***
На часах 8 вечера, Уолтер уже должен подойти. Лэнс сел на диван, подогрев ужин, и ждал напарника. *Дзынь* Шпион открыл дверь. — Приветик! Как и обещал, я здесь. — Ага, проходи, — Беккет снял куртку, любезно отдав её Стерлингу, и прошёл в гостиную, садясь на диван, — Ужинать будешь? — Ага. Я голодный, как волк! Взяв две тарелки изумительной лазаньи с курицей, Лэнс прошёл в гостиную, и поставил тарелки на стол. — Есть на кухне, это не для нас? — с усмешкой спросил Уолтер. — Ахах, неа. Мы же «чудики». Лэнс сел рядом с Уолтером, включил какой-то заранее скачанный фильм, и парни начали поедать вкусную лазанью, приготовленную самим Лэнсом Стерлингом! Вообще, после того случая с превращением в голубя, и последующих превращений для заданий, он стал есть мясо, особенно птичье, намного реже. Но иногда мог позволить себе этот деликатес. Доедая последний кусочек вкуснятины, Уолтер спросил: — Ах, точно! Ты же хотел о чём-то поговорить? — Удивительно, что ты помнишь, — улыбнулся Лэнс. — Я, конечно, занят постоянно, но способен запоминать окружающую информацию, особенно посланную лично мне. Беккет поставил тарелку на стол и облокотился о спинку дивана. Лэнс уже давно доел свою порцию и попивал колу. — Кхгм, в общем… Мы знакомы уже больше полугода, так? — Ну да, а что? — Мы так долго знаем друг друга, но никогда не спрашивали о наших девушках? — Оу, девушках? — Ну да, девушках. Ты можешь не говорить, если не хочешь. — Ахах, ну тут-то и не о чем говорить. У меня никогда не было девушки, и- — Что? Серьёзно? Кхем-кхем, а почему? — Нууу, меня никогда не интересовали отношения. Я всегда был занят наукой. — Почему я не удивлён? — промямлил себе под нос Стерлинг. — А у тебя как? — А, нууу, у меня было две девушки. Одна уехала, а с Марси просто расстались из-за того, что не подошли друг другу. — Погоди! Ты встречался с Марси?! — Ага, — Лэнс поставил колу на стол, — И… я хотел ещё кое-что спросить. Возможно тебе не понравится этот вопрос, или ты посчитаешь его глупым… Какой ты ориентации? — Ори-оу… Ну, ахах, — Уолтер замялся, — Я… Н-натурал разумеется, что за вопрос? — Погоди! Ты замялся… — Лэнс начал подвигаться к Уолтеру, — ТЫ замялся! Уолтер- — Что Уолтер? — Беккет тем временем наоборот отодвигался, — Что Уолтер? Я ничего, я- — Скажи мне. Честно, — Стерлинг подсел очень близко, чем засмущал бедного Уолта. Беккет покраснел и отвернулся, после чего поднялся с дивана. — Я не хочу говорить на такие глупые темы, Лэнс. — Ну Уолтер, пожалуйста! — шпион тоже поднялся с дивана, — Я же твой др- — Я асексуал, Лэнс. Вот. На этой фразе мир Стерлинга разрушился. Он конечно понимал, что для Уолтера работа всегда была на первом месте. Но узнать, что Уолтер Беккет — асексуал, было очень неожиданно. Лэнс уже смирился со своими чувствами, которые он осознал в течении этих двух недель раздумий. Стерлинг был уверен, что Уолт чувствует то же самое, и его целью было всего лишь раскусить парня. Но всё привело к совсем другому исходу. — Я… хорошо… я понял, — отчаялся Лэнс и опустил голову. — Хорошо, — сказал Беккет, стоя спиной к шпиону, — А что насчёт тебя? — А?.. я… Если честно, я не знаю. Это очень сложно. Мне самому не ясн- — Да что тут не ясно, Стерлинг? Хочешь трахнуть меня, так и скажи. Я сделаю тебе куклу со своей внешностью, — явно не с радостью произнёс парень. — Нет, Уолтер, я не- — Я… — парень вздохнул, — Я просто не хочу давать тебе ложных надежд, Лэнс. Мы друзья. Не больше. И так будет всегда… Я пойду, — не дождавшись ответа, Беккет схватил свою куртку, и вышел из дома шпиона. Лэнс поник, сел на диван, и глубоко задумался. Уолтер, оказывается, уже давно всё понимал…***
На следующий день, Лэнс как обычно зашёл в лабораторию своего личного учёного, и спросил, как идёт работа, и вообще, над чем он работает. Разговор был неловким… — А над чем ты работаешь, кстати? — спросил Стерлинг. — Над безэмоциональными флаконами. — Безэмоцио- — Безэмоциональные флаконы — это флаконы, выпив один из которых ты на время можешь лишиться всех эмоций. Это восхитительный препарат! Люди постоянно ощущают боль и страдания, депрессию. Ох, а сколько суицидов произошло из-за негативных эмоций! Выпив же этот флакон, когда тебе плохо, ты на время становишься бездушным, а когда эффект пройдёт, грусть или депрессия тоже исчезнут! А если нет, можно хлебнуть ещё один флакон. Это спасёт так много человек! — Это… очень странно как-то. — Это звучит странно, но в действительности будет очень полезной штукой! — Если у человека не будет эмоций, он может легко убить кого-нибудь, не задумываясь. — Вот над исправлением этого диссонанса я сейчас и работаю. — Ну… хорошо. Удачи с изобретением, — с этими словами Лэнс вышел. «Да, этому парню реально нужно лечиться. Но по правде, он действительно восхитительный человек». Лэнс решил прогуляться по парку, так как у него сегодня не было никаких заданий. Он присел на скамейку, надел наушники, включил музыку и закрыл глаза. В попытках расслабиться он начал думать. Думать об Уолтере. Вроде бы при знакомстве он показался таким противным и «чудным» в плохом смысле этого слова. Не прошло и суток, как мнение о нём изменилось. Он стал другом, стал важен. И если бы в тот день Уолтер действительно умер, Лэнс бы спился, загубил бы свою жизнь, и сыграл в ящик. К счастью, Беккет выжил, и стал самым близким человеком — лучшим другом. Но когда появились чувства? Не дружеские, а романтические? Сексуальные? Ведь Уолтер такой восхитительный, такой сексуальный. У Лэнса были мысли, что в «голубиное противоядие» Уолтер намешал чего, из-за чего шпион изменил своё мнение о нём. Но эта мысль сразу отпала со словами: «Да нет, Уолтер не такой жестокий. Он бы так никогда не сделал.» А хуй его знает.***
Стерлинг вернулся домой к вечеру, и ужинал один. Сегодня Беккет не пришёл. «Хах, не удивительно.» После той небольшой ссоры вообще удивительно, что Уолтер заговорил с ним в лаборатории. «Да не так уж и одиноко… Раньше я всегда был один.» — пронеслось в голове у шпиона, чтобы успокоить самого себя. Но настроения не было целый день… А на следующий день, придя в лабораторию, дабы проверить, как идёт работа, Лэнс удивился тому, что увидел: Уолтер Беккет, с большущими синяками под глазами, сидит за столом и… спит. — Ам… Кхем-кхем, Уолтер? — негромко спросил Стерлинг и легонько толкнул того в плечо. — А? А-а-а, Лэнс, это ты, — учёный зевнул, — Доброе утро. — Утро? Уже как полдень. Ты вообще ложился спать? — Неа… Зато! Я наконец доделал безэмоциональные флаконы! А также противоядие — для критических случаев. — И ради этого ты всю ночь сидел здесь и работал? — Конечно! Это же новое изобретение! Ты не представляешь, как это круто! Изобретать что-то… ставить эксперименты… Да ощущения лучше не существует! «Тут ты ошибаешься.» — подумал Стерлинг. — Итак, думаю, нам нужно их затестить. — Затестить? — Лэнс посмотрел по сторонам, — А на ком? — В смысле? На мне конечно же, — улыбнулся «чудик». — А-а, погоди! Нет-нет-нет! Это слишком опасно! — То есть, ты хочешь сказать, что моё изобретение — хуйня? Спасибо, Лэнс, — Беккет выстроил обиженную моську. — Да нет! Просто… Ты же сам говоришь, что наука, это пробы и ошибки. — Да, говорю. Поэтому изобретения нужно тестить! — Я не уверен… — Всё будет хорошо, — учёный улыбнулся, положил руку на плечо приятеля, и посмотрел ему в глаза, — Верь мне. Отойдя чуть-чуть подальше с флаконом в руке, Уолтер медленно выпил его. Посмотрев на свои часы, он сделал вывод: Препарат начнёт действовать через 3… 2… 1… *ПУФ* Ничего не произошло. Или… — Ам… Уолтер? — с волнением спросил шпион. Беккет посмотрел на приятеля пустым взглядом, без каких-либо эмоций. Это уже дало знать, что препарат работает. — Лэнс, препарат работает. Это хорошо. Я ничего не чувствую. Это надо записать, — Уолт взял блокнот с ручкой, и начал что-то записывать. — Препарат работает, вот и отлично. А теперь, давай, пей противоядие. — Во-первых, это не яд. Не говори слово «яд». Будь я с эмоциями, оно бы меня раздражало. И во-вторых, так сразу? Я хочу посмотреть на мир такими глазами. Если так волнуешься, можешь сопроводить меня. — «Могу»? Это даже не обсуждается! Ребята направились в сторону парка, чтобы Беккет смог ощутить красоту природы без «ненужных» и «лишних» эмоций. — Всё стало таким… серым… Но не противным. Нет впечатления, я же и удивления теперь не чувствую. Но… Это чувство очень необычное. Оно похоже на… депрессию. Когда тебе настолько плохо, что ты уже ничего не чувствуешь. У тебя было такое? — Было, — «Когда я подумал, что ты умер». — Я думал, ощущения будут другими. Может я сделал что-то не так? — как только учёный задумался, желудок дал о себе знать. — Оу, ты голоден? — Ну да, есть такое. Я же утром спал, и не позавтракал. — Ну что ж, тогда пошли ко мне. У меня осталась лазанья. Да и тут недалеко. — Позавчерашняя что-ли? — Нет, я вчера готовил. — Ты теперь только лазаньей питаешься? — все фразы, произнесённые Уолтом, были пустыми, безэмоциональными. Как будто разговариваешь с роботом. — Ахах, ну, не только.***
Придя домой к Лэнсу, парни поели. — Ну, лазанья у тебя реально очень вкусная. Без шуток. — Хех, спасибо. Ну так что? Может уже выпьешь антидот? — Да уж, думаю, пора. Эти флаконы нужны, только когда тебе реально хуёво. Просто так пить их нет смысла. Да и мне стоит ещё поработать над ними. Достав из кармана ярко-малиновый, почти красный флакон, Уолтер выпил его. Несколько секунд… Уолт покраснел. — Ам… Что такое? — спросил шпион. — Н-не понял, — Беккет посмотрел на флакон, на котором была бумажка с буквой «П», — БЛЯТЬ! Т-так, Л-энс- — Что случилось? — С-сейчас может произойти кое-что о-очень необычное, — парень начал весь съёживаться, непонятно отчего. — В смысле? — Я п-перепутал флакон… Это не антидот. Это моё изобретение — н-новый, более с-современный и прокаченный афродизиак. — Ч-чего?! — Лэнса шокировали слова друга. Ноги учёного подкосились, и внезапно он упал, но агент подхватил его, — Уолтер! — В-всё очень плохо, Л-лэнс. Эффект не пр-пройдёт, пока не уд-довлетворить потребности. Я создавал э-этот флакон для од-дной девушки, т-так что просто м-мастурбация тут не поможет. — Чего?! — Лэнс, у н-нас нет выбора. Стерлинг до сих пор пребывал в шоке, и шок только увеличивался с каждым словом приятеля. Мысль о том, что ему придётся «взять» Уолтера, хоть и «во благо науки», сводила с ума. — Лэ~э~энс, — нежно протянул учёный под влиянием наркотика. Он схватился руками за красный свитер приятеля, и полез вверх, пытаясь добраться до его чудесных губ, — Ты же хочешь меня~~ У тебя появился шанс~ Лэнс всячески отталкивал Уолтера, но не нанося физические ранения. — Нахер мне такое! Мало того, что ты и так асексуал, так ещё и со своими флаконами! — Это во благо науки~ — произнёс хрупкий парень, и впился в губы своего приятеля. Переплетая языки во рту, Уолтер пытался затянуть Лэнса, заставить поддаться страсти и отыметь наконец мальчика! Так и случилось. Ну как сказать… Лэнс проникся поцелуем глубже, уже не давая ни себе, ни Беккету дышать, и только, когда уже реально начинал сильно задыхаться, вырвался из глубокого французского поцелуя. Лэнс завёлся, да и возможно на языке осталась пара капель наркотика, так что останавливаться он уже не хотел, и попросту не мог. Сделав небольшую одышку, Лэнс снова проникся в поцелуй, и запрокинул руки Уолтера к себе на плечи. Схватив паренька за ягодицы, шпион повалил его на стол, попутно начиная выкидывать одежду приятеля. А Уолтер только больше сжался. — Л-лэнс, т-там- — Понял, — сладко и с тяжёлой одышкой произнёс Стерлинг, и расстегнул ширинку штанов краша, снял их, и уже увидел мокренькие боксеры. — Уже? — Афродизиак очень сильный. Мне нужно будет много раз кончить, чтобы удовлетвориться. — И где ты научился такие штуки создавать? — А где ты научился так ахуенно целоваться? ~ — Ммм, это был комплимент? ~ Пока парни разговаривали, Лэнс уже успел снять боксеры приятеля, расстегнуть свои штаны, чтобы сильно не сжимало, и начал надрачивать своему другу. Через громкие стоны, без чувств, которые позволяли испытывать стыд, Беккет достаточно быстро кончил. Это ещё больше возбудило Стерлинга, и он решил не медлить, и… Нет, не присунул Уолтеру, а сел на стул, спустил штаны и боксеры, и шевеля своим, достаточно большим половым органом, без слов позвал друга. Уолтер слез со стола, сел на пол, и начал немного полизывать головку, чем только больше дразнил агента. Не вытерпев, Стерлинг схватил краша за голову, и резко прижал, заставив хрупкого мальчишку заглотнуть полностью. Резко вырвавшись, Уолтер начал приходить в себя и откашливаться. — Я так задохнусь! — А нехер меня дразнить! Беккет начал сосать член шпиона без дразнилок. Глубоко и нежно. Отсасывать однако он умеет. Интересно, откуда? Под сильным возбуждением Стерлинг быстро кончил, и Уолтер, пока мастурбировал во время отсоса, тоже успел выпустить немного белой жидкости. Всё у них как-то быстро. Лишь бы жизнь быстро не прошла, ха! — Лэ~э~энс~ — протянул учёный. — Да, сладкий? — Я хочу его, ммм, туда, — рукой парень показал на свою пятую точку. — А тебе уже невтерпёж? — с ухмылкой произнёс агент, и встал со стула. Уолтер подошёл к столу, повернувшись к Стерлингу задом. Взявшись руками за стол, а передней частью тела упёршись в него, он с нетерпением ожидал… Лэнс не стал медлить, подошёл к парнишке, схватил того за бёдра, и поднеся свой член к анусу друга… — Ты уже много раз накончал, и к тому же весь течёшь изнутри. Думаю, смазка нам не понадобится. Агент вошёл в возбуждённого учёного, пробив того громким протяжным стоном. Они остановились для одышки и привыканию органа шпиона к новой дырочке. — Ах, я совсем забыл, что ты девственник. Больно? — Т-терпимо. Продолжай… — через тяжёлые стоны произнёс Уолтер. — Ты точно уверен? — Уверен. Вс-сё быстро пройдёт, н-начинай двигаться. Послушав приятеля, шпион начал двигаться. С каждым движением становилось легче проталкиваться. Даже без растяжки всё получалось вполне удачно. Уолтер стонал в такт движениям. — Л-лэнс! Резче! Быстрее, прошу! Снова послушав учёного, Лэнс начал ускоряться, переходя на свою максимальную скорость. Он и сам был уже на пределе. — Ах. Аааах! Лэнс, я к-кончаю! — Я тоже! — АаааХ! — сквозь неимоверно громкий стон Беккета и тяжёлый стон Стерлинга, оба благополучно кончили, а первый даже выгнулся. Лэнс никогда бы не подумал, что Уолтер такой гибкий. Выйдя из приятеля, Лэнс сел на стул и начал приводить дыхание в порядок. Уолтер же упал рядом со стулом, и тоже приводил дыхалку в норму. Тяжело дыша, оба смотрели друг другу в глаза, и ни одному не было стыдно. Ни капли. Через пару минут гляделок, Уолт встал, и направился в ванную комнату. — Я в душ. — Ага… Лэнс пока сделал чай, а после того, как учёный освободил нужную комнату, и сам принял душ. Они сели за стол с кружками чая, и собрались поговорить. Поговорить… Парни долго молчали, пока Уолтер не развеял тишину. — Я думаю… Это была случайность. Думаю, нужно списать на это. Ты ведь понимаешь, я даже ничего не чувствую сейчас… и думаю, без флаконов тоже… не почувствовал бы. В здравом уме меня никто не привлекает, и если бы я мог, то женился только на науке. — Я… понимаю. Это случайность, и я очень надеюсь, что мы просто забудем об этом… — Да, было бы неплохо.......... Ну, а вообще, тебе… понравилось? — Понравилось? Не то слово! Это было феерично! Лучше, чем с моими- Лэнс быстро закрыл рот рукой, — Что-то меня разнесло. — Не волнуйся, всё хорошо. Так тебе куклу сдел- — Ты говорил на полном серьёзе? Нет, Уолтер, забудь! — Окееей, не заводись. Больше они ничего друг другу не сказали, и только через несколько минут тишины, Уолтер произнёс: — Думаю, пора заканчивать с экспериментом… Пора сходить в лабораторию за настоящим антидотом. Ой и стыдно мне будет… На улице уже было темно. Но парни всё равно собрались и пошли в лабораторию. Ну, а что? Не дома же им теперь сидеть. Да и Уолтеру нужен этот проклятый антидот. Зайдя в кабинет Беккета, тот начал что-то искать, и его взгляд вдруг стал очень страшным. — Уолт… — Где антидот?! — он опрокинул стул в сторону. — Спокойно! — Где грёбаный антидот?! Он был здесь! Лэнс подошёл к приятелю и пытался как-то его успокоить. — Уолтер, у тебя раздражение! — Я знаю! Э-это один из побочных эффектов, которые не получилось устранить. Потому что я в панике! Мне нужен антидот! — Тише-тиши-тише! Спокойно! Найдём мы твой антидот! — Л-лэнс, если мы его не найдём, я останусь без эмоций навсегда! — Ты же говорил, что эффект временный… — … Я тебе так сказал… ибо знал, что не разрешишь тестировать его… — И правильно бы сделал! Ты совсем больной?! Ёбнулся?! И что делать теперь?! — у Стерлинга тоже началась паника. — Я не знаю!!! — Уолтер очень громко орал, из-за чего в лабораторию забежала одна из учёных. — Что происходит?? — Потерялся антидот! — говорил агент, пока Уолтер орал. Стерлинг держал его, чтобы он не вырвался, и не разгромил всю лабораторию к чертям. — Ой… я брала один флакон сегодня. Какого цвета был ваш антидот? — Красный!!! — заорал бешеный учёный. — Красный… это… был очень важный антидот?.. — Очень!!! — ещё громче кричал Уолт и сходил с ума. — Я… взяла его, чтобы осмотреть, и случайно… разбила… Все внезапно замолчали. Уолтер начал громко и истерически смеяться. — Ты, дура проклятая… ты хоть понимаешь, что ты натворила.? У меня нет формул… всё было в голове… был всего один экземпляр, а в таком состоянии я не смогу вспомнить эту формулу… Ты буквально убила меня своей рассеянностью и любопытством… Ты увол… нет, ты не уволена. Я подам на тебя в суд… или отравлю… Все были в ужасе от услышанного. Чтобы Уолтер Беккет, этот милый мальчишка, который так любит плюшевые игрушки, блёстки и котиков, хоть когда-нибудь произнёс что-то подобное? Да все бы посмеялись над бредом того человека, который бы задал такой вопрос! Похоже Уолтер реально обезумел и отчаялся… Лэнс тоже был в отчаянии…***
Прошло пару дней. Уолтер успокоился. Он был полностью опустошён, сидел в лаборатории, и пытался что-то скомбинировать, что-то вспомнить, но все попытки были тщетны. Лэнс не знал, как помочь другу. Вся лаборатория собралась, и все пытались как-то помочь, что-то сделать. А что насчёт той неряшливой девушки? Её посадили в тюрьму на пожизненное заключение за измену, и «Отравление главного учёного США». Да, Уолтер за 2 дня смог её конкретно засудить. Но девушка сошла с ума, и в первый же день в тюрьме заколола себя вилкой до смерти. Надежда на спасение учёного с каждой минутой всё уменьшалась и уменьшалась. Лэнс надеялся, что парень приживётся… но он просто не понимал, то такое «отсутствие чувств и эмоций». Но несмотря на глобальную проблему с учёным, у агента оставались задания, которые он должен был выполнять. На район напали. Это были не какие-нибудь якудзы, а настоящие бомбардировки с атомными бомбами. Но проблема была в том, что никто не мог понять, кто начал войну. У этой неизвестной страны тоже были свои изобретения, и кажись невидимые средства передвижения по небу тоже были в их сфере. А изобретение это явно было украдено у Беккета. Значит за ним следили… Безэмоциональность Уолтера, бомбардировки, всё это было сейчас совсем не вовремя. А возможно эта страна N узнала о проколе учёного, и решила действовать, пока спрос на его изобретения растёт, ибо чисто из принципа Беккет никогда не давал никому чертежи и формулы, и всегда все свои изобретения изготавливал сам. Это была его фишка, и никто ничего с этим поделать не мог. Атак становилось всё больше. К счастью, агенство пока было невредимо. Всех лучших агентов отправляли на выслеживание этих уродов. Брали изобретения, останавливали бомбы, как могли. Пытались сделать всё, чтобы спасти город. С района всё перешло на целый город, а с города явно перейдёт и на страну. А этого нельзя было допустить. Большинство учёных работало над попытками взлома базы страны N, и прочего. Но почти все попытки были тщетны.***
Лэнсу кое-как удалось пробраться на невидимый дирижабль, который явно служил временным штабом страны N. Пробираясь тихими шагами, как профессиональный агент и шпион, кем и являлся Лэнс Стерлинг, он искал комнату контроля — то место, откуда воспроизводятся команды на отправку бомб на территорию США. Лэнс нашёл предполагаемую комнату, и то, что он там увидел… Кимура. Да, Кимура, и куча незнакомых людей в закрытых костюмах, не показывающих их лиц. Но это вряд ли были якудзы. Возможно Кимура и вовсе сотрудничает с другой страной, и они уже давно все вместе планировали напасть на США. Стерлинг в шоке уже засмотрелся на все камеры с монитора, с ужасом поражаясь тому, как же они тщательно отслеживали США, и скорее всего уже долгое время. Но внезапно затылок начал болеть. Это была ужасающая боль. Лэнс начал терять сознание…***
Проснулся он уже в больнице агентства. Вокруг столпились люди. Все обрадовались, когда агент пришёл в себя. После его вопроса о том, что случилось, все начали рассказывать: — Вас принёс Уолтер! Он был весь в крови… явно сражался. — Да! И он отключил защиту дирижабля, из-за чего агентство смогло покончить с войной! — Да, этот парень хорош! Без эмоций он действительно жесток! — Мы собирались больше не принимать жестокие меры по примеру Беккета, но он сам убил множество какой-то своей пушкой… Зато теперь все спасены, хоть и не без больших потерь. А сейчас государство и агентство пытается восстановить разрушенные участки и здания, и помочь пострадавшим. — А Уолтер… Возможно он сошёл с ума без чувств и эмоций… не представляю, как же плохо ему было. — Но он спас нас! Спас США, истребил эту страну N! И… — И? — и тут Лэнс заволновался. — И пропал… — Как пропал? — Вот так… вы не приходили в себя уже неделю. Его так и не смогли найти. — Как же… так… — Лэнс разрыдался. Все стали его успокаивать, и понимали, как же ему плохо. Он потерял лучшего друга. Но по правде, Лэнс потерял того, кем дорожил больше всего. Того, кого любил больше всего… Кого любил больше, чем друга.***
Прошло примерно полгода с момента, как Уолтер потерялся. Последними словами, которые Лэнс услышал от приятеля в свой адрес, было: «Лэнс, не переживай. Иди на задание, я справлюсь. Я же «чудик». А чудики могут всё.» Эти слова до сих пор крутятся у Стерлинга в голове. Агентство Лэнс забросил, а сам начал пить. Пил постоянно… Жизнь без Уолтера казалась ему бессмысленной, но он не был из тех, кто готов был так легко сдаться и пойти на суицид. Лэнс верил, что Уолтер сейчас где-то далеко, но они обязательно встретятся. Нет… Лэнс это знал! Лэнс знал, что Беккет сейчас где-то что-то изобретает, вспоминает формулу антидота, живёт… и выживает… Лэнс Стерлинг держался только ради ещё хотя бы одной встречи с любовником… хотя бы одной… Шпиону позвонили. Сказали срочно приехать в загородный дом Лэнса. Причину не разъяснили, но предупредили, что это очень срочно. Под конец разговора сказали слово «Уолтер», которое заставило Стерлинга поторопиться. Он приехал на место назначения — Загородный Домик Лэнса, в котором они с Уолтером частенько отдыхали во время отпуска. Лэнс специально купил этот дом в честь дружбы с великолепным учёным. Агент зашёл в прохожую, и на входе в гостиную его остановила Марси. — Лэнс… То, что ты там увидишь… тебя очень шокирует… Шпион ворвался в гостиную, и то, что он там увидел… — Агент Стерлинг.?! Вы уже прибыли… — произнёс один из учёных. — Э-это… — Он использовал одно из своих изобретений, которое полгода назад своровала страна N. Субстанция, делающая всё невидимым… Но со временем она рассеялась, и мы нашли его… Стерлинг не мог пошевелиться. Все его конечности онемели. — Это был суицид. Он вскрылся. Безэмоциональность уничтожила его. Агент начал беззвучно плакать. Ему было настолько больно, что он даже не мог закричать… просто не мог… Его будто опустошили, забрали последнее, за что можно было ухватиться, чтобы продолжать жить. Перед ним сидел окровавленный труп Уолтера Беккета, покрытый большим количеством порезов на руках, ногах, шее и животе. Стерлинг просто стоял и смотрел на труп, пока куча людей проводили исследование. Все смотрели на Лэнса с сочувствием… грустью… Без каких-либо эмоций, с абсолютно пустым выражением лица, смотря на труп своего любовника, Лэнс Стерлинг спокойно произнёс: Я хочу сделать эвтаназию.