудите: парень, простой, как три копейки, на деле постоянно стремился со всеми подружиться, каждому угодить, лез туда, куда не нужно было, и что по итогу? По итогу его либо обманывали, либо он обманывался самостоятельно. Разве же это нормально? Каждый, кто знал Маринато, стремился доказать ему, что нельзя быть таким наивным, нельзя улыбаться и верить в каждого человека. Но Маринато все равно улыбался. Широко так, без тени сомнений. И каждый хотел этим пользоваться. Маринато улыбался всегда. Уже до языкового барьера, он понял принцип «молчи, за умного сойдешь». Это был его путь, его идея. Еще до языкового барьера он понял, что чем больше человек верил в свою правоту, тем больше он ошибался. Это была его уловка. Да, он не всегда понимал иронию, но он понимал ее больше, чем думали носители русского языка. Конечно, некоторые фразы давались ему с трудом. Только он-то с каждым разом нарабатывал словарный запас, а другие этого просто не замечали. Ему было проще притвориться дурачком для Сергея Богдановича (просто Сергея), упорно ведя свою линию, и не понимая, куда он там его посылал, чтобы по итогу получить то, что он хотел для Игоря. Ему было проще улыбаться, делая вид, что он не понимает едких комментариев, чтобы потом сделать свои выводы. Как там говорили? Совы не то, что кажутся? Так вот, не всегда человек, который не понимает элементарное — действительно не понимает. Возможно, он просто вас подловил.